Читать бесплатно книгу «На Афон» Бориса Константиновича Зайцева полностью онлайн — MyBook
cover

Борис Зайцев
На Афон

Афонские дневники и странствие Бориса Константиновича Зайцева (апрель – июнь 1927 года)

Немногочисленные русские обители, располагавшиеся в пределах прежних русских губерний и чудом уцелевшие после катастрофы 1917 года, в течение десятилетий оставались средоточием русской церковной жизни в свободном мире. В различных государствах возникали и новые русские монастыри, часто очень недолговечные. Можно назвать лишь два монастыря, созданных русскими беженцами в межвоенные годы и оставивших значительный след в истории русского православия и отечественной культуры, – Иноческое типографское братство в селении Ладомирова в Чехословацкой, затем – в Словацкой республиках и Богородице-Казанский мужской монастырь в Харбине, на территории Великой Маньчжурской империи.

Прежние же – знаменитая Успенская Почаевская Лавра, Мелецкий и другие монастыри в Республике Польша, Валаамский, Коневецкий, Трифоно-Печенгский и Линтульский монастыри в Финляндской республике, Печерский и Пюхтицкий монастыри в Эстонской республике, Свято-Духов монастырь в Литовской республике и многочисленные обители в Бессарабии – не имели в эти годы возможности активно окормлять русских изгнанников как в силу оскудения людьми, так и по причине политических обстоятельств и своей географической отдаленности от основных центров расселения русских беженцев.

Целое русское государство, раскинувшееся вдоль линий Китайской Восточной Железной Дороги, служащие которой, жившие в полосе отчуждения, не подпадали под действие местного законодательства и полностью сохраняли традиционный уклад жизни, существовало достаточно обособленно от европейских центров русского рассеяния. Русские владения в Святой Земле оставались в управлении Императорского Православного Палестинского Общества, формально подконтрольного архиерейскому синоду Русской православной церкви заграницей, а русские обители на Афоне, защищенные принадлежностью к Вселенскому Патриархату, продолжали свое традиционное существование, лишившись, впрочем, всяческой помощи из России, ибо их имения и иная собственность там оказались конфискованы в пользу большевистского государства. При этом Афонские русские обители оставались наименее труднодосягаемыми для посещения русскими беженцами, поскольку греческое правительство ограничивало их паломнические поездки не столь усердно, как делали это вчерашние подданные Русской Короны в прежних Царстве Польском, Великом Княжестве Финляндском и прибалтийских губерниях.

Сам Борис Константинович Зайцев единственным поводом к посещению Святой Горы неоднократно называл встречу с приехавшим с Афона и уже знакомым ему по литературному творчеству князем Димитрием Алексеевичем Шаховским:

«Года три тому назад встретил я в Париже молодого иеромонаха, которого знал еще в миру. Он побывал на Афоне, под влиянием посещения и принял монашество. Как раз перед встречей с ним, я от нескольких лиц слышал об Афоне. Захотелось расспросить и у него.

Он улыбнулся, слегка застенчиво.

– Я страшно занят, и через три дня уезжаю в Югославию.

– Ну, а все-таки.

Он несколько задумался.

– Вот разве послезавтра, перед литургией, только это рано… встанете ли вы? надо быть уже в половине восьмого у нас…

Я не люблю рано вставать. Но тут сразу согласился.

И в условленный час – парижским зимним утром, сине-туманным, шел узким проходом Сергиева Подворья, мимо образа преп. Сергия в аудиторию под церковью. Иеромонах встретил меня там.

Мы сидели на студенческой парте в полутемной аудитории, уединенно и негромко беседовали, т. е. говорил он, а я слушал. Разговор длился не более получаса – до звонка к литургии. Но какие-то слова, те самые, сказаны были.

Через месяц получил я греческую визу, а в конце апреля плыл уже на восток, „по хребтам беспредельно-пустынного моря“»[1].

