С момента, когда мы с Фурсовым схватились в Граале, прошло чуть больше недели. После случившегося, когда стало очевидно, что Грааль – неспокойное место и Марине не стоит там появляться, от греха подальше, я изменил свое мнение. Я понял, что чтобы защитить ее здесь и сейчас, наследство все же придется принять. А когда все уляжется, я всегда смогу сделать ей дарственную. Несмотря ни на что, я был убежден, что ресторан ее дедушки должен принадлежать Марине по праву. Что именно она, его наследница, сможет дать ума этому бизнесу. А я смогу сосредоточится на Обороне.

А вот Марина была другого мнения.

– Мне кажется, ты заслужил Грааль, – сказала она.

Девушка всячески избегала глядеть на мое уже подзавившее ранение. Еще бы. В день стычки с Фурсовым и бандосами, у нее чуть истерика не случилась, когда от Степаныча, позвонившего ей тем же вечером, она узнала, что меня забирают из больницы в милицию.

Там, к слову, особенных проблем не возникло. Меня просто опросили, как потерпевшего и взяли объяснения. На вопрос ментов о том, кто же такой этот Фурсов, и чего он хотел, я ответил почти честно. Человек намеревался приобрести Грааль, как только я вступлю в права на заведение. Ну а налет братков и вовсе выглядел вполне обыденным делом, на которое менты не слишком-то спешили обращать своего внимания.

Тянулось и уголовное, в котором я фигурировал свидетелем. Следователь Мкртичан, опрашивавший меня, не преминул упомянуть и о нем. Однако по его усталым по-кавказски черным глазам, я понимал, что то дело движется гораздо медленнее, чем ему самому хотелось бы.

– Да и машину. Помнишь, машину? У тебя-то сейчас нету.

– Машина не помешала бы, – признался я, потрогав заживающую и временами ноющую ногу.

Еще бы. Ведь джип, на котором я ездил до момента нападения на Кулыма, пришлось продать. Машина пострадала в перестрелке так, что от нее было проще избавиться, чем ремонтировать.

Этим, собственно, я и занялся. Расстрелянная колымага была фиктивно «продана» мною Обороне. Денег, естественно, за это я не получил. А потом, уже предприятие продало ее частному лицу, причем, практически на запчасти. Вырученные деньги мы потратили на обустройство диспетчерской, которое шло сейчас полным ходом.

– Так когда пойдем к нотариусу? Когда будем заявление на наследство подавать? – Спросила Марина.

Я задумался, застегивая джинсы.

– Пожалуй, тебе сейчас лучше не ходить по улицам одной.

– Опять? – Марина, сидящая на диване, недовольно надула щечке. – Я только свободу почувствовала. Никаких братков-водителей. Никакого постоянного присмотра. Мне даже стало казаться, что я живу почти обычной жизнью.

– Нашу жизнь сложно назвать обычной, – усмехнулся я, подсаживаясь рядом.

Девушка тут же прильнула ко мне. Мягко прижалась, ластясь, словно кошечка.

– Мне кажется, сейчас жизнь большинства людей сложно назвать обычной, – продолжил я. – Бандиты, разруха, зарплата сковородками да мылом. Всем сейчас тяжело. А ты находишься среди сильных. Тебе еще грех жаловаться.

– Возможно, ты прав, – сказала девушка, с блаженством закрыв глаза.

Я обнял ее за талию, погладил по теплой спине.

– Когда ты рядом, когда ты так близко, мне всегда кажется, что ты прав.

– Я заберу машину, – сказал я. – Пусть оформление документов займет время, но ездить на чем-то надо. Отправлюсь к дому Кулыма прямо сегодня. Посмотрю, что он там мне завещал.

– Мы бы могли переехать, – вдруг сказала Марина. – Там такой большой дом и…

– Мы уже это обсуждали, – прервал ее я. – Раз уж Кулым оставил мне эту квартиру, останемся здесь. О ней мало кто знает. А представь, что начнется в городе, если я стану жить в доме Кулыма? Подобные слухи мне не нужны. Они могут подпортить бизнес. Мне и так приходится убеждать каждого второго клиента, что Оборона – это не бандитская ОПГ, а вполне себе легальная фирма.

