Глава 7

– И что это значит? – после короткого молчания прошептала мисс Мэннинг.

Соболева поняла ее без перевода и тихо пояснила:

– Иногда духи не могут сказать точно, потому что результат зависит от слишком многих факторов. Наверное, мисс Мэннинг предстоит какой-то выбор, чем и определится успешность ее гастролей.

Она выглядела столь уверенной, словно это был не первый случай, когда к ней на вызов приходил дух. Конечно, она могла быть наблюдателем на многих успешных спиритических сеансах, но, сдается мне, сейчас она просто набивала себе цену как медиуму. Впрочем, мисс Мэннинг ее слова я перевела в точности.

Блюдце заерзало по столу, хотя никто ни о чем духа не спрашивал. Наверное, тому просто скучно показалось только слушать, а не участвовать в беседе.

– А нельзя уточнить момент выбора?

Услышав мой перевод, Соболева в ответ зашипела:

– Нет, духи никогда не уточняют. Спрашивайте что-нибудь другое.

– А как мы вообще можем быть уверены в том, что это правда? – скептически спросил Песцов. – Пусть скажет что-нибудь уже прояснившееся, но нам неизвестное.

Соболева кивнула и ответственно спросила:

– Царь, что ты можешь сказать о нас?

– Почему о нас? – удивился Песцов, которому вопрос явно не понравился.

Но блюдце уже задвигалось, и Соболева, шикнув, чтобы не мешали, сосредоточенно зашевелила губами, складывая буквы в слова, а слова в предложение: «Двое из вас не те, за кого себя выдают».

– Вот так вот, – удивленно сказала Соболева и пристально посмотрела почему-то на меня.

Я ответила ей столь же пристальным подозрительным взглядом. В конце концов, говорилось про двоих, и второй пока мне неизвестен, а двум присутствующим неизвестны оба.

– Что он сказал? – прошептала мисс Мэннинг.

Я перевела.

– Ничего интересного, – фыркнула она, тем не менее сделав это необычайно тихо. – Все мы постоянно играем чужие роли, выдавая себя не за тех. Миссис Соболева сейчас выдает себя за медиума, вы – за переводчицу.

– Что она говорит? – забеспокоилась Соболева, услышав свое имя.

– Мисс Мэннинг сначала сказала, что мы все играем чужие роли, и привела в пример вас как медиума и меня как переводчицу.

– Вы плохо переводите? – заинтересовалась Соболева.

– Вовсе нет, – оскорбилась я. – Просто я не занималась раньше этим профессионально. Не было необходимости.

И Анной Дмитриевной тоже не называлась. Ох, кажется мне, дух имеет в виду что-то другое, а не наши с Соболевой нынешние роли. Она-то себя за другого человека не выдает?

– Мне кажется, дух о другом, – не согласился и Песцов. – Ксения Андреевна, уточните, пожалуйста.

– Вы что? – возмутилась она так громко, как это только можно было сделать шепотом. – Этого ни в коем случае нельзя спрашивать.

– Боитесь, что выплывут шокирующие подробности про вас? – довольно противным тоном уточнил Песцов.

– Духов не спрашивают дважды об одном и том же, – оскорбленно прошипела Соболева. – Если бы вы хоть чуть-чуть интересовались столь серьезным делом, как спиритизм, вы бы это непременно знали.

Блюдце чуть пошевелилось под рукой, показывая нетерпение визитера, который хотел как можно быстрее осчастливить нас предсказаниями и удрать.

– Ой, что бы спросить этакого? – забеспокоилась Соболева.

– Спросите, что вы там хотели узнать про свою племянницу, и заканчиваем, – предложил Песцов.

– Нужно еще что-нибудь важное спросить, – не согласилась Соболева. – Государственной значимости.

– Спрашивайте, – ехидно разрешил Песцов. – Мы все столь значимые особы, что непременно отразимся в истории и в предсказании духа по имени Царь.

– Дух, совершит ли кто-нибудь из нас что-нибудь важное для Российской империи? – зло спросила Соболева, явно в пику Песцову.

«Да», – качнул блюдце дух.

– Что ему нужно будет сделать? – победно глядя на Песцова, спросила Соболева.

«Найти библиотеку», – выстучал по буквам дух.

– К-какую библиотеку? – пораженно уточнила Соболева.

