Это прозвучало саркастичнее, чем я намеревалась. В конце концов, я сама вызвалась присматривать за слизнями. Йорген бросил на меня острый взгляд, но я проигнорировала его и достала из коробки еще двух желто-голубых слизней. Эти двое были менее пугливыми, чем остальные, и позволили мне несколько мгновений поглаживать их, а затем я положила их в ящик Тора и закрыла темную металлическую крышку.

Тор и Йорген дружно уставились на ящик.

– Думаю, мы заметим, если коробка совершит гиперпрыжок, – сказала я. Что, вероятно, и произошло бы, если бы я не накормила слизней только что. Я решила не привлекать внимание к этому моменту.

– Хорошая мысль, – кивнул Йорген.

Тор нервно посмотрел на меня, потом на Йоргена:

– Может, тебе следовало бы попытаться заставить одного из них двигаться целенаправленно? Даже если ты не знаешь никаких координат, может, ты попытаешься выяснить, как с ним связаться?

– Ты хочешь, чтобы я поговорил со слизнем? – Йорген уставился на слизней в ящике.

– Я разговариваю с ними, – сказала я. – И это не бред сумасшедшего. Возможно, легче это сделать со слизнем, которого ты видишь. Так ты сможешь сблизиться с ним.

Йорген посмотрел на меня так, будто думал, что я, возможно, чокнутая. Но все-таки он наклонился над ящиком, рассматривая слизней. Красно-черные быстрее всего расправились со своими грибами, и теперь бездельничали, издавая негромкие трели. Трели эти звучали почти как музыка, хотя и более низкая, чем у желто-голубых. Тональность фиолетовых была чем-то средним между этими двумя. Вместе их пение каким-то странным образом звучало успокаивающе.

– Есть какие-нибудь предложения насчет того, как мне это делать? – спросил Йорген.

– Ты мог бы для начала подружиться с одним из них, – сказала я. – Возможно, дать ему имя.

– Они мне не друзья, – сказал Йорген. – Мы не даем имен подопытным.

– Я уже это сделала, – заметила я, указывая на одного из слизней. – Вот этот вот – Жабр. А эти двое… – я указала на особо толстеньких слизней, которых я нашла в ящике с грибами, – Счастливчик и Бычок.

Тор улыбнулся, и на его щеках появились восхитительные ямочки. Он был и вправду милый, когда не пренебрегал мной.

Сосредоточься, ФМ.

– Твоя очередь, – сказала я Йоргену. – Придумай имя кому-нибудь из них.

– В самом деле? – спросил Йорген. – Это должно помочь мне понять, как мысленно разговаривать со слизнями?

Я подбоченилась. Я понимаю, что Йоргену нравилось все изучить, прежде чем делать, но он был все равно что младенец.

– У тебя есть идеи получше?

Йорген застонал, но все-таки взял из ящика фиолетово-оранжевого слизня. Тот пронзительно пискнул.

– Ты слишком сильно сжимаешь его, – сказала я.

– Не думаю, что я причиняю ему непоправимый вред.

– Нет. Но если ты будешь более мягок с ними, возможно, ты больше им понравишься.

– Да мне плевать, нравлюсь ли я им! – воскликнул Йорген. – Я хочу только знать, как их использовать, чтобы получить необходимые инструменты для борьбы с Верховенством!

Я прищурилась. Обычно я думала, что Йорген действительно хороший командир. Пожалуй, чересчур зажатый, чересчур заинтересованный в том, чтобы все шло по правилам, но он заботился о пилотах своего звена и изо всех сил старался убедиться, что с нами все в порядке, даже когда ему лично это доставляло неудобства.

Но Спенса прозвала его Заразой в первый наш день в качестве курсантов, и оно превратилось в его позывной; сейчас мне казалось, что он полностью заслуживает его.

– Все в порядке, – сказала я слизню на руках у Йоргена – в основном для того, чтобы заставить его задуматься. – С нами тут обращаются точно так же.

– Ну ладно, – произнес Тор. – Итак, Йорген, ты что-нибудь чувствуешь? Вроде той вибрации, о которой ты говорил раньше.

– Не знаю, – сказал Йорген. – Ну, в смысле, я слышу, как они все вместе… ну, гудят. Поют у меня в мозгу.

– Ты можешь спеть им в ответ? – спросила я.

Йорген свирепо посмотрел на меня, хотя это был совершенно резонный вопрос.

