Глава 2

AC/DC – Highway to Hell

Оливия

Уже начало марта, а весной даже не пахнет.

На улице ни единого намека на солнце. Небо полностью затянуто серым полотном, погружающим город в подобие Сайлент-Хилла. После жаркой Флориды, где сейчас определенно солнечно и тепло, все вокруг кажется мне каким-то угрюмым. На часах четыре часа дня, и сегодня суббота. Видимо, у студентов уже закончились занятия, потому что у огромного фонтана, расположенного прямо по центру площади перед главным корпусом, нет ни единой души. По обеим сторонам дорожки из светло-серой брусчатки, по которой мы направляемся к общежитию, раскинулись многочисленные кустарники. Пронизывающий холодный ветер шатает их голые ветви из стороны в сторону, заполняя абсолютную тишину вокруг нас их шелестом. Ветер такой сильный, что я сильнее кутаюсь в свое кашемировое пальто, пытаясь согреться.

– Это, конечно, не Темплманский во Флориде, но выглядит не хуже. Что думаешь? – спрашивает отец, когда мы подходим к корпусу моего нового университета.

Выглядит не хуже?!

Это он так шутит, да?

Мы стоим перед величественным замком из бордового кирпича, башни которого устремлены вверх, к облакам. Вход в здание украшает большое гобеленовое панно с гербом университета: огненный дракон с пером в лапах, изображенный на темно-зеленом фоне. На массивной готической двери из темного дерева выгравировано высказывание Шекспира: «Где мало слов, там вес они имеют». Витражные разноцветные окна в пол, расположенные по обеим сторонам от двери, кажутся блеклыми из-за темно-серого неба и невольно заставляют задуматься о чем-нибудь мрачном. Например, о моей жизни.

– Звони Дину Винчестеру, я в аду.

– А по-моему, миленько.

– Как думаешь, здесь обучают экзорцизму?

– Думаю, нет. Иначе бы кто-нибудь из студентов уже изгнал бесов из тела канцлера университета. А этот демон в юбке ни за что на свете не допустит такого вопиющего поведения студентов.

– Все настолько ужасно?

– Ну, как тебе сказать… что-то между Мирандой Пристли ^[4] и Свежевателем душ ^[5].

– Сильно. Когда ты успел с ней познакомиться?

– Она заходила в мой кабинет.

– Что ж, значит, она не вампир, раз ей не нужно твое разрешение, чтобы войти, – фыркаю, вспомнив «Дневники вампира».

– Определенно нет. – Папа издает смешок. – Скорее – левиафан ^[6].

Морщусь, вспоминая внешний вид левиафанов, и показываю два пальца в рот. Папа смеется и целует меня в висок.

– Тыковка, мне нужно, чтобы ты кое-что мне пообещала.

– Все что угодно, – тут же отвечаю я.

– Если ты вдруг решишь стать частью тайного общества каких-нибудь готов, как в последнем сезоне сериала «Уэнсдэй», то молю: не крась волосы в черный, купи парик. Мама этого не переживет.

– Окей, пап. Я сделаю себе пару пирсингов на лице и татуировку на весь лоб, но волосы трогать не буду. Это святое.

Папа скептически смотрит на меня, и я вздыхаю:

– Шутка.

– И я шучу. Лив, ты же знаешь, что можешь хоть ирокез розовый себе сделать и все равно для нас ты останешься самой прекрасной девочкой в галактике.

– В галактике?! Хан Соло ^[7], ты ли это? – театрально визжу я, пока отец издает смешок.

Мы с папой просто обожаем старые фильмы и сериалы про сверхъестественных существ и другие миры. Это наша с ним фишка, когда мы вдвоем устраиваемся на диване в гостиной, приносим кучу еды и наслаждаемся просмотром. Конечно, учитывая мою специализацию в области английской литературы, мне довольно сложно сочетать просмотр культового фильма «Завтрак у Тиффани» с очередным сезоном сериала «Сверхъестественное», но я это делаю. И получаю от просмотра расправы над демонами перекрестков ^[8] точно такое же удовольствие, как от сцены с поцелуем Пола и Холли под дождем ^[9]. Это определенно досталось мне от отца.

– Мистер Джонсон, не знал, что вы уже прилетели! – внезапно раздается мужской голос позади нас.

Поворачиваюсь на звук и вижу перед собой невысокого парня с темными кудрявыми волосами. На нем темно-синий пиджак с эмблемой университета, из нагрудного кармана которого виднеется золотая перьевая ручка.

