Аннушка разлила масло

Екатерина Тиева

Полная бутылка выскользнула из задумчивой руки и, кувыркаясь и разбрызгивая содержимое, полетела вниз. Ударилась об пол, выдав очередной фонтан на дверцы кухни, холодильник и хозяйку. Ещё раз подпрыгнула и, завалившись на бок, издевательски медленно покатилась по кухне, щедро поливая полы.

Я с интересом наблюдала.

Аннушка взвизгнула. Метнулась поймать. Поскользнулась.

Нелепо взмахнула руками, ударив себя по носу, и с изяществом пожилой панды завалилась в жирную лужицу вся.

Аннушка задумалась.

Сначала только матом. Потом о жизни в целом.

Ведь грезилось поначалу, что как вырвется из-под тотального контроля отца и мужа, так сразу заживёт счастливо и всем назло. Вспоминались гордые мысли про «всё сама». Дети станут воспитанными как по волшебству. Потому что портить их больше некому. Можно наконец заняться всем, к чему душа лежит. Распоряжаться своим временем и деньгами. Без настойчивых подсказок и уверенных распоряжений.

Да.

Аннушка завозилась, устраиваясь поудобнее.

А что вышло?

Душа никуда не лежала. Выбор – макраме или по ягоду – не вдохновлял.

Дети не воспитывались. Хотя Аннушка выяснила, что претензий особых у неё к мальчишкам и нет. Это были не её претензии.

Вообще, оказалось, чтобы построить новую и прекрасную жизнь, надо что-то о ней знать.

Аннушка – дочь состоятельного отца.

Дочь жены состоятельного отца, которая мама.

Мама, правда, присутствовала в жизни Аннушки только условно. Очень занятая женщина! В свободное от суперважных дел время мама поправляла здоровье в пансионатах или просто отдыхала где-то от семейной жизни.

Потом Аннушка стала женой состоятельного прихвостня отца.

Детство провела, общаясь с няней и выезжая в мажорские лагеря.

Это потом Аннушка узнала, что все свои амбиции отец оставил для параллельного сынишки от другой женщины, а ей досталась няня на двадцать четыре часа в сутки.

Она была интересная. Как оказалось, отучилась на искусствоведа и, не найдя себе применение в профессии, делилась знаниями с Аннушкой. Под страшным секретом, конечно.

Распоряжения отца были чёткими.

Поминутный режим дня.

Английский, художественная гимнастика, здоровое питание, прослушивание классической музыки по полчаса в день.

Художественная гимнастика, правда, так и не прижилась. Таланта к этому в Аннушке не нашли, хоть и очень старались. Изящество бегемота и ловкость картошки совсем не способствовали развитию в этом направлении. Через год папа сдался и разрешил заняться верховой ездой. Это аристократично.

Однако няня умудрялась впихивать свои книжки, показывать картины и рассказывать, про что они, знакомить со всеми возможными жанрами музыки и объяснять, куда слушать.

Аннушка росла сообразительной и смешливой. На радость няне.

И на радость отцу, который дочь не знал вообще.

Два параллельных воспитания. Вчувствованное заинтересованное общение с няней. Кивать и отчитываться отцу.

Аннушка справилась со всем.

К двадцати годам нарисовался Алексей. Папин сотрудник.

Прекрасный и в костюме. Он часто заходил в гости. Одаривал Аннушку страстными взглядами. С папиного молчаливого одобрения.

А когда уверенно поселился в её юном неискушённом сердце, отвёл на веранду и подробно рассказал, что видит в ней прекрасного и как счастливо они будут жить вместе.

Да.

С няней Аннушка тогда общалась уже только по телефону. Папа не знал.

Узнав о предстоящей свадьбе, няня вдруг вспылила. Отговаривала. Сыпала цитатами из книг и фильмов. Умоляла подождать и «одуматься раньше, чем потом, когда одумываться будет больно».

Аннушка бросила трубку, полная негодования и обиды.

А потом сходила замуж.

За пятнадцать лет совместной жизни они народили двух сыновей.

Провели восемнадцать бесед на отвлечённые темы, в которых Алексей занимал позицию «Угу. Да, конечно, ты совершенно права, но завтра у меня тяжёлый день».

Съездили в два совместных отпуска.

Завели и навсегда потеряли собаку.

И… Наверное, всё. Да точно всё!

А потом у Алексея завелась любовница. Аннушке очень нравилось слово «завелась». Как вши или тараканы.

Довелось познакомиться с ней. Она хохотала, как больная, над каждым словом Алексея. И, казалось, треснет от свежести, как перезрелый арбуз.

Аннушке было уже всё равно.

Есть недурственный накопленный капитал. И наследство от бабушки по материнской линии в виде трёхкомнатной квартиры.

Проснувшись как-то утром, Аннушка вдруг выбрала начать жить самостоятельно. К тридцати пяти годам можно и попробовать!

Пригрозила Алексею невыгодным разводом. Отправила отца заниматься любимым сыном. И, одним днём, ворвалась в новую, захватывающую, полную приключений жизнь.

