Глава 8

Марта, как и обещала, стала одной из лучших учениц в классе.

Конечно, это случилось не сразу. Свой авторитет перед преподавателями ей пришлось зарабатывать пару долгих недель. За это время она бесчисленное количество раз выступила перед учениками с докладами, выполнила десятки внеурочных заданий, заработала высший балл по черчению и всего лишь один нервный срыв.

Теперь среди сверстников она считалась авторитетом: девочки относились к ней с обходительным уважением, а мальчики явно побаивались.

Один лишь Тир упорно продолжал дергать Марту за косички, которые девочка так же упорно продолжала заплетать. Теперь в ее волосах можно было видеть не только ленточки разных цветов, но и заплетенные в косы полевые цветы – Марте нравилось сравнения ее образа с весной, но никак не с облезшей елью.

Родители девочки тоже были в восторге от внезапного преображения. И пусть с течением времени их отношения приходили во все больший разлад, в присутствии дочери они старались ссориться реже. Каждый день после школы Марту ждал любимый лимонник и поцелуй в щеку от гордой Сэм. Но та все равно чувствовала, что между родителями происходит некий идейный конфликт.

"Какой смысл изо всех сил стараться быть правильной и лучшей, – думала Марта в такие моменты, – когда они все равно найдут повод, чтобы быть чем-то недовольными и ссориться?"

А дело было в работе.

Семья Крафт переехала в Яви, потому что Саго предложили довольно хорошее место в разделе досуга государственной газеты Яви. Стиль письма Саго так сильно им понравился, что его буквально "выписали" из Путорана. От сотрудничества с "Историями Яви" Саго находился в полном восторге, мэра за его идеи считал чуть ли не небожителем и активно прививал свою точку зрения Марте. Та была не против. И хотя мэра ни один из них воочию пока не видел, оба с первых дней в Яви стали его ярыми поклонниками.

С Сэм же история обстояла ровным счетом до наоборот. Переезжать в Яви она не хотела, свою работу в сфере литературной критики прекращать из-за этого не собиралась. И хоть семья и покинула Путоран, Сэм сохранила все контакты с родиной и периодически получала задания на написание статей.

Подобная жизнь в подвешенном состоянии, тем не менее, довела ее до ощущения тотального недовольства всем и вся, и в отсутствие Марты дома происходили политические войны эпических масштабов. Один раз в ход была пущена даже стратегическая сковородка.

Поэтому Марта не любила оставаться дома и после уроков обычно убегала с одноклассниками гулять вдоль многочисленных набережных центральной части города. В послеполуденное время солнце чаще прочего появлялось над крышами домов, и девочка жадно ловила эти ежедневные краткосрочные порции тепла и света. Вслед за солнцем снова приходили тучи, а за ними ливень, и к этому моменту дети уже обязаны были быть дома.

Марте такая строгая погодная дисциплина казалась кощунственной, и она не переставала жаловаться на нее всем прохожим.

– Если бы мне кто-нибудь сказал, что в Яви не бывает солнечных дней, я бы никогда сюда не переехала!

Пожилой мужчина за столиком в кафе лишь хмыкнул.

– А некому такое говорить, – ответил он, переворачивая страницу газеты, и доверительно прошептал: – Отсюда не возвращаются.

Марта сглотнула ком в горле и понадеялась, что последняя фраза ей послышалась.

Мужчина понаблюдал за реакцией девочки и довольно крякнул.

– Хорошо здесь, – пояснил он. – Зачем отсюда куда-то уезжать?

Марта заметила, что все жители Яви были удивительно положительного мнения о своей стране, и эти "счастливые балбесы", как выражалась Сэм, абсолютно не желали признавать, что природные условия в стране, мягко говоря, необычны. Еще бы – с таким-то огромным содержанием озона в воздухе!

Чем больше Марта об этом думала, тем больше ей хотелось увидеть мэра, сотворившим подобное с некогда обычным государством. На днях действительно должен был проходить фестиваль воздушных шаров с его участием. Но вот незадача: в это время девочка должна была быть на занятиях.

– Давай прогуляем школу! – услышала Марта чей-то воодушевленный шепот у себя над ухом.

Вслед за этим ее дернули за косичку, так что Марта сразу поняла, кто стоит за спиной, и не обернулась.

– Я знаю, ты хочешь увидеть мэра, – продолжал шептать Тир. – Ты его профилем все поля в тетрадях изрисовала. Это же фестиваль воздушных шаров! Давай, соглашайся! Пропускать уроки весело. Спорим, ты никогда этого не делала?

Марта, фыркнув, хотела заявить, что очень даже делала. Но, подумав, решила, что пропуск занятий в связи с очередным переездом не считается.

– Вряд ли они узнают, ведь правда? – спросила Марта, имея ввиду родителей.

