Читать книгу «Ритм войны. Том 1» онлайн полностью📖 — Брендона Сандерсон — MyBook.
image

Навани выбрала более удобное средство передвижения. Ее «комната» представляла собой деревянную сферу размером с человека, заостренную и вытянутую спереди и сзади, чтобы воздушный поток лучше ее обтекал. Ветробегун зарядил эту простую штуковину, а потом сплетением поднял в небо. Таким образом, Навани могла лететь с комфортом и в долгих перелетах даже заниматься научной работой.

Далинар утверждал, что ему нравится чувствовать ветер в лицо, но Навани подозревала, что он нашел ее транспортное средство слишком похожим на воздушный паланкин. Женский транспорт. Можно было бы предположить, что, решив научиться читать, Далинар больше не будет беспокоиться о традиционном делении на мужские или женские занятия. Но мужское эго иной раз бывало таким же сложным, как самый замысловатый фабриаль.

Она улыбнулась его маске и трем слоям верхней одежды. Рядом то и дело мелькали стройные разведчики в синем. Далинар был похож на чулла, которого занесло в стаю небесных угрей и который теперь изо всех сил старается вписаться в нее.

Она любила этого чулла. Любила его упрямство и озабоченность, с которой он принимал каждое решение. То, как даже в сосредоточенные размышления он вкладывал весь свой пыл. Далинар Холин ничего не делал наполовину. Когда он что-то задумывал, то выкладывался полностью – и тому, кто оказывался рядом с ним, оставалось лишь молить Всемогущего о силах, чтобы с ним справиться.

Она посмотрела на часы. Такое путешествие, от самого Алеткара до Расколотых равнин, занимало около шести часов – и это с тройным сплетением, используя силу Далинара, чтобы обеспечить буресвет.

К счастью, конец пути был уже близок, и она видела, что впереди Расколотые равнины. Ее инженеры не теряли времени даром; за последний год они построили прочные постоянные мосты, соединяющие многие из соответствующих плато. Они отчаянно нуждались в том, чтобы иметь возможность обрабатывать этот регион для снабжения Уритиру, – а это означало иметь дело с Йалай Садеас и ее мятежниками. Навани надеялась скоро услышать хорошие новости от светоплетов по поводу их миссии в…

Заметив что-то странное, Навани склонила голову набок. На стене рядом с ней отражался красный блик, который то вспыхивал, то гас. Словно огонек даль-пера.

Ее первой реакцией был всплеск паники. Неужели она каким-то образом активировала странный фабриаль? Если силы ветробегунов исчезнут, она камнем упадет наземь. Ее сердце екнуло, а дыхание перехватило.

Она начала падать. И… свет исходил не от странного фабриаля. Она откинулась назад и заглянула под стол. Там, приклеенный снизу воском, обнаружился крошечный рубин. Нет, половина рубина.

«Часть даль-пера», – подумала она, выковыривая его ногтем.

Она держала его между пальцами, разглядывая ровный пульсирующий свет. Да, это был рубин из даль-пера, – если вставить его в гнездо, он соединит Навани с тем, кто владеет другой половиной, и позволит им общаться. Кто-то явно рассчитывал, что она найдет эту штуковину. Но зачем было ее прятать?

Ветробегуны начали опускать ее транспорт ближе к центру Расколотых равнин, и Навани обнаружила, что мигающий свет заставляет ее все сильнее волноваться. Даль-перо не работало во время перемещения, но, когда они приземлились, она разыскала в своем багаже одно устройство и прикрепила к нему новый рубин, пока никто не пришел справиться, как у нее дела.

Навани повернула самосвет, с нетерпением желая узнать, что же ей скажет некто неизвестный.

«Ты должна прекратить то, что делаешь, – написало перо сжатым, почти неразборчивым женским курсивом. – Немедленно». И остановилось в ожидании ответа.

Какое странное послание. Навани повернула рубин и написала свой ответ – обладатель другой половинки камня должен был получить его копию.

«Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду. Кто вы? По-моему, я не делаю ничего такого, что следует немедленно остановить. Возможно, вы не знаете, кому пишете. Это даль-перо могли поместить не туда, куда следовало?»

Навани установила даль-перо в положение для ответа, потом повернула рубин. Когда она убрала руку, перо осталось в том же месте на бумаге, стоя вертикально. Затем оно начало двигаться само по себе, управляемое невидимым человеком на той стороне.

«Я знаю, кто ты. Ты чудовище Навани Холин. Ты причинила больше боли, чем любой из живущих».

Она склонила голову набок. Это еще что за бред?

«Больше нет сил на это смотреть, – продолжило перо. – Мне придется остановить тебя».

Может, второе даль-перо в руках помешанной? Рубин начал мигать, показывая, что собеседник ждет ответа.

«Хорошо, – написала Навани. – Но что именно я, по-вашему, должна прекратить? Кроме того, вы забыли представиться».

Ответ пришел быстро, как будто написанный на пике эмоций.

«Ты лишаешь спренов свободы. Ты сажаешь их в тюрьму. Сотнями. Ты должна остановиться. Прекрати это или пеняй на себя».

Спрены? Фабриали? Неужели эта женщина всерьез обеспокоена такой простой вещью? А дальше что? Жалобы по поводу чуллов, которые телеги таскают?

«Я говорила с разумными спренами, – написала Навани, – такими, как те, что связаны с Сияющими. Они согласны, что спрены, которых мы используем для наших фабриалей, не народ, а бездумные существа вроде животных. Может, им и не нравится суть того, что мы делаем, но они не считают это чудовищным. Даже спрены чести это принимают».

«Спренам чести нельзя доверять, – написало перо. – Больше нельзя. Ты должна прекратить создавать этот новый фабриаль. Я заставлю тебя прекратить. Считай, что тебя предупредили».

Перо остановилось, и, как ни старалась Навани, от таинственной женщины или ревнителя, который писал ей, не пришло больше ни слова.


Ветробегунов из Уритиру вызвали на один из фронтов для поддержки с воздуха, а Каладин все еще был занят со своей маленькой затеей в Алеткаре. Так что в конце концов Шаллан и ее отряду пришлось отправиться в Нарак трудным путем. К счастью, теперь он был не так уж плох. С постоянными сторожевыми постами вдоль прямой дороги, путешествие, которое когда-то занимало дни, сократилось до нескольких часов.

На первом из главных укрепленных плато, где Далинар держал войска для наблюдения за военными лагерями, Шаллан и Адолин смогли передать пленников – с инструкциями доставить их в Нарак для допроса. Потом они заказали карету, а остальным предстояло возвращаться медленнее.

Шаллан коротала время, глядя в окно кареты, прислушиваясь к топоту лошадей и наблюдая за изломанным ландшафтом плато и ущелий. Когда-то все это было так трудно преодолеть. Теперь она путешествовала в роскошном экипаже и считала его неудобным по сравнению с полетом при посредничестве ветробегуна. А что будет, когда Навани заставит свои летательные аппараты работать эффективно? Неужели и полет с ветробегуном покажется неудобным?

Адолин подвинулся к ней, и она почувствовала его тепло. Она закрыла глаза и растворилась в нем, вдыхая его, – как будто чувствовала, как его душа соприкасается с ее собственной.

– Эй, – сказал он, – все не так уж плохо. Ну правда. Отец знал, что план может привести к драке. Если бы Йалай хотела спокойно править военными лагерями, мы бы оставили ее в покое. Но мы не могли игнорировать того, кто сидит у нас на заднем дворе и собирает армию, чтобы свергнуть нас.

Шаллан кивнула.

– Ты беспокоишься не об этом, да? – спросил Адолин.

– Нет. Не совсем. – Она повернулась и прижалась лицом к его груди.

