Адама де Мариско
Вот пришел и месяц май —
Сердце юноши играй!
Фа-ла-ла,
Фа-ла-ла,
Фа-ла-ла-ла-ла-ла-ла!
Каждый день меж ветвей
Пляшет с девушкой своей.
Фа-ла-ла,
Фа-ла-ла,
Фа-ла-ла-ла-ла-ла-ла!
Старинная песенка
– Что, черт возьми, значит «женись без промедления», отец?
Александр Гордон недовольно взирал с высоты немалого роста на прикованного к постели отца, однако на графа Брок-Керна его взгляд не произвел ни малейшего впечатления. Точно так же он сам смотрел в дни своей молодости на более влиятельных людей, пытавшихся диктовать ему свои условия. «Господи, – думал граф, глядя на сына, – да он такой же, каким был когда-то и я сам: так же высок и худощав, с такими же черными, как вороново крыло, волосами и суровым, словно вытесанным из гранита, лицом. Проклятье! Не случись со мной этого несчастья, мы сейчас выглядели бы как братья».
Ангус Гордон испустил тяжелый вздох. Ему претило признаваться в собственной немощи, и все же, заскрежетав от досады зубами, он произнес:
– Ты должен понять, Алекс, что мне не дожить до весны. С каждым днем я становлюсь все слабее и уже не могу себя обслужить. Проклятье! Я даже не в состоянии дойти до уборной! Не хочу так жить. Да и лекарь из Абердина говорит, что лучше мне уже не станет. Я знаю, что умираю.
Молодой человек, явно захваченный врасплох откровенностью отца, лишь переминался с ноги на ногу.
– Мне осталось несколько недель, а ты мой единственный наследник мужского пола, – продолжил граф Брок-Керн. – После того как эпидемия унесла жизнь твоей матери и брата Найджела, у меня не осталось никого, кроме тебя и твоей сестры. Не хотелось бы отдавать Дан-Брок Анабелле и ее слабохарактерному мужу. У тебя есть невеста, Алекс. Женись на ней! И подари мне внука!
– Господи, отец! Ты говоришь о маленькой англичанке, которую я не видел много лет? Она же сама еще совсем ребенок и вряд ли сможет родить! Болезнь повредила твой рассудок.
– Верно, – резко ответил граф, – ты не видел свою невесту со дня вашей помолвки. И чья в том вина, сын? Ты хотя бы представляешь, сколько лет прошло? Почти десять. Так что девица де Мариско вполне себе подросла и созрела для брака. Ты просто обязан на ней жениться! Хотя, может, твоим сердцем завладела другая? Если так, не стану тебя неволить: хочу, чтобы ты был счастлив в браке, как был счастлив я сам. Твоя мать была любовью всей моей жизни, и, как ни грустно мне покидать тебя, сын, я рад, что скоро снова ее увижу. Год, что миновал со дня смерти моей дорогой Изабеллы, показался мне вечностью.
Голос графа сорвался, и Алекс, ощутив, как непрошеные слезы обожгли ему глаза, заморгал, чтобы не дать им пролиться, и тихо сказал:
– У меня нет возлюбленной, отец. И ты это знаешь.
– Тогда поезжай в Англию и женись на девушке, что я для тебя выбрал. Она принадлежит тебе. Мы с Адамом де Мариско всегда мечтали породниться. Это мое предсмертное желание, Алекс. Я не стал бы отбирать тебя у другой девушки, но, коль скоро таковой не существует, ты просто обязан выполнить свой долг и жениться на дочери моего друга. Ты никогда раньше не говорил ни слова против. Посему выполни мою последнюю волю, сынок.
Сквозь порывы ледяного зимнего ветра, протяжно завывавшего в серых каменных башнях Дан-Брока, Александру Гордону вновь и вновь слышались слова покойного отца, умолявшего о скорейшей женитьбе. Сидя во главе стола в главном зале замка, он бросил взгляд на своего зятя Иена Гранта и в который раз понял, что выбора у него нет. Совсем недавно он услышал, как один из его племянников сказал другому: «Папа говорит, что однажды все это станет моим, а сам я буду графом».
Эти невинные и вместе с тем наполненные гордостью слова старшего сына сестры внезапно напомнили Алексу предсмертную мольбу отца. Чтобы Грант унаследовал титул графа Брок-Керна? Никогда!
Алекс понимал, почему отец нашел ему невесту в Англии. Английская королева, несмотря на свой преклонный возраст, оставалась девственницей и посему не имела прямых наследников, которым могла бы передать трон, так что однажды на престол взойдет ее кузен, король Шотландии Джеймс Стюарт, приходившийся кузеном и ему.
