Бойцы его элитного отряда двигались синхронно, словно единый организм. Их адаптивная броня меняла цвет и текстуру, мгновенно подстраиваясь под окружение. Микрофиламенты в костюмах считывали состав и структуру поверхностей, создавая идеальную маскировку. Вообще-то наземные операции – не их профиль. Они относились к войскам защиты внешнего периметра и родную планету посещали редко. Но приказы не обсуждают, особенно когда они поступают напрямую из Центрального Командования с высшим приоритетом.

Внезапно небо озарилось яркой вспышкой.

– В укрытие! – крикнул он, активируя свой энергетический щит. Голубоватое силовое поле окутало его тело за мгновение до удара.

Взрывная волна прокатилась по улицам, опрокидывая электромобили и вырывая деревья с корнем. Системы стабилизации костюма сработали, удерживая Райнера на ногах. Когда пыль осела, он увидел, что целый квартал превратился в дымящиеся руины. Дисплей пестрел красными маркерами – обломки зданий, радиационное загрязнение, очаги пожаров.

– Капитан, у нас проблемы! – раздался в голове голос лейтенанта Сары Кин. Ее метка на карте мигала желтым – ранение средней тяжести. – Повстанцы прорвали западный фланг! Они используют какое-то новое оружие, наши сканеры его не распознают!

Алекс выругался. Откуда у мятежников такое вооружение? Он переключил режим импланта, считывая данные со спутников и дронов-разведчиков. Картинка постепенно складывалась, и она ему не нравилась. Повстанцы использовали какие-то гибридные технологии, сочетающие земное оружие с чем-то… чужим.

– Кречет и Сокол, перегруппироваться и сдержать прорыв, – приказал он, помечая целевые точки. – Я возьму ударную группу и зайду с тыла. Держите канал связи открытым и синхронизируйте нейросети на максимальной частоте.

Райнер повёл свой отряд через лабиринт разрушенных зданий. Нейронные сети, вживленные в мозг каждого бойца, обменивались данными в режиме реального времени, создавая многомерную картину боя. Алекс чувствовал присутствие каждого члена команды как продолжение собственного тела. Их сенсоры становились его сенсорами, их оружие – его оружием. Тепловые сканеры и сейсмические датчики, интегрированные в их импланты, позволяли засекать движение врага даже сквозь стены и завалы. Нейросеть окрашивала силуэты противника в красный, своих – в синий, гражданских – в зеленый.

Внезапно воздух наполнился характерным жужжанием. Электромагнитные сенсоры взвыли.

– Рой! – крикнул сержант Родригес. – Класс "Шершень-X", модифицированные!

Лазеры прочертили смертоносные линии. Алекс успел заметить необычные модификации на их корпусах. Один из лучей прошел совсем рядом, оплавляя металлическую конструкцию над головой. Металл потек, и капля с шипением упала на защитный костюм.

– Флэш, – скомандовал Алекс, активируя тактический протокол "Затмение".

Его бойцы синхронно активировали светошумовые гранаты, создавая каскадный эффект. Вспышки света и электромагнитные импульсы на разных частотах на мгновение ослепили системы наведения дронов. Пока вражеские машины пытались перезагрузить свои системы, отряд открыл огонь из кинетических винтовок с автонаведением. Умные боеприпасы, соединенные с нейросетью стрелков, находили уязвимые места в конструкции дронов, превращая мелких железных насекомых в металлолом.

– Капитан, их очень много. Мы не успеваем их уничтожить. Сейчас они перегрузятся! – доложила лейтенант Чен.

Некоторые дроны уже восстановили системы и наводились на цель.

– Смена тактики! – приказал Алекс. – Термобарические заряды, выжечь эту дрянь!

Отряд перешел на новый тип боеприпасов. Высокотемпературные взрывы окутали рой дронов, и воздух наполнился запахом горелого металла и пластика.

Видать с этого направления враги нападения не ждали. Отряд вышел на позиции повстанцев с незащищенной стороны. Завязался ожесточенный бой.

Пространство взорвалось оглушительным грохотом выстрелов и гудением силовых полей. Алекс пригнулся за покосившимся бетонным блоком, чувствуя, как пули свистят над головой. Его тактический дисплей пестрел предупреждениями – некоторые боеприпасы противника были начинены наноботами, способными проедать силовую броню.

