Глава первая. Марсела

Первые лучи солнца едва пробивались сквозь запылённые окна спортзала, когда я уже была здесь, готовая к очередному утреннему ритуалу. Этот зал был моим единственным убежищем, тем редким местом, где я могла хоть ненадолго сбросить гнетущее бремя, давящее на меня день ото дня. Здесь, в этом пропитанном тяжёлым запахом пота помещении, наполненном приглушёнными звуками скрипа боксёрских груш, я могла стать собой, а не той, кем меня хотели видеть отец и весь наш клан – принцессой итальянской мафии и дочерью босса Каморры де Лука.

Когда я вышла из раздевалки, то тут же заметила Микеле, моего брата-близнеца, с которым нас связывала особая, почти осязаемая связь. Он уже разминался с обычной сосредоточенной грацией, и в его взгляде, как всегда, застыл тот же непроницаемый, тяжёлый блеск, что и в глазах нашего отца. Порой мне казалось, что Микеле полностью перенял эту безжалостность и холодность, в отличие от меня – я всё ещё пыталась сохранить в себе хоть каплю человечности.

– Ну что, братец, готов сегодня поцеловать настил? – бросила я с вызывающей усмешкой, чувствуя, как адреналин уже начинает пульсировать в висках. Мне отчаянно хотелось доказать, что я не слабее брата, что я такая же сильная и беспощадная, как и он.

Микеле вскинул на меня взгляд из-под опущенных ресниц, и в его глазах заплясали озорные искорки, но я знала, что за этим скрывается стальная решимость, унаследованная от нашего бессердечного отца.

– Марси, а, может быть, это ты окажешься на лопатках? – ответил он с игривой ноткой в голосе.

– Ой, ты серьёзно? – я шутливо надулась, пытаясь скрыть нарастающее волнение. – Ну раз так, брат, посмотрим ещё кто кого!

После интенсивной разминки, наполненной тяжёлым дыханием и хлопками ударов по кожаным грушам, мы поднялись на ринг и заняли стойку, готовые к очередному раунду нашего ежедневного поединка. Несмотря на то, что я была всего лишь девушкой, с самого детства я занималась боевыми искусствами наравне с братом – ведь в нашей семье и в этом жестоком мире мафии, слабость не прощалась. Я специализировалась на Муай-Тай, а Микеле – на крав-мага, но сейчас мы предпочитали сражаться в Джиу-Джитсу. Этот вид борьбы был менее травматичен и куда интереснее, ведь мы оба были в нём настоящими мастерами, готовые биться до последнего вздоха.

Напряжение в воздухе ощущалось почти физически, пока мы медленно кружили по рингу, выжидая удобного момента для первого выпада. Я чувствовала, как адреналин пульсирует в висках, а сердце бешено колотится в предвкушении схватки. Наши взгляды скрестились, и в глазах Микеле я видела ту же беспощадную решимость, что и у нашего отца. Но во мне самой плескалась дикая, необузданная ярость, готовая в любой момент вырваться на свободу.

Брат сделал пробный выпад, и я попыталась нанести ответный удар, но он ловко увернулся, перехватив мою руку. Наши тела соприкоснулись, и я ощутила жар его кожи, сквозь влажную ткань футболки. В этот момент мы были двумя половинками одного целого, но готовыми растерзать друг друга в этой битве. Но в глубине души я знала – несмотря на всю жестокость, мы никогда не сможем причинить друг другу непоправимый вред. Наша связь была слишком крепка, чтобы позволить этому случиться.

– Готова снова стать второй, сестрёнка? – хихикнул Микеле.

Я чувствовала, как внутри меня разгорается пламя решимости, готовое вырваться наружу. Рано или поздно я докажу всем, что достойна носить имя де Лука. Пусть отец и весь проклятый клан видят во мне лишь марионетку, но здесь, на ринге, я была свободна. И я была готова драться до последнего.

– Микеле, ты каждый раз забываешь, что я не такая уж и простая цель! – парировала я с дерзкой усмешкой.

Мой брат, как обычно, не собирался сделать для меня этот путь лёгким. Он всегда толкал меня вперёд, за что я была ему безумно благодарна. Микеле не давал мне возможности завладеть собой и использовал разные хитрости, чтобы уйти от моих захватов. Его движения были плавными и точными, словно у хищника, выслеживающего добычу. Я знала, что он никогда не станет давать мне поблажек, даже если я самый родной для него человек.

