– Потому что на вечеринках у Аиды собирается общество, малоподходящее для девушки твоего возраста.

Встревоженная его словами, Жибек сделала вид, что беспечно разглядывает красиво расписанную стену напротив.

– Но мой брат никогда не возражал против моего общения с кем- либо. И моя мама дружила с мамой Аиды. Аида когда-то училась с моим братом в Шымкенте, мы даже жили по соседству.

Маулен добродушно улыбнулся и объяснил:

– В Шымкенте, – он сделал ударение на этом слове, – она была образцовая девушка. Но сейчас… Светские тусовки, вечеринки, приемы по случаю дня рождения, которые она так часто устраивает… как бы это объяснить, это смотрины красивых девушек, которые себя предлагают в качестве токалок, эдакий эксклюзивный эскорт для денежных мужчин, он обвел взглядом присутствующих. – затем остановился и продолжил: – Я ни в коем случае не хочу сказать, что присутствие на этом вечере может погубить твою репутацию. В конце концов, здесь находятся и такие, кто пришел просто пообщаться и увидеть старых знакомых, – улыбнулся он, – но несметное количество красоток, на ее тусовках, и пузатых агашек, свидетельствует о том, что все они здесь, все-таки, не спроста.

– Некоторые гости, так и продолжают расхищать бюджет государства на прожорливых любовниц! – презрительно вставил Маулен, кивнув в сторону Арлана.

Снедаемая беспокойством и любопытством, Жибек не выдержала и с безразличным видом поинтересовалась:

– Ты говоришь об Арлане? Боранбаев?

– Как ни о ком другом.

Она сделала глоток вина и теперь уже с полным правом могла посмотреть на высокого загорелого мужчину, который занимал все ее мысли с тех пор, как она поговорила с ним один-единственный раз. На ее взгляд, он был одет исключительно элегантно и сдержанно: брючный костюм темно- синего цвета подчеркивал широкие плечи и длинные стройные ноги и сидел на нем как влитой, выдавая работу лучших портных Казахстана, белоснежная рубашка подчеркивало его благородную внешность. Даже в расслабленной позе, которую он занимал, было видно, что у него сильное тело батыра, в то время как лицо его было отмечено печатью ханской, холодной надменности.

– Э-э… неужели он так ужасен? – спросила она, оторвав наконец взгляд от чеканного профиля.

Она находилась под таким сильным впечатлением от его элегантной фигуры, что язвительный ответ Алишера не сразу дошел до ее сознания:

– Не то слово! Этот человек известен как картежник, игроман, редкостная сволочь!

Жибек глубоко вздохнула, слишком огорченная и разочарованная, чтобы, что то сказать.

Маулен бросил на Алишера предупреждающий взгляд, затем улыбнулся и попытался успокоить Жибек, неверно истолковав ее волнение.

– Не обращай внимания на Алишера. Они ненавидят друг друга с давних времен. Алишер все не может простить ему Сауле, которую тот у него отбил. Успокойся, Алишер! – добавил он, когда тот попытался протестовать. – А то из-за тебя Жибек решит, что мы собираем грязные сплетни.

Когда они подошли к группе, где стояли ее подруги, она едва слышала, о чем они говорят: все ее мысли были заняты Арланом.

– Не понимаю, что мужчины в ней находят, – говорила

Жания, – она ничуть не красивее любой из нас.

– А вы вообще замечали, – с философским глубокомыслием заметила Кымбат, – что мужчины обычно ведут себя как бараны?

Куда один – туда и все.

– Я только хочу, чтобы она поскорее выбрала кого-нибудь и вышла замуж, оставив нам остальных, – сказала Перизат.

– Мне кажется, она всерьез увлеклась им.

– Она зря теряет на него время, – злорадно усмехнулась Кымбат, сердито одернув свое красное платье. – Я уже говорила вам: Аида уверяет, что его не интересуют «невинные молоденькие штучки». Я вообще слышала, что он женат, закрыл супругу дома, а сам без остановки развлекаться. Но разве это кого-то интересует! Тем не менее, – сказала она с негодованием в голосе, – я была бы рада, если бы она воспылала к нему нежными чувствами. Одно свидание, несколько томных взглядов, и мы навсегда избавимся от нее, как только молва об этом достигнет ушей ее пылкого обожателя… Жибек! – воскликнула Кымбат, испугано заметив, наконец, Жибек, которая стояла чуть позади нее. – Выпей с нами вина! А мы уж думали, что Маулен немедленно отвез тебя домой!