– Конечно, не узнают, – закивал Тир довольно.

Так, видимо, всё и началось.

Первым, кого увидела Марта на фестивале, был неодобрительно глядящий в ее сторону отец.

Саго осуждающе покачал головой. Это означало, что сейчас Марта может веселиться, раз уж пришла, но дома ее ждет серьезный разговор.

Марта сглотнула и поспешила исчезнуть из поля зрения отца. Настроение ее было испорчено. Не помогал даже чудесный вид на поля, засеянными, словно семенами, разноцветными воздушными шарами всевозможных размеров. На земле и в воздухе – их было столько, что, казалось, по одному имел каждый житель Яви. Что, собственно, было не далеко от правды.

Пестрота цветов радовала глаз, и Марта в конце концов заметно повеселела. Однако, найдя в разноцветной толпе призывно машущего ей руками Тира, она воспылала праведной местью и деловито начала пробираться к нему. Попутно закрывая руками уши от громкой игры праздничного оркестра.

– Меня обнаружили! Это ты виноват! – проорала Марта на ухо однокласснику, перекрикивая музыку.

Тот, вопреки ожиданиям, захохотал. Отсмеявшись, он повернул голову упирающейся Марты в сторону сцены, и та тут же перестала сопротивляться.

Мэр выглядел именно так, как его рисовали на страницах учебников и знаменах в холле школы. Та же вихрастая рыжая шевелюра, та же довольная жизнью улыбка, те же огромные оттопыренные уши и массивные плечи, – мэр был далеко не идеалом в плане красоты, но местным жителям на это было глубоко чихать. Они смотрели на него влюбленными глазами.

– Что это за штука у него в руке? – спросила Марта Тира.

– Это трость. Мэр хромает, ты разве не знала?

Марта пожала плечами. Она много чего не знала.

Трость, тем не менее, на таковую совершенно не походила. Она была сделана из некого темного метала и, продолжаясь в длину и после рукоятки, была лишь немногим короче самого мэра – а тот был ростом с Саго.

Вспомнив отца, Марта поискала его взглядом и нашла того стоящим в паре метров позади трибуны, тот без остановки что-то записывал в блокнот.

Мэр, улыбаясь и приветственно кланяясь, засыпал землей красивое тонкое деревце. Этого и стоило ожидать: к фестивалю воздушных шаров была приурочена экологическая акция, и вслед за мэром все зрители должны были взять себе по саженцу.

– Дорогие мои явийцы и явини! – воскликнул мэр, протирая платком со лба пот и доставая свой разноцветный зонтик. – Надеюсь, наша сегодняшняя акция станет ежегодной и мы еще не раз встретимся с вами по случаю столь радостному и ценному.

Затем мэр махнул рукой, и кто-то рядом с ним нажал на большую красную кнопку. Отовсюду в воздух полетели синеватые озоновые пузыри, сформировавшиеся вскоре в большую темную тучу, зависшую прямо над мэром. Туча эта загремела, внутри засверкали искры – и маленькая молния с жутким грохотом обрушилась прямо на деревце в двух шагах от мэра.

Марта испуганно зажала рот ладонью. Но когда глаза после вспышки пришли в норму, девочка увидела, что с ее дражайшим мэром все в порядке, а напитавшееся молнией деревце все сияет и переливается от энергии. Выглядело это безумно красиво и запредельно неправдоподобно.

Все, и взрослые, и дети, наблюдали за действом с открытыми в удивлении ртами, и Марта внезапно почувствовала прилив гордости, будто тот был ее хорошим другом, а идея фестиваля и вовсе принадлежала лично ей.

Краем глаза она заметила движение рядом и пригляделась. Вокруг деревца ходил маленький растрепанный мальчик. Он большими глазами рассматривал светящийся саженец и все норовил пошатать его рукой. Мэр будто бы неспециально сделал пару шагов в сторону мальчика и незаметно одернул того за рукав. Мальчик обиженно фыркнул – и исчез.

Марта готова была поспорить, что опять никто, кроме нее – и мэра – не заметил этого кудлатого мальчугана. Он появился так внезапно и исчез, будто растворившись в воздухе! Она вздохнула.

Вокруг происходило столько всего загадочного и необычного, но ей было строго-настрого запрещено кого-либо об этом расспрашивать!

Любопытная до невозможности, девочка не знала, как долго сможет жить в этом режиме полнейшей секретности.

Глава 9

Когда представление закончилось и мэр исчез в компании солидного вида людей в костюмах, к Марте подошел Саго и кивнул Тиру. Что означало, что тот может быть свободен. Мальчик виновато улыбнулся, и его тут же куда-то унесло вместе с толпой.

– А мы ведь думали, ты такая правильная девочка, – вздохнул Саго и цепко взял дочь за руку.

