Глава вторая

– Мне сказали, что вы старший лейтенант Цеханович…

– Да, – передо мной стоял мужчина лет тридцати пяти – сорока, в гражданке, среднего роста, худощавый, глядящий на меня внимательными и спокойными глазами. – А вы кто такой?

Тот слегка усмехнулся и спокойно отрекомендовался: – Я ваш начальник, подполковник Подрушняк, начальник Учебного центра «Д».

Мигом принял строевую стойку и представился по форме: – Товарищ подполковник, старший лейтенант Цеханович.

– Хорошо, – удовлетворённо произнёс мой начальник и мы обменялись рукопожатиями. После чего подполковник опять спросил, – На какую должность прибыл – Знаешь?

– Никак нет, но предполагаю на командира взвода.

– А что тебе не говорили?

– Ни как нет…

– Хм… А испанский язык хорошо знаешь?

– Ни как нет. Хорошо знаю немецкий язык.

– Как не знаешь? – Внезапно сорвался Подрушняк, сразу потеряв всё спокойствие, – я ведь специально звонил в кадры, в Москву, чтобы мне прислали начальника разведки со знанием испанского языка.

– Оп па на…, а я оказывается начальник разведки. Неплохо…, неплохо…, – замелькала у меня очень положительная эмоция, а в это время, слегка потеряв над собой контроль, Подрушняк продолжал разоряться.

– Блядь…, сидят там в Москве, жопы поотращивали и ими наверно и думают. Кадры ещё называется, сукииии….

– Товарищ подполковник, – решил подсластить пилюлю и одновременно успокоить начальство, – да я его выучу только так. Я немецкий в школе уже знал на пять, а в Германии только его шлифовал. Так что испанский на основе немецкого быстро выучу.

Я врал, врал нагло и уверенно. В школе, как и у всех немецкий шёл туго и экзамены в десятом классе по иностранному языку сдал только чудом. Конечно, служба в ГСВГ неплохо подправила знания языка, но вот такое уверенное заявление было чистой воды профанация. Я смотрел на подполковника открыто и твёрдо, а Подрушняк, ощущая что его обманывают и, понимая, что сейчас он ничего не может сделать этому вралю, взорвался выплеском беспомощной эмоций.

– Товарищ старший лейтенант, если вы через полгода не сдадите экзамен по испанскому языку, я вас отсюда отправлю в Союз за свой счёт и вашу семью тоже. Всё что здесь заработаете – всё пустите на билеты.

Всё это я уже слышал буквально несколько минут назад при знакомстве с командованием Учебного центра.

Слова « Нельзя», «Запрещено», «Высокая миссия советских людей, находящихся на Кубе», «Долг и Должны…», красочные и многозначительные обещания различных последствий, если эти слова и понятия не будут нами выполняться и будут нарушаться, причём «отправка в 24 часа за ваш счёт» звучали математической аксиомой в устах начальника Учебного центра полковника Затынайко, который проводил с нами ознакомительную беседу.

– Ерунда всё это. Ну…, не сдам…., так переведут тогда взводным да и всё.

Выплеснув негативные эмоции, Подрушняк пробурчал: – Ладно, с этим потом. Где твоя семья?

– Вон стоит, – кивнул в сторону.

Подполковник махнул рукой на стоящий недалеко УАЗик: – Моя машина, около неё старший лейтенант Беспалько. – Около автомобиля мялся крепыш, среднего роста, в гражданке, с круглой, коротко постриженной головой.

– Сажаешь туда свою семью и он везёт на квартиру. Старый начальник разведки уезжает через десять дней вот и въедешь потом в его квартиру. А пока поживёшь вместе с Беспалько. Для вас там уже всё приготовлено. А ты в это время, давай дуй на плац и проконтролируй доставку своих вещей домой. Там, в принципе, всё знают, но не помешает приглядеть. Он же тебе потом и скажет, чем займёшься завтра.

