Мир на пороге очередной мировой войны и как утверждает А.Дугин, милитаризация государств в настоящее время все чаще приобретает эпидемический и даже пандемический характер. Как известно, милитаризация означает перевод общества на военные рельсы. Естественно, когда в мир спокойно, нет войны и серьезных вооруженных конфликтов, когда жизненным интересам государств, самому его существованию ничто не угрожает, то чрезмерная милитаризация не нужна. Конечно, любая страна соблюдает некий баланс военных и оборонных интересов, содержит армию, вооруженные силы, способные в критической ситуации его защитить. В политике говорят, что полная демилитаризация есть не что иное, как отказ от суверенитета и согласие с абсолютной зависимостью от какой-то внешней силы. Но интенсивность и размах милитаризации всегда варьируются. В настоящее время уже третий год идет широкомасштабная война между Россией и Украиной. Эксперты говорят о перманентной мировой войне, так как в этой войне принимают участие страны НАТО (Евросоюза, США). «Милитаризация общества в условиях ведения такой войны считается абсолютной необходимостью», – считает А.Дугин. Такой политикой, естественно, заразились не только воющие страны (Россия, Украина), но и все страны НАТО и мира, которые стали переводит свою промышленность на военные рельсы. Если в России и Украине на военные рельсы перевели все государство и общество целиком, то в остальных государствах пока только свои оборонно-промышленные комплексы. Вот-так в мире началась милитаризация по всем направлениям, обострилась старая вражда между некоторыми странами (Израиль и Иран, Северная и Южная Корея, Китай и Тайвань и др.). Все чаще спорные проблемы, борьба за ресурсы и пространство влияния начались решаться военными методами (Ливан, Сирия, Палестина, Ирак). В мире начались масштабные военные учения-угрозы, активизировалась военная идеология, идеология победы в самом настрое военных и народных масс, в психологии повседневной жизни, когда враждебная идеологическая сила, замешенная на альянсе неонацизма, глобализма и либерализма заметно и повсеместно выросла. В очереди идеологизация всего общества. В таких условиях, естественно, в выигрыше бывают авторитарные режимы: установление военного порядка, запрет проведение выборов, диктат строгой дисциплины, наказание за критику политики государства, власти, церкви. Лишь закон, патриотизм, пропаганда идеи, рост экономики, призывы и пополнение военного состава, все во имя победы. Перечисленные события лишь подтверждают заразительность идеей насильственного решения межгосударственных проблем.

Самым распространенным в мире социальной инфекцией экономического характера является безработица. В 2020 году по данным Международной организации труда в мире насчитывается 400 миллионов безработных, что составляет 5,26% населения планеты. В Кыргызстане, который является аграрной страной большинство людей жили и живут за счёт земли и разведения скота. Начиная с 2000-х годов люди больше стали мигрировать в города, где покупая еду у продавцов, вместо того, чтобы выращивать сельхозпродукты у себя в селе, заниматься там животноводством, чтобы прокормить себя и свою семью, лишь увеличивали число безработных. Как известно, зависимость от работы как от источника денег для приобретения еды и жилища является основой безработицы. Безработица как явление стала постепенно входить в экономическую мысль по мере усиления индустриализации и бюрократизации. Миграция, маргинализация, безработица, рост нищеты и бедности – вот результат такой социальной инфекции, имеющий характер пандемии, если учесть их масштабы по всему миру. Экономический характер носит и такая социальная инфекция как теневизация экономики, которая сопровождается угрозой национальной безопасности государства. Теневая экономика – это не только различного рода нелегальные экономических отношений в сфере производства, потребления и предоставления услуг, но и любое сокрытие доходов, то есть «черного нала». Теневую экономику можно условно разделить на части: во-первых, неформальная экономика, «серый рынок» включает сделки, совершаемые на законных основаниях, но при этом их объёмы скрываются либо занижаются (частный извоз, репетиторство); во-вторых, криминальная экономика, «черный рынок» включает сделки или операции, запрещённые на законодательном уровне (наркобизнес, торговля оружием, проституция); в-третьих, фиктивная экономика представляет собой предоставление различного рода взяток или привилегий, которые законодательно запрещены (субсидии, льготы, квоты). Предпринимателю всегда выгоднее уйти в теневой сектор экономики, чем заниматься официальным оформлением своей деятельности. Потому, они стараются обходить законы и положения, а это и есть переход в теневую экономику. Ускоренный рост теневой экономики может послужить высокой напряженности в обществе, криминализацией экономических отношений, технологическим отставанием, оттоком капитала за границу, что способствует ослаблению конкурентоспособности государства, ослаблению политической власти с утратой доверия населения. Совершенствование государственного контроля, рациональная и справедливая политика способна противостоять теневизации экономики. С учетом высокого дивидентства теневой экономики все страны мира заражены этим недугом. Если проецировать это явление на карту мира можно убедится в том, что у этой инфекции есть все признаки пандемического распространения.

