Они лежали в зарослях острых шипов чертополоха-свистуна, подремывая на жарком солнце, но все время помня об опасности, грозящей с неба. Их путь наверх был завершен, по сторонам от них простирались Вершины. Девять детей племени впервые увидели Вершины и от восторга не могли вымолвить слово.
Снова Лили-Йо вместе с Фло и Дафи напали на огнелинз, прикрывая его линзы тенью широких листьев. Как только ветви растения бессильно поникли, Дафи быстро отрезала шесть прозрачных семенных стручков-линз, которым суждено было стать их гробами. С помощью Хай Дафи перенесла линзы в безопасное место, после чего Лили-Йо и Фло, бросив свои листья, бегом вернулись в защитную сень свистуна.
Стая бумажников пролетела мимо них, оттенков пугающих и неожиданных для того, кто привык к одноцветию средних слоев зелени: небесно-голубые, желтые, бронзовые, сиреневые и сверкающие словно чистейшая вода.
Один из бумажников на свою беду уселся на соблазнительную изумрудно-зеленую зелень поблизости от людей. Кучка зелени оказалась липун-губой. Практически мгновенно бумажник стал серым, словно пепел, как только все его питательные соки были высосаны. Несчастное создание рассыпалось кучкой праха.
Осторожно сдвинувшись с места, Лили-Йо повела племя к ближайшей нити странника. Каждый взрослый член племени нес с собой свою линзу.
Странникам, самым крупным из доселе известных древесным людям порождения растительного мира или мира насекомых, не суждено было появляться в их срединной части Леса. Нити странников завершались среди Вершин Леса, прикрепленные там к ветвям более тонкими боковыми отростками.
Отыскав подходящую удобную нить, возле которой пока еще не было видно ни одного странника, Лили-Йо повернулась, отдав приказ положить вниз линзы. Потом она заговорила, обращаясь к Той, Грину и остальным семерым детям.
– Вы должны будете помочь нам забраться в огнелист вместе с нашими душами. Проследите за тем, чтобы створки были плотно закрыты. Потом отнесите нас к нити и прикрепите к ней. После этого вы попрощаетесь с нами. Мы отправимся на Самый Верх, на Небеса, чтобы оставить Землю вам. Вы останетесь для того, чтобы жить!
Той на мгновение помедлила. Ее тело уже округлилось, груди напоминали пару персиков.
– Не уходи, Лили-Йо, – проговорила она. – Ты нужна нам и ты знаешь, что это так.
– Таков Путь, – твердо отозвалась Лили-Йо.
Открыв при помощи ножа створку линзы, Лили-Йо быстро скользнула внутрь своего гроба. С помощью детей остальные взрослые проделали то же самое. По привычке, Лили-Йо быстро оглянулась, чтобы убедиться, что мужчина Харрис в безопасности.
Теперь все взрослые племени были заключены в своих прозрачных темницах. Ими овладела неожиданная прохлада и покой.
По очереди дети отнесли линзы к нити и укрепили их там липкой стороной, все время тревожно поглядывая на небо. Тревога и страх не отпускали их. Они остались одни и чувствовали себя беззащитными. Только отчаянный паренек Грин, казалось, радовался новому ощущению независимости и свободы. Когда они развешивали на нити странника линзы, не Той, а он больше руководил остальными детьми.
Запах внутри линзы Лили-Йо был странным. Всего лишь несколько раз как следует вздохнув, она ощутила, что все ее чувства куда-то уносит и мир вокруг нее приобретает отстраненный вид. Происходящее вокруг, только что отчетливо видимое через прозрачные створки линзы, приобрело вид туманный и маловразумительный. Она видела и понимала, что висит совершенно беспомощная на нити странника над деревьями Леса, вместе с Фло и остальными взрослыми, Харрисом, Дафи, Иви и Джури, каждый из которых был заключен в своей собственной линзе. Она видела также и детей, это новое лесное племя, которые торопливо возвращались к укрытию среди зелени. Даже не оглянувшись назад, дети нырнули в прогалину между деревьями на опушке платформы странника и исчезли.
Высоко над Вершинами плыл странник, в полной безопасности от любых врагов. Еще дальше за странником простирался космос цвета индиго, невидимые излучения которого омывали тело странника, поставляя ему необходимую жизненную энергию. Однако одного этого было недостаточно и странник по-прежнему зависел от Земли, где получал основную массу своей пищи. Проведя долгое время в состоянии растительного сна, гигантский паук стронулся с места и начал опускаться по своей нити вниз.
Рядом с ним висели в полной неподвижности другие странники. Время от времени то одно, то другое существо извергало облако кислорода или дергало ногой, с тем чтобы достать и прогнать надоедливого паразита. Подобная леность никогда доселе не была известна в природе. Понятие времени было создано не для странников; солнце принадлежало им и так должно было длиться до тех пор, пока светило не потеряет стабильность и, обратившись в сверхновую, уничтожит себя и своих питомцев.
