– Ох, дуреха, ты дуреха! И когда ты образумишься? Тридцать лет уж за спиной, а она ни при муже! – сетовала мать на Марию. – На тебя обращать внимание уж скоро перестанут. Ну, что, что ты так смотришь на меня? Забудь о нем! Чудес не бывает. Пятнадцать лет в три года не превратятся. А он уже три года, как сидит.
– Мама! – воскликнула Мария. – Довольно меня мучить!
Мария хлопнув дверью, вышла из дома.
Случилось это четыре с половиной года назад в Волгодонске, в самом центре. Она прогуливалась после работы, как услышала за спиной твердый мужской голос:
– Прошу прощения, девушка, разрешите вручить вам этот замечательный букет. Он настолько красив, что подойдет только самой красивой девушке.
Это был Слава, Вячеслав Кортнев, майор в отставке, всю жизнь отслуживший на Дальнем востоке, а после отставки устроившийся на работу в Ростовскую АЭС. Ему было под пятьдесят, ей не было тридцати. Она мгновенно в него влюбилась. Когда мать узнала о разнице в возрасте, чуть с ума не сошла. Но отставной майор произвел на нее такое приятное впечатление, что она сдалась при первой же встрече с ним.
Через год они начали планировать свадьбу. Но тут произошел случай, перевернувший всю их жизнь. Маша работала официанткой в одном из ресторанов Волгодонска. О работе они со Славой договорились заранее. Сразу после свадьбы она увольняется и превращается в домохозяйку. А если уж очень не терпится, то идет работать на станцию, к нему. «Официантка это не та профессия, которой можно гордиться и работать всю жизнь». А Маша выросла в деревне, всю жизнь в огороде, ни образования, ни связей. Отца она не знала. Всю жизнь с матерью, всю жизнь на земле. Лишь позже, когда ей минуло двадцать пять лет, они сумели продать свой деревенский дом и переехать на окраину Волгодонска, также в отдельный дом.
А случай был такой. Маша заканчивала смену, а Слава ждал ее в том же ресторане, где они и собирались поужинать. К слову сказать, именно в этот день отставной майор намеревался сделать Маше предложение руки и сердца. До окончания смены оставалось пятнадцать минут, нарядное платье Маша приготовила.
За одним из столов гуляла компания, судя по всему относительно высокопоставленных чинов города. Все они были в изрядном подпитии. И один из них стал приставать к Маше. Причем приставания он сопровождал грязными шутками, да намеками, вызывавшими дружный смех компании. Ни прошло и двадцати секунд, как возле их столика возник Вячеслав и попросил извиниться перед девушкой. Он был послан в той же грязной форме и под тот же громкий хохот. Недолго думая, Вячеслав схватил обидчика за шиворот и вытащил из-за стола. Все тут же поднялись со своих мест, а через минуту завязалась драка. А итогом драки стал труп того самого обидчика Маши. Слава не рассчитал силы. И был это труп заместителя начальника РОВД. Несмотря на то, что убийство было непредумышленным и предполагало максимум четыре года лишения свободы, дело обыграли так, что Вячеслав получил пятнадцать лет колонии строгого режима и был отправлен отбывать срок в Пермский край.
А Мария писала обращения во все возможные органы власти, ждала и надеялась на чудо. Она ждала своего любимого Славу, и ни о ком другом думать не хотела.
Странная вещь – жизнь.
Мартовский снег не хотел таять. Он не то, что не таял, он продолжал плавно оседать на землю, готовую к весне. Морозило.
– Слышь, Могила, и долго мы в этой берлоге торчать будем? – спросил Кортнев.
– Ты, Корт, меня слушай, это моя третья ходка. Рано еще. К тому же снег пошел. Следы, как на ладони. Скажу, когда по округе лазать перестанут. Тут, если что, подземный ход есть. Укроемся, не выдернут.
– И ты уверен, что об этом месте никто не знает?
– Что ты по десять раз одно и то же гоняешь? Знают, кому надо. Для добрых воров ничего не жалко.
– Я не вор.
– Ты свой, брат. Один бы я не слинял. Ты так подсобил, что я все тебе выложил. Ты наш, нашей братии.
– Наконец, хочу спросить тебя, вы всю страну тайниками законопатили?
– А как же. Как узнать, в какой зоне окажешься? Эта карта бесценна. Кое-где и деньгами разжиться можно. Оружием! На Кавказе его море. Как после войны раскидали, так и осталось. Кому без надобности, возвращает.
– И не один тайник не открыли?
– Все может быть, Корт, я не все знаю.
– Тут все, и паспорта новые сделать можно?
– Вот ты докопался. Память короткая? Это, как энциклопедия, как путеводитель по воровской земле. Только я не хочу так быстро разбегаться. Понял?
– Да понял я, понял. Давай спать.