Мои уехали, я пообщался ещё немного с начальством, а потом направился на плац. Там уже половину вещей увезли, но мои ещё были тут, кроме одного здоровенного чемодана, поисками кое го и занялся. Всем здесь распоряжался капитан-танкист и он успокоили меня: – Находись здесь. Разберёмся.

Так прошло ещё пару часов. Последние чемоданы загрузили и машина, рыкнув мотором уехала. Я остался на плацу один.

– Чёрт побери. Что делать? – Чертыхнулся и задумался. Ни капитана, ни моего чемодана. Куда идти? Где моя семья?

Особо не переживал. И чемодан найдётся и скажут, где моя семья. Но всё равно…, как то не то во…, – ладно, подожду для контроля ещё минут пятнадцать и пойду искать оперативного дежурного.

Через пять минут, как принял такое волевое решение, на плац медленно заехала грузовая машина и, сделав большой круг, остановилась на другом конце плаца, откуда вылез прапорщик и стал оглядываться. А увидев, что тут ещё кто-то всё-таки есть, решительно направился ко мне.

– Вы, старший лейтенант Цеханович? – Ещё издалека спросил он.

– Да…

– Давайте садитесь и поедем в репарто Электрик, туда по ошибке увезли ваш чемодан. Заберём и я вас увезу домой.

В кабину я отказался садиться, решив проехать в кузове и оттуда, без расспросов, спокойно поглядеть на Кубу. Когда ехали в автобусе с порта, особо не пришлось смотреть в окошко, а больше смотрел за женой. Она у меня была в положение, уже третий месяц и этот пресловутый токсикоз мог сыграть свою плохую шутку. В семьдесят восьмом году мы в таком же положение с женой отдыхали в Одессе и она там внезапно вырубилась в битком набитом трамвае. И вот я её оттуда выносил. Поэтому был настороже.

А сейчас ехал и с удовольствием осматривал незнакомые окрестности и они мне нравились. Сначала по обеим сторонам дороги тянулись густые и колючие заросли, за которыми подымались, на мой ещё не замыленный взгляд, одиночные экзотические пальмы, пальмовые рощи и целые кущи растительности, густо покрывающие холмы, отдельно стоящие дома и целые улицы непривычной архитектуры. Мелькнула дорожная табличка с надпись Маnagya и мы заехали в небольшой городок. На большом окраинном и оживлённом перекрёстке свернули налево, вырвались из населённого пункта и помчались дальше, а через пятнадцать минут въехали, наверно в этот посёлок репарто, потому что поплутав немного по улицам, мы остановились перед четырёхэтажным, панельным домом. Я соскочил из кузова и за старшим машины поднялся на второй этаж и зашёл в квартиру, где увидел растерянного Юрку Лукина. Тот бродил по двухкомнатной квартире вместе с такой же растерянной женой, не зная за что схватится.

– О, Боря, тут у нас твой чемодан по ошибке привезли… Забирай…

Я остановился и огляделся. Нормальная двухкомнатная квартира, только на окнах не было стёкол, а одни деревянные жалюзи. Как я успел заметить, стёкол здесь ни у кого не было. На полу вместо привычного деревянного пола, плитка под мрамор.

– Ну, как вы тут?

– Как, как? Вот так… Дети хватанули чего пожрать в руки и умчались на улицу с пацанами местными знакомиться. А мы с Таней не знаем за что взяться. Вот сам смотри – тут всё для жизни есть. И холодильник…. Во…, весь забит продуктами. Тут мой заменщик постарался и полностью всё приготовил для нас и постельное, и продукты… Ну, короче, всё… И выпивка видишь стоит…, кубинская. А через час он придёт за нами и пойдём к нему в гости ужинать. А ты как устроился?

– Да ни как. Жену и сына увезли, а куда не знаю. Вот сейчас чемодан заберу и вот товарищ повезёт….