Несмотря на то что Алекс старался как можно реже бывать при дворе, для него не являлось секретом стремление Джейми Стюарта поскорее вступить в наследство и перебраться на юг, славившийся более цивилизованными нравами. Английские представители знати причиняли своим королям меньше беспокойства, нежели их шотландские сородичи, а английские монаршие особы отличались завидным долголетием, чего нельзя было сказать о представителях династии Стюарт. Ни один из шотландских королей, начиная с самого первого Джеймса Стюарта, не прожил больше сорока лет, и ни один из них не умер своей смертью. Нынешний король Джеймс, как и всякий нормальный человек, желал жить долго. Только вот Шотландия совсем не подходила для этой цели. Когда же он унаследует трон и отправится в Англию вместе со своим двором, в наиболее выгодном положении окажутся те из его подданных, кто уже успел жениться на англичанках и обзавестись связями, поэтому Ангус Гордон и нашел для своего сына невесту-англичанку.
Алекс, откинувшись на стуле, наблюдал за Иеном Грантом из-под полуопущенных век. Его зять, в сущности, неплохой человек, но ему давно уже пора научиться заботиться о себе и своей семье самостоятельно. Иен очень уж привык к спокойной и сытой жизни в Дан-Броке, позабыв о собственном доме в долине, так что придется ему намекнуть, что пора возвращаться в свое заброшенное поместье и попытаться привести его в порядок. Сестре Анабелле надо посоветовать, усмехнулся Алекс, чтобы взялась за мужа как следует.
– Через несколько недель я намерен отправится в Англию, – начал Алекс.
– И зачем тебе это, скажи на милость? – тут же откликнулась сестра, запихивая в рот большой кусок пирога с голубиным мясом.
Что-то она в последнее время заметно поправилась. Неужели опять ждет ребенка? Или же виной всему сытая жизнь?
– Собираюсь просить руки своей невесты. Мне давно уже пора жениться и обзавестись потомством. Так пожелал перед смертью отец.
Едва не подавившись пирогом, Анабелла Грант ошеломленно посмотрела на брата, однако, прежде чем успела проглотить еду и что-то сказать, перехватил инициативу ее супруг:
– Жениться? Да, ведь тебе почти тридцать, приятель! Но даже если и надумал, то почему не выбрать девушку из приличной шотландской семьи? К чему мешать свою кровь с кровью этих презренных англичан?
– Я был помолвлен с этой англичанкой десять лет назад, Иен. Кроме того, в Шотландии нет ни одной девушки, на которой мне захотелось бы жениться. Честь требует, чтобы я сдержал слово. К тому же она дочь одного из старинных друзей отца.
– Кого именно? – обрела наконец дар речи Анабелла.
– Адама де Мариско. Судя по всему, в молодости наш отец провел некоторое время во Франции. У этого его друга отец англичанин, а вот мать – француженка. Отец и де Мариско встретились в доме ее второго мужа – замке Аршамбо. Тогда они были совсем детьми, но дружба их продолжилась, и долгие годы они состояли в переписке. Десять лет назад, когда Иен только начал за тобой ухаживать и ты не обращала внимания ни на что другое, мы с отцом предприняли путешествие в Англию. Там-то и состоялась моя помолвка с дочерью де Мариско – крохой пяти лет от роду. Я почти не запомнил церемонию, а о девочке могу сказать лишь то, что она довольно сильная личность.
– Сильная личность? – озадаченно переспросила Анабелла.
– Она была самой младшей, но могла дать фору любому мальчишке.
– Вот как! – фыркнула сестра. – Потакая сентиментальному желанию умирающего, ты решил оседлать коня и отправиться в Англию, чтобы жениться на своей суженой. А что, если этот самый де Мариско и думать забыл о тебе и глупой помолвке? Да на тебя спустят цепных собак! О, братец, если уж ты надумал жениться, женись, но на приличной шотландской девушке с гор. Должна признаться, я всегда питала надежду увидеть на твоем месте в Дан-Броке своего старшего сына, но на нет и суда нет. Только не позволяй выставить себя идиотом из-за каких-то давних договоренностей.
– Да, – вставил Иен Грант, – не осрамись перед этими презренными англичанами.
Внезапно Алекс ощутил острый приступ раздражения. Анабелла была на пять лет младше его, но создавалось впечатление, что она уже родилась зрелой женщиной, да и муженек оказался ей под стать. Ни он сам, ни сестра никогда не покидали тех мест, где родились. Эти двое ничего не знали о том, что происходит за пределами их маленького мирка, и явно не собирались ничего менять.