– Прошу, зовите меня Скотт! – Отец пожимает ему руку, а затем обнимает меня, положив руку на плечо. – Мистер Гибсон, это моя дочь, Оливия.

– Джейкоб. Просто Джейкоб. Рад наконец познакомиться лично. И с тобой, Оливия.

– Приятно познакомиться, – вежливо произношу я, понятия не имея, кто это такой.

Наверное, это кто-то из сотрудников, раз он знаком с моим отцом. Но для преподавателя он слишком молодо выглядит. Ему лет двадцать пять, не больше. Аспирант?

– Добро пожаловать к «Непобедимым дьяволам». Я буду вести у тебя английский язык, Оливия. Если вдруг что-то понадобится, то не стесняйся, обращайся. А сейчас прошу меня извинить, меня ждет канцлер Мерфи. – Мистер Гибсон поджимает губы, отчего становится понятно, как ему не хочется с ней встречаться, а затем поправляет очки в черной оправе и уходит, бросив напоследок: – Рад знакомству!

– Увидимся! – ухмыльнувшись, говорит ему мой отец.

– Кто это? – громко шепчу я, когда парень отходит от нас.

– Преподаватель английского языка. Чем ты слушаешь?

– Он слишком молод для преподавателя.

– Джейкоб выпустился в прошлом году. Хватит болтать, давай отнесем вещи к тебе в комнату, а затем прогуляемся по этому ужасному местечку. – Отец мотает головой в сторону корпуса общежития и ведет меня к темно-синей двери с ручкой в виде дракона.

«Непобедимые дьяволы» – местное прозвище Университета Манчестера. Оно не имеет ничего общего с Дьяволом, а напрямую связано с местным футбольным клубом «Манчестерские дьяволы». Именно их футбольный тренер предложил использовать символику «Дьявола» на эмблеме клуба. И когда владелец «Манчестерских дьяволов» учредил в этом университете футбольную стипендию для особо выдающихся футболистов-студентов, то университет стал носить название «Непобедимые дьяволы».

– То есть ты все-таки признаешь, что оно ужасно? – тоном победителя интересуюсь я, следуя за ним.

– Ой, я сказал «ужасное»? Оговорился. Я имел в виду «прекрасное».

– Ну да, эти слова так легко спутать, они так похожи. – Закатываю глаза.

– Кто из нас специалист в области английского: ты или я?

– Разве можно доставать подобные козыри в битве с собственным ребенком?

– Дай-ка подумать, – задумчиво произносит отец, обхватив пальцами подбородок. – Однозначно – да!

Фыркаю и захожу в общежитие, ожидая увидеть перед собой самое обыкновенное общежитие в стиле братств американских колледжей, позабыв о том, что мы в Англии. Но, едва переступив порог, останавливаюсь как вкопанная.

– Ого! – восклицаю я, увидев перед собой просторный холл с темно-синим мрамором на полу. Вдоль стрельчатых потолочных сводов и стен, украшенных панелями из темного дерева, расположены большие витражные бело-голубые окна. Слева от нас уютно расположился камин с окантовкой из камня, напротив него стоят два бордовых бархатных дивана и круглый журнальный деревянный стол с патиной на золоченой резьбе. Справа вдоль всей стены – деревянные стеллажи, полностью забитые книгами.

Проходим вперед и направляемся к широкой лестнице из дерева, на поручнях которой вырезаны готические узоры, а прямо над ней – большое круглое окно из матового голубого стекла.

– Это место какое-то…

– Странное.

– Мягко сказано. Ты уверен, что это не какая-нибудь тайная академия злобных магов?

– Разве что злобных маглов ^[10].

Запрокидываю голову и громко хохочу.

Мой смех зловещим эхом разносится по территории замка, отчего мое тело покрывается мурашками.

Резко замолкаю и с широко распахнутыми глазами произношу:

– Жуть.

– У-у-у-у, – завывает отец, изображая привидение, и останавливается.

Я тоже останавливаюсь рядом с ним и вздрагиваю, увидев на двери номер «13».

– Чертова дюжина?! – широко распахиваю глаза. – Это что, шутка?

– «13» – счастливое число. Прочти Натаниэля Лакенмайера ^[11].

– Я не буду читать бредни про суеверия, если и так знаю, что тринадцатым на шабашах ведьм был Дьявол!

– А что не так с Дьяволом? Тебе не понравился последний сезон «Люцифера»?