– Понимаю, – вздохнула Марина. – Ну так что будем делать?

– Я заберу машину. Завтра утром поедем к Нотариусу. А ты позвони ей сейчас. Предупреди. И еще. Пока я не пойму, что там с Фурсовым и этими документами, ты больше не ходишь по улицам одна. В институт я буду возить тебя сам.

– Хорошо, Витя, – принимая свою учесть, немного грустно ответила Марина. Потом добавила: – Скажи, а что приготовить тебе на ужин? Может, плов?

– От плова я не откажусь, – я с улыбкой заглянул девушке в глаза.

Ее довольное лицо вдруг изменило свое выражение на какое-то удивленное. Глаза девушки широко раскрылись. Марина потянулась ко мне, и наши губы соприкоснулись в поцелуе.

Когда я резко прижал ее к себе, девушка даже застонала. Я чуть-чуть подался вперед, и Марина подчинилась. Оказавшись сверху, я стал ласкать ей шею.

– Витя… – Глубоко дыша, заговорила она. – Ты же собирался идти…

– Немного времени у нас еще есть, – ответил я, оторвавшись от ее нежной кожи.

***

Марина глянула на время на своих маленьких наручных часиках. Витя уехал часа два назад.

«Успею еще» – подумала она.

Когда Витя пошел на автобус, чтобы уехать к дому дедушки, Марина тут же принялась готовиться к завтрашнему семинару. Она рассудила, что успеет и уроки сделать, и приготовить ужин. Не учла она только одного – рис кончился. И хотя Витя не велел ей выходить из дома одной, она решилась. В конце концов, до ближайшего продуктового было лишь минут десять пешком. Собравшись, девушка быстро побежала в магазин.

И хотя времени было еще порядком, ведь Витя предупреждал, что ему нужно будет заехать на работу, и только потом, с Фимой и Женей он поедет к дедушке, Марина торопилась. Торопилась в основном, чтобы успеть накормить любимого, как только он вернется домой.

По крайней мере, она убеждала себя в этом. Истинная же причина была несколько иного рода: Марина боялась, что Витя рассердится, если застанет ее вышедшей из дома без разрешения. Тогда он станет читать ей очередную тираду и сделает это так убедительно, что девушка точно почувствует себя виноватой. Ей этого не хотелось.

Расплатившись с полноватой продавщицей, Марина схватила пакет риса и бросилась обратно, к дому. Когда она завернула за угол и пошла во двор, поначалу совершенно не придала значения трущемуся у подъезда мужчине.

Мужчина, одетый в бежевую куртку-плащовку, курил у входа и, казалось, кого-то ждал. Он топтался на месте и поглядывал в совершенно другую сторону.

Когда Марина, делая вид, что не замечает его, торопливо прошла мимо, мужчина вдруг ее окликнул.

– Марина? Марина Кулымова?

– Да? – Девушка обернулась.

Когда ее позвали, Марина вздрогнула всем телом. В душе немедленно проснулся уже слегка подзабытый страх перед незнакомцами. Запоздало она подумала, что отвечать «да» не стоило. Надо было притвориться, что незнакомец обознался. Что она никакая ни Марина Кулымова, а случайная прохожая. Коря себя за то, что сообразила слишком медленно, Марина попыталась выкрутиться:

– Извините? Кого вы ищете?

– Вы же Марина Кулымова?

– Ой, нет! – Она изобразила растерянную улыбку. – Вы обознались. Извините.

Марина было поторопилась уйти, но незнакомец схватил ее за руку.

– Извините, но я вас знаю, – Сказал он.

Девушка обернулась и хотела было уже возмутиться, но мужчина вдруг вытащил ксиву. Мельком показал ей. Сделал это так быстро, что она даже не успела рассмотреть, что же написано внутри книжицы.

– Нестров – Торопливо, проглатывая буквы, представился мужчина. – Я из ФСК. У меня к вам пара вопросов. Пройдемте.

Он было потянул Марину куда-то вон со двора, но девушка вдруг стала сопротивляться.

– ФСК? Я что, похожа на шпионку?

– Пройдемте, – повторил мужчина невозмутимо.

