– 5 –

Возвращаясь от директора МГБ, Фернандо Коста, майор Глен Хайден, сотрудник аналитического отдела, поймал себя на мысли, что, оказывается, ему свойственен дар предвидения. Он вспомнил свои ощущения после собрания, которое проходило в пятницу, где заместитель директора говорил ничем не примечательные слова, почему-то запавшие Глену и таящие в себе, как ему тогда показалось, какой-то тайный смысл, предназначенный исключительно ему.

«Чушь собачья! – думал он, садясь за свой стол, – нужно собраться с мыслями».

Начальник отдела, проходя мимо него, остановился и многозначительно кивнул. С сегодняшнего дня и на неопределенный срок Хайден поступал непосредственно в распоряжение директора МГБ. Об этом знал только его непосредственный босс. Глен прекрасно понял, что от него хотел Коста, несмотря на то, что сказано это было в такой замысловатой форме, что сразу он не смог определить даже тему разговора. Теперь задача, общая задача, ясна. Осталось определиться, с чего начать, где начать и что начать. Срок, предоставленный ему директором, истекал 10 августа, ровно через десять дней. Теоретически, как он предполагал, если хорошо поразмыслить, решение можно получить моментально. А полученные им в теории результаты, будут реализовываться каким-то образом уже без его участия. Это он уже не предполагал, на это он надеялся.

Первое с чего Хайден собирался начать, было подробное изучение и анализ выдвигаемых политических и экономических программ наиболее популярных партий, имеющих вес в политической жизни города. После он собирался изучить результаты ряда социологических исследований, негласно, то есть под видом невинных опросов, проводимых МГБ через ряд независимых изданий. После нужно было тщательно проштудировать все необходимые на его взгляд законы. Это был далеко не весь перечень задач, которые ставил перед собой Глен, аккуратно выписывая их на листочек. Закончив план на ближайшие десять дней, он усомнился в возможности его осуществления. Он встал и решил прогуляться по улице.

Выйдя на улицу, Глен глубоко вдохнул теплый летний воздух. Он ощущал себя совершенно по-новому. Необычное состояние объяснялось внезапным получением свободы. Свободы относительной, но, тем не менее, свободы. «Странно, – думал он, – как, оказавшись вдруг в подчинении человека, который никому, фактически, не подчиняется, ты чувствуешь независимость. Видимо она, независимость, измеряется не степенью ответственности, а количеством её центров. В том случае, если соотносить независимость с ответственностью. А будет ли свобода иметь смысл, если ответственность и вовсе убрать? Наверное, будет, но кто же тогда заметит, что ты свободен? Так, не туда я ухожу. Итак, какая у нас задача? Добиться переизбрания действующего президента на второй срок. Разве это задача? Мелочь!»

Хайден сел на скамейку и стал наблюдать за прохожими. «Вторник, – думал он, – разгар рабочего дня, а я сижу и греюсь на солнце. «Застопорить течения». Почему Коста всё так странно называл? «Желательно, больше одного потока». И Наирян, видимо, тоже возымел способность предчувствия, раз он ко мне так вовремя подкатил? Профессиональное чутье? Если я с ним сразу так встречусь, он что-то да заподозрит. Хотя, что он может заподозрить, а тем более, какое это имеет значение? Не зря Коста упомянул о нём, как об одном из источников получения информации, не внесенного в действующие списки конторы. И что Сурен мне за пищу дал для размышления в пятницу? Ничего дельного. В любом случае, ничего нового. Зацепиться не за что. Казалось бы, так элементарно – смоделировать процесс, просчитав все возможные варианты финала. Нужно встретиться…»

Глен пригрелся на солнышке, и ему не хотелось вставать. Зажмурив глаза и, пытаясь отвлечься от последних мыслей, он вспомнил о своих дочерях и сладко улыбнулся. Минут пять он просидел с закрытыми глазами, а когда открыл, взгляд его упал на рабочих, снимавших большую театральную афишу с изображением Жанны Роллан. Хайден замер. Вдруг он резко вскочил и быстрым шагом направился обратно, к своему рабочему месту.

Фернандо Коста был раздражен последними известиями от секретаря касательно гостей. Точнее, гостя. Пьянство, беготня, хулиганство. Ему начинало казаться, что он занимается чепухой, распорядившись следить за Максимом Волковым. Он, хоть и собирался уже снять наблюдение, но воскресный случай заставил его пересмотреть свое отношение к проблеме, и он решил подождать. «Может это совпадение? Может агенты что-то перепутали? Вряд ли, конечно. Вот если бы не упустили того, за кем гнался этот герой… хотя, что только в пьяную башку не стукнет? Чушь какая-то. Взять просто и допросить его? Глупо. Просто поговорить, сославшись на дополнительную проверку, согласованную с участковым и отделением? Кстати, ещё и отделение!» Утром Фернандо получил донесение от агентов, следящих за Волковым о том, что произошло накануне в ресторане и чем всё это закончилось. Вне себя от бешенства, вызванного в первую очередь нелепостью ситуации, он распорядился вытащить Максима из отделения, не привлекая ничьего внимания.