Зажмуриваю глаза и издаю стон отчаяния.

– Расслабься, тыковка, я пошутил, нам вот сюда. – Отец громко смеется, держась за живот. Затем он поворачивается к двери с номером «22», расположенной напротив тринадцатой комнаты, и вставляет в замочную скважину ключ.

– Ты такой шутник! Может быть, оставишь карьеру в университете и попытаешь счастья в стендапе?

– Какая хорошая идея. Я подумаю, тыковка.

Он открывает дверь, и я вижу прямо перед собой высокую блондинку с пенящейся зеленой маской на лице.

– Привет. Ты, должно быть, Оливия! – восторженно произносит она. – А я Кейти, твоя соседка.

Глава 3

Taylor Swift – I knew you were trouble

Оливия

Это. Просто. Какой-то. Кошмар.

Эта девчонка болтает без умолку.

Можно мне как-то переселиться в тринадцатую комнату? Не такое уж и плохое число.

Подумаешь… ну и что, что после того, как король Македонии добавил к двенадцати статуям греческих богов свою, тринадцатую, его зверски убили? Это ничего не значит!

В Каббале, тринадцатая глава которой касается Апокалипсиса, упоминается о тринадцати злых духах? Тоже ерунда!

А Иуда? Он же был тринадцатым!

Но все это детский лепет по сравнению с этой блондинкой. Вот настоящее воплощение демонизма! И ОНО в комнате «22»!

– Ливи, ты меня слушаешь?

– Ага. Слушай, а Тони Райт ^[12], случайно, не твой родственник?

Кейти странно на меня смотрит своими голубыми глазами, а затем начинает хохотать.

– Я все ждала, когда ты наберешься смелости и скажешь мне, чтобы я заткнулась.

– Знаешь Тони Райта? – удивленно спрашиваю я.

– Конечно, я стремлюсь побить его рекорд.

Я улыбаюсь, внезапно осознав, что не так уж сильно Кейт меня и бесит.

– В следующий четверг игра. Пойдешь со мной?

– Что за игра?

– Футбол.

– Футбол – это когда потные мускулистые парни бегают по полю в обтягивающих лосинах и кричат: «Тачдаун!»?

– В Америке – да. Но в Англии нет американского футбола. Здесь играют в другой футбол. Ну, когда одиннадцать парней бегают по полю и мячик пинают. Ты же знаешь, кто такой Бекхэм, да?

– Муж Виктории Бекхэм?

Кейти снова хохочет и встает из-за туалетного столика, перед которым последние полчаса делала себе макияж с яркими голубыми блестками.

– Господи, Ливи, ты как с луны свалилась.

– Вы, англичане, такие странные.

– Вы, американцы, недалеко ушли. Еще скажи, что никогда не смотрела футбольный матч. Ты хотя бы знаешь, что в нашем вузе есть стипендия от владельца «Манчестерских дьяволов»?

– Я читала об этом, но соккер никогда не смотрела.

– Футбол!

– Называй как хочешь, суть не изменится.

– Ни разу не смотрела футбольный матч?! – Кейт застывает у шкафа с платьем в руках и с изумлением смотрит на меня.

Мотаю головой.

– Следующий четверг. Ты и я. Стадион «Дэвилс», – пальцем показав на меня, докладывает она.

Святые угодники.

Она же от меня не отстанет, да? Нужно согласиться, а потом что-нибудь придумаю по ходу дела. Ну, живот заболит, вся моя обувь куда-то исчезнет или мое сознание украдут зеленые человечки.

– Окей.

– Посмотришь на наших горячих футболистов, – добавляет она. – Капитан «Непобедимых дьяволов» – невероятный красавчик.

Вот теперь точно нет.

Нет, нет и нет.

Никаких больше горячих спортсменов, спасибо.

В свои восемнадцать я уже прекрасно знаю, что от этих самовлюбленных говнюков, которым все сходит с рук, нужно ждать только бед.

– Меня не интересуют спортсмены.

Кейти вскидывает брови и смотрит на меня широко распахнутыми глазами.

– Вот ты чудила. Всех интересуют спортсмены.

– Но не меня.

Соседка хмурится и еще пристальнее смотрит на меня.

– Я приехала сюда учиться и после окончания учебы вернусь в Америку. Зачем мне англичанин?

– Мы первокурсницы, Ливи! Нужно отрываться, пока есть возможность. Никто не предлагает тебе замуж выходить. Успеешь еще пожить скучной взрослой жизнью.