Короче, квартира и деньги есть.

Лишний вес.

Двое сыновей в переходном возрасте (ну, психологи пугали).

Полное отсутствие опыта ведения домашнего хозяйства.

Полное отсутствия опыта общения с людьми, которым от тебя ничего не надо, то есть просто общения.

Аннушка перевернулась на спину, чавкнув халатом об масло.

– Так, а что у меня есть помимо того, чего нет?

«Лишний вес и тупая башка!» – громко сказала Аннушка в потолок.

Я хлопнула дверцей шкафчика и полуоткрытым окном.

– А! У меня две прекрасные болванки человека. Я отличаю красивое от некрасивого. Умею притворяться.

На лошади чувствую себя увереннее, чем на ногах.

И у меня всё ещё есть няня!

В проёме двери нарисовалось бледное лицо старшего.

Просто подростки всегда очень скорбные и значительные. Земля вертится вокруг них, а Вселенная только и думает, как подсунуть Саньке неприятность и испытать мужество. Да.

– Мам. Ты чего тут делаешь?

– Лежу и истекаю жиром! Не видишь?

– О… Тебе помочь?

– Истекать?! Нет, спасибо. Я вроде справляюсь. Скажи мелкому, чтобы не выходил пока. Мне это всё ещё обратно собрать надо.

– Впитать, что ли?! Ну, удачи…

Лицо исчезло.

Я не выдержала и хохотнула, мигнув всеми лампочками.

Аннушка перевернулась на четвереньки и аккуратно поползла в сторону ванной – как инопланетянин-улитка, оставляющий за своим грузным телом склизкий след.

Потратив час на уборку, Аннушка потратила ещё час на душ. В душе о чём-то думала и приняла решение.

Я сразу поняла это по незнакомому стальному отблеску глаз, когда Аннушка уверенно выходила из ванной комнаты, вся обмотанная полотенцами и с чем-то зелёным на лице.

Не растрачивая время зазря, Аннушка набрала номер на телефоне.

– Лидия Максимовна? Няня… Мне нужна ваша помощь. В чём? А… Научите меня жить.

Я – квартира номер сто шестнадцать.

Мне много лет.

Таких вот временных подселенцев у меня было полно.

Я избавилась от всех.

Не люблю людей. Они скучные. Злые и одинаковые.

Я внимательно их изучала и вывела алгоритмы действий, реакций, вероятные последствия и последствия последствий. Со временем меня перестало это занимать, и я стала их выкидывать без раздумий.

Не могу сказать, чем меня заинтересовала Аннушка.

Какая-то девчоночья жизнь, как майский росток. И пацаны эти дурацкие.

Подожду.

Пока интересно.

Может, даже и помогать начну, но это не точно.

Квартирник

Ольга Андреенкова

Наконец-то сегодня квартирник! Он две недели ждал. Жаль дома музыку играть нельзя – квартира большая, а соседка сверху шум на дух не переносит в любое время суток. Человек она не спокойный, словом лучше не будить «лихо», иначе к субботнику в любой день недели припашет или ещё чего.

Вадим в кресле с наслаждением настраивал гитару и довольным котом поглядывал на крупную спину своего соседа по квартире и по комнате.

Евгений только вернулся с работы, расправил тёмный полицейский пиджак на напольной костюмной вешалке и туда же водрузил фуражку. Жилистые мощные руки легко расстегнули по очереди медные пуговицы с гербами, начали бороться с кожаным ремнём с покачивающейся кобурой. Вадим бы не оставил всю эту стриптизную сцену без внимания, да руки заняты. Но продлить её можно.

– Жень, тебе чего взять?

– Будто ты не знаешь: пива, мяса, апельсинов.

– Ты имел ввиду Лёвенбраун, говядину и мандарины?

– В общем, что легко чистится, – Евгений закинул голубую рубашку на плечо, оставшись в одних тапках и направился в ванную.

– А ты помнишь, куда мы сегодня идём?

Женя остановился, втыкая к чему этот вопрос, застыв на проходе как греческая статуя. Его взгляд пробежался по комнате, а затем по гитаре в руках Вадима.

– В гости? – устало уточнил он.

– На квартирник! На квартирник идём!

– Понятно. В гости, – Женя снова закинул рубашку на плечо и хлопнул дверью ванной.

– Так и знал, что забудет, – хмыкнул Вадим и побрынчав, снял перетянутую струну.

Он работал в том же участке, что и Женя, но нагрузка чуть отличалась, и Вадим приходил домой первым. Это весьма удачно помогало избежать очередей в ванну. А занимали они её каждый подолгу.

– Ну, что, когда идём? – вышел Женя, вытирая мокрую светлую голову.

– Через полчаса. Тебе рубашку погладить?

– Я в футболке.

– Лады, – Вадим тоже надел футболку фисташкового оттенка.