– Нормально, нормально вы тоже устроились, – вмешался прапорщик, – даже может быть лучше, чем здесь. Поехали…

– Ну ладно, Юра, я погнал… Слушай, а ты куда попал?

– Начальником склада в какую-то реактивку…. А ты куда?

– А я начальником разведки в учебный центр «Д».

Старший машины рассмеялся: – Да вы в одно место попали….

Обратно я уже ехал в кабине, решив пообщаться с прапорщиком. Познакомились.

– Слушай, Андрей, ты сказал что у меня квартира лучше чем у моего товарища. Что хоть за хата?

– Да как тебе сказать… Ведь везде есть свои плюсы и свои минусы. У меня в городке при бригаде, точно такая же квартира в таком же доме. Причём, нормальная квартира, но я бы только ни минуты не думал: если бы предложили, сразу бы поменялся на твоё жильё.

– Во как…. Что ж тогда за жильё такое? Заинтриговал…

– Жить будешь в Манагуа….

– Это городок, что мы проезжали?

– Да, только не в нём самом, а в полутора километрах в кубинской деревне Франк Паис, но мы по привычке называем Манагуа. Тут недалеко, до революции, американская база была, так там семейные американские сержанты жили, а теперь советские офицеры и прапорщики. Там нормально. Поел и с чаем или пивом выходишь на мраморную террасу, садишься в кресло качалку и балдеешь… Кругом пальмы, баобабы – Красота. А у меня выйдешь на балкон… Ну и что увидишь? У вас там хорошо…, – мечтательно произнёс прапорщик.

– Впрочем, сам увидишь…

Было темно, когда мы подъехали к моему временному жилищу и действительно, подсвеченные уличными фонарями пальмы, огромные деревья (баобабы наверно) и экзотичная растительность, среди которой летали светлячки, гляделось всё это классно. Меня ждали и жена с облегчением перевела дух, увидев чемодан в моих руках.

Наш дом и такие другие дома по обе стороны улицы, или как я уже знал по-испански – Каса, имели одинаковые кубические формы с плоской крышей. От дороги к дому, и действительно к террасе, тянулась асфальтовая дорожка. На террасе, выложенной крупными плитками, имитирующей зеленоватый мрамор, стояли два кресла-качалки, где в одной сидела жена, а во второй молодая, красивая деваха в лёгком полупрозрачном халатике. Это оказалась жена старшего лейтенанта Беспалько – Галя. На шум вышел и сам старлей в шортах и майке. Познакомились, его звали Василий. Тут же меня завели и познакомили с временным жилищем.

– Не совсем удачная здесь планировка. У тебя Каса, куда ты переедешь, будет получше. Там несколько другая планировка. А здесь вот….: наша с Галей спальня, вот ваша комната. Это кухня. У вас вообще кухня большая и посередине большой мраморный стол. Классненько так…. Здесь общая комната, а это холл. Да вот тут второй вход на мойку. Вот и всё хозяйство. На вас продукты, вашим заменщиком, получены и всё вот здесь. Постельное бельё тоже в вашей комнате, а всё остальное там уже передаст заменщик. Ну, а теперь давайте за стол, тебя только, Борис, ждём.