– Я как раз хотел предложить тебе подвезти! – подхватил Маулен.

– Стойте, стойте! Дайте-ка я напомню всем, о планах на завтра. – быстро проговорил Алишер, ошибочно считая Маулена своим соперником, повернувшись к девушкам, он продолжил: – Завтра мы на весь день собирались выехать на природу, мы же договорились, вы все остаетесь здесь на выходные!

Злобные пересуды подруг повергли Жибек в такую растерянность, что она не приняла никакого участия в беседе. Когда они отошли, Маулен улыбнулся ей и сказал:

– Насколько я понимаю, скоро мы породнимся. – Заметив ее удивление этим преждевременным замечанием, он объяснил: –. Дәурен саған құда түсетінің айтты. Уверен, твой брат посчитает этот брак подходящим. Я думаю, вопрос можно считать решенным.

Поскольку Марат специально предупреждал, чтобы она еще некоторое время подержала молодого олигарха в неизвестности, Жибек сказала единственно возможное при данных обстоятельствах:

– Это решение полностью зависит от моего брата.

– О-о, такое послушание лишний раз говорит в твою пользу, – одобрительно заметил он.

Через час, когда Жибек не дождавшись Маулена, внимательнее оглядела зал и обнаружила, что гости, причем не только мужчины, но и женщины, постепенно перемещаются в комнату отдыха с бильярдным столом и со столами для карточных игр. Она знала, что Арлан ушел туда в самом начале вечера, даже ее подруги с вожделением стали поглядывать в ту сторону.

– Они играют в азартные игры? Здесь? Зачем? – спросила Жибек с возмущением Кымбат, которую все еще, по наивности, считала своей подругой.

– Просто, пощекотать себе нервы. Среди богатых казахов очень много любителей казино или картежников, это обычное дело. Здесь тебе и азарт, и один из способов показать, насколько ты крут. «Казах без понтов, беспонтовый казах». С сардонической улыбкой произнесла Кымбат.

Жибек никогда не могла понять, почему ее отцу, брату и другим мужчинам доставляет такое удовольствие демонстрировать свое финансовое благополучие или рисковать огромными суммами, только чтобы испытать судьбу. Но сказать об этом она не успела, потому что Перизат, указав на Жанию, Кымбат, Назиру и Жибек, с очаровательной улыбкой произнесла,

– Давайте посмотрим!

Маулен вдруг не захотел уходить, не поиграв в карты, взглянув на Жибек, он заколебался: его миссия опекуна вошла в конфликт с желанием пощекотать себе нервы.

–Уже слишком поздно, останемся, раз приехали. Не грех повеселиться с близкими друзьями перед свадьбой – успокоил ее Маулен.

– Тогда я пойду к себе. Очень хочется спать. Ответила Жибек

Время шло к одиннадцати ночи, и чувство здравого смысла подсказывало ей, что пора бы подняться в комнату. Длительное присутствие на увеселительных мероприятиях, плохо сказывались на репутации девушек. Не имея другого выбора, Жибек, попрощавшись с друзьями и пожелав им веселых игр в карты, повесила на лицо безмятежную улыбку и вышла на террасу подышать перед сном ночным, прохладным воздухом.

Бледный лунный свет падал на ступеньки террасы и освещенный фонариками сад, и, обретя, наконец, уединение и блаженный отдых, Жибек, была уже не в силах от него отказаться и побрела по дорожкам сада, рассеянно кивая встречным парам. На границе сада она остановилась, потом пошла направо, к увитой зеленью беседке. Голоса замерли в отдалении, сюда доносились только звуки музыки. Она постояла так несколько минут, когда позади нее раздался низкий бархатный голос:

– Потанцуй со мной, Жибек.

Напуганная бесшумным появлением Арлана, Жибек быстро обернулась и посмотрела на него, рука ее машинально поднялась к горлу. На миг ей показалось, что он перебрал спиртного, но потом, уловив его трезвый взгляд, поняла, что ошиблась. Льющаяся, красивая мелодия подхватила ее, он раскрыл ей объятия.

