Глава 4

В последнее время в состоянии подпития у моей жены возникает повышенная агрессивность. С одной стороны, я к такому выражению эмоций почти привык, а с другой – каждый раз ждал нового всплеска, не зная заранее, какой теме он будет посвящен.

Вот и сегодня, судя по плотно сжатым губам и брошенным фразам: «люди, смотри, на «Бентли» ездят, а мы неизвестно на чем!», «посмотри на эти сережки, мне о таких и мечтать не приходится!», и в конце, уже садясь в машину: «у Наташи новая шуба в пол из баргузинских соболей», не приходилось ожидать спокойного продолжения вечера. Мне после каждой такой фразы хотелось защищаться, но как можно доказать, что и «Мерседес» не такая уж плохая машина, а бриллианты в сережках моей жены даже больше, чем в тех, на которые она обратила внимание, да и шуба из золотого соболя у Ани хоть и ненамного ниже колен, но сшита известным дизайнером «Зукко». Спорить было бесполезно, лучше промолчать, но и так становилось понятно, что без обычного скандала день не закончится. Сегодня следовало предположить, что вопросы, с которых начнется семейная ссора, будут вокруг автомобилей наших друзей и ювелирных украшений их жен.

Чтобы оттянуть выяснение отношений до прихода домой, я сел на переднее сидение рядом с водителем, а женщин разместил на заднем. Как мне показалось, маневр был правильным, Катя и Аня мерно засопели, а я, закрыв глаза, стал мечтать о завтрашнем дне. Торопиться никуда не надо. Я даже за своими вещами в офис не поеду, потом когда-нибудь возьму. Помчусь с самого утра в «Сандуны», сто лет там не был. Раньше не мог пойти туда, никак с компанией не получалось, а завтра мне и компания не будет нужна. Я буду просто наслаждаться свободой. Правда, как это делать, я пока что не знал!

Машина въехала в подземный паркинг. Дамы проснулись, с трудом вылезли из автомобиля, побрели к лифту, а водитель растерянно стоял и ждал указаний на завтрашний день. По нашей договоренности с Сергеем мой персональный водитель, Дмитрий, оставался на год со мной. Оплата осуществлялась в счет моей доли в компании. По истечении года я мог предложить водителю продолжить работать со мной, или он мог вернуться в компанию. Сейчас Дмитрий стоял и ждал указаний, ведь с завтрашнего дня и его график должен был кардинально измениться.

– Дима, позвони мне завтра часов в двенадцать, я скажу, когда начнем рабочий день. На сегодня все. До завтра!

В квартире события разворачивались примерно по тому сценарию, который я нарисовал в голове. Катя проследовала в свою спальню, а Аня села в кресло в гостиной и, сощурив глаза, начала:

– Ну и объясни мне, пожалуйста, почему все твои знакомые владеют хорошими машинами, а мы должны довольствоваться автомобилями второго сорта?

– Почему ты считаешь, что «Мерседес» S-класса, за рулем которого ты ездишь, является автомобилем второго сорта? Это, по меньшей мере, нелепо! Миллионы женщин мечтают раз в жизни оказаться в салоне такого автомобиля, а для тебя это превратилось в обыденную реальность.

Аня встала с кресла, подошла к барной стойке, плеснула себе в бокал коньяка, отпила большой глоток, посмотрела на меня, пытаясь сфокусировать взгляд, плюхнулась в кресло и еще более агрессивно продолжила:

– Ты меня еще с нашей уборщицей сравни!

– С какой уборщицей? – не понял я.

– С такой! С той самой женщиной, которая лестницу в подъезде убирает. Называется уборщицей. Понял?

– Кто такая уборщица, я знаю. Но только не понимаю, какое отношение к теме нашей беседы имеет эта приятная, вежливая женщина?

– А, видишь, уходишь от разговора! – зло воскликнула Аня, а я окончательно понял, что продолжение беседы, во всяком случае, сейчас, не имеет никакого смысла. Уровень опьянения, и, как следствие, отсутствие логики, не позволяли продолжать хотя бы минимально разумную беседу. Обычно в подобных ситуациях я разворачиваюсь и ухожу в кабинет, а вдогонку мне летят проклятия и предметы, попадающиеся под руку. Так продолжается минут десять, потом раздаются рыдания, переходящие в стоны, а еще через пять минут квартира погружается в тишину. Я остаюсь спать на диванчике в кабинете, а на утро, когда мы встречаемся на кухне, Аня подает мне завтрак и старается разговаривать со мной так, как будто накануне ничего и не было.