Блюдце лишь шелохнулось, но буквы в слова собирать не стало. Наверное, дух посчитал, что права на этот ответ у нас нет. Песцов насмешливо хмыкнул. Заразился от мисс Мэннинг, не иначе. Кстати, сама она как-то подозрительно затихла. Я взглянула: лицо певицы казалось заострившимся и очень бледным. Возможно, виной тому темнота и игры огоньков свечей, больше чадивших, чем горевших, но мне ее вид чрезвычайно не понравился.

– Кто должен найти?

«Он поймет». – Блюдце выразительно замерло, показывая, что даже если его разобьют, то все равно не добьются более точного ответа.

– Давайте завершать, – тихо предложила мисс Мэннинг, руки которой внезапно начали подрагивать. – Я чувствую, что пора.

– Ксения Андреевна, заканчивайте, – забеспокоился Песцов. – А то мы ерундой маемся, а Филиппе уже плохо. Спрашивайте про свою племянницу и отпускайте духа.

– Да-да, конечно, – заторопилась она. – Дух, выйдет ли моя племянница замуж за императора?

«Нет», – твердо ответил дух.

– Как это? – опешила Соболева.

Мисс Мэннинг покачнулась, и Песцов прошипел, почти не сдерживаясь:

– Отпускайте же. Филиппа сейчас упадет.

– Дух, спасибо за ответы. Дух, ты свободен, уходи! – истерически выкрикнула Соболева, выталкивая слова пулеметными очередями.

По комнате словно опять пронесся вихрь: это освобожденный дух стремился удрать подальше. Я бы тоже на его месте не стала помогать тем, кто сам не знает, что ему нужно, и задает столь глупые вопросы.

– Все? – уточнил Песцов.

– Нет. Дух, ты здесь? – напряженно спросила Соболева.

Ответом ей была полная тишина. Дух пришел, сделал свое черное дело по возбуждению подозрений и ушел. Соболева отдернула руки от блюдца, словно то обжигало, и побежала к шторам. Я было решила – открывать, но она лишь захлопнула форточку, чтобы дух вдруг не вернулся. Щелчок выключателя – и под потолком зажглась люстра довольно невзрачного вида, но зато электрическая.

– У меня все получилось, – торжествующе сказала Соболева и сжала кулаки перед грудью, словно собиралась боксировать с давними противниками или скорее противницами. – Но почему он сказал, что Сонечка не выйдет за императора?

– Потому что нужно спрашивать точнее, – проворчал Песцов, помогая подняться мисс Мэннинг. Та выглядела совершенно белой, словно из нее вылились все краски, и казалась лет на десять старше, чем тогда, когда садилась за стол. – Спрашивать такую дичь. Ксения Андреевна, я был о вас лучшего мнения. Ваша племянница собирается выходить за цесаревича, а не за императора. Или вы рассчитываете, что его отец погибнет до свадьбы?

– Что вы! – испуганно замахала руками Соболева, осознав, как выглядел ее вопрос в глазах лояльных к правящей семье лиц. – Я не знаю, почему я так сформулировала. Затмение какое-то нашло. Знаете, Дмитрий Валерьевич, я словно в трансе была, не осознавала почти, что спрашиваю. Уж не обессудьте.

Она заискивающе улыбнулась и подошла к мисс Мэннинг с другой стороны. Та выглядела уже живее, но бледность никуда не пропала. Певица стояла, опираясь на спинку стула, и эта поддержка для нее явно не была лишней.

– Мисс Мэннинг, может, вам накапать чего-нибудь?

– Все, что могли, вы уже накапали, – проворчал Песцов, отстраняя Соболеву с дороги. – Для мисс Мэннинг лучше всего сейчас обойтись без вашей опеки.

В его голосе сочувствие к певице странно перемешивалось с сожалением о нарушенных планах. Судя по всему, сегодня ему снова придется довольствоваться одними обещаниями. А завтра мы уезжаем, а значит, опять его роман не получит желаемого продолжения.

– У меня есть немецкий героин, – с тяжелым вздохом, словно расставаясь с самым дорогим, призналась Соболева. – Возможно, мисс Мэннинг…

– Филиппа не принимает лекарства без консультации со своим врачом, – отрезал Песцов, хотя сама актриса при слове «героин» заметно оживилась.

– От пары таблеток вреда не будет, – оптимистично заметила Соболева. – Я сама принимаю для поднятия жизненного тонуса, если уж совсем хандра одолевает. И знаете, прекрасно помогает. И для горла хорошо: кашель снимает моментально. Поверьте, у меня не какая-то там подделка. Чистый героин.

