Глава 4

Кап, кап, кап… Жидкость из последней капельницы заканчивала свой путь в мое тело. Сегодня меня должны выписать, и чем ближе был этот час, тем больше я нервничала. Причин для этого немало: загадочная авария, муж, который меня пугает, и этот незнакомый город, подробнее о котором я узнала из местных новостей.

Телевизор я включала редко, хотя это было единственным развлечением кроме прогулок. Мое внимание привлек репортаж, где молодая журналистка рассказывала о вооруженном ограблении одного из магазинов в Стоктоне. Она стояла на фоне пострадавшего здания и вещала в микрофон:

«…напомним, что еще два года назад, по версии Форбс, Стоктон находился на втором месте самых преступных городов Калифорнии. Ситуация изменилась, когда значительно увеличился штат в полицейском департаменте. Преступность снизилась, город ожил, однако группировки до сих пор действуют, и периодические стычки продолжают пугать жителей и наплывших арендаторов…»

Только этого не хватало.

Преступность, конечно, есть везде, но ты не боишься высунуть нос из дома. Я сразу подумала об аварии, невольно связав ее с обстановкой в Стоктоне. Прошло несколько дней с тех пор, как я разговаривала со следователем. И именно с того момента я начала относиться ко всем настороженно. Решила для себя, что никому не могу доверять. Абеля я больше не видела, хотя медсестра рассказывала, что он не раз приходил, когда я спала. А Бренда… ее я не стала ни о чем спрашивать, когда она посетила меня. Мы, как всегда, поговорили ни о чем, и женщина сообщила, что Абель заберет меня из больницы.

За окном стояла солнечная погода. Ветки деревьев с разноцветными листьями колыхались от осеннего ветра. Я знала, что в Стоктоне преобладает теплый климат. Но эта осень выдалась довольно холодной. Проживая продолжительное время в Финиксе, я привыкла к жаре. Однако меня всегда тянуло к месту с умеренным, влажным климатом. Там, где я родилась, был именно такой.

Альтурас – небольшой город в округе Модок. Где лето было теплым и сухим, а зима холодной и снежной. Он располагался на берегу реки Пит, и там прошло мое пусть и не безоблачное, но вполне счастливое детство.

Мама достойно воспитывала нас с братом и одна растила после развода с отцом. Когда она поняла, что ему никогда не будет достаточно одной женщины, не смогла это терпеть. Насколько я помню, отец не возражал и даже оставил нам дом.

Алекс – мой брат, старше меня на два года, в тот момент только пошел в школу. Мы не особо переживали по поводу развода родителей, потому как сдержанный и суровый отец не проявлял к нам любви, и мы, мягко говоря, его побаивались. Ему были незнакомы проявления чувств и ласковые слова – он считал это слабостью. Однако был ответственным, что касается обеспечения семьи, и после развода регулярно выплачивал алименты.

Мы с Алексом росли сплоченными и самостоятельными детьми. Мама старалась, чтобы мы ни в чем не нуждались, работала на износ и все пыталась успеть, словно предчувствуя смерть. Ей было тридцать, когда врачи обнаружили рак. И именно тогда во мне поселилась цель стать врачом. Чтобы, как банально это ни звучит, найти лекарство от этой страшной болезни, и чтобы больше никто не страдал так, как моя мама.

Мне было восемь, когда ее не стало, а брату только исполнилось десять. Она сгорела за полгода, и это была самая тяжелая потеря для нас с Алексом. Мы долго переживали и восстанавливали свое внутреннее состояние.

Очень скоро нас приютила у себя двоюродная сестра мамы – Лорен. Ее любезность была проявлена больше из-за опекунских выплат, чем из чувства долга. Тетка перевезла нас в Финикс и привела в свой дом, где с нескрываемым недовольством нас встретили трое ее детей. Отношения сразу не заладились – мы были чужими для них.

Лорен прилежно выполняла долг опекуна: мы всегда были одеты и накормлены, у нас была крыша над головой и теплая постель. Но она не считала нужным давать нам ласку или моральную поддержку. В доме все было строго, и для каждого всегда находилась работа. Так мы и росли с братом, опираясь друг на друга и вечно чувствуя себя как в гостях.

Алекс ответственно исполнял роль старшего брата и самого близкого человека, считая своим долгом защищать и опекать меня. Он был очень амбициозным еще с раннего возраста. Увлекался техникой, компьютерами и умудрялся подрабатывать с четырнадцати лет. По достижении совершеннолетия он смог позволить себе жить отдельно, снимая с другом небольшую квартиру. Но мы всегда оставались на связи.

