Происхождение никай

Как я уже писал выше, все тексты, призванные проиллюстрировать мою схему, отобраны из никай – основных собраний сутт Палийского канона. Необходимо сказать несколько слов, чтобы пояснить происхождение и характер этих источников.

Ни сам Будда, ни его непосредственные ученики не записали ни одного из его учений. Во время жизни Будды индийская культура являлась в основном дописьменной¹. Будда странствовал по разным городам, расположенным в долине Ганга, наставляя своих монахов и монахинь, читая проповеди домохозяевам, которые собирались, чтобы послушать его речи, отвечая на вопросы любопытствующих и участвуя в дискуссиях с людьми из всех классов общества. Записи его учений, дошедшие до наших дней, не вышли из-под его собственного пера и не являются переложениями, написанными теми, кто лично слышал учение от него. Они появились по результатам монашеских соборов, состоявшихся после Париниббаны – окончательного ухода Будды в Ниббану, с целью сохранить его учение.

Маловероятно, что учения, записанные по результатам этих соборов, воспроизводят изречения Будды дословно. Во многих случаях Будда, скорее всего, говорил спонтанно и пояснял свои мысли множеством различных способов, в зависимости от различных потребностей тех, кто искал его руководства. Полное сохранение путём устной передачи столь обширного и разнообразного материала было бы практически невозможным. Чтобы преобразовать учения в формат, подходящий для их сохранения, монахам, ответственным за тексты, пришлось сопоставить и отредактировать их, чтобы они лучше подходили для прослушивания, удержания в памяти, декламации, заучивания и повторения – пяти основных элементов устной передачи. Этот процесс, который, возможно, начался ещё при жизни Будды, не мог не привести к значительной степени упрощения и стандартизации материала, подлежащего сохранению.

При жизни Будды все его беседы были разделены на девять категорий в зависимости от литературного жанра, к которому они принадлежали: sutta (беседы в прозе), geyya (смесь прозаического и стихотворного изложения), veyyākaraņa (ответы на вопросы), gāthā (стихи), udāna (вдохновенные изречения), itivuttaka (памятные высказывания), jātaka (рассказы о прошлых жизнях), abbhutadhamma (рассказы о чудесных способностях) и vedalla (катехизис – основные положения учения)². Спустя какое-то время после ухода Будды эта старая система классификации была заменена новой, упорядочивавшей тексты в более крупные собрания, именуемые никаями в традиции Тхеравады или агамами в традициях северо-индийский буддийских школ³. Сложно с точностью назвать время возникновения системы никай – агам, но с её появлением старая система классификации была практически полностью вытеснена.

В «Чуллавагге», одной из книг палийской Виная-питаки, рассказывается о том, как составлялись и утверждались тексты на Первом буддийском соборе, состоявшемся через три месяца после Париниббаны Будды. Согласно этому рассказу, вскоре после ухода Будды старейшина Махакассапа, ставший фактическим главой Сангхи, отобрал 500 монахов, которые являлись арахантами (освобождёнными), чтобы провести встречу и составить авторитетную версию учения. Собор проходил во время ретрита в сезон дождей в Раджагахе (современный Раджгир), столице Магадхи, являвшейся в те времена доминирующим государством средней Индии⁴. Вначале Махакассапа попросил почтенного Упали, выдающегося специалиста по вопросам монашеской дисциплины, продекламировать Винаю. На основании этой декламации была составлена Виная-питака, сборник наставлений по монашеской дисциплине. Затем Махакассапа обратился к Ананде с просьбой продекламировать Дхамму, то есть беседы Будды, и на основе этой декламации была составлена Сутта-питака – собрание бесед Будды.

«Чуллавагга» утверждает, что, когда Ананда декламировал Сутта-питаку, у никай были то же самое содержание и то же самое расположение сутт, которые представлены сегодня в Палийском каноне. Этот рассказ, несомненно, описывает историю через призму более позднего периода. Агамы буддийских школ, отличных от Тхеравады, хоть и соответствуют четырём основным никаям, по-разному распределяют сутты по разделам и располагают их содержимое в другом порядке, нежели в Палийском каноне. Это означает, что даже если система никай – агам и возникла на Первом соборе, то этот собор ещё не определил окончательные места сутт в этой системе. Можно также предположить, что эта система родилась в более позднее время. Это могло произойти через какое-то время после Первого собора, но ещё до момента, когда Сангха распалась на различные школы. Если же эта система зародилась уже во времена разделения на секты, то она могла быть сначала введена одной из школ, а позже заимствована другими, при этом каждая из школ самостоятельно назначала текстам те или иные места.