Князь Д. А. Шаховской прибыл на Св. Гору 3 (16) июля 1926 г. и остановился в Пантелеимоновом монастыре[2]. Судя по его письму матери, уже 17 (30) июля игумен Мисаил согласился его постричь, отложив утверждение этого своего решения до получения согласия еп. Вениамина (Федченкова)[3], бывшего духовником молодого князя. «За эти две недели, что я тут, – ходил в Карею, выправлять паспорт. Из Кареи прошел в недалеко оттуда лежащий Андреевский скит, оттуда несколько келий навестил, в частности – келью схимника Вениамина, пустынника, к которому мне дал письмо о. Алексей; потом побывал, в сопровождении о. Вениамина, в Ильинском скиту, который хотя и не так велик, как Андреевский, но тоже скорее похож на монастырь, чем на скит. В общем – посетил уже русский Афон. В греческих монастырях еще нигде не был, – скоро пойду и к их святыням»[4]. 23 августа ст. ст. «в 3 [5]/2 часа ночи, в одном из малых Афонских храмов, храме Введения Пресвятой Богородицы во Храм, был пострижен в первый иноческий чин, и наречен Иоанном – (память: 26-го сентября). Постригал отец архимандрит Кирик, одежду благословил Игумен – отец Мисаил»[6], а уже в среду 22 сентября н. ст., проделав путь пароходом из Пирея в Марсель и поездом до Парижа, новопостриженный инок Иоанн прибыл на Сергиево Подворье и в тот же день отправился в Канны вместе с еп. Вениамином, намереваясь возвратиться на Подворье к началу занятий, то есть к 15 октября[7]. В субботу 4 декабря н. ст. 1926 г. митрополит Евлогий (Георгиевский) постриг монаха Иоанна в мантию[8], а 2 (15) декабря он был рукоположен митрополитом Евлогием во иеродиакона в соборе св. Александра Невского на ул. Daru[9]. Этим двухмесячным пребыванием и ограничивался афонский опыт человека, столь очаровавшего Зайцева своим рассказом о Святой Горе.

Организация этой поездки потребовала, по собственному признанию Зайцева, не свойственных ему усилий, поскольку для семьи, ежемесячный бюджет которой немногим превышал две тысячи французских франков, расходы требовались действительно значительные: «я, не имея ни копейки денег и не отличаясь, вообще, расторопностью, вдруг проявил энергию и выпросил у „Последних Новостей“ аванс в 5000 фр. на поездку. [Мне их не хватило, назад возвращался в трюме какого-то cargo греческого. Вера с Наташей сидели тоже без гроша, но все обошлось благополучно. Значит, была на все это не одна наша воля]». Зайцев не получал фиксированного жалованья в каком-либо из периодических изданий эмиграции, и его доходы складывались из гонораров от напечатанного в «Последних новостях» и небольшой суммы, доставлявшейся ему в числе некоторых избранных русских литераторов-эмигрантов правительством Чехословацкой республики. Позже, после писательского съезда в 1928 году в Белграде, подобное пособие начало выплачивать правительство Королевства Сербов, Хорватов и Словенцев[10].

Митрополит Евлогий. 1928 г.


Группа русских литераторов после приема королем Югославии Александром I. Белград, октябрь 1928 г. Слева направо: В первом ряду: М. Н. Могилянский,?. А. И. Ксюнин. Вас. В. Немирович-Данченко. Б. К. Зайцев. Во втором ряду: Жуков,? В. Ф. Зеелер, А. А. Боголепов.


Дочь писателя, Ната лья Борисовна Зайцева-Соллогуб называла нам иную, по ее мнению главную, причину столь необычного путешествия. За год до поездки на Святую Гору Борис Константинович близко подружился с жившей в Шавиле супругой генерал-майора Корпуса жандармов А. И. Спиридовича[11] Маргаритой Александровной, встречи с которой быстро привели к взаимной симпатии и стали практически ежедневными. По словам Натальи Борисовны, Вера Алексеевна Зайцева тяжело переживала сложившуюся ситуацию. В это время Борис Константинович написал, возможно, самый изящный из созданных им текстов – эссе «Моя жизнь и Диана», посвященный столь частым свиданиям с Маргаритой Спиридович. Этот текст был передан Зайцевым в редакцию «Последних новостей» накануне отъезда в Грецию и появился в газете под заголовком «Диана» во время его пребывания на Афоне[12].

Наталия Борисовна полагала, что, не имея близких друзей и не решаясь обратиться за советом к кому-либо из знакомых ему лиц духовного звания, Борис Константинович направился на Святую Гору не за литературными впечатлениями, а именно в надежде разрешить эту тяжелую неопределенность[13].