Потянуло запахом озона. Это справа сержант Родригес открыл шквальный огонь из своего электро-пулемета, заставив группу повстанцев отступить в укрытие. Разряды высоковольтных снарядов создавали в воздухе причудливые узоры, а когда попадали в цель, превращали человека в живой электрический стул. Слева лейтенант Чен, используя продвинутую оптику своей винтовки, метко сбила вражеского снайпера на крыше. Ее выстрел пробил защитное поле противника, и его тело, охваченное конвульсиями от нейротоксина в пуле, безвольно соскользнуло вниз.

Внезапно земля содрогнулась – повстанцы применили гравитационную гранату. Двое бойцов Алекса оказались в зоне поражения, их тела скрутило и подбросило в воздух, словно тряпичных кукол. Защитные костюмы не справились с перегрузкой – датчики показывали критические повреждения внутренних органов.

Алекс стиснул зубы, активировал свой энергетический щит на максимальную мощность и бросился вперед, паля из штурмовой винтовки. Его импланты мгновенно анализировали обстановку, выделяя приоритетные цели. Система наведения чертила оптимальные траектории стрельбы, а предиктивные алгоритмы просчитывали вероятные перемещения противника.

Алекс видел, как его люди падают под шквальным огнем, но и враги несли тяжелые потери. Их модифицированное оружие было смертоносным, но нестабильным – некоторые образцы взрывались прямо в руках владельцев, превращая их в облако кровавого тумана.

В разгар сражения Райнер заметил странное движение. Высокая фигура в необычном костюме спокойно шла сквозь хаос битвы. Пули и лазерные лучи, казалось, огибали ее, создавая вокруг странные искажения воздуха, похожие на северное сияние. Тактические системы не могли захватить цель – сканеры показывали противоречивые данные, будто существо одновременно находилось в нескольких местах.

– Цель на два часа, – передал Алекс, пометив странного противника на тактической карте. – Всем огонь!

Но их атака не возымела эффекта. Загадочный человек лишь повернулся к Райнеру, и звуки стихли, будто кто-то нажал кнопку "mute" на пульте реальности. Глаза незнакомца, казалось, пронзили Райнера насквозь. По спине пробежал холодок, а импланты начали выдавать странные показания – искажения в квантовом поле, аномальные энергетические всплески.

В следующее мгновение Райнер ощутил, как невидимая, но невероятно мощная сила обрушилась на него подобно гигантской волне. Воздух вокруг загустел, став почти осязаемым. Защитные системы костюма не справлялись с нагрузкой – силовое поле мерцало и трещало. Ноги Райнера оторвались от земли, и он беспомощно взмыл вверх, чувствуя, как сердце замирает от непонимания происходящего.

А затем эта же сила швырнула его назад с такой яростью, что у Райнера перехватило дыхание. Системы костюма отказали одна за другой – сначала силовое поле, затем сервоприводы, и наконец, основное питание. Он врезался в стену полуразрушенного здания, ощущая, как темнеет в глазах. Удар был такой силы, что активировалась система экстренной медицинской помощи, впрыскивая в его кровь коктейль из обезболивающего и стимуляторов.

Невозмутимая фигура незнакомца спокойно прошла сквозь поле боя, будто гуляя в парке погожим днем. Там, где она проходила, пространство словно прогибалась, создавая рябь в воздухе.

Поднимаясь на дрожащих ногах, Алекс заметил странный блеск в груде обломков. Время словно замедлилось, когда его взгляд сфокусировался на небольшом предмете. Это был медальон круглой формы, сделанный из белого металла, покрытого замысловатой гравировкой. Что-то в этом медальоне притягивало внимание, словно он излучал едва заметное сияние. Не задумываясь, Райнер схватил его и сунул в нагрудный карман, чувствуя необъяснимое желание сохранить эту находку. При контакте с медальоном его импланты на мгновение сбоили, выдавая каскад ошибок и странных показаний.

Таинственная фигура исчезла, оставив после себя лишь искажения в показаниях приборов. Повстанцы начали отступать, но радоваться было рано.