– Потанцуй со мной, – повторил он охрипшим голосом. Чувствуя себя как во сне, Жибек вступила в кольцо его рук. Его правая рука скользнула вокруг ее талии и привлекла девушку к сильному высокому телу. Левая рука захватила ее руку, и она вдруг осознала, что уже тихо кружится в вальсе в объятиях этого мужчины, который танцевал с расслабленной грацией человека, для которого этот танец естествен, как дыхание.

Жибек положила руку ему на плечо, стараясь не думать о том, что его правая рука, стальным обручем охватившая ее талию, прижимает ее гораздо ближе, чем принято. Ей следовало испытывать ужас и подавленность, тем более что вокруг была кромешная тьма, но вместо этого она почему-то чувствовала себя спокойной и защищенной. Однако через какое-то время она стала испытывать неловкость от затянувшегося молчания и решила, что полагается завязать беседу.

– Мне показалось я не заинтересовала вас, – сказала она ему в плечо.

В его голосе прозвучала улыбка.

– Я был скорее поражен.

– Вас называют редкостной сволочью.

– Думаю, меня называли и похуже, – мягко сказал он, – в том числе и ваш вспыльчивый юный друг Алишер. Предлагаю перейти на ты. Добавил он спокойным голосом.

Жибек попыталась представить, что же может быть хуже, но хорошие манеры не позволили ей задать этот вопрос. Она подняла голову и, подозрительно заглянув ему в глаза, спросила:

– Хорошо. Давайте на ты… Надеюсь ты не станешь разбираться с Алишером?

– Я не настолько вспыльчив, – поддразнил он ее, сверкнув зубами в усмешке, – И, кроме того, думаю, с моей стороны будет крайне невежливо убить организатора завтрашней вылазки на природу, куда вы все собрались. Кстати, могу ли я предложить тебе альтернативное предложение?

Жибек проигнорировала его последнее предложение.

–Видишь ли, у меня есть брат, и он тоже очень вспыльчив. Так вот, я заметила, что, когда он слышит о себе маломальские кривотолки, очень сердится, никакими доводами его не образумить.

– Меня не интересует мнение окружающих людей.

Вот, подумала Жибек «Чем отличается человек, который с пеленок крутится в этом самом высшем обществе такой как Алишер, например, от человека выросшего в семье бедного батрака, познавшего все тяготы безденежья до своего финансового успеха: вторых отличает боязнь выдать свое непрестижное прошлое – слишком много читают, пытаются нарядить своих родственников в дорогие наряды, заводят разговоры о высоком искусстве. Но все однажды летит к чертям, им все это надоедает, и они избавляются от такого аристократичного чувства – как стыд. Срыв, они начинают творить все что им вздумается. Слетает маска, обнажив их естественное, невежественное нутро. Их грубость как защитная реакция, показатель закомплексованности. Мнение общественности для них ничего не значит» Именно об этом ей всегда говорил Марат, любивший указывать сестре на классовые различия.

– Ты не согласна?

Слишком погружённая в свои мысли, чтобы осознать, Жибек кивнула и сказала:

– Неужели тебя совсем не волнует общественное мнение, порицание, восхищение?

– Волка не должно волновать мнение овец.

Улыбка мгновенно слетела с его лица, и взгляд утратил свою мягкость.

– Это имеет для тебя такое значение?

Загипнотизированная неподвижным взглядом его янтарных глаз, Жибек, утратила обычную ясность мысли. В данный момент для нее все имело весьма относительную значимость по сравнению с его глубоким, завораживающим голосом.

– Наверное, нет, – дрожащим голосом ответила она.

–Музыка кончилась, – тихо добавил он, и только тогда Жибек заметила, что они уже не вальсируют, а только слегка покачиваются, обнявшись. Понимая, что у нее нет оправдания, чтобы и дальше находиться в его объятиях, она подавила разочарование и хотела отступить, но тут заиграла новая мелодия, и их тела снова согласно задвигались в такт музыке.

Ее мозг бешено заработал, пытаясь составить некий перечень доводов, которые могли бы опровергнуть слова Алишера. Хотя… заполучить его в зятья была бы счастлива любая мать, но ни одна из них не приветствовала бы близкого общения до бракосочетания, зная его репутацию распутника и повесы. Если бы она могла закрыть глаза на то, что сказали ей Алишер и Маулен…

–Почему ты отказался потанцевать со мной?

