Глава 8. Май. Антон

Дрался Антон всегда и по любому поводу, сколько себя помнил. Поэтому детство и юность проходил с синяками и ссадинами различной степени тяжести. И стекла бил – по большей части случайно, но нарочно никому не пакостил и впутывался во всякие истории исключительно из врожденного чувства справедливости. Задирался, правда, довольно часто и лез, куда не просят. Что было, то было. «Я дерусь, потому что я дерусь» – вот, пожалуй, наиболее точное определение для поведения Антона-подростка.

– Прилучный, вот скажи, – в очередной раз устало выговаривал Антону участковый, – почему, как только где в районе драка или какая потасовка, ты обязательно в центре событий, а? Ни одна мало-мальски приличная стычка без тебя не обходится.

– Судьба такая, гражданин начальник, – легко отвечал Антон, улыбаясь. – Шел мимо, вы же знаете…

К чести Антона, надо добавить, что ни одного привода в полицию у него не было. И еще. Антона все любили.

Случались, впрочем, и осечки. Однажды случай вышел почти криминальный. В масштабной потасовке с местной шантрапой, куда занесло Антона с приятелями, он не рассчитал и в запале сломал мерзавцу руку. В полицию, понятно, никто не заявлял. Потерпевший предпочел убраться подобру-поздорову, но после этого случая Антон стал уделять особое внимание контролю силы, стараясь без нужды не причинять увечий.

Отношения с родителями в большинстве случаев складывались ровно – отец Антона, бывший военный, а ныне главный инженер на оборонном предприятии, воспитывал сына с позиции старшего товарища. Парень вырос самостоятельным, к родителям относился с уважением, и те, в свою очередь, научились полностью доверять ему.

Единственный раз в пору юности родители попытались заставить Антона сделать что-то, по их мнению, очень нужное, но с чем сам Антон был категорически не согласен, и потерпели при этом полное фиаско. На явный протест родственники внимания не обратили, и вот что из этого вышло.

Обладающий абсолютным слухом, Антон под нажимом родителей был вынужден пройти прослушивание в музыкальной школе. Преподаватели пришли в восторг и прочили пареньку всевозможные успехи. Начать решили с гитары. С первых чисел октября в условленное время Антон безропотно брал гитару и мирно удалялся, как все думали, в музыкальную школу. Вечерами он мог тихонько бренчать на ней же в своей комнате, по справедливому разумению родителей, выполняя заданные упражнения.

Встревоженная преподавательница позвонила месяца через три и поинтересовалась, планирует ли Антон посещать занятия и по каким причинам он на них отсутствует. Обескураженные родители впали в ступор и пообещали разъяснить оба неразрывно связанных вопроса. По словам учительницы, с момента прослушивания молодого человека в музыкальной школе никто больше ни разу не видел.

Антону, конечно, влетело, но, начиная с этого случая, мать и отец приняли в качестве правила решение не навязывать сыну собственную волю. Играть на гитаре, кстати, Антон научился сам, и даже весьма неплохо. При желании мог даже что-нибудь на фортепьяно изобразить, но сильно его это занятие не увлекло.

Повзрослев, Антон продолжал заниматься спортом, демонстрируя свои способности только в случае необходимости. Сразу после школы его неожиданно забрали в армию – родился Антон весной и попал в осенний призыв, благополучно провалив вступительные экзамены в институт, к ужасу мамы и бабушки. За платное обучение отец платить отказался принципиально, проявив неожиданную стойкость перед напором жены и тещи. Но на самом деле, в тайне ото всех воспользовался старым знакомством и в результате служил Антон в хорошей части и с нормальным командиром. После армии молодой человек вернулся повзрослевшим и серьезным и все-таки поступил в высшее учебное заведение.

Была у Антона и одна неприятная особенность: физически абсолютно здоровый, сильный и спортивный Антон страдал странным недугом, причины которого определить до сих пор не удавалось. Порой его беспокоила странная надсадная боль за грудной клеткой, возникающая сама по себе и так же без особых оснований исчезающая. Боль появлялась неожиданно и, как оказалось, не была связана ни с тренировками в спортзале, ни с иными физическими нагрузками.

В какой-то момент, примерно год назад, боли усилились, и под нажимом мамы-педиатра Антон снова пошел в поликлинику. Ему сделали все возможные исследования, названия которых Антон даже не пытался расшифровать. Холтер сутки носил, с какими-то датчиками приседал. Результат, как и прежде, нулевой. Времени потрачено много, толку – чуть.

– Вы абсолютно здоровы, молодой человек, – доктор устало потер переносицу под оправой очков. – Происхождение ваших болей для меня лично совершенно непонятно. Сердце и легкие в порядке, возможно, конечно, что это все-таки позвоночник, но пока подтверждения этому я не нахожу. Невролог и нейрохирург тоже ничего не нашли. Давно у вас боли?

Антон пожал плечами и привычным жестом потер грудную клетку.

– Со школы. Лет с десяти. По крайней мере, я так помню.

– Можете описать, как именно болит?

– Саднит. Ноет. Не резкая боль, скорее, нудная. Просто очень надоедает.

Доктор покачал головой.

Следующим по списку – до гадалок и откровенных шарлатанов – оставался только целитель Никодим, в миру известный как Василий Семенович Прога. Он принимал в маленьком помещении, оборудованном под кабинет в подвале соседнего дома, имел лицензию и пользовался авторитетом среди местных старушек. Антон рассудил, что терять ему уже нечего, и шутки ради записался на прием.

Махать руками целитель не стал, чем приятно удивил Антона. Свечей не зажигал, не завывал и вообще вел себя совершенно как обыкновенный эскулап. Пощупал, посмотрел результаты исследований из поликлиники. Только вот нес, к сожалению, полную околесицу.

– Знаете, все это очень похоже на фантомные боли. У вас не было психологической травмы, связанной с грудным отделом? Может быть, при вас кто-то сильно ушибся, или что-то в этом роде?

Антон покачал головой. И тут мимо денег.

– Я такого не помню. Спрошу у родителей, возможно, что-то и было в детстве.

«Какие, к шуту, «фантомные боли», – думал Антон по дороге в институт. Дождь хлестал по лобовому стеклу, и щетки гнали по очереди вправо и влево две маленькие Ниагары. – Даже мне, человеку далекому от медицины, понятно, что это бред сивой кобылы. Фантомные боли возникают на месте ампутированной или каким-то образом потерянной конечности. Какое место у меня ампутировали, чтобы болело за грудиной? С психологической травмой тоже явная натяжка… Может, при мне кого в младенчестве пристрелили и я сильно впечатлился? Будем думать, что это все-таки остеохондроз. Или мышцы».