Если кто-то говорит: «Я свидетель моего свидетеля», – это абсурд. Почему абсурд? Потому что если вы свидетельствуете свидетельствующее «Я», то это свидетельствующее «Я» – не свидетель. Свидетелем является тот, кто свидетельствует. То, что вы можете видеть, – это не вы; то, что вы можете наблюдать, – это не вы; то, что вы можете осознавать, – это не вы.

Но за пределами ума есть точка, в которой вы просто есть. Там вы не можете разделить свое единое существование на две части – на объект и субъект. Есть только субъективность, только свидетель. Это очень и очень трудно понять с помощью интеллекта, интеллект здесь бессилен.

Вследствие этой логической трудности Чарвака – толкователь одной из самых логичных философских систем в мире – говорит, что нельзя знать самого себя; самопознание невозможно. А поскольку знать себя невозможно, можно ли вообще говорить о «себе», о каком-то «Я»? Все, что вы знаете, не вы сами. Вы сами – это тот, кто знает, а не то, что он знает; поэтому с точки зрения логики некорректно говорить: «Я знаю себя». Это абсурдно, нелогично. Как вы можете знать себя? Кто тогда будет знающим, и кто будет знаемым? Знание подразумевает дихотомию, разделение на объект и субъект, на знаемое и знающего.

Поэтому Чарвака утверждает, что, если человек говорит, что знает себя, он говорит чепуху. Знать себя невозможно, потому что «себя» можно отнести только к знающему. «Себя» никак нельзя превратить в знаемое.

А значит, говорит Чарвака, если невозможно «знать себя», как можно считать «себя» существующим? Те, кто подобно Чарваке не верит в существование «себя», своего «Я», называются анатмавадинами. Они говорят, что никакого «Я» нет, – то, что не может быть познано, не существует. И с логической точки зрения они правы. Если опираться только на логику, они правы.

Но в этом и состоит таинство жизни – логика только начало, но не конец. Наступает момент, когда логика кончается, но вы не кончаетесь. Наступает момент, когда логика больше не действует, а вы все равно есть. Жизнь нелогична. Вот почему так трудно понять, постичь, что это значит, когда говорят, что остается только свидетель.

Например, если в комнате есть светильник, вы видите вокруг много предметов. Когда светильник погашен, вокруг темно и ничего не видно. Когда светильник зажжен, становится светло, и вы все видите. Но вы когда-нибудь замечали, что происходит? Сможете ли вы увидеть светильник и его свет, если не будет никаких предметов? Вы не сможете увидеть свет, потому что для того, чтобы быть видимым, свет должен от чего-то отражаться. Он должен встретить на своем пути предмет. Лучи должны столкнуться с предметом и отразиться от него, тогда они достигнут ваших глаз. Так что сначала вы видите предметы, а потом делаете заключение, что стало светло. Когда вы зажигаете светильник или свечу, вы никогда не видите свет первым. Первыми вы видите объекты и благодаря объектам узнаете о свете.

Ученые говорят, что, если объектов нет, свет нельзя увидеть. Посмотрите на небо: оно кажется голубым, но оно не голубое, оно наполнено космическими лучами. Оно кажется голубым потому, что в нем нет объектов. Лучи света не могут отразиться и дойти до ваших глаз. Если вы выйдете в открытый космос и там не будет никаких объектов, то будет темно. Конечно, лучи света будут повсюду вокруг вас, но все равно будет темно. Чтобы свет был виден, нужны какие-то объекты.

Чарвака говорит: если вы войдете внутрь и придете к той точке, где остался только свидетель, и не будет ничего, что можно свидетельствовать, как вы сможете узнать об этом? Должны быть какие-то объекты, чтобы было что свидетельствовать, – только тогда можно узнать, что есть свидетель. С логической, научной точки зрения он прав. Но в экзистенциальном плане это неверно.

Тот, кто действительно входит внутрь, приходит к точке, где не остается никаких объектов, кроме самого сознания. Вы есть, но нет ничего, что можно было бы видеть; есть только видящий – только видящий. Есть только субъективность, не окруженная объектами. В тот момент, когда вы приходите к этой точке, вы достигаете предельной цели бытия. Можете назвать ее альфой – началом, или омегой – концом. Это и то и другое, альфа и омега. Это называется «самопознанием». С позиций лингвистики это слово некорректно, потому что словами об этом вообще ничего нельзя сказать. Когда вы входите в мир единого, язык становится бессмысленным.

Язык сохраняет смысл, только пока вы остаетесь в мире двойственности. В мире двойственности язык имеет смысл, потому что он создан в этом мире, является частью этого мира. Но когда вы входите в мир единого, недвойственного, он теряет смысл. Вот почему те, кто знает, молчат – а даже если что-то и говорят, то поспешно добавляют, что это только символическое выражение, это не совсем верно: это неправильно.