Не убедила.

Теперь слово «отрыв» – антоним моей жизни.

Прошлая версия меня обожала вечеринки, толпу, веселье. Но раз у меня появился шанс начать все с нуля, то я буду маленькими шажками выстраивать новую себя. И новая я определенно не хочет участвовать в том, где замешана толпа, и тем более – горячие футболисты и спортсмены в целом.

Достаточно.

– Слушай, а поблизости есть какой-нибудь торговый центр? – решаю сменить тему я. – Мне нужно купить кое-что из одежды.

– Да, я как раз сейчас собираюсь туда. – Она закусывает губу, словно думая, рассказывать мне причину поездки или нет. – У меня там… встреча. Могу тебя подбросить.

– Было бы здорово. Спасибо.

Весь мой гардероб во Флориде состоял из мини-юбок, укороченных джинсовых шорт, больше напоминающих трусы, коротких топов, из которых выпирали мои прелести, и босоножек на высоких каблуках. Так что я просто отдала на благотворительность свои шмотки, по стилю напоминающие одежду Меган Фокс после развода, когда она начала встречаться с Машином Ганом Келли, и теперь мне просто необходимо купить себе хоть что-то. Я оставила лишь несколько домашних пижам (с перьями и стразами выбросила сразу, так что осталось всего три более-менее нормальных комплекта), единственные темно-серые джинсы, в которых прилетела в Манчестер, и белые конверсы. Пальто я одолжила у мамы, она как раз накануне приобрела себе его в Бостоне, у нее же взяла просторный зеленый свитер.

Конечно, мне не потребуется большое количество вещей, учитывая, что я не планирую выходить за пределы кампуса в ближайшее время. А для обучения мне выдали форму: зеленая жилетка с эмблемой университета, белая рубашка с длинным рукавом, сине-зеленая юбка в складку и темно-синие лоферы. Но все-таки раз у меня сегодня совершенно свободный вечер, то почему бы не провести время с пользой?

Выхожу следом за Кейти из нашей комнаты и направляюсь за ней на парковку.

На улице так тихо, что слышно, как на ветру качаются ветви кустарников, растущих вдоль здания. Мы подходим к белому «Ягуару», припаркованному прямо у выхода из общежития, и я по привычке направляюсь к пассажирской двери, расположенной справа.

– Ну ты даешь! Мы едва познакомились, а ты уже собралась за руль моей тачки? – усмехается рядом со мной Кейт.

Точно. Праворульные машины. Движение по встречке.

– Англичане слишком странные, – бубню я, усаживаясь на расположенном с другой стороны пассажирском сиденье автомобиля. – Зачем вы усложнили себе жизнь, придумав езду по встречке?

– Это называется «левостороннее движение», Ливи.

– Ты же знаешь, что все автомобили, которые пригоняют в Англию, изначально леворульные?

– Ты прочла об этом в туристическом справочнике Манчестера?

– Да.

Кейт громко смеется. Мои губы тоже расплываются в широкой улыбке.

– Как тебя вообще занесло в Англию?

Резко перестаю смеяться, и мое тело покрывается мурашками. Вот черт. Я же заучила ответ на этот вопрос и повторила его перед зеркалом сотни раз.

Дыши, Ливи, просто дыши.

– Моему отцу предложили преподавать английскую литературу, и мы решили, что это прекрасная возможность и для меня получить свою порцию вдохновения, побывав в тех самых местах, где творилась история многих книг.

– Значит, издательское дело?

– Да.

– Почему?

– Когда я читаю, то выпадаю из реальности. Мне нравится становиться частью созданного автором мира, представлять в своей голове, как выглядят герои, испытывать вместе с ними чувство влюбленности и их эмоции в целом, проживать историю вместе с ними. Это удивительно.

– Ух ты! Я думала, американцы умеют читать только меню в ресторанах.

Теперь я снова смеюсь.

Отчасти Кейт права. Американцы не самая читающая нация. Мало с кем можно обсудить любимые книги, а книжные клубы в нашей стране вообще можно пересчитать по пальцам.

Об этой части своей жизни я никогда и никому не рассказывала. В Темплманском все считали, что я учусь на «Издательском деле» только для того, чтобы стать редактором какого-нибудь «Космополитена». И они считали так, потому что я сама же об этом заявила.

Та Лив, которая вела себя как Реджина Джордс в «Дрянных девчонках», была пустышкой.

Это была не настоящая я.

Зачем я это делала?