Цитаты из книг автора «Борис Дубин»

мере, к другим людям: чувство гражданского долга, социальное неравнодушие, способность к состраданию, «духовность». Полюса значений заданы понятиями «специалист» – «совесть народа», просветитель, защитник.

Наше словоупотребление сохраняет за понятием «интеллигенция» двойное значение. Сама его неопределенность оказывается чрезвычайно важной и функциональной, позволяя незаметным образом связывать различные социальные контексты и ситуации использования этого слова. С одной стороны, под ним подразумеваются «работники умственного труда», люди с высшим образованием, со степенями или званиями (так сказать, учетно-государственное понимание интеллигенции в соответствующих графах статистических справочников). С другой – под этим понимается совокупность людей, обладающих набором трудно определимых нравственных, культурных («духовных») черт, характеризующих отношение человека к «народу» или, по меньшей

Однако само это «дело», равно как и отношение к нему, оценивалось не по внутренним профессиональным критериям (т. е. не по собственной научной оригинальности или продуктивности, не по литературной талантливости или новизне, не по глубине той или иной мысли и достижения), а по тому, в какой мере оно несло отпечаток оппозиционности или дистанцированности ко всему официальному, официально общепринятому, официально идеологическому.

Для массы же населения, никак не соприкасающегося с письменной или какой-то иной рационализированной культурой, уделом стали постепенное опускание и моральная деградация.

Агрессия, абсурд, слепое ощупывание масок и границ, тоска по абсолютам, эксперименты в сфере ближайших возможностей, испытание пределов для действия социальных табу, смысловая нагруженность немоты – все это и составляет проникнутую отказом тематику и поэтику молодежной культуры, которая со стороны воспринимается как «эстетика безобразия»;

Вновь приходящее поколение молодых, болезненно ощущая разлад между парадной ложью, официальной болтовней и собственными проблемами и запросами, очутилось в положении моральной оппозиции.

Росла изоляция статусных ячеек общества, атомизация общественных структур.

Однако драмой этот разрыв между элитой и остальной частью общества стал для более широких кругов – образованных, но, в узком смысле слова, не творческих, – для групп, лишенных доступа к источникам информации, к каналам получения литературы. Наши нищие – даже самые крупные – библиотеки (университетские, городские) не смогли обеспечить интеллектуальные запросы этой части общества.

В сравнении с началом 1960-х шел несомненный и очень серьезный внутренний рост, прорабатывание

Самиздат никогда не был явлением замкнутым (таким его можно только представлять в идеальном виде, для исследовательских целей). Больше того, он не обладал автономной движущей силой, способностью саморазвития. Это была именно субкультура, а не изолированная и независимая культурная сфера. Поэтому самиздатские тексты непрерывно вступали в диалог с профессиональными занятиями и интересами интеллигенции.