Он снял пиджак, и рубашка под ним напомнила ей о том, каким он приходил в их комнату после тренировочных боев. Он всегда хотел немедленно принять ванну, а она… ну, она редко позволяла ему. По крайней мере, до тех пор, пока не получит желаемое.

Некоторое время они ехали молча, Шаллан прижималась к нему.

– Ты никогда не давишь, – наконец сказала она. – Хотя знаешь, что у меня есть от тебя секреты.

– В конце концов ты мне все расскажешь.

Она крепко сжала пальцами его рубашку.

– Но тебя это беспокоит, не так ли?

Сначала он не ответил, и это было не похоже на его обычные жизнерадостные заверения.

– Ага… – сказал наконец Адолин. – А как же иначе? Я доверяю тебе, Шаллан. Но иногда… Я спрашиваю себя, можно ли доверять вам всем трем? В особенности Вуали.

– Она на свой лад пытается меня защитить.

– А если она сделает что-то, чего ни тебе, ни мне не хотелось бы? Например… станет с кем-то близка физически?

– Об этом не переживай. Даю слово, и она даст, если ты ее попросишь. Мы договорились. Мое беспокойство не связано с тобой и мной, Адолин.

– С чем же тогда оно связано?

Она придвинулась ближе и не сумела сдержать воображение. Как бы он поступил, если бы знал, какая она на самом деле? Если бы знал обо всем, что она успела натворить…

Дело не только в нем. А если Узор узнает? Далинар? Ее агенты?

Они уйдут, и ее жизнь превратится в пустыню. Она останется одна, и поделом. Из-за правды, которую она скрывала, вся ее жизнь была ложью. Шаллан, которую они знали лучше всех, была самой фальшивой маской.

«Нет, – сказала Сияющая. – Ты сможешь смотреть правде в глаза. Ты сможешь бороться с этим. Ты представляешь себе только худший возможный исход».

«Но ведь это возможно, не так ли? – спросила Шаллан. – Они и впрямь могут меня бросить, если узнают».

Сияющая не ответила. И глубоко внутри Шаллан зашевелилось что-то еще. Нечто бесформенное. Она сказала себе, что никогда не создаст новую личность, и держала слово. Это бесформенное не обретет реальность.

Но его вероятность пугала Вуаль. А все, что пугало Вуаль, пугало Шаллан.

– Когда-нибудь я все объясню, – тихо сказала Шаллан Адолину. – Обещаю. Когда буду готова.

В ответ он сжал ее руку. Она не заслуживала его – его доброты, его любви. Вот в какую ловушку она попала. Чем больше он ей доверял, тем хуже она себя чувствовала. И она не знала, как выбраться. Она не могла выбраться.

«Пожалуйста, – прошептала она. – Спаси меня».

Вуаль неохотно появилась. Села прямо, больше не прижимаясь к Адолину, – и он, казалось, понял, переменив положение на сиденье. Он обладал сверхъестественной способностью определять, кто из них контролирует ситуацию.

– Мы пытаемся помочь, – сказала ему Вуаль. – И мы думаем, что этот год был хорошим для Шаллан в целом. Но сейчас, наверное, будет лучше, если мы обсудим другую тему.

– Конечно, – сказал Адолин. – Можем поговорить о том, что Йалай больше боялась плена, чем смерти.

– Она… не убивала себя, – сказала Вуаль. – Мы вполне уверены, что она умерла от укола отравленной булавкой.

Он выпрямился:

– Значит, ты хочешь сказать, что это сделал кто-то из нашего отряда? Из моих солдат или твоих агентов? – Он помолчал. – Или… это сделала ты, Вуаль?

– Я этого не делала. Но случись иначе, разве это было бы плохо? Мы оба знаем, что она должна была умереть.

– Она была беззащитной женщиной!

– И в чем же отличие от того, что ты сделал с Садеасом?

– Он был солдатом. Вот в чем отличие.

Он выглянул в окно.