Я, в свою очередь, с седьмого класса начала делать упор на химию и биологию. Окончив школу с отличием, без труда поступила в университет на факультет естественных наук и переехала в общежитие. Параллельно я проходила программу на подготовительных медицинских курсах. Все это стоило немалых денег, но благодаря успехам в учебе я получала стипендию и могла себе позволить взять кредит. Еще часть денег была взята с продажи маминого имущества, которые Алекс настойчиво вложил в мое обучение.

Я рано назвала себя хирургом, ведь если сейчас мне двадцать пять, я только прохожу интернатуру. Чтобы стать хирургом, нужно осилить длинный и тяжелый путь. А если память не вернется, вряд ли у меня будет возможность восполнить этот пробел…

В начале второго курса я и познакомилась с Тимом на студенческой вечеринке. Он давно обратил на меня внимание, и обстановка подходила для знакомства. Уверенный, сдержанный – он играл в футбольной команде при университете.

Я сначала недоверчиво относилась к нему – молодые парни ветрены, и к тому же он красив, пользовался успехом у девушек. Но Тим был терпелив и с пониманием относился к моим страхам, так что со временем я расслабилась.

Он стал моим первым мужчиной и в отношениях, и в постели. И я думала, что это навсегда…

Вот она – моя жизнь. Остановилась на этом этапе и завесила шторы.

Время показывало три часа дня, когда Викки зашла в палату, плюхнув небольшую, но полную сумку в кресло. Через полчаса я была одета в обтягивающие джинсы с одинаковыми дырками в районе колен, свободный широкий топ серебряного цвета и бесформенный серый пиджак из драпа. На ногах красовались удобные серые кеды.

– Ну и мода… – скептически протянула я, глядя в зеркало.

У меня в приоритете всегда была классика и деловой стиль, а в этой одежде я себя не узнавала.

– Эй, это твои вещи, дорогая! – сообщила подруга, выразительно подмигнув. – Зато ты хоть выглядишь по-человечески. Абель вечно застает тебя врасплох. – Покачал она головой, застегивая сумку.

Волосы я собрала в аккуратный хвост и, не в силах противостоять Викки, подвела глаза, накрасила ресницы и немного подвела губы. Выдохнув, я закрыла шкаф с зеркалом, оглядела последний раз палату, убедившись, что ничего не оставила, и мысленно попрощалась со своим укрытием.

Покинув палату, мы направились к столу регистрации. Мне вручили больничный лист и дали подписать несколько документов. Меня убедили, что все оплачено, и я могу ехать домой. Доктор Конер как раз успел застать мой уход.

– Ну что, Элия, удачи! – произнес он, улыбаясь и пожимая мне руку.

Я искренне улыбнулась в ответ, и мне стало очень грустно, что мы расстаемся.

– Жду вас через неделю на прием. И вот… принимайте строго по рецепту, – он протянул мне лист с назначением.

– Хорошо. Спасибо вам за все! – поблагодарила я искренне, еле сдерживая слезы.

– Не за что, дорогая, – поспешил обнять меня доктор, заметив, как мне тяжело.

Мы тепло улыбнулись друг другу, и, попрощавшись с ним, я двинулась к главному входу, где ждала Викки.

Она повела меня на парковку, сообщив, что Абель скоро будет. Я наслаждалась свежим воздухом, а солнце щедро пригревало. Я ощущала себя по-другому… когда ты больше не в статусе пациента и мир не ограничен одной больницей. В моей ситуации это как пугало, так и соблазняло – узнать поближе свою жизнь.

– Так… Где моя машина?

Викки озадаченно оглядела заполненную парковку, пытаясь сориентироваться. Затем полезла в сумку и достала оттуда ключи с увесистым пультом от автомобиля. Подняв руку вверх, она нажала кнопку, и мы услышали, как с левой стороны пикнула сигнализация.

– Нашлась! – весело воскликнула она, и мы обе улыбнулись ее хитрости.

Зеленые глаза подруги вдруг скользнул поверх меня

– А вот и твой муж…

Я обернулась и увидела глянцевый серебристый пикап, движущийся по парковке. Остановившись напротив, Абель вышел из салона и направился к нам. На нем было серое пальто нараспашку, черная майка и джинсы. Я смутилась, заметив, как он прошелся взглядом по моей фигуре. Невозможно было понять, что он думает о перемене в моем виде.

– Готова? – обратился он ко мне, коротко кивнув Викки.

