Все это и учла Маргарита, посылая к магистру ордена Конраду фон Юнгингену своего доверенного человека. Магистр оценил предложение Маргариты, и весной 1389 года крестоносцы числом в пять тысяч человек на восьмидесяти кораблях двинулись к Готланду. Высадившись южнее Висби, они блокировали пиратскую столицу с двух сторон, намереваясь быстро захватить город. Однако все оказалось значительно сложнее. Несмотря на внезапность нападения, пираты не думали сдаваться, и на городских стенах завязались яростные схватки. Неизвестно, чем бы все кончилось, если б на помощь крестоносцам не пришли коренные жители Висби. Пираты были для них всегда чужаками, и сейчас, когда родному городу грозило разрушение, его жители приняли сторону фон Юнгингена. Воевать на два фронта пираты не могли, и Свейн Стуре вступил с рыцарями в переговоры.

Их условия были подтверждены письменно. Согласно первому пункту Готланд переходил «на вечные времена» к Тевтонскому ордену, пиратам же предоставлялась полная свобода. Опасаясь, что рыцари могут передумать и объявить всех своими пленниками, Свейн Стуре не стал медлить и, с трудом выведя свои корабли из еще не вскрывшейся ото льда бухты, покинул остров. За ним последовали две тысячи оставшихся в живых пиратов. Позже они разделились – одни решили заняться грабежом в Ботническом и Финском заливах, другие перебазировались в Северное море, конкретно – на остров Гельголанд, взяв под контроль морскую торговлю таких ганзейских городов, как Бремен и Гамбург.

Был ли Клаус Штертебеккер среди тех, кто сделал своей опорной базой Гельголанд? Разные исследователи отвечают на этот вопрос по-разному.

Если принимать за правду утверждение Яцека Маховского о том, что Штертебеккер действовал под Стокгольмом в рядах пиратов Свейна Стуре, то придется признать и его принадлежность к готландской пиратской группировке. А значит, после захвата острова крестоносцами он присоединился к той части своих подельников, которые избрали районом новых грабежей юго-восточный угол Северного моря, куда впадают реки Эльба и Везер.

Однако есть и другая точка зрения, согласно которой гельголандская группировка представляла из себя совершенно отдельное братство, известное под названием ликеделеров. Первоначально они базировались на острове Рюген, но были захвачены миграционным потоком пиратов с Готланда и оказались в Северном море.

Как бы там ни было, но традиция твердо придерживается одного мнения: предводителем ликеделеров был Клаус Штертебеккер, независимо от того, каким образом он оказался на Гельголанде.

Итак, хотя и в самых общих чертах, читатель получил представление о начале пиратства в северных морях, о его дальнейшем развитии и тесном срастании интересов с корыстными устремлениями не только торговой олигархии, но и королевских семейств. И, стало быть, самое время обратиться к именам, точнее – подробнее остановиться на тех фактах из жизни героя нашего очерка, которые дадут более или менее полное представление о личности Клауса Штертебеккера, фигуре во многом загадочной, едва ли не мистической.

Что является отправными моментами любой замечательной биографии? Безусловно – место и время рождения героя. Зная их, мы как бы локализуемся в нужной точке пространства – времени, определяя тем самым границы, за которые нет надобности выходить во весь срок биографического поиска. Применительно к нашему случаю эти условия соблюдены весьма в незначительной степени: мы знаем лишь дату смерти Клауса Штертебеккера – 20 октября 1401 года; однако нам не известны ни год его рождения, ни место, ни социальная среда, в которой он вырос, что затрудняет воссоздание подлинной биографии знаменитого пирата и дает простор для всевозможных догадок и домыслов. Это особенно заметно, когда речь заходит о месте рождения Штертебеккера и его происхождении.

Как некогда семь греческих городов спорили за право называться родиной Гомера, так и ныне не менее семи германских городов и областей претендуют на право считаться родиной Штертебеккера. Вот эти области и города:

– остров Рюген. В этом был убежден кубинский писатель Курт Бархельс. Он же утверждал, что Штертебеккер – сын батрака;

– местность неподалеку от Висмара. Такого мнения придерживался известный немецкий писатель Вилли Бредель, написавший роман «Братья витальеры». Как и Бархельс, Бредель считал, что Штертебеккер – выходец из крестьянской среды;

– одна из местностей в Мекленбурге или Померании, где жили обедневшие сельские аристократы Штертебеккеры;

– Гамбург;

– Верден;

– Ганновер;

– один из городов тогдашней Фризии.

Этот список можно было бы продолжить, но мы ограничимся тем, что есть, и заметим: из перечисленного особое предпочтение отдается Гамбургу и Вердену, тем более что верденское происхождение Штертебеккера в определенной степени подтверждается документально. Так, в «Описании обоих герцогств – Бременского и Верденского», выпущенном в 1718 году, говорится: «Михаэлис (соратник Штертебеккера Годеке Михель. – Б.В.) и Штертебеккер приказали выдолбить в Домской церкви (в Вердене) специальную нишу возле подпорной арки и поместить туда их герб». Существует также предание, что Штертебеккер завещал соборному капитулу Вердена так называемый «пасхальный дар», то есть некую сумму денег, из которой выплачивались пособия беднякам.

Ну а как, по мнению биографов, простой сельский парень Клаус Штертебеккер стал пиратом?