– Может, отец считает, что я сделал нечто ужасное. Но… я поступил правильно, Вуаль. Не позволю кому-то угрожать моей семье, прикрываясь светскими приличиями. Не позволю использовать мою честь против меня. И… Клянусь камнепадом. Я говорю такие вещи, и…

– И это не так уж сильно отличается от убийства Йалай, – сказала Вуаль. – Как бы то ни было, я ее не убивала.

Шаллан, немного передохнув, начала возвращаться. Вуаль отступила, позволив Шаллан прислониться к Адолину. Он, хотя поначалу и напрягся, позволил ей это сделать.

Она положила голову ему на грудь, прислушиваясь к биению его сердца. Его жизнь. Пульсация внутри его словно грохотание плененной бури. Узор как будто почувствовал, как эта пульсация успокаивает ее, и с того места на крыше, где он притулился, донеслось гудение.

В конце концов она все расскажет Адолину. Она уже рассказала ему кое-что. Об отце, о матери, о жизни в Йа-Кеведе. Но в глубинах памяти оставалось нечто, недоступное даже ей самой. Как она могла поведать ему о том, что в ее собственном разуме было окутано туманом?

Еще она не рассказала ему о Духокровниках. Она не была уверена, что сможет поделиться этим секретом, но могла… могла ли попытаться? Хотя бы начать? По подсказке Вуали и Сияющей она поискала способ. В конце концов, Далинар все время повторял, что следующий шаг – самый важный.

– Есть кое-что, что ты должен знать, – сказала она. – Прежде чем ты вошел, Йалай намекнула, что, если я возьму ее в плен, она будет убита. Она знала, что удар будет нанесен, – вот почему ее смерть вызвала у меня подозрения. Она также сказала, что не убивала Танадаля. Что это была другая группа, некие Духокровники. Она думала, что Духокровники подошлют к ней убийцу, – вот почему она была уверена, что умрет.

– Мы охотимся за ними. Йалай их возглавляла.

– Нет, милый, она возглавляла Сынов Чести. Духокровники – совсем другая группа.

Он почесал в затылке:

– Это те, с кем связался твой брат… Хеларан? Тот, который напал на Амарама? И Каладин убил Хеларана, не зная, кто он такой?

– То были неболомы. Они уже не такие секретные. Они перешли на сторону врага…

– Точно. Сияющие из другой команды.

Про неболомов он, скорее всего, многое знал, поскольку читал о них в донесениях. А вот с тайными группами, что действовали в ночи, он не мог бороться напрямую. Разбираться с ними – ее работа.

Она порылась в кармане, пока карета прыгала по особенно крутым ухабам. Дорогу никто не чистил, не выравнивал; и хотя возница изо всех сил пытался объезжать большие камнепочки, его возможности имели предел.

– Духокровники, – сказала Шаллан, – это те, кто пытался убить Ясну и вдобавок меня, затопив наш корабль.

– Значит, они на стороне Вражды.

– Все гораздо сложнее. Честно говоря, я не знаю, чего они хотят, кроме секретов. Они пытались добраться до Уритиру быстрее Ясны, но мы их опередили. – Она не стала уточнять: «И привели туда». – Я не совсем понимаю, зачем им нужны эти секреты.

– Ради власти.

Этот ответ – тот же, что она дала Йалай, – теперь казался таким упрощенным. Мрейз и его непостижимая наставница Иятиль были людьми рассудительными и целеустремленными. Возможно, они просто пытались половить рыбку в мутной воде. Шаллан понимала, что будет разочарована, узнав, что их планы на конец света так прозаичны. В конце концов, любой грабитель трупов на поле боя занимается практически тем же.

Мрейз был охотником. Он не ждал удобного случая. Он свои удобные случаи творил.

– Что это? – Адолин кивнул на блокнот в ее руке.

– Перед смертью Йалай намекнула мне, что у нее кое-что спрятано. Я обыскала комнату и нашла это.

– Вот почему ты не хотела, чтобы это делали солдаты. Один из них может оказаться шпионом или убийцей. Шквал!

– Возможно, тебе стоит на сезон перевести своих бойцов на скучные, отдаленные посты.