Я подняла руки:

– Нам полагается экспериментировать с ними, ведь так? Ты можешь хотя бы попытаться.

– Ладно, но я не стану давать ему имя.

– Ладно! – пропел слизень Йоргену.

– Думаю, ты только что именно это и сделал, – сказала я. – Ладно.

– Ладно! – с энтузиазмом согласился слизень.

– Ну что ж… – сказал Йорген. – А теперь помолчите. Я собираюсь спеть ему.

Йорген покосился на Ладно, потом закрыл глаза. Мгновение спустя он открыл глаза и принялся напевать – я назвала бы этот звук фальшивым, не будь он настолько немелодичным.

На пороге появилась Киммалин.

– У него запор? – спросила она.

Вероятно, Нед и Артуро рассказали ей, что мы тут делаем со слизнями, и она заглянула посмотреть, как у нас идут дела. Йорген выпучил глаза и бросил Ладно в ящик – с высоты в добрых два фута.

Слизень издал низкую ворчливую трель. Я погладила его по спинке в качестве извинения за Йоргена, хотя сам Йорген, судя по его виду, вовсе не собирался извиняться.

– Нет, – сказала я Киммалин. – Он пытается общаться со слизнями. Цитонически.

– Закройте дверь! – велел Йорген. – Нам вовсе не следует объявлять об этом всем!

– Ну как, твое пение на что-нибудь повлияло? – спросил Тор.

– Оно заставило меня почувствовать себя глупо, – сказал Йорген.

– Вот и Святая так говорит, – добавила Киммалин. – Я чувствую, следовательно, я существую.

Йорген покосился на нее, но Киммалин лишь улыбнулась ему с невинным видом.

Йорген вздохнул и посмотрел на ящик с гипердвигателями:

– Что с этими слизнями? Они все еще там?

Я открыла крышку и заглянула внутрь.

– Да. Оба. И кажется, они спят. – (Один из слизней издал тихое кряхтение – возможно, захрапел.)

Йорген все смотрел на ящик.

– Возможно, будет проще, если их будет немного. Я не могу сосредоточиться на всех сразу. ФМ, достань троих, по одному каждого цвета.

По крайней мере, я обращалась с ними бережнее, чем он. Тор подал мне картонную коробку, и я осторожно взяла фиолетового Ладно, желтого Жабра и одного красно-черного, пока еще безымянного слизня.

– Я буду петь им, – сказал Йорген. – А вы все будете держать свои комментарии при себе. Это приказ.

– Благослови тебя звезды, – произнесла Киммалин.

Я прикусила губу, чтобы не хихикнуть. Напев Йоргена наводил на мысль о раненом животном.

Наконец Йорген вздохнул:

– Это не работает. Возможно, мне следует некоторое время побыть наедине с ними.

– Я все еще думаю, что тебе надо попытаться относиться к ним получше, – сказала я. – Установить связь с ними.

Йорген закатил глаза:

– Не вижу, чем это может помочь.

– У Спенсы есть связь с ее слизнем, верно? Возможно, именно благодаря этому она узнала, что это гипердвигатель.

– Мы понятия не имеем, как Спенса выяснила, что Погибель – гипердвигатель.

– Я просто пытаюсь помочь, – сказала я. – Ты сам назначил меня ответственной за благополучие слизней.

Йорген уставился на меня:

– Что?

Мне казалось, я говорю очевидные вещи.

– Ответственной за благополучие слизней. Я здесь для того, чтобы заботиться о них.

– ФМ, – сказал Йорген, – ты не больше нашего знаешь об этих слизнях.

– Нет, больше, – возразила я. – Я дружила со слизнем Спенсы.

– Что ты?..

– Дружила, – повторила я. – С Погибелью. Ты помнишь ее?

– Конечно я ее помню, – сказал Йорген. – Этому существу полагалось сидеть на койке Спенсы, но оно вместо этого моталось по всей платформе. Однажды я нашел его в собственной кабине и никак не мог оттуда выставить. Каждый раз, как я пытался поймать его, он визжал: «Зараза!» Клянусь, Спенса нарочно обучила его этому!

– Вот видишь! – сказала я. – У тебя определенно нет навыков обращения с этими животными. Но у нас с Погибелью были взаимоотношения. Она часто сидела у меня на руках и мурлыкала, когда я кормила ее икрой.

Йорген посмотрел на меня так, будто я сошла с ума:

– Слизни что, мурлыкают?