"Никаких тебе «здрасте»", – пронеслось в моей голове.

– Да, – ответила я, опустив глаза на сумку возле ног. Абель тут же подхватил ее и направился к машине.

– Ну, давай, я сразу за вами! – предупредила подруга и, чмокнув меня в щеку, направилась к своей машине. А я неуверенно последовала к пикапу мужа…

Мы ехали молча. Я рассматривала улицы Стоктона, примечая, что он был довольно запущен. Здесь не было высоток или элитных особняков. Обшарпанные дома и здания, застарелые вывески магазинов и кафе. Довольно часто по дороге проезжали байкеры в своих отпугивающих аксессуарах. Люди тоже соответствовали настроению города: унылые, неприветливые. То тут, то там группами стояли подозрительные личности, а еще бродяги. Много бродяг шаталось по тротуару: кто-то тащил повозку со своими пожитками, кто-то сидел прямо на асфальте и спал, опершись о стену.

Я сморщилась, увидев очередного бродягу, который держался за столб и блевал прямо на тротуар, а мимо проходили люди, будто ничего не замечая.

– Не привыкла видеть такое? – вдруг услышала я. Похоже, Абель проследил за моим взглядом.

Я обернулась и неуверенно произнесла:

– Не в таких… красках.

– Не переживай. Это не главная достопримечательность города, – уверил он, глядя на дорогу.

И через несколько кварталов я смогла в этом убедиться. Картина значительно изменилась, похоже, мы въехали в центр… Брендовые магазины, кафе заполнены людьми, ухоженные деревья и блестящие витрины свежих лавок. Я приметила даже несколько офисных высоток.

Патрулирующих полицейских здесь было гораздо больше, чем я встречала по городу. Видимо, увеличение штата действительно пошло на пользу городу.

На протяжении пути я периодически незаметно наблюдала за Абелем. Он сидел в расслабленной позе, уверенно управляя машиной одной рукой, и о чем-то размышлял. С одной стороны, мне нравилось, что мой муж немногословен. Однако, вопросов к нему было много, и меня так и подначивало заговорить.

– А… где ты был, когда случилась авария? – нарушила я в какой-то момент тишину.

Абель коротко глянул на меня и не сразу ответил:

– Я уехал за две недели до этого. Назрели дела в Белфасте, – сдержанно поведал он, продолжая следить за дорогой. – Перед отъездом мы с тобой… не очень хорошо расстались и не созванивались. А Бренда не сообщила мне. Я узнал случайно.

Я не могла даже предположить, по какой причине Бренда не стала говорить Абелю о таком происшествии с его собственной женой? Однако нутром чувствовала, что тут все непросто, если мы поссорились перед его отъездом. Да и тон мужа был заметно уклончивым.

– У тебя родственники в Ирландии? – спросила я, не в силах больше подавлять любопытство.

– Наш филиал находится там.

Я нахмурилась. Не знала, что у мотоклубов бывают филиалы. Вообще вся эта байкерская тема для меня темный лес. Или, может, он имел в виду филиал автомастерской?

– Мне жаль, что меня не было, когда это случилось, Элия, – вдруг сказал Абель, сосредоточив на мне тяжелый взгляд. – Я хочу, чтобы ты знала это.

Я слегка кивнула в ответ и неловко перевела внимание на окно. Понимала, что чувство вины не дает ему покоя. Не представляю, как бы я чувствовала себя на месте этого мужчины…

Тем временем из центра мы въехали в спальный район города. Растительности здесь было значительно больше, что делало улицу уютнее, однако дома встречались всякие.

Автомобиль затормозил очень скоро – у небольшого одноэтажного дома с бежевыми панелями и деревянным забором.

– У меня есть к тебе просьба, – неожиданно обратился ко мне Абель, когда я уже собралась выходить.

Замерев, я вопросительно оглянулась.

– Макс – он не знает, что случилось с его мамой. Сыну не объяснить, что ты забыла его. Поэтому… постарайся встретить его с теплом.

Некоторое время я растерянно смотрела на мужчину, анализируя эту просьбу. Конечно, я бы и так встретила ребенка, который считает меня матерью, тепло и открыто. Похоже, не только я осторожно вела себя с мужем… Для него жена так же стала другой, и он не знал, как я поведу себя в той или иной ситуации.

– Да, конечно. Я все понимаю, – ответила я обнадеживающе.

Абель доверительно кивнул и дернул ручку двери. Мы вышли из машины и направились в сторону дома, который был для меня чужим.