Поужинали, немного выпили. Чета Беспалько нам с женой понравилась. Были они оба с Украины, что очень чётко прослеживалось во всём, но простые. Правда, держались они несколько напряжённо и скованно, причин чего я не мог понять. Было уже достаточно поздно, и после ужина, сытые и переполненные впечатлениями, жена и сын ушли спать, а я с Васей вышел на террасу, где мы удобно расположились в качалках. Я думал, что сейчас сумею порасспросить поподробнее о жизни и службе, но не получилось. Василий отделывался общими словами, уходил от ответов, как будто боялся ответственности за свои произнесённые слова или сболтнуть чего лишнего. Всё говорил, что он командир взвода, а начальник разведки это совершенно другое. Хмыкнув про себя, я перестал спрашивать, а Вася, сославшись на ранний подъём, ушёл спать. Мне же спать не хотелось совсем. Налив в большую кружку горячего чай, снова упал в качалку и стал созерцать уже ночную жизнь Кубы. Посёлок Франк Паис, или как наши называли Манагуа, находился в метрах в восемьсот от оживлённой автомобильной трассы, связывающей Манагуа и соседний город Сантьяго де лас Вегас. Поэтом шум от проезжающих машин практически не доносился. Посёлок был большой, в несколько улиц. Наших улиц здесь было три, где проживали советские с семьями. Василий говорит, что здесь, с нашими, проживало ещё пару семей кубинских офицеров. Улицы без привычных для русского взгляда заборов были широкими и чистыми, с короткой и жёсткой травой. Среди домов стояли пальмы с широкими кронами и несколько крупных и высоких деревьев. Кое-где виднелся невысокий кустарник, среди которого летали яркие и крупные светлячки. За посёлком виднелось что-то типа леса, откуда доносились громкие крики и клики незнакомых птиц. На чистом, звёздном небе светила яростная и крупная луна, такие же яркие звёзды, создавая для меня съюарилистическую картину. Пока ещё очень непривычную для меня. В таком балдеже прошло около часа. Посёлок к этому времени совсем отошёл ко сну и я тоже собирался через некоторое время идти спать, как увидел мчавшегося огромным прыжками, явно в мою сторону, здоровенного мужика в военной форме. Слегка насторожился, подобрал под себя ноги, чтобы мгновенно вскочить и встать в стойку. Но тот подбежал к террасе и сам остановился, с любопытством разглядывая меня. Это был явно русский, хоть и в диковенной, серой камуфлированной форме, никогда мною не виданной.

– Ты кто такой? – Спросил он.

– Я, Цеханович. А ты кто такой?

– А я Цикрович. Ты мой заменщик. Меня Игорем зовут.

Я назвался и мы и обрадовано пожали руки, а Игорь тут же устроился рядом в соседней качалке.

– Борис, ты извини меня, но по традиции каждый должен встречать своего заменщика, устраивать его… А мне, как назло сегодня нарезали задачу и я только что освободился. Давай бери свою жену и пошли ко мне. Там моя жена накрыла стол. Посидим, выпьем. Познакомимся. Я введу тебя в курс дела, а моя твою жену введёт.

– Валя…, Валя…, – я не без труда разбудил жену, – Валя, заменщик пришёл и приглашает нас в гости. Пошли, познакомимся и пообщаемся.

Жена сонно заворочалась в постели: – Сколько времени?

– Двенадцать часов…

– Я спать хочу. Ты иди, а я посплю, – и жена, уронив голову на подушку, снова ровно задышала. Пожав плечами, я вышел из дома и направился за Игорем.

Действительно, моё будущее жилище было несколько другое, более удобной планировки, чем у Василия и терраса – она была несколько выше, отчего казалась более удобной. И кухня с мраморным столом мне тоже понравилась. Даже то, что в небольшом холле стояло высокое и большое, старинной работы зеркало, тоже выгодно отличало дом. В холле у накрытого стола хлопотала жена Игоря – Марина. В касе жила ещё одна семья старшего лейтенанта Руднова, но их видно не было и мы одни сели за стол. Выпили и потёк неспешный разговор. В отличие от Василия и Гали Беспалько, Цикровичи показали себя радушными и открытыми людьми, охотно и откровенно отвечали на все мои вопросы. Посмеялись и над сдержанностью Беспалько.

– Вася с Галей нормальные. Не обращай внимание. Правда, Вася несколько деревянный, но нормальный мужик, а то что они с вами себя держали несколько напряжённо, так это понятно. Они хотят пожить одни в касе и боятся, что вместо вас в этот дом вселят кого-нибудь других, а вас оставят с ними. Вот и дёргаются.

