Признание вслух ранило Джо свыше ее ожиданий. Но странным образом ей также стало легче. Она посмотрела на Тулу, и та разглядывала ее в ответ. Раз уж она на кухне, то можно и на стол было бы накрыть…

– Я… я в спектре, то есть это аутизм. Так что если я тебе буду досаждать, пожалуйста, пожалуйста, скажи мне!

По взгляду Тулы было не понять, о чем она думает. Она смотрела не как мать на дитя, но и не покровительственно. Скорее, это можно было назвать «призыв к оружию».

– Я ведь тебе говорила уже, так? – спросила она, выговаривая слова мягко, с ирландским акцентом. – Мы друг другу помогаем. Ты мне понравилась, да и тебе со мной неплохо. Вот так я быстро завожу друзей. Да и врагов, по большей части.

Джо облизнула и снова поджала губы. Иначе сердце бы выпрыгнуло из груди. Или же она, рыдая, бросилась бы к Туле, а потом свернулась в позе эмбриона подле ее ног от такой щедрости. Ни один из вариантов не казался ей приемлемым поведением в данной ситуации. Тула же продолжала болтать, заполняя тишину.

– И все же это тихое местечко, и люди почти все хорошие. Ничего такого ужасного не случалось, кроме вот того непонятного поджога и убийства пять лет назад.

Джо перестала чистить картофель.

– Поджог и убийство? – спросила она.

– Мужчина умер при пожаре в своем автомобиле. Бывший военный, из местных.

– Извиняюсь, мисс Джо, – появился на кухне Бен, – там мистер МакАдамс хочет вас видеть.

Джо ощутила, как ей сдавило грудную клетку. Она отчаянно хотела узнать – хоть что-нибудь – о том, что все же случилось. И вместе с тем боялась это услышать. Она встала на цыпочки – только так она могла что-то разглядеть, стоя за кухонными дверьми. МакАдамс облокотился на барную стойку и посматривал на лестницу. Он, должно быть, предполагал, что Джо отходила от шока в своей комнате наверху, выздоравливала, подобно героине викторианского романа. Непонятно почему, но ей захотелось вдруг побыть игривой и веселой, что никак не соответствовало ситуации. Как была в фартуке, Джо подошла к бару.

– Что будете заказывать, мистер? – спросила она. Мак-Адамсу понадобилось секунд десять, чтобы понять, кто перед ним. Шутку он не понял.

– Мисс… Джонс. – Он сказал это так, словно и Джо забыла, кто она такая, потом достал блокнот. – Я бы хотел продолжить беседу.

– Окей. Я все равно не знаю, как тут с кранами управляться, – призналась Джо, обойдя стойку и усаживаясь на табурет рядом с ним. Лицо у МакАдамса стало напряженным и серьезным, как в нуарном кино. Но ему так никто и не сказал о яичном пятне на галстуке, а в помятом плаще на пару размеров больше, чем надо, он вообще выглядел, как слон, из которого выпустили весь воздух. В его внешности сочетались черты Хамфри Богарта из «Мальтийского сокола»^[8] и лейтенанта Коломбо – в наихудшей комбинации.

– Я побывал у мистера Селькирка. Он подтверждает ваши слова о контракте с Сидом, а также мистер Селькирк сообщил о том, что Сид должен был вернуть вам свой комплект ключей сегодня утром в одиннадцать. Так что начните, если не возражаете, с завтрака, и перечислите свои действия до момента, как вы обнаружили тело. Любые детали полезны. Даже самые незначительные.

Что ж, ему повезло: в деталях Джо была особенно сильна.

– Я проснулась в шесть утра – последствия джетлага, и внутренние часы все еще сбиты. В 9:15 я вышла в хозяйственный магазин за туалетной бумагой, и потом еще ушла уйма времени на поиск магазина с простынями. Из «Сэйнсбери»^[9] я вышла где-то без пятнадцати одиннадцать. А оттуда совсем недалеко до коттеджа. Дверь была заперта, на два оборота. Замок совсем новый.

МакАдамс все это время царапал в своем блокноте, и волосы лезли ему в глаза.