Уже упомянутый Курт Бархельс в одном из своих произведений рассказывает, что Штертебеккер, поссорившись с неким бароном, убил его. А заодно и его управляющего. За что убил? Вероятно, здесь были замешаны любовные страсти, поскольку дальше на сцене появляется девушка, служанка барона, с которой Штертебеккер уплывает на рыбацкой лодке в море. Там их подбирает корабль, которым командовал Годеке Михель – впоследствии правая рука Штертебеккера.

Вилли Бредель приводит свой вариант превращения Штертебеккера из рыбака в пирата. Однажды, рассказывает Бредель, когда рыбаки возвращались с лова сельди, команда судна, недовольная капитаном, взбунтовалась и выбрала Штертебеккера своим предводителем. После бунта возвращение домой стало невозможным, там бунтарей ожидало суровое наказание, и поэтому они решили сделаться пиратами.

Обе версии, скорее, романтичны, ибо никаких документов, подтверждающих, что они соответствуют истине, у историков нет. Зато с большой долей вероятности можно утверждать: Штертебеккер был предводителем пиратов на Балтике уже в 1394 году. Об этом есть запись в Любекской хронике 1395 года, в которой он обвиняется в нападении на ганзейские корабли. Они, эти нападения, продолжались достаточно долго – до 1399 года.

В нашем рассказе мы упомянули о двух пиратских братствах, существовавших в северных морях в одно и то же время, – витальерах и ликеделерах. Говорить подробно о первых – не наша задача. Ликеделеры же интересуют нас в прямой связи с героем очерка, поскольку Штертебеккер, по общему мнению разных исследователей, был предводителем именно этого пиратского сообщества.

Но в чем же заключалась разница между этими братствами? Прежде всего – в их классовой ориентации. Если витальеры выражали интересы городских и сельских ремесленников, то есть интересы среднего класса, то ликеделеры были выходцами из низов (что, впрочем, не помешало тому же Штертебеккеру за год до смерти жениться на дочери влиятельного фризского князя Кено тен Брока). Витальеры начертали на своих знаменах девиз всеобщего равенства и братства, в то время как ликеделеры подняли лозунг: «Друзья Бога и враги всего мира». Под «врагами всего мира» они подразумевали богачей и знать, и это дает полное право отнести их к революционерам крайнего толка. Такими были якобинцы во времена Великой французской революции, большевики во все время своего существования.

Однако главное, чем отличались ликеделеры от всех других пиратов, – это принцип, по которому они делили захваченную добычу. И в древности, и в новое время пираты разных национальностей и вероисповеданий производили дележ согласно паям, определявшимся местом человека в корабельной иерархии. Предводитель получал больше, рядовой – меньше. Это правило было незыблемо, как теорема Пифагора или бином Ньютона, и только ликеделеры покусились на него. У них добыча делилась поровну, никому никаких привилегий не полагалось. Это был своего рода военный коммунизм, который существовал, скажем, у дружинников франкского короля Хлодвига или у воев киевского князя-язычника Святослава и который отмечался впоследствии у донских и запорожских казаков.

Такой способ дележа нашел отражение и в названии братства, ибо ликеделеры – значит «равнодольные».

Несмотря на то, что основу жизни ликеделеров составлял морской разбой, они не считали себя грабителями. По их мнению, это было перераспределение общечеловеческих богатств, которые неправедным путем захватили знатные люди во всех концах земли. И чтобы не встать с ними вровень, чтобы и в самом деле не опуститься до банального грабительства, ликеделеры выработали целый свод правил, определявших всю их жизнь. На первом месте здесь стояла поистине железная дисциплина. На кораблях запрещалось пить спиртное, играть в азартные игры. В поход никто не брал никаких денег и драгоценностей. Перед боем каждый исповедовался и причащался. Эти правила соблюдались свято, за малейшее их несоблюдение провинившемуся грозила смертная казнь.

Впечатляют и другие черты жизни и деятельности ликеделеров. Так, они оставляли восьмую часть груза тем купцам, кто при нападении не оказывал сопротивления; не разрешалось плохо обращаться с пленными; населению возвращалось то, что было отобрано в силу военной необходимости.

Можно, конечно, предполагать, что эти правила не всегда выполнялись, жизнь с ее реалиями сплошь и рядом не укладывается в писаные законы, но даже то, что ликеделеры провозгласили кодекс своей жизни, делает им честь.

История братства изобилует крутыми поворотами. Начинали ликеделеры как каперы Ганзы, но со временем превратились в ее злейших врагов. Причина тому – недооценка ганзейцами услуг ликеделеров. Так, во всяком случае, считали они сами и, вероятно, были правы. Ганза в период своего расцвета не очень-то церемонилась с союзниками, что и вынудило ликеделеров в конце концов, повернуть оружие против нее.

Как проходило это противостояние, читатель уже знает. Чаша весов склонялась то на одну, то на другую сторону, но в итоге победила Ганза, обладавшая более мощным военно-экономическим потенциалом. Правда, сопротивление ликеделеров продолжалось вплоть до 1438 года, тогда погиб их последний предводитель, Ганс Энгельбрехт, но все же основные силы братства были разгромлены еще в самом начале XV века, когда попали в плен и были казнены самые знаменитые предводители ликеделеров. В том числе и Клаус Штертебеккер.