– Но они же из лучших! – возразил Адолин. – С наградами! Они только что провели чрезвычайно опасную тайную операцию.

– Так дай им отдохнуть на каком-нибудь тихом посту. Пока мы не разберемся с этим. Я присмотрю за своими агентами. Если обнаружу, что это один из них, ты сможешь вернуть своих людей.

Он помрачнел; ему была ненавистна сама мысль о наказании группы хороших людей за то, что один из них мог оказаться шпионом. Адолин мог утверждать, что он отличается от своего отца, но на самом деле они были двумя оттенками одной краски. Часто два схожих цвета сочетаются хуже, чем совершенно разные.

Шаллан пнула лежавшую у их ног сумку с записями и письмами, которую собрал Газ:

– Это мы отдадим письмоводительницам твоего отца, но блокнот я просмотрю сама.

– А что в нем? – Адолин наклонился, чтобы лучше видеть, но картинок внутри не было.

– Я еще не все прочитала. Похоже, это попытки Йалай собрать воедино все замыслы Духокровников. Вот, допустим, эта страница – список терминов или имен, которые подслушали ее шпионы. Она пыталась определить, что это такое.

Шаллан провела пальцем по странице:

– Налатис. Скадариал. Тал Дейн. Что-нибудь знакомое есть?

– По-моему, это полная чушь. Налатис может иметь какое-то отношение к Налану, Вестнику неболомов.

Йалай заметила ту же связь, но указала, что это могут быть топографические названия, хоть она и не нашла их ни в одном атласе. Возможно, они были похожи на крепость Жарокамень, которую Далинар узрел в своих видениях. Она исчезла так давно, что никто уже не помнил этого названия.

В конце списка было слово «Тайдакар», обведенное несколько раз и с припиской: «Он их возглавляет. Но кто он? Имя кажется титулом, очень похожим на Мрейз. Но в известных мне языках нет таких слов».

Шаллан была почти уверена, что слышала, как Мрейз произносил имя Тайдакар.

– Так это и есть наша новая миссия? – спросил Адолин. – Мы узнаем, что задумали эти Духокровники, и остановим их.

Он взял у нее блокнот размером с ладонь и пролистал страницы.

– Возможно, это стоит отдать Ясне.

– Отдадим. Позже.

– Ладно. – Он вернул блокнот, потом обнял ее и притянул к себе. – Но обещай мне, что ты – вы все, втроем, – не сделаете ничего безумного, не посоветовавшись со мной.

– Милый, учитывая, с кем ты говоришь, любой мой поступок безумен по определению.

Он улыбнулся в ответ на это, но снова обнял ее, успокаивая. Она устроилась в укромном уголке между его рукой и грудью, хотя он был слишком мускулистым, чтобы стать хорошей подушкой. Она продолжала читать, но только через час или около того поняла – несмотря на то, сколько они вдвоем кружили близ этой темы, – что не раскрыла ему собственную свою принадлежность к Духокровникам.

Они, скорее всего, отведут ей главную роль в своих замыслах. До сих пор – несмотря на то что она говорила себе, будто шпионит за ними, – она практически выполнила все, о чем они ее просили. Это означало, что грядет кризис. Точка излома, далее которой она уже не сможет следовать по этому пути двуличия. Необходимость хранить секреты от Адолина разъедала ее изнутри. Подпитывая Бесформенное существо внутри себя, подталкивая его к реальности.

Ей нужен выход. Надо порвать с Духокровниками, рассечь узы. Иначе Мрейз с компанией проникнут в ее голову. А там и без них слишком много народа.

«Но я не убивала Йалай, – подумала Шаллан. – Я была близка к этому, но не сделала этого. Так что я не полностью принадлежу им».

Мрейз захочет поговорить с ней о миссии и о некоторых других вещах, которые она делала для него, – и, к гадалке не ходи, скоро заявится в гости. И тогда, быть может, она найдет в себе силы навсегда расстаться с Духокровниками.