Жена однажды призналась мне, что во время ежегодной диспансеризации врач-эндокринолог, только взглянув на нее, воскликнул: «Наша пациентка». Он сразу увидел у Ани проблемы с щитовидной железой. Я тут же залез в интернет и выяснил, что больным, страдающим расстройством эндокринной системы, присущи приступы немотивированного гнева, особенно в состоянии алкогольного опьянения. После этого я стал спокойнее относиться к скандалам, устраиваемым моей женой после выпивки. Ну, что поделаешь с больным человеком? Разве можно обижаться на насморк во время простуды? Единственное, что я мог регулировать, это количество употребляемого женой спиртного, но сегодня Аня серьезно перебрала, и сейчас алкоголь провоцировал, а болезненный гнев вырывался наружу.

Мои рассуждения подсказывали: надо спокойно направиться в кабинет, переждать двадцать-тридцать минут и после этого благополучно ложиться спать. Но я почему-то решил сегодня доругаться до конца. Какого? Пока было непонятно.

– Перестань нести чушь! Я никуда от разговора не ухожу. Я хочу понять, чего тебе не хватает, и почему каждый раз, когда напиваешься, ты пытаешься меня унизить?

– Кто напивается? Я?! Да я абсолютно тревз.. трезвая! – с трудом выговорила последнее слово Аня.

– Вот именно, что тревзвая! Ты даже слова уже с трудом выговариваешь, а стараешься со мной спорить о каких-то возвышенных материях – если так можно назвать ту беседу, которую ты затеяла.

– Послушай, Петр. Я знаю, что ты считаешь меня полной дурой. Ты это и не скрываешь в разговорах со своими друзьями. – Аня собралась. Создалось впечатление, что алкоголь вдруг мгновенно выветрился. Видимо, предстоящая дискуссия затрагивала болезненные струны души моей жены.

– Ерунда, кто тебе это сказал? – оторопело спросил я.

– Никто, я сама слышала. Когда кто-то начинал расспрашивать о моей галерее, ты всегда безразлично махал рукой, хотя другие мужья серьезно занимаются бизнесом своих жен.

Здесь Аня была права. Я очень скептически относился к ее занятиям бизнесом и последнее увлечение – антикварную галерею – воспринял как временное баловство, игрушку для занятий в свободное от косметических салонов и встреч с подругами время. Мое нежелание ввязывать в деловые отношения жену и друзей можно отнести, скорее, к своеобразному выражению инстинкта самосохранения, ведь возникающими у Ани проблемами, а в процессе работы они наверняка появятся, так или иначе придется заниматься мне.

– Это, скорее, жест, тебя защищающий, а не наоборот.

– Объясни мне! Почему Светин, Ольгин, Катин мужья во всем помогают женам – и в жизни, и в работе?

Аня перечислила имена нескольких своих подруг, мужей которых я знал, их семьи постоянно ставились мне в пример как образцы семейных отношений. Но знал я их еще и с другой стороны – как неукротимых гуляк и бабников, о приключениях которых ходили легенды в наших кругах. Говорят, что и на солнце бывают пятна. В случае с доблестными мужьями скорее можно было сказать, что пятна как раз характеризуют их положительные мгновения в семейной жизни. В минуты возвращения в лоно семьи ребята замаливали грехи своими вызывающими уважение окружающих поступками, именно их и замечала моя жена, закрывая глаза на темные стороны. Зачем я ввязался в этот разговор? Оперировать имеющейся у меня информацией не возможно, существует ведь мужская солидарность, а сидеть и слушать крики, лишенные всякой логики, дальше было невозможно. Пора заканчивать!

– Все, Аня, успокойся! Ты сама не понимаешь, что говоришь. При чем здесь несчастные жены мужей-гуляк? Ты же сама мне рассказывала об их похождениях, а сейчас приводишь в пример, – устало произнес я. – А обо мне тебе никто ничего подобного сказать не может. Почему ты не ценишь мою – как бы это поприземленнее сказать, ну, ладно, назовем – верность?

– И что, по-твоему, я с этой верностью буду делать? Куда мне ее приложить? Или благодаря твоей верности ты времени больше с семьей проводишь, занимаешься моими делами или делами дочери? Ты вспомни, когда последний раз был у дочери в школе? Почему у других семьи как семьи, а у нас одна видимость! – Аня начала рыдать.