В то время как рассказ «Чуллавагги» о Первом соборе может представлять собой смесь легенд с историческими фактами, нет никаких причин сомневаться в роли Ананды в сохранении бесед Будды. Будучи личным помощником Будды, Ананда получал учения непосредственно от него и его великих учеников, запоминал их и передавал другим. В течение своей жизни Будда неоднократно хвалил его за способность запоминать услышанное и называл его «первым из тех, кто изучил многое» (etadaggaṃ bahussutānaṃ)⁵. Пожалуй, мало у кого из монахов память сохранила столько же учений, сколько у Ананды, но уже при жизни Будды стали появляться отдельные монахи, специализировавшиеся на конкретных текстах. Стандартизация и упрощение материала должны были способствовать его запоминанию. После того как тексты были систематизированы в никаи и агамы, проблема сохранения и передачи текстового наследия была решена путём объединения специалистов по текстам в сообщества, занимавшиеся определённым собранием сутт. Благодаря этому различные сообщества в пределах Сангхи могли сосредоточиться на запоминании и интерпретации разных текстовых коллекций и община в целом переставала быть зависима от способностей к запоминанию отдельных монахов. Так учения передавались на протяжении последующих 300 или 400 лет, пока наконец не были записаны⁶.

В течение нескольких столетий, последовавших за уходом Будды, из-за разногласий по доктринальным и дисциплинарным вопросам единая Сангха начала делиться на отдельные группы, пока спустя 300 лет после Париниббаны число школ буддизма не достигло по крайней мере 18. Возможно, каждая школа имела свою коллекцию текстов, считавшихся более или менее каноническими, хотя нельзя исключить и то, что тесно связанные между собой группы могли иметь единый набор утверждённых текстов. Несмотря на то что разные школы организовывали свои собрания текстов по-разному и их сутты могут иметь различия в деталях, отдельные сутты часто удивительно похожи, иногда практически идентичны, а доктрины и практики, которые они описывают, по существу одинаковы⁷. Доктринальные различия возникли не из содержания самих сутт, а из их интерпретаций специалистами по текстам той или иной школы. Эти различия усилились после того, как конкурирующие школы зафиксировали свои философские принципы в трактатах и комментариях, выражавших их особые точки зрения по тем или иным доктринальным вопросам. Насколько мы можем определить, эти доработки философских систем оказали минимальное влияние на сами исходные тексты, которыми, по всей видимости, ни одна из школ не хотела манипулировать в соответствии со своими доктринальными повестками. Вместо этого с помощью своих комментариев они пытались интерпретировать сутты таким образом, чтобы извлекать из них только те идеи, которые поддерживали бы их собственные взгляды. Нередко такие интерпретации, защищающие надуманные взгляды, вступают в противоречие с самими оригинальными текстами.

Палийский канон

К сожалению, канонические коллекции текстов, принадлежавшие большинству основных ранних буддийских школ, были утеряны в результате уничтожения индийского буддизма вторгшимися в XI и XII веках в Северную Индию мусульманскими захватчиками. Эти вторжения явились фактически похоронным звоном для буддизма в стране его зарождения. Только одно полное собрание текстов ранней индийской буддийской школы дошло до нас в целости и сохранности. Эта коллекция, передававшаяся на языке, известном нам как пали, принадлежала древней школе Тхеравада. В III веке до н. э. эта школа была перенесена на Шри-Ланку и таким образом сумела избежать разорительного опустошения, постигшего буддизм на его родине. Примерно в то же время Тхеравада распространилась по всей Юго-Восточной Азии и в последующие века стала доминирующей в регионе.

Палийский канон, являющийся собранием текстов, Тхеравада рассматривает как слова Будды (buddhavacana). Тот факт, что тексты этой коллекции сохранились как единый канон, не означает, что все они датируются одним и тем же периодом. Также это не означает, что тексты, формирующие его наиболее архаичное ядро, обязательно являются более древними, чем их аналоги, принадлежащие другим буддийским школам, сохранившиеся в китайском или тибетском переводах как части целых канонов или в некоторых случаях как отдельные тексты на других языках Индии. Тем не менее Палийский канон имеет для нас особую ценность как минимум по трём причинам.