– Нет, я имела в виду, что они издают трели, но эта трель была похожа на мурлыканье…

– И ты кормила ее икрой? Где ты вообще взяла икру?

– Родители прислали, ясно? Суть в том, что я второй после Спенсы человек, способный помочь тебе управляться со слизнями. И я думаю, что если ты обеспечишь им удобства…

– Мы не пытаемся обеспечивать им удобства. Мы пытаемся создать гипердвигатель. Спенса сказала, что эти штуки…

– Они животные, а не штуки.

– …что эти животные – ключ к нашей возможности покинуть Россыпь. И если ты не заметила, нам нужно создать двигатель как можно скорее, потому что у нас только что побывал делвер и он может вернуться в любой момент, чтобы уничтожить нас.

– Я не думаю, что он вернется, – сказал Тор; мы оба посмотрели на него. – Ты говоришь, что Спенса отогнала его, верно? – продолжил Тор. – Она найдет способ не подпускать его к нам.

Что ж, ладно. Он определенно влюблен в Спенсу. Это нормально. Не то чтобы я пыталась встречаться с этим парнем – с креллами на пороге есть и более насущные проблемы, – но поговорить было бы неплохо.

Йорген вздохнул:

– Возможно. Но даже Спенса не в состоянии вечно держать Верховенство на расстоянии. Эти слизни – наш самый важный козырь.

– Именно, – согласилась я. – И поэтому нам нужно убедиться, что мы обращаемся с ними со всем уважением, которого они заслуживают.

– Я просто думаю, – заметил Йорген, – что мы не должны позволять твоей симпатии к слизням мешать нам продвигаться вперед.

– Я и не знала, что ты продвинулся вперед, – съязвила я.

– Возможно, мы продвинулись бы, если бы сосредоточились на слизнях, а не вели пустые разговоры, – ответил Йорген. – У нас в ящике три слизня…

– Два, – сказал Тор.

Йорген удивленно посмотрел на него.

– На самом деле, – пояснил Тор, – в этом ящике всего два слизня.

Йорген заглянул в коробку. Там и правда было всего два тейникса – Ладно и красно-черный.

– Очевидно, что специалист по благополучию слизней не справляется со своей работой, – сказал Йорген. – Ты должна была заставить их оставаться в ящике.

– Ладно, – ответила я.

– Нет, – возразил Тор. – Ладно на месте, исчез другой слизень.

Киммалин рассмеялась. Возможно, у Тора все-таки есть чувство юмора. Но когда я улыбнулась ему, у него покраснели щеки, как будто он облажался, пошутив со мной.

Ему что, кто-то велел не разговаривать со мной?

Я огляделась по сторонам, но Жабр, похоже, прыгнул за пределы видимости.

– Хорошо, я пойду его искать, но…

– Эй! – воскликнул Йорген.

Я посмотрела вниз и обнаружила, что красно-черный слизень выбрался из ящика и теперь тщательно изучает шнурок на ботинке Йоргена. Йорген наклонился, чтобы поднять его, и снова сжал слишком сильно.

– Йорген, тебе нужно быть более…

– ФМ, – сказал он, повысив голос, – мне нужно…

– Нужно, – пропел слизень.

Йорген посмотрел на него со страдальческим выражением на лице.

А потом слизень взорвался.

То есть он остался целым и невредимым, но что-то рванулось из него, как будто сам воздух завращался во всех направлениях.

Йорген выронил слизня и отпрыгнул, а на его предплечьях, щеках и носу появились красные полосы. Тор вздрогнул, и даже Киммалин выглядела испуганной. Порезы были не особо глубокими, но их было много, как будто кожи слегка коснулось множество лезвий бритвы.

Мы изумленно уставились на Йоргена. Слизень невозмутимо полз по полу.

– Ты как? – спросила я.

– Я думаю, этого вам надо назвать Бабах, – сказала Киммалин.

– Я думаю, тебе надо сходить в лазарет, – добавил Тор.

Йорген прижал пальцы к носу, размазывая кровь по лицу.

– ФМ, ты как, сможешь посадить этого слизня обратно в ящик?

– Конечно. – Я наклонилась и дала Бабаху изучить мою руку, а потом осторожно подняла его и посадила к остальным.

– Хорошо, – сказал Йорген. – Совещание переносится.

А потом он размашистым шагом вышел из комнаты, а по его щекам все еще стекали ручейки крови.