– Я задержана? Если да, где ордер? Где хоть какой-то документ о моем задержании? Куда вы меня тащите?!

Мужчина, чью фамилию она толком и не расслышала, кажется, разозлился. Его холодные маленькие глаза вдруг забегали. Он уставился на старушек, сидевших на лавке, под желтеющей уже веткой абрикосы.

– Знач так, девочка, – приблизился он едва ли не вплотную. – У твоего дедушки было кое-что, что мне очень нужно. И если ты сейчас не пройдешь со мной, твоему Летову очень не поздоровиться.

– Что? – Удивилась Марина. – Витя у вас?!

– У нас, – сказал мужчина. – И ты, сучка, поможешь мне убедить его отдать то, что нам нужно.

***

Шестерка БМВ шла резво. Черная, начищенная до блеска, она бежала по дороге и, не скрою, давала некое ощущение того, что вся дорога принадлежит тебе. Остальные же участники дорожного движения казались только простыми гостями на асфальтном полотне.

Я быстро выбросил из головы эти глупые мысли и щелкнул подворотником. Мягкий сигнал, обозначивший его активацию, ритмично зазвучал в салоне.

– Во зверюга, ты посмотри, – сказал Фима, сидящий на переднем сидении. – Салон – Кожа! А я на таких красавицах ни в жизнь не ездил! Хотя… – Фима по-дурацки заулыбался и добавил: – хотя, если бы эта тачка была телкой, я б сказал, что у меня были девчонки покрасивше.

Он стал озорно тыкать в меня локтем.

– Прекращай, – беззлобно ответил я. – Нито тыколку отобью.

– Ты посмотри, какой чувствительный, – заулыбался он. – Елки-палки. А это что? Розетка, что ли?

– Не знаю. Не трогай.

– Уймись ты, Фима, – недовольно сказал Женя и заерзал на своем месте, позади меня. – Харе уже трындеть без умолку. Да, дорогая. Да, шикарная. Но машина как машина. Средство передвижения, и только.

– Ага! – Фима обернулся. – А чего ж ты тогда так хотел вперед? Даже на цу-е-фа со мной до трех раз играл! Но вот шиш тебе. Я в таких делах дока!

– Черт, – снова заерзал Сережа, пропустив слова Фимы мимо ушей. – Вроде тачка дорогая, а чего у нее такие сидения дерьмовые? Будто кирпич под жопой. Уже затекло все.

– Ну пересядь, чего мучаешься? – Сказал я. – Мож там помягче. Это ж бандитская машина мало ли что…

Вдруг резкая мысль прошибла голову.

– И правда, тут будет помягче, – сказал Женя, передвинувшись за Фиму. – А это что?

В зеркале заднего вида он стал щупать нагретое место.

– Тут что-то плотное. Какого хрена?

Я немедленно включил подворотник, съехал на обочину.

– Витя, ты чего? – Удивился Фима.

Когда я вышел из-за руля и полез назад, тоже стал щупать сидение. Мягкое по краям, в середине оно оказалось плотным, словно под дорогим чехлом хранили доску.

– Фима, у тебя нож с собой? – Спросил я.

– Ну.

Ефим достал из кармана и раскрыл свой бак сто десять, который я когда-то ему подарил. Он протянул ножик рукоятью вперед.

– Ты че задумал, Витя? – Нахмурил брови Женя. – Салон будешь резать? На новой машине?

– Помните, я рассказывал вам про того Фурсова?

– Что искал какие-то документы в Граале? – спросил он. – Конечно, помню.

– Ну вот. Только в Граале их не оказалось. Кулым – хитрая зараза.

Я безжалостно воткнул нож в сидение, стал прорезать кожу числа вместе с обивкой. Фима при виде этого даже за голову схватился.

– Думаешь, он?.. – Не закончил Женя, потому что я отвернул слои обивки.

– Думаю, – сказал я, глядя на обернутый бумагой прямоугольный сверток, лежащий на пружинах. – Думаю, это они.

Я аккуратно вынул сверток, стал шуршать плотной, почему-то промасленной бумагой.

– Бумага, вроде, оружейная, – сказал холодно Женя. – Пахнет оружейным маслом.