Во-первых, это единственная полная коллекция текстов, относящихся к одной школе. И хотя мы можем обнаружить чёткие признаки исторической доработки в разных частях Канона, сверка текстов внутри одной школы даёт им определённую степень единообразия. Рассматривая тексты, относящиеся к одному периоду, мы можем говорить даже о полной однородности их содержания, «едином аромате», лежащем в основе разнообразных выражений учения. Эта однородность, наиболее заметная в четырёх никаях и более древней части пятой никаи, с учётом высказанного выше уточнения о наличии аналогичных текстов у других, ныне исчезнувших буддийских школ даёт нам основание верить, что с этими текстами мы достигаем самого древнего слоя буддийской литературы, какой только возможно обнаружить.

Во-вторых, вся коллекция сохранилась на одном из средних индоарийских языков, который был тесно связан с языком (или, что более вероятно, различными региональными диалектами), на котором говорил сам Будда. Мы называем этот язык пали, хотя на самом деле это название возникло по недоразумению. Слово пали, собственно, означает «текст» – именно канонический текст, а не комментарии. Комментаторы называли язык, на котором были сохранены тексты, pālibhāsā, то есть «язык текстов». В какой-то момент этот термин был неправильно понят как означающий «язык пали», далее это ошибочное представление стало разрастаться, пустило корни и с тех пор пребывает с нами. Учёные считают этот язык гибридом нескольких пракритских диалектов, которые использовались примерно в III веке до н. э., и санскрита⁸. Хотя этот язык и не идентичен тому языку, на котором говорил сам Будда, он принадлежит к той же семье языков, которые он мог использовать, и возник из той же концептуальной матрицы. Таким образом, этот язык наиболее точно отражает образ мышления, который Будда унаследовал от той индийской культуры, в которой он родился. Слова этого языка лучше всего отражают тончайшие нюансы этого образа мышления, без проявления чужеродных влияний, неизбежных даже при самых лучших и скрупулёзных переводах. Это отличает исходные тексты от китайских, тибетских или английских версий, которые неизбежно получают коннотации, свойственные словам языка перевода.

В-третьих, Палийский канон имеет особое значение по той причине, что является официальным сборником текстов для действующей современной школы. В отличие от собраний текстов исчезнувших школ раннего буддизма, представляющих чисто академический интерес, эта коллекция до сих пор полна жизни. Она вдохновляет веру миллионов буддистов: от деревень и монастырей Шри-Ланки, Мьянмы и Юго-Восточной Азии до городов и медитационных центров Европы и обеих Америк. Канон формирует их понимание, руководит ими в случае трудного нравственного выбора, даёт информацию о практиках медитации и предлагает ключи к освобождающему прозрению.

Палийский канон также известен под названием Tipițaka – «Три корзины», или «Три собрания». Эта тройная классификация не является уникальной для школы Тхеравада и повсеместно использовалась в индийских буддийских школах как способ классификации буддийских канонических текстов. Даже сегодня священные писания, сохранённые в китайском переводе, известны под названием «китайская Трипитака». Три собрания текстов Палийского канона – это:

1. Виная-питака – собрание наставлений по дисциплине, содержит свод правил, установленных для монахов и монахинь, а также правила, необходимые для гармоничного функционирования монашеского ордена в целом.

2. Сутта-питака – собрание бесед, включающее беседы Будды и его главных учеников, а также вдохновляющие строфы, стихотворные повествования и отдельные работы-комментарии.

3. Абхидхамма-питака – собрание философских трактатов, представляющее собой сборник из семи книг, в которых учение Будды подвергается строгой философской систематизации.

Абхидхамма-питака, очевидно, является продуктом более позднего этапа эволюции буддийской мысли, нежели две другие Питаки. Палийская версия представляет собой попытку школы Тхеравада систематизировать более древние учения. Другие ранние школы, по-видимому, имели свои собственные системы Абхидхаммы. Система школы Сарвастивада является единственной, чьи канонические тексты полностью сохранились. Эта коллекция, как и палийская версия, также состоит из семи книг. Первоначально они были написаны на санскрите, но сохранились только в китайском переводе. Описываемая в них система значительно отличается от своего тхеравадинского аналога в отношении как формулировок, так и философии в целом.

Сутта-питака, которая содержит записи бесед Будды и дискуссий с его участием, состоит из пяти собраний текстов, именуемых никаями. Во времена написания классических комментариев они были также известны под названием агамы, как их аналоги в северном буддизме в наши дни. Четырьмя основными никаями являются:

1. «Дигха-никая» – собрание длинных бесед, 34 сутты, распределённые по трём ваггам (книгам).

2. «Мадджхима-никая» – собрание бесед средней длины, 152 сутты, распределённые по трём ваггам.

3. «Саньютта-никая» – собрание связанных бесед, около 3 000 коротких сутт, сгруппированных в 56 глав, называемых саньюттами, которые в свою очередь распределены по пяти ваггам.