– Капитан, у нас прорыв! – раздался в голове паникующий голос бойца. Алекс никогда не слышал таких ноток ужаса в голосе опытного бойца. – Они выпустили какую-то тварь! Местное оружие бесполезно! Харрис и Джей… о боже… они… оно просто…

Связь оборвалась, но крики на общей частоте говорили сами за себя. Алекс помчался на помощь, перекачивая дополнительную энергию в сервоприводы ног. Тактическая карта показывала хаотичное движение дружественных меток – бойцы в панике отступали от чего-то, что сканеры отказывались классифицировать.

Выбежав на площадь, он на секунду застыл, обдумывая положение. Существо, возвышавшееся посреди разрушений, словно сошло со страниц учебника по ксенобиологии внешнего периметра.

– Всем сконцентрировать огонь! – приказал Райнер, активируя на полную мощность свой боевой имплант. Нейростимуляторы впрыснули в его кровь коктейль из адреналина и боевых препаратов. Мир замедлился, а восприятие обострилось до предела. Каждая деталь, каждое движение враждебного существа отпечатывались в сознании с кристальной четкостью.

Залп из десятков стволов обрушился на монстра. На мгновение казалось, что это сработало – он пошатнулся под градом пуль и энергетических разрядов. Но эта иллюзия продлилась лишь секунду. Существо восстановило равновесие и с новой яростью бросилось в атаку.

Система обработки данных зависла, пытаясь классифицировать противника. В условиях земной гравитации и атмосферы программа отказывалась выдавать рекомендации по борьбе с подобной тварью. Алекс никогда не видел ничего подобного даже на дальних рубежах.

Огромное существо, похожее на кошмарную помесь человека и насекомого, крушило всё на своём пути. Его хитиновая броня переливалась радужными оттенками, отражая выстрелы. Там, где пули все же пробивали защиту, раны затягивались на глазах, а поврежденные пластины брони регенерировали, образуя еще более прочный панцирь. Острые конечности, похожие на лезвия из органического кристалла, пробивали броню солдат как бумагу. За существом тянулся след из странной субстанции, которая, казалось, искажала саму реальность – асфальт плавился и пузырился, а воздух мерцал призрачными огнями.

Только сейчас Алекс понял, зачем их вытащили с далекой планеты. И еще он обрадовался, что захватил с собой свое проверенное оружие, хотя необходимость таскать такую тяжесть казалась излишней. Винтовка, созданная для борьбы с внешними угрозами, была единственным шансом остановить эту чудовище.

Оружие завибрировало в руках, накапливая энергию. Индикаторы на стволе один за другим загорались красным, показывая степень заряда. Алекс молился, чтобы питания хватило. С такой маленькой батареей, которую он взял в этот бой, оружие могло не сработать. Чертова земная гравитация! Обычно он таскал энергоблоки втрое тяжелее, но здесь каждый лишний килограмм превращался в неподъемную ношу.

Существо заметило угрозу. Его головной сегмент повернулся к Алексу, обнажая ряды светящихся сенсоров, похожих на фасеточные глаза насекомого. Открытая пасть издала звук, от которого кровь стыла в жилах – нечто среднее между жужжанием и человеческим криком.

Отступать было некуда. За спиной – жилые кварталы, полные гражданских. Впереди – тварь, способная разорвать бронетранспортер голыми… клешнями? Щупальцами?

"Критическая перегрузка накопителей, – мигало предупреждение. – Возможен необратимый отказ систем".

Плевать. Один шанс – это всё, что ему нужно.

Тварь прыгнула. Ее тело изогнулось немыслимым образом, конечности вытянулись, готовясь пронзить цель. Она казалась порождением чужого кошмара, существом, которому нет места в земной жизни.

Алекс нажал на спуск за миг до того, как когти монстра коснулись его брони. Луч ослепительной энергии, температурой в несколько тысяч градусов, пронзил существо насквозь. Монстр издал душераздирающий вопль, от которого лопались стекла в окрестных зданиях. Его тело начало распадаться, словно разъедаемое изнутри чудовищным жаром. Хитиновые пластины плавились и осыпались, обнажая пульсирующую плоть, которая тут же вспыхивала и превращалась в пепел. Существо рухнуло, содрогаясь в конвульсиях, его конечности хаотично били по земле, оставляя глубокие борозды в асфальте.