Оставалось только удивляться, почему у нее раньше спиритические сеансы не проходили успешно. После чистого героина-то. Ей для сеансов с таким поднятием жизненного тонуса не нужны ни дух, ни столик, ни компания – ответы на волнующие вопросы все равно получит. Не факт, конечно, что вспомнит потом, но получит точно.

– Разве что… – засомневался Песцов, глядя на едва стоящую на ногах мисс Мэннинг. – Филиппа, миссис Соболева предлагает вам лекарство для поддержания сил.

– Дмитрий, вы же знаете, я не могу принимать лекарства без консультации, – прошелестела она. – Мне уже лучше, не волнуйтесь. Я посижу немного и приду в себя. Но не рядом с этим.

Она слабо махнула рукой на спиритический столик и опять покачнулась, тяжело оперевшись теперь уже на Песцова.

Я же их беседу слушала в некотором обалдении, поскольку для меня было весьма странно, что наркотики принимают просто так, для поднятия жизненного тонуса. Особенности оборотней? Судя по тому, что никто не видел в предложении Песцова ничего странного, героин тут пока опасным не считался. Надо будет запомнить, что ни в коем случае нельзя принимать лекарства, не ознакомившись с составом. После консультации с лечащим врачом – это мисс Мэннинг хорошо придумала.

– Мисс Мэннинг благодарит и отказывается, – перевела я Соболевой. – Я бы и вам не рекомендовала принимать это средство часто. Возникает зависимость.

– Вы не представляете, как вы правы, – грустно ответила Соболева. – От всего хорошего вообще быстро возникает зависимость. А это средство просто великолепное. Жаль, что у меня осталось совсем мало. Я, конечно, попробую что-нибудь от российских фармацевтов, но разве наши смогут получить такое качество?

– Наши куда лучше делают, – возмутился Песцов. – Что за привычка превозносить иностранное и хаять наше?

– Положим, Дмитрий Валерьевич, – почти пропела Соболева, – вы гастроли тоже не для российской певицы устраиваете.

– Для российских я устраивал, – парировал Песцов. – И вообще, искусство интернационально.

Он усадил мисс Мэннинг в кресло около незажженного камина, и та устало откинулась на спинку и прикрыла глаза.

– Мне бы чего-нибудь горячего, – еле слышно проговорила она.

– Мисс Мэннинг просит чего-нибудь горячего, – перевела я Соболевой. – Странно, что обычный спиритический сеанс так на нее подействовал.

– Ничего странного, – возразила Соболева и энергично потрясла колокольчиком, вызывая горничную. – Вы же сами говорили, Анна Дмитриевна, что мисс Мэннинг – тонко чувствующая натура. Такие всегда близки к потустороннему. – И приказала вошедшей горничной: – Сбегай к кухарке, пусть горячее вино с пряностями сделает, а потом убери все тут.

– Зачем вино? – удивился Песцов. – Чая будет достаточно.

– Ах, Дмитрий Валерьевич, ничего вы не понимаете, – не согласилась Соболева. – Вино прогревает куда лучше чая. Я настаиваю на вине, если уж вы от героина отказались.

– Я не отказывался, – заметил Песцов. – Отказалась мисс Мэннинг. А я бы не прочь испытать ваше новомодное средство.

– Вы для этого слишком хорошо себя чувствуете, – возразила Соболева, не нашедшая в себе сил расстаться с ценным лекарством ради чужой прихоти.

– Не скажите, ваш спиритический сеанс выжал из меня все соки.

– Вы не выглядите обескровленным, – не согласилась Соболева.

Наверное, Песцов действительно не нуждался в лекарственных стимуляторах, поэтому решил не настаивать и спросил:

– Как вы думаете, какой царь к нам приходил?

– Он не назвался, так вправе ли мы пытаться отгадать его имя? – неуверенно ответила Соболева. – И мы даже не знаем, наш или не наш.

– Отвечал же он на русском, – заметила я. – Значит, наш.

– Ах, дорогая, для духов не существует разницы в языках, – снисходительно бросила Соболева и разразилась длинной нудной лекцией об особенностях духов. Лекцию слушать было куда менее интересно, чем следить за горничной, шустро убиравшей следы спиритического сеанса. По ее четким движениям было понятно, что делает она это не впервые. Интересно, привлекала ли Соболева прислугу к своим попыткам вызова духов? Очень уж знающе кивала горничная в некоторых местах. Или просто слышала это уже не первый раз?