– Вы сказали – замки в коттедже новые. Это вы их заменили?

– Я? Нет же, я тут всего лишь с понедельника, забыли?

МакАдамс почесал бровь кончиком карандаша.

– Так, вы из США. Откуда именно?

– Из Нью-Йорка. – Джо замотала головой. – Простите, из Чикаго.

Карандаш снова застыл на полпути к бумаге. Джо вздохнула.

– Я жила в Нью-Йорке. Потом моя мама заболела раком, и я переехала к ней. Я уехала из Чикаго. В Лондон, потом в Йорк, и теперь я здесь.

– А когда вы в последний раз приезжали сюда?

Джо немного занервничала, слушая этот ровный, бесстрастный голос. Хотя бы немного модуляций. Было бы с чем работать.

– Я никогда здесь раньше не была. Усадьбу я унаследовала, когда умерла моя мать.

– И когда это случилось?

Джо сглотнула и попыталась произнести слово еще раз.

– В феврале.

На этот раз МакАдамс оторвался от своих записей, и в кои-то веки бровь его пришла в движение. Очевидно, лицо его нечасто меняло выражения, но в этот момент на нем можно было различить искреннее участие.

– Мне очень жаль, – сказал он.

– Мне тоже. Итак. Я только что приехала, а в моем доме уже труп.

МакАдамс захлопнул блокнот.

– Что ж, я и сам выстроил цепочку событий, – отметил он. – Забавно. У вас есть враги?

Джо чуть не задохнулась.

– У меня? А вам не следует ли спросить, были ли враги у Сида?

– Сид прожил в Абингтоне всю свою жизнь. Дом все это время стоял пустой, без жильцов, и Сид присматривал за коттеджем в течение пяти последних лет. И вот – кто-то убивает его. Ваш приезд в Абингтон является единственным изменением привычного пейзажа.

Джо, открыв рот, уставилась на него.

– Я что, предвестница смерти? Как ворон у Эдгара По или как?

МакАдамс смотрел на нее слегка озадаченно, не моргая.

– Подумайте, мисс Джонс. Сид вполне мог и не быть предполагаемой жертвой.

– Это глупо. Никому нет смысла убивать меня.

Это опять прозвучало неправильно, так как брови Мак-Адамса снова поползли вверх.

– А убить Сида Рэндлса – на это были причины? – Он заглянул в блокнот. – Ранее вы сообщили, что Сид что-то украл у вас. Вы разозлились из-за этого?

Джо почувствовала, как краска заливает ей лицо.

– Очевидно. Я попросила, чтоб его уволили.

– Понимаю.

– Но это не значит, что я считаю, что его следует убить. – Джо все больше расстраивалась. И это не способствовало сообразительности. Сначала он предположил, что целью могла быть она сама, а сейчас приписывает ей роль злодейки. МакАдамс же просто продолжил своим спокойным тоном:

– Картина была ценной? И были ли на территории усадьбы другие ценные вещи?

– Я не знаю – откуда мне знать?

– Это же ваша собственность.

Джо заморгала. Да, конечно, картина – это моя собственность, иначе как бы я могла подумать, что ее украли, не так ли? Но подобрать слова для развития этой мысли не получалось. Она так ничего и не сказала, а МакАдамс, очевидно, и не ждал от нее новых сведений.

– Может, позже вспомните что-нибудь полезное, – сказал он, закрывая блокнот и протягивая ей свою визитку. – А пока не уезжайте из города.

Визитка согнулась, когда Джо ее схватила. Джеймс М. МакАдамс. «М», вероятно, означает «мудак». Джо засунула помятую карточку в карман. Она только что обнаружила труп у себя же на коврике. Едва ли она будет думать о чем-то другом в обозримом будущем. Впрочем, кроме картины, о которой она так хотела рассказать полиции. Но если тут, в Абингтоне, так ведется следствие, то Джо управится и сама, в частном порядке.

МакАдамс забрался на пассажирское сиденье патрульной машины. У Грин на лице было написано – «я голодная хищница». Скорее, просто голодная.