Лао-цзы говорил: «То, что может быть сказано, не может быть истиной, а то, что истинно, не может быть сказано». Он молчал; большую часть своей жизни он ничего не писал. Он говорил: «Если я что-то скажу, это будет неправда, потому что ничто не может быть сказано о том царстве, где остается лишь Единое».

Закрыв глаза, детально рассмотри свое внутреннее существо, – и тело, и ум. Так узнай свою истинную природу.

Рассмотрите свои тело и ум, свое внутреннее устройство. И помните, что тело и ум – не два отдельных явления. Скорее, вы одновременно то и другое – психосоматическая, телесно-умственная система. Ум – это более тонкая часть тела, а тело – более грубая часть ума.

И если вы осознаете систему тела-ума, если вы осознаете свою структуру, вы освободитесь от этой структуры, освободитесь от проводника, увидите, что вы отличны от него. И само это знание – что вы отдельны от структуры – и есть ваша истинная природа. Это и есть вы. Тело умрет, но истинная природа не умрет никогда. Ваш ум умрет и изменится, и будет умирать снова и снова, но истинная природа не умрет никогда. Истинная природа вечна. Вот почему ваша истинная природа не имеет отношения ни к вашему имени, ни к форме – она за пределами того и другого.

Как же выполнять эту технику? Надо полностью, совершенно закрыть глаза. Если вы хотите попробовать эту технику, закройте глаза, и пусть все движения прекратятся. Пусть ваши глаза станут как каменные. Никаких движений. Практикуйте это день за днем, и однажды это вдруг случится – вам удастся заглянуть внутрь. Глаза, которые всегда смотрели наружу, обратятся внутрь, и вы увидите проблеск своей внутренней природы.

И потом уже никаких трудностей не будет. Если вы однажды заглянули внутрь, вы знаете, как это делается. Трудно получить только первый проблеск, а потом у вас уже есть навык. Тогда это становится совсем легко. В любой момент вы можете закрыть глаза, остановить их и войти в это царство.

Будда умирал. Настал последний день его жизни, и он спросил своих учеников, есть ли у них к нему какие-нибудь вопросы. Они все горестно плакали, и они сказали ему: «Нет, ты уже так много нам рассказал. Нам больше не о чем спрашивать».

А у Будды был обычай спрашивать трижды. Он никогда не ограничивался одним разом. Он спрашивал снова, а потом спрашивал в третий раз – нет ли у вас вопросов? Много раз Будду спрашивали: «Почему ты спрашиваешь одно и то же трижды?» И он отвечал: «Потому что человек так неосознан, так несознателен, что в первый раз может не услышать, а во второй раз может не понять».

Итак, он спросил трижды, и трижды его ученики, его бхиккху, монахи, сказали: «Мы больше не хотим ничего спрашивать. Ты передал нам так много».

Тогда он закрыл глаза и сказал: «Если вам не о чем больше спросить, прежде чем умрет тело, я уйду из него. Прежде чем смерть войдет в тело, я уйду из него».

Он закрыл глаза. Его глаза замерли, и он начал уходить. Говорят, что его движение внутрь состояло из четырех частей. Во-первых, он закрыл глаза; потом его глаза замерли, стали совсем неподвижными. Если бы тогда был прибор для записи REM, он не начертил бы никакого графика. Глаза полностью остановились – это второе. В-третьих, он посмотрел на свое тело; и, в-четвертых, он посмотрел на свой ум.

Это было целое путешествие. Прежде чем пришла смерть, он вернулся в свой центр, к своему первоисточнику. Вот почему его смерть не называют смертью: мы называем ее нирваной, и в этом отличие. Мы называем такую смерть нирваной – прекращением, – но не смертью. Обычно мы умираем, потому что с нами случается смерть. Но с Буддой она не случилась. Прежде чем пришла смерть, он уже вернулся к источнику.

Смерть случилась только с его телом – но его уже там не было. Поэтому в буддийской традиции говорится, что он никогда не умирал. Смерть не поймала его. Она гналась за ним, как гонится за каждым, но не смогла его догнать; он перехитрил ее. Наверное, он смеялся – он был за пределами, а смерти досталось только мертвое тело.

В этом и заключается техника. Разбейте ее на четыре части и продвигайтесь. И когда вы получите первый проблеск, все станет легко и просто. Тогда в любой момент вы сможете войти внутрь или выйти наружу; вы сможете входить и выходить точно так, как вы входите в дом и выходите из него… входите и выходите.