– Все эти годы отец и де Мариско не прерывали общения, – терпеливо пояснил Алекс. – В библиотеке стоят два больших сундука. В одном хранятся письма, и недавно я их просмотрел. Дружба отца и де Мариско была такой же крепкой, как моя с пасынком де Мариско и сводным братом моей невесты графом Линмутом. Помнишь, мы учились вместе в Париже? В другом сундуке хранятся миниатюры с изображением дочери де Мариско. Ее портреты писали каждый год после нашей помолвки. Так что никто ни о чем не забыл, и теперь, когда отца больше нет с нами, я обязан жениться без промедления. Думаю, пришла пора и тебе забрать сыновей и вернуться к себе домой, сестренка. В Дан-Броке будет не слишком уютно во время моего отсутствия, поскольку я уже отдал приказ вычистить его и проветрить от башен до погребов. Покои герцогини тоже будут переделаны к приезду моей невесты. Твой собственный дом тоже давно уже нуждается в заботе хозяйки: ты ведь не появлялась там больше года.
– Ты отсылаешь меня из родного дома? – оскорбилась Анабелла.
– Нет, сестренка, я отсылаю тебя в твой дом. Дан-Брок перестал быть твоим, когда ты вышла замуж, и хозяйка в нем будет только одна – моя жена. Уверен, твой муж тоже скучает по своему поместью. Верно, Иен?
При мысли о мрачном сооружении из серых камней под названием «Грантхольм», Иен передернулся. У него никогда не было денег ни на ремонт, ни на дрова. К тому же в доме жил призрак, который, если его потревожить, страшно завывал под сводами и швырялся посудой. Иен хотел уже сказать, что охотнее поселился бы в болоте, нежели в Грантхольме, но поймал на себе гневный взгляд шурина и промямлил:
– О, д-да! Будет здорово снова оказаться д-дома, Алекс. Правда здорово!
Анабелла с неприязнью посмотрела на мужа. Когда дело касалось Алекса, Иен превращался в трусливого червяка. Иногда Анабелла задавалась вопросом, почему вообще вышла за него замуж, но тут же готова была рассмеяться, ибо знала ответ. Никто – она была в этом уверена – не смог бы любить ее так, как Иен Грант. Всепоглощающая любовь к жене была его единственным достоинством.
Анабелла развернулась к брату и в гневе воскликнула:
– Вот как! Стало быть, я больше не желанная гостья в родном доме. Никогда бы не подумала, что подобное может случится, Алекс. Ты хорошо скрывал от родителей свое истинное отношение ко мне. Мать захлебнулась бы слезами, а отец перевернулся бы в могиле, узнай об этом.
– Мама не позволила бы тебе задержаться в этом доме и недели, если бы не умерла, да и отец вышвырнул бы через месяц, но он был слишком слаб, а у меня не было на то никаких полномочий. – Алекса явно забавляло происходящее. Тактика сестры играть на чувстве вины прекрасно подошла бы в случае с ее супругом, однако новоявленный граф явно из другого теста. – Ты всегда желанная гостья в Дан-Броке, но я не допущу, чтобы твой бесхребетный муж и сопливые сыновья чувствовали себя хозяевами в моем замке. Отец прожил бы долгую жизнь, если бы не тот несчастный случай на охоте, и я тоже еще очень молод, сестрица. Будь уверена, в течение года после свадьбы я обзаведусь наследником, а следующие пять лет буду производить каждый год по сыну. В Дан-Броке появится достаточное количество Гордонов! На протяжении трех столетий наша семья владела этим клочком земли в горах Шотландии и будет владеть им еще триста лет. А Гранты пусть довольствуются Грантхольмом, если, конечно, у тебя, Иен, не достанет ума отправиться ко двору Джейми Стюарта.
Как и ожидал Алекс, Иену Гранту стало не по себе. Он часто задавался вопросом, что удерживает его весьма амбициозную сестру рядом с таким мягкотелым и слабовольным человеком.
Анабелла гневно взглянула на брата, но тот улыбнулся в ответ. Его сестра была весьма привлекательной: с темно-каштановыми волосами и проницательными серо-голубыми глазами, внешностью и фигурой она напоминала мать, только вот присущей ей мягкости не унаследовала ни капли.
– Итак, – насмешливо протянула Анабелла, – ты отправляешься за невестой. Бог даст, эта англичанка тебе не откажет.
– Откажет? – Алекс посмотрел на сестру так, словно та вдруг лишилась рассудка. – Мы же с ней помолвлены, забыла? На наш брак согласился ее отец, и это самое важное. В таких делах у женщин нет выбора.
Анабелла рассмеялась.
– Ах, Алекс, тебе предстоит еще многому научиться. Важно, какие чувства испытывает сама девушка. На дворе шестнадцатое столетие, братец! Хоть она и обручена с тобой, но если не захочет выходить за тебя… – Она помолчала. – Кстати, как ее зовут?
– Велвет, – ответил Алекс, озадаченный ехидным замечанием сестры.
– Велвет, – повторила Анабелла. – Очень похоже на название мягкой и весьма податливой ткани. Остается лишь надеяться, что твоя невеста окажется столь же нежной и послушной, братец.