– Мог бы и картошки фри принести. Да хотя бы чипсов, – сказала она.

– Чипсы у них есть. Упаковки из фольги. А пока пора закругляться. Больше мы все равно ничего не сделаем, пока не придут данные вскрытия и баллистической экспертизы. – МакАдамс откинул голову на сиденье. – Убит там, где проработал несколько лет. И это при том, что эта женщина тут всего три дня.

– И? – спросила Грин.

– И… – МакАдамсу нечего было добавить. Но от Грин так просто нельзя было избавиться. Мотор прогревался уже несколько минут, но она сняла руки с руля и скрестила их на своей накачанной груди.

– И что она рассказала. Констебли шепнули мне – она ждала полицию прямо рядом с мертвым телом, чуть ли не вплотную.

МакАдамс уже думал об этом. Джо Джонс: довольно бледная, волосы темные, рыжеватые, как у мышки-сони. Искала пульс у мертвеца и попросила остаться на ночь на месте убийства.

– Странная эмоциональная реакция, – согласился он. – Не вяжется с тем, что ты рассказала мне о том споре между ней и Сидом в «Красном льве».

Перед этим Грин опросила Рики Робсона и еще нескольких завсегдатаев. В ответ она энергично кивнула:

– Знаю. Но, как все отметили, тем вечером она прямо была напугана до ужаса. Прямо робкая фиалка. Рики сказал, что она все начала, в чем я сомневаюсь. Но в основном все сказали, что она как-то чересчур среагировала, сначала закричала «не прикасайся ко мне», а потом будто онемела и застыла глаза навыкате.

– Как насчет Бена и Тулы? – спросил МакАдамс.

– Тула на стороне Джо, а уж за своих она порвет любого, – ответила Грин. Насчет Тулы она, пожалуй, даже преуменьшила. – Бен, как и всегда, во всем согласен с Тулой.

МакАдамс уныло отметил для себя, что надо будет вернуться и поговорить с ними лично. Не то что ему не нравился кто-то из вовлеченных в это дело. Вот честно – это был лучший паб в городе, и было бы совсем фигово получить там от ворот поворот. С Тулой иногда было трудно договориться.

– Завтра снова надо отправиться к Руперту и Эмери. Хотелось бы прояснить, владеет ли она еще каким-нибудь имуществом, нет ли у нее страховки.

– Стоп, вы думаете, что это ее собирались убить? – спросила Грин.

– Предполагаю, что такое возможно. Впрочем, она всего лишь еще одна новая переменная в этой задаче.

Грин включила передачу.

– Навряд ли я на такое куплюсь, – пробормотала она, сдавая назад.

– Сама посуди – она появляется из ниоткуда. Может, она от кого-то убегает. Может, за ней следили из самих Штатов, а Сид просто попался под руку – не в то время и не в том месте. Да в конце концов, чокнутый сторонник брексита^[10] предвзято относится к американке, унаследовавшей поместье Йоркширского дворянина.

– Предвзято. К белой-то дамочке? Пощадите. – Грин закатила глаза. – У меня версия получше. Как вам – Джо Джонс выстрелила Сиду в спину из-за старого семейного портрета, о котором она тут в пабе бушевала. Об этом вы ее спросили?

– Ты думаешь, она выстрелила в чужого ей человека из-за вещи, которую получила в наследство в понедельник?

– Ну и? Вы сами не знаете. Вы же сказали – она тут совсем недавно. Причем из Америки. С этим их оружием.

Здравый смысл в ее речах был. Грин, с этими ее этническими косичками, каменными скулами и топорной прямолинейностью – однажды точно возглавит департамент полиции.

– Что ж, будем относиться ко всему непредвзято, – сказал он.

– Все бы хорошо, но я, кстати, до сих пор голодна. Рэйчел уехала, а из меня повар никакой. В тайское кафе заедем или куда еще?

В их доме готовила Рэйчел – это он быстро понял, попав несколько раз к ним на ужин. И да, тайское кафе было бы неплохим выбором. Но ему не хотелось читать отчет о вскрытии с том ямом в желудке. Виски и картофель фри – вот это его действительно взбодрит.