Цикровичи в свою очередь жадно расспрашивали про жизнь в Союзе и их можно было понять. Уезжали они сюда из махрового Советского Союза, а возвращались в перестроечную страну. Информацию о которой черпали только из газет. А кубинское телевидение несколько в искажённом виде преподносили информацию о событиях в СССР и вообще на Кубе очень негативно отнеслись к Перестройке.

Пообщавшись на общие вопросы, мы через час с Игорем переместились на террасу. На столик между качалками поставили водку, пиво, закуску. Марина тактично удалилась, давая возможность откровенно поговорить о службе.

– Давай теперь, Игорь, расскажи так по подробненько – Что за подразделение, где придётся служить? Чем буду заниматься? За что отвечать? Что за коллектив? Как и чем здесь живёте?

Игорь усмехнулся и потянулся к пиву: – Давай сначала промочим горло и начну рассказывать.

Бутылочное пиво оказалось неплохим, хотя как сказал заменщик, там полно глицерина. Выпив по бутылочке, я приготовился слушать.

– Служить ты будешь в 7ой отдельной мотострелковой бригаде. Но это секретное наименование. В шестидесятых годах, после Карибского кризиса, Хрущёв и Кеннеди подписали документ, где в том числе говорилось, что на Кубе мы не имеем право держать наши части. Поэтому наша бригада и громко называется «Учебный центр». Мы, якобы, здесь обучаем кубинских военнослужащих правильному обслуживанию техники и организации боевой подготовки. Ну и другим делам. Как и в любой бригаде, здесь имеется три мотострелковых батальона с наименованиями – тройка, четвёрка и двадцатка. Тройка и четвёрка в нашем городке. Он называется Нарокко, а двадцатка в другом городке – Торренс. Есть танковый батальон, наш реактивный дивизион. Мы тоже в Нарокко стоим. Есть ещё гаубичный дивизион. Он в Торренсе, вместе с двадцаткой. Ну, само собой, отдельные подразделения. Разведрота, зенитная батарея, рота связи, здоровенная рота материального обслуживания. Там около 240 человек. Рем рота, комендачи. Да…, ещё мощнейший мед. пункт. Хлебозавод и особый отдел. Всего нас тут около двух с половиной тысяч человек. Ещё отдельно учебный центр Алькисар. Там пехота проводит стрельбы и ещё Гуанабо. Это на побережье десять человек и прапорщик старший. Они в основном обслуживают и охраняют наш пионерский лагерь, посольский лагерь и дачи Главного военного советника и других шишек.

Так вот все батальоны и дивизионы идут тоже под наименованием учебного центра, но только с литерами. Так наша реактивка называется «Учебный центр Д».

Исходя из этого, у тебя обязанности и служба, как в обычном армейском дивизионе. Но тут есть свои особенности. Помимо наставлений и боевого Устава, где всё расписано, есть секретная инструкция, чем ты ещё занимаешься, помимо остального. У тебя какие задачи на завтра?

– Вася сказал, что завтра получаю форму, оборудую её и до конца дня обустройство на месте. А послезавтра принимаю должность.

– Хорошо. Вот послезавтра ты с инструкцией и ознакомишься. Принимать тебе то и нечего. Всё висит на начальнике связи старшем лейтенанте Юртаеве. Он же командир взвода управления дивизиона и твои разведчики в порядке внутренней службы подчиняются ему. Естественно и техника вся на нём, в том числе и БТР командира дивизиона и топопривязчик. Чисто номинально это твоё, но всё опять же висит на Юртаеве. Так что приём должности уложится в пару часов.

Чем будешь заниматься? До тебя тоже доведут. Единственно, что сейчас точно могу сказать – ты будешь отвечать за назначение наряда по учебному центру.

– Теперь что касается по коллективу. Тут свои нюансы. Значит управление. Начальник -подполковник Подрушняк. Ты с ним уже сталкивался и интересно, какое у тебя сложилось первое впечатление?

– Нормальное, спокойный…