– На что это ты намекаешь? – раздраженно спросил Алекс.
– Я не намекаю, а говорю прямо. Ты ничего не знаешь о женщинах! Совсем ничего!
– Проклятье! – взорвался Алекс, и Иен вжался в спинку стула с такой силой, что едва не опрокинулся вместе с ним. – Да что ты знаешь обо мне? Плотские утехи я впервые познал, едва мне исполнилось двенадцать лет! А уж сколько их было, всяких разных…
– О да, ты знаешь, как уложить девицу в постель, с этим не поспоришь! – выкрикнула в ответ Анабелла. – Но спать с женщиной и любить ее не одно и то же! Я лишь надеюсь, что твоя Велвет окажется достаточно терпеливой и сумеет тебя этому научить! – Сестра порывисто поднялась со своего места, так что подол ее темного платья взметнулся вверх. – Идем, Иен! Нам необходимо собрать свои вещи, коих немало.
И она вышла из зала, сопровождаемая бледным от страха мужем.
Алекс фыркнул, с грохотом отодвинул стул и тоже поспешил прочь, на глазах у заговорщически переглядывавшихся слуг. Им не терпелось поскорее разнести по всему замку весть, что молодой граф наконец-то решил жениться. Слугам тоже хотелось бы, чтобы выбор их господина пал на девушку из шотландской семьи, но они понимали, что такому старинному роду, как Гордоны из Дан-Брока, свежая кровь тоже не помешает. Известие о женитьбе Александра Гордона наверняка разобьет немало сердец в замке и его окрестностях, ибо молодой граф славился своей любвеобильностью, и свидетельством тому служило немалое количество детишек, очень на него похожих. Слуги гадали, оставит ли он свои пристрастия при супруге, и сошлись во мнении, что граф совершенно не походил на примерного семьянина, способного ограничиться одной женщиной.
Алекс отправился в библиотеку, намереваясь заглянуть в шкатулку с миниатюрами. Интересно, как теперь выглядит его невеста. Да, он держался смело и решительно в разговоре с Анабеллой, хотя, по сути, совсем ничего не знал о маленькой англичанке. В том, что за десять лет он даже не удосужился вспомнить о ней, был виноват лишь он сам. Собственная нервозность приводила Алекса в замешательство, и ему оставалось надеяться, что портреты невесты дадут ему хоть какое-то представление о ее личности.
Непослушными пальцами он порывисто поднял крышку шкатулки. В выстланных черным шелком овальных углублениях покоились небольшие портреты в золоченых рамках. Алекс поднял один и перевернул. На обратной стороне виднелась аккуратная подпись: «Велвет де Мариско 5 лет. 1578 г. от Р. Х.». Алекс снова перевернул миниатюру и вгляделся в лицо изображенной на ней девочки. По-детски пухлые румяные щечки украшали очаровательные ямочки.
Неожиданно для себя Алекс улыбнулся, припомнив, как малышка робко пряталась за материнские юбки. Выманить ее и усадить к себе на колени удалось лишь с помощью большого круглого леденца. Мило пришепетывая, девочка тихо поблагодарила незнакомца, а потом, не сводя с него любопытного взгляда больших ясных глаз, соскользнула с его колен и поспешила к матери. Алекс припомнил, что потом еще видел ее игравшей с многочисленными кузенами и кузинами. Потряхивая шелковистыми кудрями и притопывая пухлой ножкой, девчушка всегда командовала, проявляя при этом недюжинный характер и вместе с тем вызывая умиление. «Вот же маленькая плутовка!» – подумал тогда Алекс.
Вернув портрет на место, молодой человек взял в руки следующую миниатюру и прочитал надпись на ее оборотной стороне. «Велвет де Мариско 6 лет. 1579 г. от Р. Х.». Судя по всему, крошечные изображения девочки были расположены в порядке ее взросления. На портрете девятилетней Велвет стали заметны некоторые изменения во внешности. Детская округлость лица исчезла, а волосы, казавшиеся раньше совсем темными, слегка посветлели, как и глаза.
Алекс поднял верхний слой миниатюр, движимый непреодолимым желанием увидеть портрет, написанный совсем недавно, всего год назад, когда Велвет исполнилось четырнадцать. При взгляде на него, у Алекса перехватило дыхание, а рот помимо его воли открылся. Хотя удивляться было нечему: ведь уже детские изображения Велвет де Мариско свидетельствовали о том, что со временем она превратится в настоящую красавицу. Более всего Алекса поразили волевые черты ее прекрасного лица. Гордое выражение глаз словно бы говорило: «Я знаю себе цену». Вкупе с природной красотой – молочной кожей, нежным румянцем, золотисто-каштановыми волосами и ясными зелеными глазами – оно производило неизгладимое впечатление.
О проекте
О подписке