Он мрачно усмехнулся.

– Назови это хорошо развитым инстинктом самосохранения.

– Не понимаю.

– Твои глаза, моя дорогая, – сказал он, криво улыбаясь. – Они могут и святого сбить с пути истинного, а я не святой.

Жибек слышала немало цветистых комплиментов, воспевавших ее красоту, и относилась к ним с вежливым равнодушием, но грубоватая лесть Арлана, к тому же высказанная почти с неохотой, заставила ее рассмеяться. Позже она поняла, что в тот момент совершила самую большую ошибку: она позволила ему усыпить ее недоверие и восприняла его как равного, то есть хорошо воспитанного мужчину, на порядочность которого можно положиться, и расслабилась.

– Так какую альтернативу ты собирался мне предложить на завтра?

– Пообедаем, – ответил он, – в каком-нибудь уединенном местечке, где мы могли бы поговорить так, чтобы нас не увидели вместе.

Пикник наедине с едва знакомым мужчиной определенно не входил в список развлечений, допустимых для юной девушки, и все-таки Жибек было жаль отказаться от этой возможности.

– Где-нибудь на природе… у озера? – вслух подумала она, пытаясь сделать его предложение более приемлемым.

– Думаю, завтра соберется дождь, и, кроме того, у озера нас могут увидеть вместе.

– Но тогда где?

– В лесу. В одиннадцать часов утра я буду ждать тебя в охотничьем домике. Он находится на южной части комплекса, у ручья. Если выйти за ворота особняка, то в стороне от основной дороги будет тропинка. По ней до домика всего пол километра.

Жибек была слишком испугана его предложением, чтобы задуматься, как и когда Арлан успел так близко познакомиться с местными владениями, что ему известны его укромные уголки.

– Это абсолютно исключено, – сказала Жибек дрожащим, срывающимся голосом. Даже она была не настолько наивна, чтобы согласиться на встречу с мужчиной в уединенном доме, и была страшно разочарована тем, что он предложил ей это. Порядочный мужчина никогда не сделал бы такого предложения, а порядочная девушка никогда не приняла бы его. Бота предупреждала ее о подобной возможности, и Жибек чувствовала, что ее предупреждения разумны. Девушка резко рванулась, пытаясь вырваться из рук Арлана.

Он мягко придержал ее, не дав ускользнуть от него, и, едва не коснувшись губами ее волос, с удивлением произнес:

– Разве тебе не говорили, что нельзя покидать партнера, пока не закончится танец?

– Он закончен! – с горечью в голосе прошептала Жибек, и было ясно, что она имеет в виду не только танец. – И я вовсе не так неопытна, как ты думаешь, – предупредила она, грозно нахмурившись ему в грудь.

– Я даю тебе слово, – тихо сказал он, – что не стану тебя ни к чему принуждать, если ты придешь туда завтра.

Как ни странно, Жибек поверила ему, однако это не меняло дела – она не могла согласиться на эту встречу.

– Поверь, у меня нет плохих намерении, – добавил он.

– Если бы это было так, то никогда не сделал бы подобного предложения, – сказала Жибек, стараясь не обращать внимания на тупую боль в груди от разочарования.

– Какой бесспорный образец логического мышления, – мрачно проговорил он. – Хотя, с другой стороны, у нас есть только один выбор.

– У нас вообще нет никакого выбора. Даже то, что мы сейчас находимся вместе, со стороны может выглядеть двусмысленно.

– Я буду ждать тебя завтра до двенадцати часов.

– Я не приду.

– Я буду ждать, – повторил он.

– И напрасно потратишь время. Отпусти меня. Все это было ошибкой!

– В таком случае пусть их будет две, – хрипло сказал он, и его рука вдруг напряглась и резко притянула ее. – Посмотри на меня Жибек, – прошептал он, и его теплое дыхание коснулось волос у нее на виске.

В голове у Жибек забили тревожные колокола, предупреждая об опасности. Если она поднимет голову, он поцелует ее.

– Я не хочу, чтобы ты поцеловал меня, – предупредила она, в душе не совсем уверенная в этом.

