Цитаты из книги «Адольф»

Небо было чисто, но деревья стояли без листьев; ни малейшее дуновение не колебало воздуха;

Шаг большой, шаг безвозвратный проложен, когда мы раскрываем вдруг перед взорами третьего изгибы сокровенные сердечной связи; свет, проникающий в сие святилище, свидетельствует и довершает разрушения, которые тьма окружала своими мраками: так тела, заключенные в гробах, сохраняют часто свой первобытный образ, пока воздух внешний не коснется их и не обратит в прах.

Нет ни одной из страстных женщин, населяющих шар земной, которая не клялась, что убьют, покидая ее: нет ни одной еще, которая не осталась бы в живых и не утешилась.

я принимался иногда с нею за язык любви: но сии впечатления и сии речи походили на листья бледные и обесцвеченные, которые остатком изнемогающего прозябания томно растут на ветвях дерева, вырванного с корнем.

Но любовь, восторг чувств, сие упоение невольное, сие забвение всех выгод, всех обязанностей, Элеонора, уже не существуют во мне. Я долго ожидал ответа, не подымая глаз на нее. Наконец взглянул. Она была неподвижна: она созерцала все предметы, как будто не различая ни одного. Я схватил её руку; она была холодна. Она меня оттолкнула. Чего хотите от меня? сказала она. Разве я не одна, одна в мире, одна без существа, мне внимающего? Что еще сказать хотите? Не все ли вы мне уже сказали? Не всему ли конец, конец безвозвратный?

Я благодарен был, что она не прибегает к своей власти. Мне казалось, что за это я ее более полюбил. Впрочем я и сам не без живейшего сожаления расставался с существом, которое столь исключительно было мне предано. Есть в связях продолжительных что-то столь глубокое! они без ведома нашего обращаются в столь неотъемлемую часть нашего бытия! Издали с спокойствием мы замышляем решительное намерение разорвать их; нам сдается, что мы ожидаем нетерпеливо эпохи, для сего назначенной: но когда сей час настает, он поражает нас ужасом; и таково своенравие нашего немощного сердца, что мы с ужасным терзанием покидаем тех, при которых пребывали без удовольствия.

Но можно ли принятым по обязанности решением оживить чувство угасающее?

Я уверен, что если бы во мне была любовь к Элеоноре, я успел бы восстановить мнение о ней и о себе. Такова сила чувства истинного: когда оно заговорит, лживые толки и поддельные условия умолкают. Но я был только человек слабый, признательный и порабощенный

Мы оба выговорили слова неизгладимые: мы могли умолкнуть, но не могли забыть сказанного. Долго не говоришь иного друг другу; но что однажды высказано, то беспрерывно повторяется.

Элеонора была, без сомнения, живое удовольствие в существования моем; но она не была уже целью: она сделалась связью! Сверх