Публикуемые две тетради путевых записей, сделанные в дни поездки по Греции, и письма, посланные Борисом Константиновичем жене и дочери, позволяют достаточно подробно реконструировать маршрут его странствия:


29 апреля 1927 г. автор выехал из Парижа в Марсель[14].

30 апреля выехал из Марселя и прибыл в Пирей 4 мая. 4–10 мая находился в Афинах.

10 мая выехал из Афин в Салоники, куда прибыл в 6 часов утра 11 мая.

12 мая (н. с.) 1927 года, утром, прибыл в Афонский порт Дафни, где его встречал монах Петр. За два с половиной часа, миновав монастырь Ксиропотам, верхом спустился в Карею, где ему отвели комнату в кунаке Пантелеимонова монастыря. Здесь случились его первые афонские знакомства с оо. Миной и Иваном. Последний повел его в полицию для получения свидетельства на пребывание на Св. Горе. Позже о. Мина сопровождал писателя в Протат, где было получено разрешение на посещение обителей и занятия в библиотеках. К вечеру Зайцев добрался до Андреевского скита, где и заночевал.

13 мая, осмотрев скит и Собор, в сопровождении монаха Харалампия направился в Карею, где осматривал сам городок и Собор, уделив особенное внимание фрескам М. Панселина. В 2 часа дня с о. Стратоником вышел из Кареи, вместе они добрались до железного креста, откуда Зайцев продолжал путешествие самостоятельно. Сбившись с пути у Нагорного Руссика, он пришел в Пантелеимонов монастырь только к 5 часам вечера.

14–16 мая находился в Пантелеимоновом монастыре, знакомясь с братией, занимаясь в библиотеке при содействии библиотекаря иеромонаха Иосифа и готовясь к исповеди у духовника о. Кирика. 15 мая познакомился с о. Софронием (Сахаровым). 17 мая в 7 часов утра вместе с иеромонахом Пинуфрием (Ерофеевым), иеромонахом Василием (Кривошеиным) и немецким туристом вышли на лодке в монастырь Григориат, где посетили Собор Св. Николая. Затем направились в Карулю, где общались с пустынником иеросхимонахом Феодосием (Василием Матвеевичем Харитоновым, 1869–1937). После поднялись в горы, ночевали в келлии св. Георгия.


Париж. 1926 г.


18 мая направились пешком в Лавру св. Афанасия. Осмотрев ее, выехали на лаврской лодке в Иверон, где Зайцев особо хотел поклониться чудотворному Иверскому образу Богородицы, который очень почитал еще со времени жизни в Москве. В лодке отправились затем в монастырь Пантократор, где ночевали.

19 мая, осмотрев с утра Собор и библиотеку Пантократора, отправились на лодке в монастырь Ватопед. Прошли на лодке келию св. Артемия и Воздвижения Креста, монастырь Каракалл, особенно отметил Зайцев Пирг монастыря Каракалл, Милопотам – дачу Лавры.

20 мая. О событиях этого дня записи отсутствуют.

21 мая вернулись в Пантелеимонов монастырь, где Зайцев оставался до 23 мая, занимаясь в библиотеке.

23 мая вместе с о. Виссарионом отправился в Новую Фиваиду, миновав на лодке монастыри Ксеноф и Дохиар. Посетили пустыньку о. Игнатия. Ночь провели на фондарике Фиваиды.


Сидят (слева направо): архимандрит Кирик, архимандрит Тихон (Троицкий). Стоят: монах Василий (Кривошеин), Димитрий Шаховской, монах Софроний (Сахаров). В Свято-Пантелеимоновом монастыре. 1926 г.


24 мая вместе с монахом Петром поднялись на гору в пустыньку о. Нила, затем были в пустыньке о. Ильи, из-за непогоды вновь ночевали, вернувшись на фондарик Новой Фиваиды.

25 мая после обеда отправились на лодке обратно и три с половиной часа спустя были в Пантелеимоновом монастыре.

26 мая работал в библиотеке Пантелеимонова монастыря, фотографировался с о. Пинуфрием (Ерофеевым) у монастырского фотографа о. Наума. Посетил лесопилку, где познакомился с молодым монахом Владимиром, эмигрантом из России. Вечером совершил прогулку в Дафни, беседовал с монахом Иосифом, осматривал помещения монастыря. Составил план будущей книги, посвященной Св. Горе.

27 мая работал в библиотеке, с оо. Виссарионом и Марком осматривал монастырь и монастырскую гробницу.

28 мая работал в библиотеке, беседовал с оо. Софронием (Сахаровым), Иосифом, духовником архим. Кириком (Максимовым), Иосифом – библиотекарем.

29 мая завершил написание трех очерков о морском плавании из Марселя в Пирей и о пребывании в Афинах, вечером уехал с Афона в Салоники.

30 мая – 5 июня находился в Салониках и в Афинах. 5 июня выехал из Греции в Марсель на пароходе.

Газетный репортаж[15] Шарля-Андре Груаса, отправившегося в Грецию в качестве корреспондента газеты «L’Inde'pendance Belge», сохранил нам имена некоторых спутников Зайцева, которых принял на борт в Марселе пароход «Патрис II» греческой судоходной компании. В их числе Габриэль Буасси – знаменитый автор книги «De Sophocle `a Mistral» и автор идеи возжжения вечного огня у могилы неизвестного солдата на площади Звезды в Париже, Марсель Буланже, снискавший громкую славу романом «L’Amazone blesse'e», еще один популярный автор газеты «L’Inde'pendance Belge» Андре Билли, только что завершивший свою «Историю современной французской литературы», Эжен Марсан, литературный критик «LAction francaise», автор почти десятка романов и многих сборников литературных и исторических очерков, Марио Мёнье, известнейший переводчик древнегреческих авторов и исследователь их творчества, блестящий хроникер Пьер Плесси, а также голландский археолог Ликуди с женой бельгийкой, какой-то бывший министр в правительстве Е. Венизелоса, несколько англичан и студентов. Можно допустить, что Зайцев ничего не знал о своих известных спутниках, во всяком случае, на страницах его записей и писем сохранилось упоминание лишь о Ш.-А. Груасе.


Архимандрит Кассиан Безобразов, о. Василий Кривошеин и один из немецких исследователей. Фото из книги: «Mu¨nchsland Athos». Mu¨nchen, 1945. S. 231.


Путь в Грецию, пребывание в Афинах и путешествие по Святой Горе нашли отражение в ряде очерков Зайцева. Первые три были написаны в Пантелеимоновом монастыре и посвящены пути на Афон. Первоначально предполагавшаяся посылка записей дорожных впечатлений из Греции в редакцию «Последних новостей» для скорейшего печатания не удалась как из-за затрудненного почтового сообщения со Святой Горой, так и по причине большой загруженности самого путешественника.


Общий вид марсельского порта


Впрочем, в намерении написать книгу о Св. Горе Зайцев утверждается лишь по мере знакомства с афонскими насельниками и обителями: «Вообще же надо сказать, что эта поездка совсем особенная, она как-то не „для удовольствия“, но дает и еще даст оч.[ень] много. Не знаю, как буду писать книжку, это еще неясно, и тоже несколько тревожит. То, что читаю здесь, из библиотеки, очень мало приносит – это все штампы, хотя писано иногда прекрасными людьми», – сообщает он супруге 16 мая. А после исповеди у о. Кирика и задушевной с ним беседы прибавляет вечером того же дня: «Нынче мне кажется, что, м.[ожет] б.[ыть], с Божьей помощью, я и сумею написать об Афоне»[16].

Возможно, именно это письмо уже неделю спустя Вера Алексеевна читает митрополиту Евлогию: «Под Николин день, после всенощной, в Шавиле читала Борино письмо Владыке с Афона, он очень волновался. – Он никогда не был на Афоне […]», – сообщала она Вере Буниной 11/24 мая 1927 г.

Две недели спустя Зайцев определенно сообщает Вере Алексеевне: «Писать буду об Аф.[оне], кажется, много. Есть о чем. Уже составил приблиз.[ительный] план книжки»[17].

Этот предварительный план описания путешествия по Святой Горе (он несколько отличается от окончательного плана книги «Афон») был составлен, возможно, уже 26 мая:

«Афон.

Встреча.

Что такое Афон?

Мой первый день.

Русский мон.[астырь] св. Пантелеймона.

Люди Афона.