Обзор показывает, что перечень социальных болезней, имеющих потенциал пандемии довольно внушительный. П.И.Сорокин (2014) при составлении своего перечня социальных болезней исходил из общепринятого понимания того, что такое "психологические", "политические" и "экономические" феномены. Как видно, все три группы социальных болезней представлены их значительными количествами. Это значит, что данная классификация адекватна реальному состоянию большинства человеческих обществ, тем процессам, которые в них происходят. Тем не менее, в классификации, беря во внимание специфику эпохи глобализации и экстропии можно выделить «технократические» феномены: цифровизация, автоматизация, кибернетизация, виртуализация, аватаризация, биочипизация, роботизация. Между тем, учитывая гуманитарный кризис можно выделить и «социологические» феномены: деморализация, деэтизация, эвтанизация, деперсонализация, дереализация. Одним из демонстративных видов подобной социальной инфекции можно считать социофобию ― разновидность тревожного расстройства, при котором человек чувствует сильный страх и тревогу при любых социальных взаимодействиях. Пациент, страдающий этим расстройством, испытывает панику из-за того, что его слова и действия будут негативно оценены окружающими, поэтому избегает контактов с социумом. При этом страх и тревога не соответствуют фактической угрозе. Все этом может закончится оформлением социальной инфекции в виде распространяющегося социального тревожного расстройства человека и общества. Нынешняя социальная сеть является далеко не безобидной технологией передачи такой инфекции. На то или иное событие люди обрушиваются и пишут обидные, ироничные, саркастические, гневные комментарии в соцсетях, которых читают множество подписчиков, делятся своими суждениями об этом. В результате у человека появляется вся симптоматика инфекции в виде избегания социальных ситуаций, страх перед критикой и оценкой, беспокойство и тревога, нежелание зрительных контактов, ограничение повседневных активностей, страх сделать что-то неловкое и глупое, боязнь стать объектом осуждения или насмешек, повышенное сердцебиение, потливость, дрожь, головокружение, мышечное напряжение.

Как известно, эпидемия – это вспышка заболевания, которая происходит в определенной географической области, тогда как пандемия, напротив, происходит, если заболевание распространяется на несколько областей или на весь земной шар. Изначально возникает вспышка социальной инфекции – резкое увеличение количества людей, заболевших той или иной социальной болезнью. В разгаре данной болезни наступает поражает одновременно множество людей. Если не будут приняты меры, то эпидемия может приобрести статус пандемии. Речь уже идет о распространении той или иной социальной патологии на весь мир. В мире описаны эпидемии тотальной ненависти, русофобии, ксенофобии. Сегодня модно ненавидеть. Любое политическое событие провоцирует в обществе новую вспышку злобы и недоверия, которая выплескивается в окружающее пространство – на улицы и площади, на ТВ и печать, Интернет и социальной сети, которые становятся не только источником социального заражения, но и средством распространения этой инфекции. Истина в том, что социально-политическое манипулирование, психологический массовый гипноз, конечно, существует, но его невозможно навязать, если он не оказывается созвучен уже существующим общественным мнениям. Любая социальная эпидемия цепляется за уже имеющиеся лозунги, идеи и тренды. И вряд ли ненависть так легко легла бы на души нашим людям, если бы за ней не стояли вполне определенные насущные человеческие потребности.