– Ну, его к черту! – не выдержав, выругался Фернандо. – Снимаю наблюдение. Может еще освобождение отменить? Пусть посидит?..

В этот момент раздался телефонный звонок. Фернандо снял трубку.

– Что за чёрт? Кто? Зайди ко мне.

В кабинет вошел секретарь.

– Господин директор. Разрешите доложить?

– Давай уже, докладывай и поскорей.

– Максим Волков был выпущен из изолятора временного содержания отделения полиции центрального округа в девять часов пятьдесят минут. Дирекция ресторана отозвала заявление, поданное ранее. Кроме того, ущерб ресторану был возмещен.

– Кем? – спросил Коста.

– Выяснить не удалось. По словам директора, утром ему был звонок с просьбой забрать из полиции заявление на Волкова взамен на покрытие расходов, после чего в ресторан прибыл курьер, доставивший наличность на сумму, превышающую размер ущерба. Претензий у директора, сами понимаете, нет.

– Мы?..

– Нет, конечно, не светились, так же, как и в отделении. Примечательный факт. Выяснилось, что Волков провел ночь в одной камере с Леонардо Манчини, известным как Змей.

– Бред, – спокойно произнес Фернандо.

– Кроме того, – продолжал секретарь, – предыдущий день и ночь Волков провел в квартире Зоры Жемчужной, приходящейся Манчини тещей, куда тот наведывался в 17.30 30 июля, в тот момент, когда там находился Волков.

– Бред, – повторил Коста. – А ты как думаешь?

– Я полностью с вами согласен, – ответил секретарь.

– Снимай наблюдение. Без того дел по горло. Повторяюсь? С обоих. Но… – Фернандо сделал паузу, – если что, тех же агентов кинем обратно. Вот только что это «если что»? Ладно, будем считать, предписание выполнено. Выполнять.

– Есть. – Секретарь вышел.

Фернандо задумался о роли случайности, как в его профессии, так и в жизни, и поймал себя на том, что не сможет успокоиться относительно этого гостя, пока не выяснит причину этого беспокойства или не забудет о нём вовсе.

– 6 –

«Прошу Вас серьезно отнестись к этому письму. В первую очередь хочу сказать, что желаю вам только добра, и поэтому, прошу вас покинуть Город. Вам угрожает опасность. Уничтожьте письмо».

Послание было написано от руки на обычном листке бумаги формата А-4, так же, как и полученное два дня назад. «Не очень-то тут пытаются скрыть улики. Можно было и напечатать. И неприлично, в конце концов, не подписываться». Будучи в состоянии легкого опьянения и страшного желания спать, Максим не придал этому событию особого значения и, бросив листок на стол, завалился в кровать.

В отличие от него, с полудня Маргарита была взволнована и весь оставшийся день не находила себе места. Дело в том, что она тоже получила письмо, но более объемное и, за исключением вступления, иного содержания. Оно гласило:

«Здравствуйте, Маргарита. Прошу Вас принять серьезно всё, что Вы читаете, а также зря не придаваться панике. Насколько я могу судить по Вашему внешнему виду и неожиданному затворничеству, вы напуганы. Думаю, Вы заметили, что за Вами следят. Не беспокойтесь. Мы устанавливаем наблюдение за всеми прибывающими гостями, и до поры не выдаем себя, равно как и не афишируем свои действия в Городе. Касается это только Вас лично, поэтому убедительно прошу Вас не распространяться на этот счет, поскольку тем самым Вы можете себе навредить. Думаю, Вы хотите услышать более четкие объяснения. Поэтому, предлагаю Вам встретиться с нами сразу, как только Вы будете готовы. Буду ждать Вас каждый четный день недели в 19.00 на Триумфальной площади у фонтана. Для Вашей уверенности, это очень людное место в любое время суток. Удачи Вам. До встречи».

Маргарита не знала, что делать, и решила все рассказать Максиму. Несколько раз подряд стучала она в дверь его номера, но безрезультатно. Последние события, особенно, ночь, проведенная в камере, не позволили внешним раздражителям пробудиться их герою. Рита отправилась бродить по городу, не удаляясь особенно от отеля. Она всё пыталась определить, кто же за ней следит, но тщетно. К тому же ощущение, смутившее её накануне, пропало. Неумолимое желание подойти к семи часам на Триумфальную площадь и все выяснить преследовало её весь день. Но страх оказался сильнее любопытства, и вечером она вернулась в отель.

Маргарита застала Максима у себя в номере в прекрасном расположении духа. Он был весел, беспечен и, как только она сказала о том, что ей нужно посоветоваться с ним по одному делу, выказал готовность принять живое участие во всех, какие только можно себе представить проблемах девушки и их скором разрешении. К удивлению Риты, Максим был крайне любезен и учтив. Выглядело это немного неестественно и даже смешно. Он уверил её в том, что она может чувствовать себя как дома, полностью ему довериться, рассказать всё, что накопилось, и предложил выпить. Собственно, причиной его безграничной отзывчивости были полбутылки виски, которые он уговорил к приходу Маргариты. Та заметила его веселость, равно как и то, следствием чего она являлась.