Уже неделю, как Кортнев сбежал из колонии вместе с вором по кличке Могила. Так называемый справочник, которым Могила обещал поделиться с Вячеславом, был довольно объемным, и не всегда понятно написанным. Но одно, где-то в самом конце, Кортнев отметил сразу. Было это написано как бы между строк, но смысл он понял. И состоял он в том, что если путеводитель этот попадет в руки чужого, не входящего в братву, к которой принадлежал Могила, человеку, его надлежит немедленно кончить. При Могиле Кортнев редко брал справочник в руки, лишь так, полистать, да картинки посмотреть, поэтому он был уверен в том, что Могила не знает о том, что Вячеслав ждет от того удара в спину. Хоть он и помог Могиле сбежать. Хоть и достиг на зоне уважения, чем он поначалу не гордился, но после привык, и к концу второго года был в авторитете, о чем узнали не только в его колонии. И случилось это не потому, что все знали, за что он сидел, конкретно, за кого, а просто был он сам по себе таким. И сейчас он ясно осознавал, что он уже далеко не майор Российской армии, он Корт, блатной, авторитет.
Когда съестные запасы начали подходить к концу, на удачу, снег прекратил падать, а наоборот, начал таять, они вышли из укрытия и двинулись на запад. Начиналась весна.
«Маша, я иду к тебе, – с содроганием сердца, думал Вячеслав. – Скоро мы снова будем вместе!»
Могила с Кортневым искали брод через реку. Было это уже километрах в ста от колонии. До первого тайника оставалось совсем немного.
– Умыться бы, – сказал Могила. – Давно такой воды не было. – Он присел на корточки на берегу и зачерпнул воду руками.
– Согласен, – сказал Кортнев, в тоже время, заметив незнакомые нотки в интонации Могилы. Он присел на корточки, но просто смотрел на воду.
Могила закончил умываться и поднялся, отходя от берега. Вячеслав продолжал сидеть, не теребя речную гладь. Он еле расслышал шаги за спиной и тут же в отражении реки увидел, как Могила замахивается ножом. Кортнев в мгновение ока отскочил, перехватил руку Могилы, выбил нож, и оттолкнул нападавшего ногой. Нож лежал возле ног Вячеслава.
– Я ждал этого, – сказал он. – Ты не представляешь, как тяжело мне было засыпать каждый раз, зная, что ты можешь во сне перерезать мне горло. Кстати, почему ты этого не сделал? – Кортнев подобрал нож.
– Ты брат, в авторитете. Я уважаю тебе. Хочешь верь, хочешь нет. Не хотел, чтоб ты сдох, как собака. Не правильно это.
– А в спину правильно? – Кортнев подходил к Могиле.
– Э, ну что ты. Давай мирно разбежимся, прямо здесь. Я Могила, ты знаешь.
– Знаю, что сдашь меня своим корешам. Ведь эту библию я тебе не отдам.
Могила зло смотрел на Кортнева. Он был в отчаянии.
– Есть еще перо? – спросил Вячеслав.
– Одно, ты же знаешь.
– Тогда, прости.
Кортнев вонзил нож в сердце Могилы.
Мария работала официанткой в том же ресторане. Несколько раз, после того, как Славу отправили отбывать срок, она пыталась устроиться либо на саму станцию, либо на предприятия, смежные с ней, либо каким-то образом, имеющим к ней отношение, либо на какой другой завод города, ее никуда не брали.
Май полыхал, весна бежала навстречу лету, которое здесь уже было в самом разгаре. Весна рвала душу Маши. Слезы уже не спасали, закралась опасная тоска.
Ее смена подходила к концу. За окном было еще светло, и она собиралась по окончании работы прогуляться по городу. Домой идти не хотелось. Последний разговор с матерью не пускал ее в родные объятия. А такого рода разговоры неумолимо набирали обороты и учащались в последнее время. Мария услышала, как хлопнула входная дверь.
– Маш, обслужи последнего на сегодня, хорошо?
– Без проблем, – ответила та.
Она взяла меню и направилась к мужчине, который только что вошел и, присев у входа, развернул газету, полностью, таким образом, закрыв себя.
«Интересный гражданин, – подумала Мария. – Кто газеты тут читает, да и, вообще, читает газеты?»
– Чего изволите? – спросила она подойдя.
– Маша, не подавай вида, я просто хотел убедиться, что ты тут. – Мужчина опустил газету.
Меню выпало из рук Марии.
– Слава, – дрожащим голосом произнесла она.
– Принеси мне чашку кофе и все. Я буду ждать тебя снаружи. Ты когда заканчиваешь?
– Прямо сейчас, – ответила Маша, еле сдерживая слезы, и в то же время, улыбаясь.
– И меню подними. Успокойся. Нельзя, чтобы кто-нибудь тебя сейчас в таком состоянии увидел. Готова?
– Да, – Маша мигом вытерла слезы, подняла меню и отошла от столика.
– Слава, Слава, – твердила Маша, пока они удалялись от ресторана.
– Подожди, дорогая, давай где-нибудь присядем. Вон, парк, наконец.