По мнению кыргызского философа Ж.Урманбетовой, даже митинги имеет смысл рассматривать как проявление социальной инфекции. Если то или иное социальное явление обнаруживает востребованность, то оно с неизбежностью стимулирует его количественный и качественный рост. В случае с митингами в нашей республике эти параметры обнаруживают свою удивительную стойкость. Митинги порой имеют спонтанный характер, однако в большинстве случаев они провоцируются и управляются определенными личностями. В этом смысле основной причиной организации митингов является вездесущий конфликт интересов. Чаще всего инициаторами разного рода митингов выступают представители экс-элиты или оппозиции. Митинги в качестве социальной силы спустились на низовые уровни, они все больше являют собой форму решения мелких конфликтов, а не глобальных, с точки зрения общества, социальных движений. Между тем, митинги тиражируют негативные чувства участников, главным образом, чувство ненависти. Следует отметить, что ненависть, прежде всего, снижает душевное напряжение людей.

Сегодняшняя ситуация – ползучий экономический кризис с его периодическими экзальтациями и санкциями, странная война у границы страны, резкое обострение во внешней политике, сокращение социальных программ – все это не может не вызывать массовую фрустрацию. Выручает ненависть. Она вытесняет все нежелательные переживания – от «мы» к «они», из пространства личной ответственности в стан противника. Противник может быть разным в зависимости от политических предпочтений и ценностей ненавидящего. Главное, чтобы он был, этот враг. Затуманивает взгляд. Но затем, по выздоровлению у людей открываются глаза на истину, у них появляются скорбь, боль, раскаяние, а за ними – и чувство обновления, внутренняя сила, уверенность в себе. Тем не менее, в период развития социальной болезни злоба, неверие и ненависть надолго превращается в нечто вязкое, в переживание, из которого так и не извлекается смысл. В период так называемой реконвалесценции инфекции людям приходит чувство того, что они обесценили не только противников, но и себя, свое переживание. У них еще надолго сохранится тяжелое чувство вины, недоверия, неискренности в отношениях. Как и при постинфекционном выздоровлении от банальной инфекционной патологии, после социальной инфекции медленно вырабатывается своеобразный защитный механизм – ксенофобия, за которой стоит потребность и желание сохранять статус-кво и уменьшить тем самым внутреннюю тревогу. Так или иначе за ненавистью и обесцениванием прячется важная потребность людей ощущать свою собственную ценность, в каком бы статусе они ни находились. Это и есть тот самый глубинный, экзистенциальный мотив больного социальной патологией.

Социальной пандемией называется одновременное или последовательное возникновение у большинства населения планеты той или иной идеи, обуславливающих с их стороны одинаковых стилей мышления и действий. Такое возбуждение и влечение есть следствие основного психофизиологического явления, заключающегося в том, что люди испытывают повальное влечение к этой идее и у них создается своеобразная зависимость от нее. Такое чувство людей есть не что иное, как видоизмененное чувство самосохранения, самоидентификации, самосознания. Присоединившись к остальным людям, они чувствуют себя успокоенным, в большей безопасности, и то же чувство, которое влекло их к всему человеческом сообществу, в виде солидарности, из которого вытекает как необходимое внедрится в глобальную интернет-паутину. Здесь особую значимость приобретает сама идея, индуцирующая такое помешательство. В связи со сказанным выше, если исходить из принципа «Пять W», то первый вопрос «Что?» – это сама по себе идеология «кибернетизации» и «виртуализации» как разновидности глобализирующейся социальной инфекции современности. Именно эти идеи и соответствующие концепции являются первым звеном пандемического процесса и составляют суть I фазы – фазы резервации. Как известно, резерватами вышеуказанных социальных инфекций являются, как правило, исследовательские подразделения, специализированные научные институты и центры, которые создаются с целью обеспечения необходимых условий для соответствующих научно-технологических разработок в ранге «ноу-хау», для канализирования усилий определенной группы новаторов нового направления. Согласно концепции эпидемического процесса научно-технологические нововедения в виде кибернетизации и виртуализации следует считать «возбудителями инфекции».