– А ты сейчас в состоянии адекватно воспринимать информацию? – поинтересовалась она.

– Конечно! – уверил Максим. – Я слегка пропустил, но это для нервов.

– А что у тебя с нервами? – удивленно спросила Рита.

– Ровным счетом ничего. Вот для того, чтобы ничего не было и в дальнейшем, я и пропустил.

– С момента нашего приезда, я не видела тебя трезвым. Ты алкоголик? – серьезно спросила девушка.

– Нет, ну что ты, конечно, нет! – возбужденно запротестовал Максим, наливая в бокал виски. – У меня акклиматизация.

– Ты забыл, что я врач. В медицине это называется по-другому.

– Да? – Максим сделал глоток виски. – И как это называется в медицине?

– Запой.

– Итак, перейдем к делу.

– Хорошо, – с некоторым сомнением согласилась Маргарита и дала Максиму письмо, – я получила его сегодня днем

Максим внимательно прочитал, усмехнулся, взял со стола два письма, полученные им, и предложил их Маргарите.

– Вот меня, почему-то все прогоняют, а тебе что-то там объяснить хотят, – возмущенно проговорил он. – Тебе его ещё и распечатали, всё официально, а мне тут просто накалякали что-то.

– «Настоятельно рекомендую вам убраться из Города, в противном случае можете лишиться жизни». Это – женская рука. Совершенно точно, – сказала Рита, показывая письмо, полученное первым, – вот это… не знаю…

– Вот как? Женщина мне угрожает и требует убраться, а неизвестно кто желает добра, но хочет того же.

– Что будем делать? – спросила Рита.

– А у тебя видений не бывает? – подозрительно спросил Максим.

– Я не пью, как ты, – ответила Рита.

– Так! Так… Что бы на моем месте сделал Джон? Что бы сделал Джон? Перестрелял бы всех, сел бы и закурил.

– Что?

– Не обращай внимания, – смеясь, сказал Максим. – Стоп! Сегодня, говоришь, получила?

– Да, днем, – подтвердила Рита.

Максим бросился к своему почтовому ящику, открыл его и медленно выудил оттуда конверт.

– Это на что-то похоже? – интригуя, спросил он Риту.

– Точно такой же конверт у меня.

– Кстати, ты его не принесла. Нужны все улики, – наигранно серьезно, подняв указательный палец вверх, сказал Максим, – вот две предыдущие записки как будто на ходу чиркнули и закинули мне, а тут всё по-взрослому. Так, а что там внутри, собственно?

Максим распечатал конверт, достал листок и зачитал вслух:

«Здравствуйте, Максим. Прошу Вас принять серьезно всё, что Вы читаете, а также зря не придаваться панике. Думаю, Вы заметили, что за Вами следят. Не беспокойтесь. Мы устанавливаем наблюдение за всеми прибывающими гостями, и до поры не выдаем себя, равно как и не афишируем свои действия в городе. Касается это только Вас лично, поэтому убедительно прошу не распространяться на этот счет, поскольку тем самым Вы можете себе навредить. Думаю, Вы хотите услышать более четкие объяснения. Поэтому, предлагаю Вам встретиться с нами сразу, как только Вы будете готовы. Буду ждать Вас каждый нечетный день недели в 19.00 на Триумфальной площади у фонтана. Для вашей уверенности, это очень людное место в любое время суток. Удачи Вам. До встречи».

Максим с Ритой мгновение молча смотрели друг на друга, после Максим произнес:

– Найдите пять отличий. Так, ну, тебе достались четные, мне нечетные дни.

– Пьяному море по колено.

– Ха-ха. А ведь, маловероятно, что мы не показали бы письма друг другу. Так? – спросил Максим и сам же ответил: – Хотя, не факт. Но, видимо, не настолько всё серьезно, раз такое может быть.

– Мы можем только гадать.

– Да уж. Тогда… – Максим налил себе еще виски и сел напротив Риты. – Начнем с самого начала.

– С какого? – поинтересовалась Рита.

– С самого! Как мы сюда попали. У тебя нет предположений относительно того почему ты тут оказалась? Как ты тут оказалась, думаю, ты не знаешь, также, как и я. Ну, кроме того, что я подобрал тебя на пустой дороге и мы доехали сюда на… кстати, совсем забыл про свою тачанку. Ну, да ладно. Так вот. Нет мыслей?

– Почему я тут? Нет, если честно. А у тебя?

– И у меня. Замечательно!

– Хотя…

– Что?

– Нет, почему я здесь, я не знаю, но точно могу сказать, что я не жалею об этом.

– То есть, ты не жалеешь о том, что ты здесь?

– Нет, скорее, я не жалею о том, что меня нет там. Там! – Маргарита помахала рукой над головой, словно пытаясь определить направление этого самого «там».

– О как. Плохие воспоминания?

Рита задумалась: