Цитаты из книги «Публичное пространство: от пустоты к парадоксу»

нечто уже существующее, нечто предзаданное, нечто, что существовало до того, как начался процесс приватизации этого пространства

публичное пространство понимается как своего рода вакуум, открытое и пустое пространство, в котором могут расположиться некие строения, объекты искусства, памятники, коммерческая реклама, политическая пропаганда и много других вещей.

Художественный авангард стремился к созданию зон, которые были бы свободны от дизайна и которые воспринимались бы как зоны честности, высокой морали, искренности и доверия. Нулевой дизайн — это попытка искусственно создать для зрителя разрыв в плотной текстуре мира — зону прозрачности, которая позволит зрителю увидеть вещи такими, каковы они есть в действительности. В этом смысле требование редуцировать (а на самом деле — устранить) дизайн, сформулированное Лоосом, совершенно совпадает с требованием создавать вакуум, сформулированным Нувелем. В обоих случаях мы имеем дело со стремлением к честности и прозрачности — и того, на что мы обращаем свой взгляд, и нас самих, когда мы предстаем перед взглядом других. Дизайн сегодня в основном понимается как способ эстетизации мира, товаров, человеческих тел, зданий и пр. А эстетизация, в свою очередь, в основном отож

Впрочем, в сегодняшнем мире публичное пространство создается не столько прозрачностью архитектуры, сколько медиа и современным туризмом — медиальным освещением и взглядом туриста. Медиа и туризм создают не построенное, а виртуальное публичное пространство прозрачности, в котором все и вся подлежит экспонированию — и подчиняется требованию аутентичности, несокрытия и разоблачения самого себя, требованию честности и истинности. Когда публичное пространство создается не архитектурными средствами, а в основном конституируется медиа и туризмом, архитектура и дизайн разворачиваются в новую сторону (и архитектура здесь на самом деле является частью дизайна) — в сторону аутентичности и честности, а не создания пространств для Versammlung.

В публичном пространстве на субъекта налагается обязательство экспонировать самого себя — обязательство стать открытым, аутентичным и даже прозрачным для взгляда других.

Под публичной жизнью мы понимаем публичное взаимодействие, сотрудничество или конфликт, но в первую очередь — опыт экспонирования, выставленности на всеобщее (общественное) обозрение, можно сказать — опыт публикации. А также — ощущение того, что в этом пространстве мы становимся частью общества. И тут мы должны отметить, что наш нормальный, привычный, повседневный опыт, связанный с предзаданным публичным пространством, не соответствует этому описанию публичного существования, то есть существования под взглядом публики. И ощущению того, что в нем мы становимся частью общества, — тоже. Каждый отдельный горожанин, перемещаясь по современным публичным пространствам, поглощен скорее своими личными, частными интересами и задачами.

Иными словами, сегодня публичное пространство является для нас пространством параноидальным (см. «Параноид-парк» Гаса Ван Сента, 2007). И мы можем реагировать на это публичное / параноидальное пространство только в режиме постоянной тревоги.

Речь больше не идет о простом оформлении отдельных вещей, предлагаемых взгляду зрителя и потребителя с целью его соблазнения. Скорее, дизайн стремится придать форму самому зрительскому взгляду, чтобы зритель смог открыть для себя вещи такими, каковы они есть.

дизайн — это не просто машина по декорированию вещей — скорее, это машина по производству подозрения по отношению к вещам.

Дизайн сегодня в основном понимается как способ эстетизации мира, товаров, человеческих тел, зданий и пр. А эстетизация, в свою очередь, в основном отождествляется с соблазнением и прославлением.