Перебирая лапами, которые едва прикасались к нити, странник продолжал свой спуск к Земле. Его целью был Лес внизу, свод непроницаемых лиственных Вершин. Здесь, в воздушном пространстве, обитали враги странников, враги во много раз мельче, но во много раз злее и сообразительнее. Здесь великаны странники становились жертвами одной из последних сохранившихся разновидностей насекомых – тигромух.
Только тигромухам было по силам убить странника, для чего у них существовал свой собственный, коварный и скрытный способ.
По мере того, как за прошедшие века сила солнечного света и радиации росла, растительность бурно эволюционировала и набирала силу, достигнув на Земле абсолютного главенства. Осы также эволюционировали и развивались, во многом не отставая и даже опережая соревновательный темп с растениями. Размеры ос увеличивались, в то же время уменьшалось до нуля число разновидностей животных ? проигравшие в борьбе с приливной волной растений быстро вымирали. С течением времени осы остались единственными главными врагами паукообразных странников. Нападая на гигантов целым роем, осы способны были своими укусами парализовать примитивные нервные центры странников, бросая тех на произвол судьбы и медленную смерть. Выгрызая также глубокие норы в телах странников, осы откладывали туда яйца. Выведшиеся из яиц личинки прекрасно развивались, всегда имея вокруг себя обильный живой корм.
Именно этот враг в течение многих миллионов лет способствовал тому, что странники уходили от Земли все дальше и дальше в космос. Как ни странно, но оказавшись в этой, как будто бы самой что только может быть враждебной и чужеродной среде обитания, как раз там странники развились в самой полной мере, достигнув наибольшего расцвета своего вида.
Жесткое излучение стало для них основой жизнедеятельности. Первые естественные астронавты природы, они изменили облик небес. По прошествии неисчислимого количества лет после того, как человек закончил свои свершения и вернулся обратно на деревья, странники ступили на потерянную людьми космическую тропу между мирами. Через миллионы лет после того, как разум миновал свой пик и склонился к полному закату, странники соединили зеленый шар и его бледный ночной спутник при помощи древнего символа упадка и забвения – паутины.
Странник опускался на свою платформу раздвигая зелень Вершин, поднимая щетину на своем загривке, там где пятна зелени и черного цвета составляли его естественный камуфляж. Опускаясь вниз, странник, сам того не сознавая, забрал с собой нескольких существ, порхающих вокруг его нити. Мирно он впитал и переварил их. После того как прекратились булькающие звуки усвоения пищи, странник впал в растительную дремоту.
Из дремы его пробудило жужжание. Перед его грубо оформленными глазами замелькали черные и желтые полосы. Его обнаружила пара тигромух.
Удивительно быстро странник пришел в движение. Его огромное тело, сократившееся в атмосфере, имело в длину не менее мили, и тем не менее его реакция была быстра, когда словно семечко, несомое ветром, он устремился вверх по своему канату в направлении сулящего безопасность вакуума.
По мере подъема, перебирая по своему канату лапами, странник собирал различные споры, жуков и личинок, всех небольшого размера существ, временно прикрепившихся там на жительство. Вместе со всем прочим странник собрал и полдюжины линз огнелинза, внутри каждой из которых содержалось бесчувственное тело человеческого существа, безразличного ко всему окружающему, повисших после встречи с космическим путником на его голени.
Поднявшись вверх на несколько миль, странник замедлил свой ход. Прекратив бегство, он исторг облако кислорода, аккуратно крепче прицепившись к канату. Наступило время для передышки. Его тело затрепетало. До открытого космоса оставалось уже совсем немного хода, и странник увеличился в размере пропорционально падению давления.
Затем с нарастающей скоростью растительный паук снова сдвинулся с места. Подогнув лапы, он начал извергать свежую нить из своих расположенных на животе прядильных желез. Так, постепенно, странник поднимал себя вверх, огромное растительное существо без чувств и целей, медленно вращающееся вокруг оси для стабилизации температуры.
Жесткие космические лучи омыли его тело. Странник испытал удовольствие, словно бы купаясь в жестком излучении. Излучение было необходимой частью процессов его жизнедеятельности.
Дафи проснулась. Ее открытые глаза бессмысленно взглянули на окружающую действительность. То, что она узрела пред собой, было лишено для нее всякого смысла. Единственное, что она осознавала, так это то, что ее тело поднимается Вверх. По сторонам от нее простиралась среда ее нового обитания, пока не имеющая для нее определенного значения.
Часть обзора, открывающегося из глубин ее линзы, закрывали жесткие желтые завитки, которые могли быть как пучками щетины странника, так и попутно сорванными с деревьев ветками, отправившимися с ним вместе на Верх. Все остальное имело вид совершенно неясный, погруженное либо в глубокую тень, либо в ослепительно яркий свет. Свет и тень вращались, медленно меняясь местами.
Мало-помалу Дафи начала различать другие предметы. То, что в первую очередь бросалось в глаза, была правильная изящная голубая половинка шара, испещренная пятнами зелени и белесого тумана. Что это – какой-то плод? От половинки шара тянулись нити, проходя справа и слева от нее, вверху и внизу, множество нитей, блестяще-серебряных, золотых или иных совершенно потрясающих оттенков. На расстоянии можно было заметить пару странников, так же быстро движущихся, но имеющих вид совершенно неживой, мумифицированный. Множество ярких блесток света, рассыпанных вокруг, причиняли боль глазам. От подобного зрелища кружилась голова.
Вокруг простиралась обитель богов.
Тело Дафи оставалось совершенно бесчувственным. Удивительное онемение не давало ей возможности двинуться с места и гасило любое желание пошевелить рукой или ногой. Внутри линзы царил странный дух. То, что Дафи вбирала в свои легкие при вдохе, напоминало студень. Окружающее было подобно ночному кошмару. Она открыла рот, чувствуя что челюсти ее движутся скованно и медленно, словно погруженные в густой застывший сок, едва отвечая на приказы ее мозга. Она попыталась вскрикнуть. Но не смогла произвести ни единого звука. Все ее тело начало наполняться нестерпимой болью. Страдание клещами сдавило ее грудную клетку.
Когда ее глаза снова закрылись, ее рот так и остался открытым.
Похожий на невиданных размеров мешковатый воздушный шар, странник опустился на поверхность Луны.
Растительный астронавт, являющий собой удивительный природный механизм, или нечто мало чем отличное от подобного понятия, едва ли был способен на связное мышление. И тем не менее где-то внутри его огромного тела шевелилось изводящее осознание того, что последнее его путешествие оказалось слишком коротким, что где-то позади осталось то, что могло бы задержать его на больший срок. Но расплодившиеся в невероятных количествах тигромухи причиняли на Земле, в текущий момент мало чем отличающейся от Луны, слишком большие неприятности. Возможно, что где-то дальше ему удастся разыскать более тихое место, такое же зеленое, к тому же исполненное подобных же приятных пронизывающих лучей…
Возможно, что когда-нибудь, в отдаленном будущем, на полный желудок, конечно, он отправится на поиски этой новой тихой и уютной гавани…
Над пиками Луны висело множество странников. В совершенном беспорядке их нити перекрещивались повсюду, являя собой густую неорганизованную сеть. Луна была их приютной гаванью, во многом выгодно отличающейся от неприветливой Земли, где воздух был слишком густой и лапы теряли свою подвижность. Странники первыми разыскали и открыли для обитания этот чудесный мир – если не принимать во внимание жалкие разновидности тех примитивных недоразвитых организмов и существ, семейства которых отправились в небытие задолго до появления космических цеппелинов. Странники оставались последними повелителями миросозидания. Огромные и подобные богам, они наслаждались своей полновластностью в зените своего могущества.
Странник замедлил движение, прекратив производить нить. Медлительно и лениво он пробрался сквозь ячеи густой сети и опустился вниз, к скудной растительности излюбленной Луны…
Условия существования на Луне разительно отличались от имеющих место на планетах с повышенной гравитацией. Многоствольному баньяну не дано было добиться здесь своего владычества; в разреженном воздухе и пониженной гравитации это растение лишалось своей силы и теряло способность к росту. Здесь правили бал гигантских размеров злаковые и петрушковые, на чью мягкую постель и опустился наш странник. С шипением ослабив напряжение тела, растение извергло облако кислорода и предалось отдыху.
С удобством разместившись на подстилке из мягкой зелени, паук раскинул по сторонам свое обширное тело. Его ноги уместились в огромных кучах зелени. Из всех возможных складок и отверстий его необъятной шкуры хлынули потоки живности – спор и мелких насекомых, орехов, семян и листьев, которых он забрал на свою клейкую поверхность с далекой Земли. Вместе с другой невольной добычей странника, на поверхность Луны упало и шесть линз огнелинза. Коротко прокатившись по лунной поверхности, линзы замедлили свой ход и остановились.
Первым пришел в себя мужчина Харрис. Застонав от неожиданно пронизавшей его грудь боли, он попытался подняться и сесть. Его лоб уперся в неожиданное препятствие и он вспомнил где находится. Подтянув к себе колени и сжав руки, он попытался приоткрыть крышку своего гроба.