– Ну что, Марси, ещё не готова сдаться? – подразнил он, парируя мои удары. Его глаза горели азартом, а губы растянулись в насмешливой ухмылке. Микеле всегда получал удовольствие от наших схваток, ведь здесь он мог надрать мне задницу, не беспокойся получить выговор от отца.

Я вращалась вокруг него, словно дикая кошка, готовая в любой момент нанести смертельный удар. Его тело было напряжено, как струна, а взгляд сосредоточен и холоден, как лезвие ножа. Мы оба знали, что в этом поединке нет места о пощаде – победит сильнейший.

– Никогда! – упрямо парировала я, чувствуя, как мои мышцы наливаются силой.

Несмотря на шутки, наш бой был наполнен мощной, первобытной энергией. Мы оба из-за всех старались доказать своё превосходство, вкладывая в каждый удар и захват всю собственную силу и ярость. Хоть в глазах Микеле и светилась любовь и уважение ко мне, так же, как и наверняка у меня, но я старалась отложить нашу родственную связь в сторону, видя перед собой не брата, а только соперника, достойного моего гнева.

Наши тела сплетались в смертельном танце, каждый стремился одержать верх над другим. Микеле был сильнее, но я была быстрее и изворотливее. Мы оба были мастерами своего дела, готовые идти до конца, не жалея ни себя, ни друг друга. И в этот момент я поняла – пока у меня есть брат, я не одинока в нашем жестоком мире. Он был единственным, кто по-настоящему понимал меня, кто готов был разделить со мной бремя нашего проклятого наследия.

Однако в самый решающий момент, когда я была так близка к победе, дверь спортзала резко распахнулась и внутрь прошёл наш отец, Анджело де Лука. Я почувствовала, как по спине пробежал холодок. Его ледяной взгляд мог заморозить любого, кто посмел бросить ему вызов. И сейчас, когда он стоял посреди зала, его аура власти и силы ощущалась почти физически, давя на нас, словно непосильный груз.

Ему было уже больше пятидесяти лет, но, несмотря на это, он был высокого роста, с мощными плечами и сильными руками, и всё в той же спортивной форме, что и когда был моложе. Даже сейчас он мог расправиться практически с любым противником, как с оружием, так и без него. Его суровое лицо не выражало ни капли эмоций, лишь холодная решимость и непреклонная воля, которая заставляла трепетать даже самых отъявленных головорезов.

– Вы оба, немедленно ко мне в кабинет! – громко рявкнул отец, привлекая наше внимание. По его тону мы с братом сразу поняли, что что-то случилось. Мы остановились и двинулись к нему, опустив головы в знак почтения. В присутствии отца любые наши игры и соперничество отходили на второй план. Сейчас мы были всего лишь послушными детьми, ожидающими его приказаний, готовые без раздумий выполнить любое его требование.

– Пап, что случилась? – осторожно спросила я, чувствуя, как внутри нарастает тревога. Отец редко вмешивался в наши тренировки, значит, произошло что-то действительно серьёзное. Я затаила дыхание, ожидая его ответа, гадая, что могло случиться. Холодная дрожь пробежала по моей коже, заставляя напрячься каждый мускул в ожидании неизбежного.

Но он ничего не ответил, пока мы не прошли в его кабинет. Здесь, в этом святилище власти, обстановка была строгой и внушительной – массивный дубовый стол, кожаные кресла, книжные полки, уставленные томами в потёртых переплётах. Казалось, сама атмосфера этого места давила на меня, напоминая о силе и влиянии моего отца. Устроившись за своим столом, Анджело, наконец, произнёс:

– Я заключил сделку с семьёй Альфьери. Микеле, ты женишься на его старшей дочери.

В этот момент моё сердце сжалось от боли за брата, а кровь в венах закипела от возмущения и беспокойства. Я всегда знала, что отец способен на многое, но никогда не смогла бы предположить, что он может зайти так далеко, чтобы обеспечить процветание бизнеса. Семья Альфьери была не менее известна, чем наша, и занимала высокое положение среди других кланов в Каморре. И уже долгие годы нас связывали деловые связи.

Но брак Микеле по расчёту – это слишком высокая цена!

Я почувствовала, как ярость закипает во мне, готовая вырваться наружу, словно извержение вулкана. Бросила взгляд на Микеле, пытаясь уловить его реакцию, но его лицо было непроницаемым и не выражало никаких эмоций. Казалось, что он был готов к такому повороту событий и спокойно принял свою судьбу.