– Тебя выпустили? – спрашивала Маша, когда они присели на лавку. – А мама не верила, все женихов мне навязывает.
– Маша, выслушай меня внимательно, – серьезно проговорил Кортнев.
Маша удивленно взглянула на него.
– Маша, – повторил Вячеслав. Но тут же не выдержал и что есть силы обнял Марию. – Машенька, как долго я к тебе шел, как мне тебя не хватало, только о тебе я и думал… Маша.
– Слава. – Мария опять заплакала.
– Меня не выпустили, – спустя некоторое время проговорил Кортнев. – Это побег. Я в розыске. Ты понимаешь, что это означает?
Мария испуганно кивнула.
– Если я попадусь, то сяду уже до конца дней своих. Но, пятнадцать лет, это почти то же самое. У меня новый паспорт. Я не Слава. Я Алексей Федорович Котов. Но, лицо я не поменял. – Слава усмехнулся. – Так что, не все так гладко. Оставаться здесь я не могу, как нельзя, чтобы кто-нибудь здесь меня увидел, даже твоя мама. И даже сейчас я рискую. Не исключено, что за тобой ведется наблюдение. Прошло уже… но я не мог иначе. Я не выдержал. Рискнул – прямо в ресторан! Я пришел за тобой.
– Славочка, я готова пойти за тобой, куда ты скажешь! – в сердцах воскликнула Мария.
– Не торопись, Маша. Подумай. Ты потеряешь ту жизнь, что у тебя есть, что была всегда, ты станешь моей соучастницей, ты будешь также в бегах, пока я что-то не придумаю. Это очень тяжело. Для меня тоже. Я не хотел этого сначала, но не смог ничего с собой поделать. Мне просто необходимо было тебя видеть. Я… это подло, подло с моей стороны, я признаю, но, любимая…
– Слава, я на все согласна. А эта жизнь, о которой ты говоришь… разве это жизнь? Я будто в заточении, так же, как и ты был совсем недавно. Если ты заберешь меня, я вздохну свободно. И пусть я стану сообщницей, пусть окажусь в бегах. Я готова, я готова на все, лишь бы быть с тобой.
– Подумай, Маша, – настаивал Вячеслав.
– Я хочу забыть эту жизнь.
– Подумай. Сейчас в тебе говорят эмоции. Возьми столько времени, сколько хочешь. Я буду ждать. Но подумай хорошо.
– Нет, Слава, я уже все решила.
– Маша, прошу тебя. Не показывай вида, что что-то произошло. Думаю, твой дом может находиться под наблюдением, как и ресторан. Но, я так хотел… совсем потерял бдительность. Я… я потерял голову, только сейчас это понимаю. Но, может все обойдется. Каждый день я буду ждать тебя в восемь вечера на том самом месте возле реки, где…
– Где ты впервые поцеловал меня.
– Да, Машенька.
– Если ты решишься, то возьми все необходимое… Боже, что я творю…
– Я поняла, Слава. Я хорошенько подумаю. А ты будь осторожен.
Конечно же, и за домом Марии, и за ней самой велось наблюдение, велось с первых дней, как Кортнев был объявлен в розыск. Но прошло два месяца после побега, а он все не появлялся в Волгодонске. И наблюдение постепенно ослабло, ослабло до такой степени, что его фактически сняли, выполняя лишь дежурные проверки в рамках соответствующих инструкций. Кроме того, укомплектованность кадрового состава не позволяла использовать сотрудников только лишь для того, чтобы круглосуточно сидеть в засаде или бродить за выделенным объектом, больше ничего не делая. Да и сам Кортнев не попадал в разряд преступников, на охоту которых имело бы смысл кидать целую армию. И бывшему майору повезло!
На следующий же вечер Мария прибыла в условленное место, неся в руках небольшую спортивную сумку.
– Маша!
– Слава, я думала всю ночь, весь день, но это даже не важно, я думала все эти три года. Мне не в чем сомневаться. И эта никчемная жизнь, с которой я так и не смогла поладить, пусть остается здесь. Я ведь и на станцию пыталась устроиться, и на завод, все, как ты и хотел. Но, у меня не получилось. Образования нет… Боже, о чем я?
– Машенька, я люблю тебя, – не сдержался Кортнев.
– А как я тебя люблю, Слава!
– Ты мне все после расскажешь. Нам пора. Ты куда хочешь поехать?
– К морю, – сказала Маша и рассмеялась.
– К морю, так к морю. Тут недалеко. Как раз, в Черкесию заглянем.
– Зачем?
– После расскажу. Идем, нам нужно успеть на автобус.
– На море? – снова рассмеялась Маша.
– Не сразу, думаю. И, Маша, помни, будь осторожна. Что ты матери сказала?
– Ничего. Я ей позвоню, когда мы будем далеко. Но, я не смогу ей объяснить. Это же… мне так ее жаль. Но… что я могу сделать?
Бесплатно
Установите приложение, чтобы читать эту книгу бесплатно
О проекте
О подписке