Путешествие – Каруля, Лавра, Иверон, Пантократор, Ватопед.

Жизнь монастыря – русск.[ого] и греческого.

Душевная настроенность.

Святые Афона.

Мученики.

Русские старцы XIX века.

Второе путешествие – еще о послушниках Афона.

Природа и пейзажи Афона.

Искусство на Афоне.

Смысл Афона для мира и смысл мира для Афона»[18].

Краткие выписки из многих исследований по истории Афона, переводы греческих слов и выражений, тщательные записи об особенностях быта и повседневном распорядке жизни[19] русских обителей сохранились во второй записной книжке «Афон», лишь отчасти заполненной собственно дневниковыми записями, впервые печатаемыми в настоящей книге.

Описанию самого афонского странствия Зайцев посвятил одиннадцать очерков, подготовленных уже в Париже по материалам дневниковых записей, с включением двух историко-агиографических экскурсов, основанных на сведениях, которые были извлечены писателем из книг библиотеки Пантелеимоновой обители.

В составленной из этих одиннадцати очерков книге «Афон» автор не нарушает действительной последовательности своего маршрута, что легко установить при сличении содержания дневниковых записей и глав книги. Восемь лет спустя, работая над описанием другого своего путешествия – в Финляндскую республику и в Спасо-Преображенский монастырь на острове Валаам на Ладожском озере, Зайцев будет допускать некоторые отклонения от действительной последовательности знакомства с островом.

Другим источником к описанию афонского путешествия являются подробнейшие письма Зайцева к супруге и дочери в Париж. Только сопоставление всех этих документов, отчасти известных[20], отчасти публикуемых впервые, позволяет, наконец, составить достаточно полную картину событий этого незаурядного для русского беженца странствия, совершенного в тот период истории русского Афона, сведений о котором сохранилось немного…

За четыре года до приезда Зайцева на Святую Гору Пантелеимонова монастыря иеромонах Феодосий Харитонов составил подробнейшую «Историю русского на Афоне Свято-Пантелеимонова монастыря»[21], в трех главах которой рассказал обо всех этапах развития русского монашества вплоть до 1923 г., когда его работа и была завершена. Можно предположить, что Зайцев имел возможность ознакомиться с рукописью этого сочинения, хотя письменных свидетельств тому нам встречать не приходилось.

После напечатания книги «Афон», оставшейся, заметим, самым невостребованным из его писаний[22], Зайцев много раз возвращался к теме истории и значения Святой Горы для современного мира. Почти все эти материалы собраны в настоящей книге.

Работа над книгой «Афон» велась автором в очень тяжелый для русской церкви период и пришлась на время опубликования печально известной «Декларации» митрополита Сергия (Страгородского), усвоившего себе титул Патриаршего местоблюстителя в Москве. Будучи прин ципиальным и последовательным сторонником церковной политики митрополита Евлогия (Георгиевского), Зайцев, по-видимому, не допускал мысли о возможности подчинения церковной жизни русского рассеяния управлению из гнезда Третьего Интернационала и принял деятельное участие в составлении ответа на требование митрополита Сергия о признании советского государства: «Церковные распри очень расстраивают. Боря был у Владыки (19 челов.[ек] заседало). Это было очень интересно. Как всегда, Владыко прекрасно ответил[23] и поступил, как настоящий христианин»[24], – писала Вера Алексеевна Зайцева в Грасс В. Н. Буниной.

Однако современные автору церковные нестроения не отражены на страницах «Афона», и Зайцев чрезвычайно деликатно рассказывает о событиях жизни на Святой Горе, лишь мельком упомянув об истории введения нового календарного стиля в Константинопольском патриархате и неудачной попытке насадить его в афонских обителях. И, хотя сами Борис Константинович и Вера Алексеевна продолжают придерживаться традиционного русского календаря[25]







































Бесплатно

5 
(5 оценок)

Читать книгу: «На Афон»

Установите приложение, чтобы читать эту книгу бесплатно

На этой странице вы можете прочитать онлайн книгу «На Афон», автора Бориса Константиновича Зайцева. Данная книга имеет возрастное ограничение 12+, относится к жанрам: «Христианство», «Религии, верования, культы». Произведение затрагивает такие темы, как «святые места», «история церкви». Книга «На Афон» была издана в 2013 году. Приятного чтения!