А потом наступила тишина. нарушаемая только потрескиванием догорающих обломков и стонами раненых. Алекс осмотрелся, понимая, что битва окончена. Повстанцы отступили, но и его отряд понес тяжелые потери. Половина бойцов была мертва, остальные ранены.

На последний выстрел энергетическая установка использовала все запасы. Костюм мигнул сигналами в последний раз и отключился, превратившись в обычную тактическую броню спецназа.

Сканер успел выдать последнее предупреждение об опасности, но капитан, измотанный боем, не успел среагировать.

Острая боль пронзила грудь, и Алекса отбросило на землю. Выстрел снайпера – чистый, профессиональный. Райнер инстинктивно потянулся к ране и нащупал что-то твердое. Медальон, подобранный во время боя, задержал пулю, но сам вошел глубоко в тело, застряв между ребер. Горячая кровь пропитывала форму, а металл артефакта словно раскалился, прожигая плоть насквозь.

Сознание мерцало, то проваливаясь во тьму, то возвращаясь. Медики, прибывшие на место, с трудом извлекали медальон, раздвигая ребра. Боль была невыносимой – снотворное и обезболивающие не действовали.

Сквозь пелену боли Алексу показалось, что Земля под ним трескается, и из разломов тянутся черные щупальца, похожие на живые тени. Они извивались и тянулись вверх, пытаясь прорваться в наш мир. Но им противостояли другие силы – размытые силуэты, излучающие свет, слишком яркий для человеческих глаз. Эти существа рассекали тьму на части своими сияющими клинками, не давая ей просочиться в наш мир.

Одновременно Алекс ощущал, как новая сила разливается по его телу, начиная от точки соприкосновения с медальоном. Он чувствовал, как его сознание погружается в странный транс, где образы и звуки накладывались друг на друга, создавая калейдоскоп невозможных видений. Перед его внутренним взором проносились картины древних городов, погибающих в огне странного цвета. Он видел существ, чей облик постоянно менялся, не позволяя человеческому разуму зафиксировать определенную форму. Эти создания вели бесконечную войну, используя оружие, способное разрывать пространство-время.

Последним, что увидел Алекс перед тем, как окончательно потерять сознание, был тот самый таинственный воин в странном костюме. Он стоял поодаль, наблюдая за происходящим, а затем медленно кивнул, словно что-то для себя решив. В следующий момент тьма поглотила сознание капитана, оставив его наедине с новым знанием о том, что война, в которой он участвовал, была лишь тенью настоящего конфликта, бушующего за гранью привычной реальности.

––

Алекс Райнер выплывал из тьмы беспамятства. Последние дни растворились в тумане лихорадочных видений, где отголоски жестокого боя сплетались с образами, которых не могло существовать. Артефакт проникал в его разум, наполняя сознание чуждым знанием.

В голове вспыхивали картины древних цивилизаций, процветавших в немыслимом прошлом. Он видел величественные города из кристалла и света, парящие в небесах. Алекс чувствовал, как его сознание впитывает понимание технологий за гранью современности: укрощение гравитации, подчинение энергии мысли, путешествия между мирами.

Медальон раскрывал перед ним квантовую природу вселенной с ясностью, недоступной современной науке. Алекс начинал осознавать: мир вокруг можно изменить силой мысли, подкрепленной верным знанием.

Когда он наконец смог сесть, первым, что он увидел, было лицо Маи – встревоженное, несмотря на улыбку.

– С возвращением, герой, – в её голосе звучало плохо скрытое напряжение.

– Сколько я был без сознания? – спросил Алекс, морщась от боли в груди.

– Почти трое суток, – ответила Мая. – Врачи говорят, чудом выжил.

Алекс кивнул, вспоминая детали сражения. Проклятый медальон, чудовище из кошмаров, неуязвимый лидер повстанцев… Всё казалось безумием, но пульсирующая боль напоминала – это было по-настоящему. Его пальцы машинально коснулись груди, где под тканью больничной робы прятался свежий шрам.

– Что-нибудь произошло, пока я был в отключке? – спросил он.

Мая колебалась:

– В Совете какой-то переполох. Готовится внеочередное заседание. Говорят о серьезных переменах…

Каждое её слово требовало осмысления. Работая в штабе с допуском к секретным данным, она всегда знала больше, чем могла сказать открыто.