4. «Ангуттара-никая» – собрание числовых бесед (или «Бесед, идущих по возрастанию»), примерно 2 400 коротких сутт, распределённых по 11 главам, называемым «Нипаты».

На первый взгляд, «Дигха-никая» и «Мадджхима-никая» кажутся собраниями, основанными исключительно на длине бесед: длинные беседы были отправлены в «Дигху», а беседы средней длины – в «Мадджхиму». Однако тщательное сведение их содержимого в таблицы позволяет предположить, что различие между этими двумя собраниями может быть обусловлено другим фактором. Беседы, содержащиеся в суттах «Дигха-никаи», в значительной степени нацелены на внешнюю аудиторию и, демонстрируя превосходство Будды и его учения над другими, судя по всему, призваны привлечь к учению потенциальных новообращённых. Беседы из сутт «Мадджхима-никаи» в значительной степени направлены к внутренней аудитории – буддийской общине – и, кажется, предназначены для того, чтобы познакомить монахов-новичков с учениями и практиками буддизма⁹. Вопрос о том, являются ли практические цели бесед определяющими для распределения сутт по этим двум никаям, или же всё-таки главным критерием для распределения является длина, а назначение бесед – лишь случайное следствие различия в их длине, пока остаётся открытым.

Тексты «Саньютта-никаи» распределены тематически. Каждая тема – это «скоба» (saṃyoga), которая соединяет беседы в saṃyutta (главы). Отсюда и происходит название собрания – «связанные (saṃyutta) беседы». Первая книга – «Книга, содержащая строфы» – уникальна тем, что составлена на основе единого литературного жанра. Она содержит сутты – как правило, имеющие вступление, написанное прозой, – и завершение в виде стихотворных строф. В зависимости от темы сутты упорядочены в 11 глав. Каждая из остальных четырёх книг «Саньютта-никаи» содержит длинные главы, посвящённые основным доктринам раннего буддизма. Каждая из книг II, III и IV открывается главой, которая посвящена теме, имеющей в ней наибольшее значение. В книге II это зависимое возникновение (глава 12 «Нидана-саньютта»), в книге III – пять совокупностей (глава 22 «Кхандха-саньютта»), в книге IV – шесть внешних и внутренних опор чувств (глава 35 «Салаятана-саньютта»). Книга V посвящена основным факторам обучения, которые в постканонический период стали называть 37 средствами Пробуждения (bodhipakkhiyā dhammā). Они включают Благородный восьмеричный путь (глава 45 «Магга-саньютта»), семь факторов Пробуждения (глава 46 «Бодджханга-саньютта») и установление четырёх видов памятования (глава 47, «Сатипаттхана-саньютта»). Исходя из содержания «Саньютта-никаи», можно сделать вывод, что она предназначалась для удовлетворения потребностей двух групп внутри монашеского ордена. Одна из них состояла из специалистов по доктрине – тех монахов и монахинь, которые стремились исследовать глубинные смыслы Дхаммы и разъяснять их своим спутникам по религиозной жизни. Другая группа состояла из монахов, посвятивших себя развитию медитации прозрения.

В основу «Ангуттара-никаи» положена числовая схема, являвшаяся основой особой педагогической методики Будды. Чтобы облегчить понимание и запоминание материала, Будда часто излагал свои рассуждения в виде числовых наборов – в формате, который гарантировал, что выражаемые им идеи будут легко сохраняться в памяти слушателей. «Ангуттара-никая» объединяет эти числовые беседы в единый массив, состоящий из 11 nipātas (глав), каждая из которых называется в соответствии с тем числом, на котором основано содержимое входящих в неё сутт. Соответственно в «Ангуттара-никаю» входят «Глава единиц» (ekakanipāta), «Глава двоек» (dukanipāta), «Глава троек» (tikanipāta) и так далее до «Главы одиннадцати» (ekādasanipāta). Так как различные группы факторов пути были включены в «Саньютту», «Ангуттара» может сосредоточиться на тех аспектах обучения, которые не вошли в связанные наборы сутт. «Ангуттара» также включает большое количество сутт, адресованных мирским последователям; они посвящены этическим и духовным проблемам жизни в миру, включая семейные отношения (между мужьями и жёнами, родителями и детьми) и правильные способы приобретения, сохранения и использования богатства. Другие сутты посвящены практическому обучению монахов. Числовое устройство этого собрания текстов делает его особенно удобным для формального обучения, и его могут легко использовать как старшие монахи для обучения новичков, так и проповедники для наставления мирян.