Вторая техника:

Смотри на чашу, не видя стенок или материала. В несколько мгновений осознай.

Смотреть можно на что угодно. Возьмите чашу или любой другой предмет, но смотреть надо не так, как вы обычно смотрите, – качественно иначе.

Смотри на чашу, не видя стенок или материала.

Смотрите на любой предмет, но соблюдайте два условия… Не смотрите на стенки, на поверхность, смотрите на объект в целом. Обычно мы смотрим на отдельные части. Может быть, не сознательно, но мы смотрим на отдельные части. Если я посмотрю на вас, сначала я увижу ваше лицо, потом торс и потом все тело. Смотрите на предмет как на целое, не разделяйте его на части. Почему? Потому что, когда вы разделяете что-либо на части, глаза получают возможность двигаться от одной части к другой. Смотрите на предмет в целом. Это возможно.

Я могу смотреть на всех вас двумя способами. Я могу начать с одной стороны и потом двигаться дальше: посмотреть на А, потом на В, потом посмотреть на С – и так продолжать. Когда я смотрю на А, В и С, я не присутствую – или присутствую только где-то с краю, я не сфокусирован. Когда я смотрю на В, то оставляю А. Когда смотрю на С, А полностью теряется; А выходит из моего фокуса. Я могу смотреть на вашу группу таким образом; но я могу смотреть также и на всю группу, не разделяя ее на отдельных людей, на единицы, воспринимая ее как целое.

Попробуйте это. Сначала смотрите на какую-то вещь, переходя от одного ее фрагмента к другому. Потом, вдруг, увидьте эту вещь как целое; не разделяйте ее на части. Когда вы смотрите на предмет как на целое, глазам не нужно двигаться. Именно для того, чтобы предотвратить всякую возможность движения, и поставлено это условие: смотрите на предмет в целом, воспринимайте его как целое. И, во-вторых, не смотрите на материал. Если чаша сделана из дерева, не обращайте внимания на дерево; воспринимайте только чашу, только форму. Не смотрите на материал. Чаша может быть из золота, может быть из серебра – смотрите на чашу. Не смотрите на материал, из которого она сделана, смотрите только на форму.

Итак, во-первых, смотрите на объект в целом. И, во-вторых, смотрите на форму, а не на вещество. Почему? Потому что вещество является материальной составляющей, а форма является духовной составляющей, и так вы переходите от материального к нематериальному. Это будет полезно.

Попробуйте. Можно попробовать с чем угодно, с кем угодно. Вы видите человека, мужчину или женщину: смотрите и охватывайте его своим взглядом целиком, полностью. Сначала будет странное чувство, потому что вы не привыкли так смотреть, но, в конце концов, это будет прекрасно. И не думайте о том, красивое у него тело или нет, белая кожа или черная, мужчина это или женщина. Не думайте, просто смотрите на форму. Забудьте о материале и смотрите только на форму.

В несколько мгновений осознай. Продолжайте смотреть на форму в целом. Не позволяйте глазам двигаться. Не начинайте думать о материале. Что тогда произойдет? Вы вдруг осознаете самого себя. Глядя на что-то, вы начнете осознавать самого себя. Почему? Потому что у глаз теперь нет возможности двигаться наружу. Форма воспринимается как одно целое, и вы не можете переходить к ее частям. Материал отброшен, остается только чистая форма. Теперь вы не можете думать о золоте, дереве, серебре и тому подобном.

Форма – это чистая форма. О ней невозможно думать. Форма есть просто форма – что о ней думать? Если чаша из золота, можно подумать о многом. Например, вам захочется украсть ее, или сделать с ней что-нибудь, или продать; вы можете подумать, сколько она стоит, – может возникнуть множество мыслей. Но о чистой форме думать невозможно. Чистая форма останавливает поток мыслей. И при этом нет возможности переходить от одной части к другой – вы воспринимаете предмет как целое.

Оставайтесь с целым и с формой. И неожиданно вы начнете осознавать самого себя, потому что теперь ваши глаза не могут двигаться. А они должны двигаться, такова их природа. Поэтому ваш взгляд обратится к вам. Он повернет назад, вернется домой, и внезапно вы осознаете самого себя. Это осознание самого себя – один из самых экстатичных моментов, возможных для человека. Когда вы в первый раз осознаете самого себя, в этом столько красоты и блаженства, что вы не найдете никакого сравнения.

Вы впервые по-настоящему становитесь самим собой; вы впервые узнаете, что существуете. В один миг раскрывается все ваше существо.

Но почему это происходит? Возможно, вы видели – я думаю, что все где-то видели, в детских книжках, или в каких-то учебниках по психологии – такую картинку, на которой изображена старуха, и в тех же линиях скрыто изображение красивой молодой женщины. Картинка одна, линии одни и те же, но изображений два – старухи и молодой женщины.