Как известно, присутствие многих людей в одном пространстве уже само по себе действует на каждого из них возбуждающим образом. В настоящее время, «скопление людей» в интернет-пространстве также действует аналогичным возбуждающим эффектом на каждого человека. При этом каждого человека в такой сети следует воспринимать как источника, индуцирующего помешательство идеей цифровизации, кибернетизации, виртуализации. В связи со сказанным, если исходить из принципа «ПятьW», то вопрос «Кто?» – это человек, человеческая популяция, которые являются, с одной стороны, потребителями информационно-технологической продукции указанных двуединых социальных инфекций, а с другой стороны, звеном распространения социальных инфекций, а также их жертвами. Человек и общество являются главным проводником эпидемического процесса, именно они представляют собой II фазу – фазу эпидемического преобразования. На этом этапе развития социальной инфекции, бывшая однородной в фазе резервации со временем становится все более неоднородной вследствие появления восприимчивых к инфекциям лиц и увеличения их количества. Именно на этом этапе начинается непрерывное взаимодействие на видовом (человеческом) уровне «возбудителя инфекции» и человеком. Итак, уже на этапе резервации и преобразования вскрывается сущность эпидемического процесса, то есть внутренняя причины их развития, а также условия, в которых протекает действие причины. Нужно отметить, что систематизация материалов этих фаз позволяет ответить в общих формулировках на вопрос, почему развивается эпидемический процесс.

Нужно отметить, что внушение, немедленно приводимые к вовлечению к идее и действиям большой массы людей, наблюдаются только в тех случаях, где объединенная рядом причин и побуждений массы является уже организованным целым, имеющим некий центр, от которого исходит внушение. И чем быстрей и точнее выполняются внушения, чем более эти внушения носят характер внушений прямых – в смысле агрессивного и назойливого настаивания, тем совершенней организация, знаменующая собой наступление эпидемического или пандемического распространения. В этом аспекте, если исходить из принципа «ПятиW» то вопрос «Где?» – это место, очаг, ареол распространения. Как известно, эпидемический очаг – это место нахождения источника инфекции с окружающей его территорией в пределах которой возбудитель способен передаваться в массовом порядке от источника инфекции к людям, находящимся в контакте с ним. Причем, территориальные границы эпидемического очага зависят от трех основных обстоятельств: во-первых, устойчивость возбудителя к различным факторам; во-вторых, возможности контактов источников инфекции с людьми; в-третьих, механизма передачи инфекции. Нужно отметить, что «кибернетизация», «виртуализация» в единстве развития являются, безусловно, устойчивыми технологиями, имеют сверхэффективными средствами и безотказными механизмами распространения в виде интернет-сети и нейросети. Вначале ареал инфекции ограничиваются пределами исследовательской лаборатории или специализированной научно-информационной компании, а затем уже пределами одного населенного пункта, области, региона, страны, а далее континентов и планеты в целом. Они составляют суть III фазы – фазы распространения. Для эффективного заражения необходима масса воспримчивых к идее, концепциям и технологиям людей.

В целом, ответы на вопросы «Кто?», «Кто?», «Где?» представляют собой первые оценочные выводы о «возбудителях», «источниках», «носителях», «распространителях», а также масштабах распространения вышеуказанных социальных инфекций, тогда как ответы на вопросы «Когда» и «Почему?» – о механизмах и факторах развития и распространения социальной инфекции. Здесь важным моментом познания является свойство восприятия, включающее: предметность, структурность, апперцептивность, константность, избирательность и осмысленность. В свою очередь осмысленность состоит из трех этапов: во-первых, селекция (выделение из потока информации объекта восприятия и познания); во-вторых, организация (объект идентифицируется по комплексу признаков); в-третьих, категоризация и приписывание объекту свойств объектов этого класса. Как известно, выражение идеи в действий и общественный настрой – суть, основной закон жизни. Их следует направлять. Исходя из сказанного и следуя принципа «Пять W» ответы на вопрос «Когда?» характеризуют тенденцию заражения, темпы распространения, охват населения эпидемическим процессом. Именно мировая интернет-паутина и нейросеть являются путями передачи научно-технологической «ноу-хау», как определенная совокупность и последовательность факторов заражения кибернетизацией и виртуализацией населения стран и континентов. Причем, периода инкубации при данной инфекции не существует. Кроме того, невозможно определить территориальные границы очага. Так или иначе пространство эпидемического очага кибернетизации и виртуацлизации как социальных инфекций практически не определяется. Ибо, данные виды инфекции не имеют периода заразительности, практическим неограниченными механизмами и путями передачи инфекции, а также высочайщей степенью восприимчивости людей, а также высоким уровнем устойчивости инфекции.