Песцов уселся на подлокотник кресла, где сидела мисс Мэннинг, и взял ее за руку.

– Разницы в библиотеках для духов тоже нет, Ксения Андреевна? – внезапно прервал он Соболеву.

– Это вы к чему, Дмитрий Валерьевич? – прервавшись на полуслове, недоуменно спросила она.

– К той библиотеке, которую нужно найти.

– Вы так говорите, словно знаете, о чем шла речь.

– Догадываюсь.

– И о чем же?

– Вы сами говорили, Ксения Андреевна, что не все следует рассказывать.

Соболева бросила весьма задумчивый взгляд на Песцова и выдала:

– То есть речь в предсказании шла о вас и вы знаете, что нужно сделать? Точно, дух же сказал: «Он знает», а мужчина из нас троих только вы один.

Соболева посмотрела на Песцова так, что со стороны наверняка показалась бы влюбленной. Но на самом деле она просто гордилась своей догадливостью.

– Именно.

– Так что же такого вы должны сделать? – азартно спросила Соболева. – Дмитрий Валерьевич, не томите, рассказывайте.

– Даже дух сказал, что это тайна.

– Что они говорят? – слабо спросила мисс Мэннинг у меня.

Пришлось пересказать и дальше переводить. Впрочем, Соболевой не удалось выжать из Песцова больше, чем он уже выдал. У меня создалось впечатление, что он лишь дразнил хозяйку дома, чрезвычайно возбудившуюся от прикосновения к тайне. Верил ли он сам в то, что предсказание касалось именно его?

Наконец принесли глинтвейн, и мисс Мэннинг начала цедить по глоточку, все более интересуясь разговором. Стоило бокалу опустеть, как она сказала:

– Дмитрий, я хочу вернуться в гостиницу.

– Ксения Андреевна, мы с мисс Мэннинг вас покидаем, – тут же сорвался он с места, оставив свой бокал недопитым. Впрочем, у него это уже был второй, так что он не сильно пострадал. – Можем оставить Анну Дмитриевну. Переводчик мисс Мэннинг сегодня не понадобится.

– Пожалуй, я тоже вернусь в гостиницу, – не согласилась я. – Мы же отправляемся рано утром, не так ли?

Песцов недовольно дернул носом. Наверняка уже запланировал меня тут забыть. Но пока не подвернется другой работы, я буду держаться за мисс Мэннинг обеими руками, так что пусть не надеется, что я так бездарно потрачу выпавший шанс и спрятаться, и заработать.

В гостиницу мы вернулись вместе. Песцов предлагал взять сани для мисс Мэннинг, которая продолжала чувствовать сильную слабость. Но она отказалась, выразив желание пройтись, пусть даже для этого пришлось опираться не только на кавалера, но и на меня. Но я не возражала. После душной соболевской гостиной действительно хотелось вдохнуть чего-то свежего. Морозный воздух улицы был прекрасен, он пах свободой. Оставалось только сожалеть о невозможности перекинуться и побегать по снегу. Но и так идти и дышать полной грудью было замечательно. Даже мисс Мэннинг к концу прогулки почти пришла в себя и начала улыбаться и шутить с Песцовым, что не помешало ей проститься с ним на пороге своего номера. Дверь за ней закрылась, а Песцов неожиданно спросил у меня:

– Как вы думаете, Анна Дмитриевна, не притворяется ли Филиппа?

– Вам лучше знать, Дмитрий Валерьевич, – заметила я. – Вы знакомы с мисс Мэннинг куда дольше моего. Да, боги не обидели актерским талантом мисс Мэннинг, но использует ли она его против вас? Мне кажется, во время сеанса ей действительно стало плохо.

– Можно подумать, мне стало хорошо, – пробурчал он недовольно. – Тайны, библиотеки – ерунда же, Анна Дмитриевна?

– Совершеннейшая, – подтвердила я. – А какую библиотеку вам надо найти?

– Почему мне? Может, вам?

– Дух же сказал «он», – напомнила я. – «Он» среди нас был только один.

– Духи пол не различают, Анна Дмитриевна, – ехидно сказал Песцов. – Если бы Ксения Андреевна ответственней относилась к подготовке своих спиритических сеансов, она бы это знала.