В принципе, ничего нового я не увидел. Сценарий ссоры был известен: сейчас, после слез, в меня полетит какой-нибудь предмет. Может быть, не доводить до развязки? Тем временем Аня продолжала:

– Если ты так будешь продолжать, то тогда давай лучше разведемся. Зачем играть в эту игру? Мы еще достаточно молодые люди и сумеем создать новые семьи.

Неожиданно для меня Аня перестала плакать, ее лицо сделалось абсолютно серьезным, и она добавила:

– Честнее будет по отношению друг к другу.

– Почему ты говоришь о таком радикальном выходе из создавшегося положения? Давай попробуем найти иной способ продолжения нашей жизни. Скажи мне спокойно, без лишних эмоций, что, по-твоему, необходимо сделать для нормальной жизни и отношений?

– Я рассказывала об этом много раз, но ничего после моих разговоров не меняется. Зачем повторяться? Честно говоря, не вижу никакого смысла!

– А ты попробуй еще раз. Ведь с сегодняшнего дня я кардинально меняю свой образ жизни, и, может быть, именно сейчас как никогда раньше твои слова упадут на благодатную почву, – с искренней надеждой произнес я, полагая, что готов внимательно прислушаться к пожеланиям жены.

Мне стало понятно, что на сей раз на кон поставлено само существование нашей семьи. Дальше жить как на пороховой бочке было невозможно, хотелось договориться о неких правилах мирного сосуществования в доме.

– Ты все время занят, чем хочешь – работой, друзьями, родственниками, и только потом вспоминаешь о нашем существовании.

– Так больше не будет. Я же тебе сказал! —

Я начинал заводиться и перешел на крик.

– Не ори на меня! Ты хочешь нормально побеседовать, а вместо разговора кричишь как сумасшедший.

– Извини! Больше не буду, продолжай!

– Я хочу, – металлическим голосом произнесла Аня, – чтобы ты больше внимания уделял нам – мне и твоей дочери Кате.

Аня подчеркнула слово «твоей», как будто у кого-то сей факт вызывал сомнение. Я согласно закивал головой, а жена продолжала:

– Надеюсь, что решение о завершении работ в строительстве окончательное, и с завтрашнего дня ты больше не строитель или девелопер, не знаю, как уж там тебя правильнее называть.

Я еще активнее закивал головой, не прерывая Аню.

– И если тебе действительно все равно, что дальше делать, я бы хотела, чтобы ты занялся кинобизнесом. Интересные люди, интересные встречи. Тусовка, наконец!

– Но я же никого там не знаю! Я не представляю, как делается кино, я даже не предполагаю, с чего надо начинать! – возмущенно воскликнул я.

– Ничего, научишься, с нужными людьми познакомишься! Ты же сам мне говорил, что очень легко сходишься с любым человеком. Тем более сегодняшняя встреча с Ольгой. Я не случайно с ней разговаривала весь вечер.

– Хорошо, завтра попробую с ней связаться.

– Это еще не все! Я хочу, чтобы ты купил виллу во Франции у моря, и семья могла все лето проводить на побережье.

– Что еще? – обреченно спросил я.

– Пока все!

И вдруг Аня взвилась:

– А что, я тебе что-то сложное сказала? Или невыполнимое?

Во избежание продолжения скандала я с таким же энтузиазмом, как минутой раньше утвердительно кивал, сейчас отрицательно затряс головой.

– Нет, конечно! С завтрашнего дня, вернее, уже с сегодняшнего, – сказал я, посмотрев на часы: стрелки перевалили за полночь, – начну свою работу в киноиндустрии, а как только ты скажешь, что готова, поедем искать виллу на французском побережье. Видишь, какой я покладистый! Так быстро согласился на все твои условия.

– Да, только для того, чтобы пришло твое согласие, мне пришлось потратить годы… Лучшие годы.

Аня встала и побрела в спальню. Мне очень не хотелось сейчас, после столь бурного объяснения в любви и последовавшего за этим принятия мной ультиматума, делить супружеское ложе. Я пошел в кабинет, расстелил диванчик, приготовленный мной для подобных экстренных ситуаций, прилег, и понял – уснуть не получится. События сегодняшнего дня переполняли меня, цветные картинки как в детском калейдоскопе крутились в голове. И каждый раз, пробегая по кругу, останавливались на образе шикарной женщины, стоявшей в центре импровизированного круга. Это была Ольга Суловская. Да, все одно к одному, не удастся мне избежать романа с кино.