– Хорошо, отец. Когда свадьба? – спросил Микеле как ни в чём не бывало.

Сжав кулаки, я приготовилась к неизбежному столкновению. Я не могла просто стоять в стороне и наблюдать за этим варварством. Пусть я и была всего лишь девушкой в мире, где правили деньги и сила, но это мой брат. Я приму за него пулю, если нужно, но не дам так просто разрушить его жизнь.

– Папа, ты не можешь так поступить с ним! – выкрикнула я, чувствуя, как ярость и отчаяние переполняют меня. – Ты забыл, что обещал маме, позволить нам выбрать себе спутников жизни самим? Микеле заслуживает сделать собственный выбор, а не просто быть частью одной из них твоих сделок! Мы можно найти другой способ решить наши проблемы.

Я знала, что мне не следовало упоминать маму, так как отец слишком тяжело перенёс её смерть. Но он всегда учил нас держать слово, а сейчас сам нарушал его. Когда наша мама тяжело заболела, она умоляла его защитить нас и позволить быть свободными в выборе партнёра. И папа клялся, что сделает всё возможное для нас и нашего счастья. Неужели он забыл о своём обещании?

Я успела уловить всего на короткий миг, как треснула его холодная безжалостная маска босса мафии, когда отец наверняка предался воспоминаниям о том дне, когда наша мать умирала, но она исчезла так же быстро, как и появилась.

– Марсела, ты слишком молода, чтобы понимать все аспекты наших деловых отношений с другими семьями. – произнёс отец жёстким тоном, пронизанным стальной уверенностью. – Эта сделка принесёт нам множество преимуществ и укрепит нашу позицию в иерархии. И в любом случае в этом вопросе твой голос не имеет значения.

Я почувствовала, как сердце бешено колотится в груди, а кровь стучит в висках. Он говорил со мной, как с неразумным ребёнком, отметая мои протесты одним небрежным взмахом руки. Неужели он действительно настолько слеп, что не видит, как этот брак разрушит жизнь Микеле?

– Я позвал тебя сюда, чтобы сообщить, что я ожидаю с твоей стороны поддержки будущему члену нашей семьи. – продолжил он, пристально глядя на меня. – Думаю, я не должен объяснять, что это значит, и что ты будешь не только вести себя уважительно с ней, но и поможешь ей освоиться в нашей семье?

Я сжала кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони, оставляя на нежной коже красные полумесяцы. Но, к моему слишком большому сожалению, я знала, что спорить с ним в этом вопросе бесполезно. Отец давно перестал прислушиваться к моему мнению, когда речь заходила о делах семьи. Он был непреклонен, как скала, и меня охватило отчаяние от осознания того, что я бессильна что-либо изменить.

– Марсела, я делаю это всё ради нашей семьи и вашего будущего. – продолжил он, пристально глядя на меня своими ледяными, бездушными глазами, как будто сказанного им ранее было мало, чтобы убедить меня в правильности его решения. – Ты прекрасно знаешь, что мы находимся в тяжёлой ситуации. Я должен позаботиться не только о вас двоих, но и о людях, которые дали клятву верности нашей семье.

Я видела, как в глубине его взгляда мелькнуло что-то похожее на сожаление, словно он и сам не был до конца уверен в своём выборе. Однако эта тень тут же исчезла, оставив лишь холодное безразличие.

Но на этом разговор с отцом был закончен для меня. Я гордо вздёрнула подбородок и посмотрела на Микеле, пытаясь передать ему всю свою любовь и поддержку. Он был моей опорой и якорем в этом жестоком мире, и я была готова на всё, чтобы защитить его.

– Брат, я буду с тобой. Как всегда. – уверенно заявила я, взяв его за руку. – Ты моя половина, и чтобы ни случилось я поддержу тебя.

– Спасибо, сестрёнка. – благодарно улыбнулся Микеле, сжимая мои пальцы в ответ. – Я ценю твою поддержку и готовность защищать меня, но не волнуйся, я справлюсь. Однажды ты найдёшь своего защитника и выйдешь замуж по собственному выбору, вот увидишь!

Но стоило последним словам сорваться с его губ, как он тут же прикрыл рот рукой, а его глаза расширились в ужасе.

– Прости, Марси, я не хотел. – виновато пробормотал он, но было уже поздно, острая вспышка боли резанула прямо по сердцу.