Цитаты из книг автора «Борис Гройс»

Для Ницше «воля к власти» – это «воля ко все большей власти», воля к постоянной борьбе. И экзальтация власти у Ницше связана с экзальтацией прекрасного как прекрасной формы, которая должна быть силой навязана бесформенному миру. Ницше «волей к власти» оправдывает искусство. И крах, который неизбежно терпит аполлоновское начало, возмещается для Ницше успокоением в «вечном возвращении» созданных аполлоновским началом прекрасных форм.

Малевич хочет видеть истину примиряющей, открывающей путь к космическому целому.

появление футуризма и кубизма – доказательство визуальной неполноты природного мира. Малевич пишет: «Мне не представляется, как он (человек) вышел, выключил себя из общего абсолютного совершенства и почему ему стала необходимость мыслить, раз все уже было в абсолюте? Грех, отсюда, не что иное, как результат несовершенства системы. Потому-то грехопадение системы постигло только земной рай, но не всю вселенную, и даже сама земля не стала в этом грехе, и потому вижу, что вселенная безгрешна в системе (космоса)»[24]. Нет греха, а есть крах системы, вызваный ее ограниченностью, свойственным ей пределом.

Для Малевича, как и для всей восточной традиции, важнейшим является положение человека в космосе. Выводы, сделанные Ницше и Малевичем из позитивизма и витализма современной им эпохи, были почти идентичными, но оценка их и восприятие этих выводов сильно разнились между собой. Для Ницше его собственная философия была результатом преступления (человек убил Бога) – преступления, завершившего первородный грех и сделавшего его необратимым. Это преступление, совершенное не им, а другими людьми, Ницше взял на себя, выступив в роли искупителя. Малевич, однако, не рассматривает первородный грех как следствие преступной человеческой инициативы: первородный грех для Малевича – результат несовершенства самого Божьего мира, доказательство его космической ограниченности, неполноты, подобно тому как

«переоценку всех до того существовавших ценностей».

Для Ницше, как и для всей западной философской традиции, важнейшим было отношение человека к ценностям

Малевич радикально отличался от Ницше.

он открыл людям «ничто». Малевич назвал созданный им метод в искусстве «супрематизмом».

«Черный квадрат» Малевича – это образ дионисийской стихии, заполнявшей все пространство картины – пространство мира. Для Малевича «черный квадрат» полон сгущенной эмоции и чреват взрывом. Зрелище мира за пределами видимого, откровение хаоса за «Божьим миром» выходит за пределы возможного опыта – оно может быть дано только как откровение. Для Малевича «черный квадрат» – это икона. И Малевич для себя самого – человек, переживший смерть и принесший весть с той стороны вещей. В этом видении он также подобен Ницше. Ницше подписывал свои последние письма «Распятый». Малевич под конец жизни делал рисунки человека на кресте – несомненно, самого себя – и просил уложить свое тело после смерти в форме креста. Ницше считал себя последним философом, которого уже нельзя превзойти, ибо

Подобно мечте Ницше о сверхчеловеке, Малевич мечтает о «белом человечестве», находящемся «по ту сторону добра и зла».