– В таком случае скажи мне хотя бы до свидания. Жибек подняла голову, и взгляд ее проследовал от его четко очерченного рта к глазам, смотревшим прямо на нее.

– До свидания, – сказала она и удивилась тому, что голос ее перестал дрожать.

Его глаза перемещались по ее лицу так, словно он хотел запомнить его, и наконец, остановились на губах. Неожиданно его руки соскользнули с ее плеч, он отпустил ее и отступил назад.

– До свидания, Жибек.

Жибек отвернулась и сделала шаг вперед, но сожаление, прозвучавшее в его голосе, заставило ее оглянуться,… а может быть, это было ее сердце, которое сжалось так, словно она покидала… что-то такое, о чем могла бы потом пожалеть. В повисшем молчании они долго смотрели друг на друга – разделенные всего двумя шагами и целой пропастью предрассудков.

–Наверное, все уже заметили наше отсутствие, – беспомощно сказала Жибек, сама толком не зная, то ли извиняется перед ним за то, что покидает его, то ли ждет, что он уговорит ее остаться.

– Возможно.

Выражение его лица было бесстрастно, голос звучал вежливо и холодно, и она почувствовала, что он снова отдалился от нее и стал недосягаемым.

– Мне в самом деле пора возвращаться.

– Конечно.

– Ты же понимаешь, правда… – Голос ее прервался, когда она взглянула на этого высокого красивого мужчину, и ей вдруг стали ненавистны все эти глупые социальные ограничения, которые сковывали ее свободу. Сглотнув, она попыталась объясниться снова, в душе желая, чтобы он либо прогнал ее, либо раскрыл ей объятия как тогда, когда просил потанцевать с ним.

– Ты же сам понимаешь, что я просто не могу быть с тобой завтра….

– Жибек, – оборвал он ее хриплым шепотом, и в глазах его вдруг затеплился огонь, когда он протянул к ней руку, почувствовав, что победа близка, тогда как Жибек еще не успела осознать своего поражения. – Иди сюда.

Рука Жибек протянулась к нему будто сама по себе, и он крепко обхватил ее пальцами, ее вдруг повлекло вперед, две руки, настойчиво ласкали ее. Она встала на цыпочки, чтобы дотянуться до него, и положила руки на его широкие плечи, прижавшись к нему так, словно искала у него защиты от этого мира, который вдруг стал таким темным и чувственным, в котором ничто уже не имело значения. Наконец он оторвался от ее губ, продолжая держать в своих объятиях, Жибек прижалась щекой к его хрустящей светлой рубашке, чувствуя, как он проводит губами по ее волосам.

– Это оказалось лучше, чем я предполагал. Прошептал он как бы про себя.

Как ни странно, но именно это последнее замечание привело Жибек в чувство, и она по-настоящему испугалась. Она высвободилась из его рук и стала расправлять платье. Достаточно успокоившись, чтобы посмотреть на него, она закинула голову и с выражением неподдельного ужаса проговорила:

– Этого не должно было произойти. Тем не менее, если мы поврозь вернемся в дом и сумеем влиться в компанию других гостей, возможно, никто и не подумает, что мы были вместе. До свидания, Арлан.

– Спокойной ночи, Қыз Жібек.

Жибек слишком торопилась уйти, чтобы обратить внимание на его подчеркнутое «спокойной ночи» в ответ на ее «до свидания». Она также не заметила и того, что он назвал ее не Жибек, а Қыз Жібек.

Она решила не идти через главный вход, а войти в дом через одну из боковых дверей, выходивших на балкон, и, взявшись за ручку, с облегчением вздохнула: дверь была не заперта. Жибек проскользнула в комнату, похожую на небольшую гостиную. На другом ее конце также была дверь, которая выходила, в пустынный коридор. После уютной ночной тишины дом казался наполненным настоящей какофонией смеха, голосов и музыки, больно ударявшей по ее нервам. На цыпочках она прошла через гостиную.

На этот раз удача, казалось, улыбнулась ей: в холле никого не было. Жибек решила быстренько забежать в спальню. Она успела пробежать по лестнице для хозяйственных нужд, когда с центральной лестницы послышался голос Перизат:

– Послушайте, кто-нибудь видел Арлана?