Марта недовольно повела плечом. Видно, на роду ей написано родителей разочаровывать.

Дома ее ждал скандал в виде бушевавшей Сэм. Направлен он был не столько на дочь, сколько на мужа. Сэм не нравилось, что Саго так долго отсутствовал непонятно где, что не принес для нее ни цветов, ни шоколадки, а вместо этого притащил домой этот грязный саженец какого-то непонятного растения. Затем Сэм вспомнила, что сегодня провинился не только Саго, и перевела хмурый взгляд на Марту.

– Тебе что же, не нравится школа?

Марта неопределенно пожала плечами. Сэм такой ответ не устроил.

– Ну давай, признайся, что не рада, что переехала, – продолжала она гнуть свое. – Ты ведь специально такие предметы выбрала, чтобы позлить нас с отцом, да? Какой ребенок в здравом уме будет изучать по собственному желанию черчение, законы государственности и теоретическую физику?

– Может, такой ребенок, который любит эти черчение и физику! – обиделась Марта. – Ты никогда не спрашивала, что мне интересно.

– Хочешь сказать, что тебе нравятся точные науки? – усмехнулась Сэм. – В нашей-то семье гуманитариев? Расскажи об этом своей воображаемой сове!

– Филя – филин! – возмутилась Марта, схватила со стола яблоко и рассерженно затопала к себе на второй этаж.

– Давай, беги, прячься от разговора с родителями! – прокричала вслед недовольная Сэм.

– Не волнуйся, ваши крики и со второго этажа прекрасно слышно!

Марта захлопнула за собой дверь комнаты и обиженно взглянула на стоящего на подоконнике филина. Ей так хотелось с ним поговорить! Ей так хотелось поговорить хоть с кем-нибудь, кто мог бы ее понять! Интересно, если позвать королеву фей, она придет Марте на помощь?

Вздохнув, девочка протерла глаза от слез и заставила себя сесть делать уроки. Она очень беспокоилась, что вместо Ирмы к ней на зов может заглянуть некто Шепот.

Внизу ещё полвечера бушевали политические баталии.

Весь следующий день у Марты было плохое настроение. Девочка оглядывала своих одноклассников хмурым взглядом и очень хотела с кем-нибудь поссориться. Натура матери давала о себе знать.

Заметив за последней партой знакомые тонкие хвостики, Марта спросила:

– Та девочка, ее взаправду зовут Эйприл?

Одноклассница оглянулась и фыркнула.

– Представляешь! То-то мы удивились, когда к нам в класс еще и Марта пожаловала. Хоть полевой букет теперь собирай.

– Почему она такая… нездешняя? Будто реальность ее вообще не касается?– спросила Марта удивленно.

– Ну, эту историю вообще не любят обсуждать, – вздохнула девочка. – Но так как ты любопытная и все равно все разнюхаешь… Родители Эйприл пропали пару лет назад. Их долго искали, но так и не нашли. Эйприл с тех пор совсем не разговаривает. И учителя ее не спрашивают. Щадят.

– Она что же, живет совсем одна? – восторженно спросила Марта, подскакивая.

– Не, за ней тетка присматривает вроде… Эй, ты куда? Марта!

Марта уже целенаправленно шагала в сторону Эйприл. Она приблизилась вплотную и даже кашлянула для приличия, но Эйприл в ее сторону даже головы не повернула.

– Ты что же, совсем-совсем не разговариваешь? – недовольно поинтересовалась Марта.

Ей казалось верхом неприличия, что ее присутствие так демонстративно не замечали. Хоть бы хмыкнула или показала Марте язык.

Эйприл кинула на Марту секундный равнодушный взгляд и снова склонилась над тетрадью.

– Но ведь это так невежливо – игнорировать своего собеседника! – возмущенно проговорила Марта. Похоже, она нашла того, с кем можно долго и относительно продуктивно ссориться. – Ты меня вообще слышишь? – В ответ опять тишина. – И что ты там постоянно рисуешь в своей тетради? Дай посмотрю!

Но прежде, чем рука Марты коснулась края бумаги, Эйприл захлопнула тетрадь и спрятала ее у груди. На Марту уставились злобно-испуганным взглядом.

Та улыбнулась и села на свободное место рядом.

– Ты веришь в судьбу? – спросила она хитро. – Я вот верю. А значит, место Марты – по правую руку от Эйприл.

Весь урок Марта и правда просидела на последней парте. На недоуменный взгляд учительницы она ответила, что хочет помочь отстающей ученице справиться со сложной темой урока.

Она и правда тихо объясняла своей соседке то, что они проходили в учебнике. Но, несмотря на все усилия, Эйприл так и не раскрыла сцепленные у груди ладони. Она сжимала драгоценную тетрадь мертвой хваткой и лишь беспокойно поглядывала на соседку.