– Хорошо выглядишь, – без этой Жениной фразы Вадик на улицу никогда не выходит. Это в какой-то момент стало самой настоящей мантрой, которая задаёт весь день.

Вадик махнул в ответ ладонью и вышел в тамбур. Не успел он хлопнуть дверью, как чуть не столкнулся с девицей в короткой джинсовой юбке.

– Здравствуйте, – вежливо сказал Вадим, а спустя секунды понял, что раньше её здесь не видел. Новая соседка?

– Оу, здравствуйте, я тут по соседству у вас, – она наманикюренным пальчиком указала на дверь 110, рядом с 111 квартирой, откуда вышел Вадим.

– С новосельем. Вы к нам надолго? – Вадим отвернулся и зазвенел ключами.

– Ну, этот от вас зависит.

Тут он почувствовал, как тонкие пальцы скользнули сзади по его спине снизу-вверх и посмотрел на неё уже внимательней: высокие каблуки, сетчатые колготки, высветленные, нет, выжженные волосы, слишком яркая помада, ресницы в дешёвой туши. Вульгарное поведение.

– Я сейчас иду в магазин, – он вежливо отстранил её и вышел из тамбура.

– Да, видела тут у вас один, – она вышла вслед за ним на лестничную площадку, хотя ему казалось, что она только-только отсюда зашла. И пристроилась к нему вплотную, чуть сбоку, чтобы он не решил сбежать по лестнице.

Вадик напряжённо ждал лифт.

– Идите, пожалуйста, домой.

В этот момент, на том же этаже завертелась полосатая кошка и потёрлась бочком об угол, глядя на обоих удивлёнными глазами-блюдцами. Ни Вадим, ни незнакомка не обратили на неё внимания.

– А не хотите составить компанию у меня дома? У меня и фрукты, и вино есть, даже взбитые сливки, – налегла навязчивая соседка.

– Девушка, пожа…

– Что здесь происходит? Вы кто? – на лестничную площадку вышел Евгений. Его взгляд Вадик встречать даже не стал, знал, что он будет испепеляющим.

– О, так вы живёте не один, – незнакомка сделала неловкий шажок назад от Вадима. – Я просто предложила составить мне компанию, а то одиноко как-то в квартире. – Она посмотрела в затылок молчащего Вадима.

– Но, если хотите, с удовольствием составлю компанию вам обоим и…

– Гражданка, идите пожалуйста домой, – сквозь зубы процедил Женя и подошёл ближе к Вадиму, чуть отстраняя её своим присутствием. – Идите, идите. Мы тут делами заняты. – На автомате он положил руку Вадику на бедро и тот вытянулся по струнке от неловкости.

Соседка скосила взгляд и одновременно с Евгением вдруг заметила женщину средних лет с кошкой в руках, беспардонно наблюдающую за ними почти в упор. К слову – глаза и кошки, и женщины были удивительно одинаково круглые.

– Ну, как хотите! – поджала обиженно губы нарушительница спокойствия и зашла в открывшиеся двери лифта. Перед тем как створки сомкнулись, до Вадима долетело с губ «красотки» досадное «педрилы».

– Новая соседка из 110-ой, – выдавил Вадим спустя минуту общего молчания.

Женщина с животинкой постояла, глядя на них, потом развернулась и, как в замедленной съёмке, уплыла в сторону своей квартиры двумя этажами выше.

– М-да. Таких персон ещё не было в нашем дурдоме, – хмыкнул Евгений, заходя с Вадимом в другую кабину. – Но ловить ей тут нечего, кроме твоих булок. Так что держись от этих жриц подальше.

– Ты, надеюсь, про ту, что на лифте уехала?

Женя холодно посмотрел на него.

– Жопу на турнике накачал – теперь следи за ней. Я видел, как на тебя продавщица из первого поглядывает.

– Пф-ф! Мне что, из-за этого теперь в магазин не ходить?

– Без меня теперь точно не будешь.

– А почему бы мне сразу паранджу не надеть? – кисло буркнул Вадим.

Лифт пропел звенящую мелодию и открыл двери.

– Вадик, а что это у тебя на затылке? – остановил его Женя.

– Что? Что там? – он закрутил головой.

– Да, стой ты! Комок какой-то, – Женя поддел прядь пальцами. – Ты вляпался в жвачку.

– Как?! Никто же из нас вроде не жуёт…

– Да, та дура, наверное, и прилепила, – он попробовал вынуть её, но безуспешно, только размазал пальцами. – Слушай, глубоко засела, ножницы нужны.

Вадим выругался и панически заметался по лестничной клетке:

– Я целый год волосы отращивал! Ну, почему именно сегодня?! Срочно в парикмахерскую!

– Зачем? Я могу подстричь тебя сам.

– Если соберусь второй раз отслужить – пожалуйста.

– Обижаешь.

Вадим сунул ему в руки пакет.

– Закупись ты. Как вернусь – поедем!

И, не дождавшись ответа, выбежал из подъезда как ошпаренный.

– М-да, – Евгений вышел во двор отправился в мини-маркет.