Посмотрите на такую картинку: вы не сможете одновременно увидеть оба изображения. Вы будете видеть либо одно, либо другое. Когда вы смотрите на изображение старухи, молодая женщина скрыта от вас. Но если вы попытаетесь ее найти, это будет трудно, причем мешать будет само усилие. Вы видите старуху, и ваш взгляд зафиксирован на этом рисунке. И вот, сохраняя эту фиксацию, вы пытаетесь найти молодую женщину… Это невозможно, так вы не сможете найти ее. Вам понадобится специальная техника.

Пристально смотрите на старуху, полностью забудьте о молодой женщине. Пристально смотрите на старуху, на ее рисунок. Смотрите пристально, продолжайте смотреть. И неожиданно старуха исчезнет, и вы вдруг увидите молодую женщину. Почему? Если вы попытаетесь искать ее, вы ее не заметите. Такие рисунки дают детям в качестве головоломки, им говорят: «Найди другое изображение». Тогда они начинают искать, и у них ничего не получается.

Вся хитрость в том, чтобы не пытаться найти другое изображение: просто смотрите на рисунок, и вы увидите. Забудьте о втором изображении, о нем не надо думать. Ваши глаза не могут оставаться в одной точке, так что, если вы будете пристально смотреть на старуху, глаза, в конце концов, устанут. И тогда они вдруг переместятся, уйдут от этого изображения, и благодаря этому смещению вы осознаете другое изображение, скрытое в тех же линиях. Но что удивительно: как только вы увидели молодую женщину, вы больше не видите старуху. Однако теперь вы знаете, что обе они есть на картинке.

С самого начала вы, может быть, даже не верили, что здесь скрыта еще и молодая женщина, но теперь вы знаете, потому что старуху вы уже видели. Теперь вы знаете, что старуха тоже где-то здесь, но, глядя на молодую женщину, вы не можете одновременно увидеть и старуху. А если вы увидите старуху, то снова потеряете из виду молодую женщину. Невозможно видеть обеих одновременно; в каждый момент времени вы можете видеть только одну из них.

То же самое происходит со взглядом внутрь и наружу. Вы не можете смотреть внутрь и наружу одновременно. Когда вы смотрите на чашу или на любой другой предмет, вы смотрите наружу: сознание движется наружу, река течет наружу. Вы сфокусированы на чаше. Продолжайте пристально смотреть на нее. И само это пристальное смотрение создаст возможность для движения внутрь. Ваши глаза устанут, они захотят двигаться. И, не найдя ничего, к чему можно было бы двигаться снаружи, река вдруг повернет обратно – ей не останется ничего другого. Вы заставите свое сознание отступить внутрь. А когда вы начнете осознавать самого себя, вы потеряете из виду чашу; ее больше не будет.

Вот почему такие люди, как Шанкара или Нагарджуна, говорят, что весь мир иллюзорен, – так они видят. Когда мы узнаем себя, мир исчезает. На самом деле мир не иллюзорен; он существует. Но нельзя видеть оба мира одновременно – вот в чем дело. Поэтому, когда Шанкара входит в самого себя, когда он узнает свое «Я», становится свидетелем, мира больше нет. Так что он прав. Он говорит, что мир есть майя – иллюзия. Мир только кажется существующим, он не существует.

Имейте в виду этот факт. Когда вы знаете мир, вас нет. Вы есть, но в скрытом виде, и вы не можете поверить, что где-то здесь скрыты еще и вы, – мир слишком очевиден для вас, его присутствие слишком явно. И если вы начнете сразу искать себя, это будет трудно; может помешать само усилие. Поэтому Тантра говорит: остановите свой взгляд на чем-нибудь, на любом предмете окружающего мира, и не отводите его, удерживайте на месте. И сама эта попытка удержать взгляд создаст возможность для того, чтобы сознание потекло вспять – обратилось внутрь. Тогда вы начнете осознавать самого себя, свое «Я».

Но когда вы начнете осознавать самого себя, чаши больше не будет. Она по-прежнему там, но для вас ее нет. Поэтому Шанкара и говорит, что мир иллюзорен, – потому что, когда вы узнаете себя, мир перестает существовать. Он исчезает как сон.

Но Чарвака, Эпикур, Маркс тоже правы. Они называют мир истиной, а наше «Я» – иллюзией, обманом; они говорят, что никакого «Я» нет. Они признают только науку: наука утверждает, что существует только материя, только объекты; никакого субъекта не существует. Они правы, потому что глаза сфокусированы на объектах.