Несколько мгновений крышка противостояла ему. Потом внезапно вся линза развалилась на куски и Харрис кубарем выкатился наружу. Жесткое воздействие открытого вакуума ослабило связующие структуры скорлупы линзы.
Не в силах подняться на ноги, Харрис остался лежать там, где упал. Его голова раскалывалась от боли, в его легких еще клубился неприятный запах. Широко открытым ртом он глотал чистый воздух. Поначалу воздух казался ему разреженным и резко холодным, но он вдыхал его раз за разом с наслаждением.
Понемногу он пришел в себя настолько, что смог оглядеться по сторонам.
На ближайшем кусте висели какие-то желтоватые пряди, медленно протягивающие к нему свои нежные щупальца. Встревоженно, он обернулся туда и сюда в поисках женщин, которые смогли бы защитить его. Поблизости не отказалось ни одной. Едва в силах сдвинуться с места и с трудом сгибая пальцы рук, он вытянул из-за пояса нож, потом перекатился на бок и отрубил щупальца, которые уже подбирались к нему. Это был враг, но легкий враг!
В тот же миг он вскрикнул, увидев во что превратилась его кожа. Вскочив на ноги, он пошатнулся и застонал от отвращения к самому себе. Вся его кожа была покрыта струпьями. Более того, его одежда лоскутьями опадала с него, он различил новый кожистый покров, покрывающий его руки, грудь и ноги. Он поднял руку и новая кожа отвратительно растянулась, подобно крыльям. Его тело было поражено порчей, его мужская красота пропала безвозвратно.
Звук, раздавшийся неподалеку, заставил его обернуться, и он снова вспомнил о своих спутницах. Лили-Йо выбиралась из остатков своего гроба. Она подняла руку в приветствии.
К своему ужасу, Харрис различил на ее теле знаки тех же перемен, которые только что увидел у себя. По правде сказать, он с трудом узнал ее. Более всего сейчас Лили-Йо была похожа на одного из тех мерзких летающих людей, которых они все так ненавидели. Он бросился лицом вниз на землю и разрыдался, чувствуя как его сердце разрывается от страха и отвращения.
Лили-Йо не пролила не слезинки. Она не была рождена для слез. Не обращая внимания на болезненные изменения, произошедшие в собственном теле, с трудом втягивая воздух в легкие, она двинулась вперед, огибая лапы безразличного ко всему странника, отыскивая четыре других гроба-линзы.
Первая, кого она отыскала, была Фло, чей гроб оказался наполовину погребен под палой листвой. Один удар камнем, и стены линзы треснули. Лили-Йо подняла на руки подругу, созерцая удивительные перемены, происшедшие с ней, и довольно скоро Фло уже пришла в себя. Хрипло вдыхая бедный кислородом воздух, Фло встала на ноги. Лили-Йо отправилась на поиски остальных. В ее голове плыла странная муть, она плохо различала окружающее, но благодаря пониженной тяжести, движения давались ей без особого труда. Во всем теле царила поразительная легкость.
Дафи умерла. Она лежала в своем гробу распухшая и красная от внутренней натуги. Когда Лили-Йо разбила створки линзы и громко позвала, Дафи не откликнулась. Ее распухший язык все так же мертвенно высовывался изо рта. Дафи погибла. Дафи, которая еще недавно была жива – Дафи, которая знала столько веселых и нежных песен.
Хай тоже погибла, ее жалкие останки неподвижно лежали в линзе, треснувшей во время удивительного путешествия между двумя мирами. Одним ударов Лили-Йо разбила остатки гроба, и тело Хай упало лицом вниз в пыль. Хай была мертва. Хай, которая родила племени мальчика. Которая была такой быстроногой.
Линза Джури была последней. Когда вождь добралась наконец до нее и смахнула всякую труху с прозрачной поверхности гроба, Джури слабо пошевелилась внутри. Через минуту она уже сидела и, стоически скрывая отвращение, взирала на изменения, происшедшие с ней, на уродливость собственного тела, втягивая с присвистом воздух сквозь стиснутые зубы. Джури выжила.
Шатаясь, к женщинам подошел Харрис. В руках он держал свою душу.
– Нас осталось четверо! – воскликнул он. – Как узнать, приняли нас боги или нет?
– Мы чувствуем боль, значит мы живы, – ответила ему Лили-Йо. – Дафи и Хай пали в зелень.
– Взгляни на нас! – продолжал волноваться Харрис. – Лучше бы нам умереть!
– Прежде чем принять решение, – ответила ему Лили-Йо, – мы поедим.
После этого все вместе они углубились в редкий кустарник, еще раз напомнив себе о возможной опасности. Они, Харрис, Лили-Йо, Джури и Фло, шли, поддерживая друг друга. Запретные требования табу как-то ими позабылись.
О проекте
О подписке