IV

Он еще долго провожал Артура взглядам. У Адама была интуиция, он не сомневался, что у такого как Артур все получится. О том, что Артур решил всех обмануть, Адам даже подумать не мог. Ох, они эти Адамы во все времена наивные как дети. И ох, эти имена! Может действительно буква к буковке и выходит слово заветное, такое слово, что как какой ключик может открыть потаенную дверцу в душе? И вот нашего героя зовут Артур, а его возлюбленною Ольга. Вроде как ничего обычного. Но говорят, как назовешь корабль так он и поплывет. Один чудак обозвал свою лодку ковчегом, и рассказывают спас человечество. Сказка не сказка, но вот согласитесь все ровно вот так с бухты-барахты в такой грандиозной истории, да еще корабль, который принес спасение назвать первым словом, что придет на ум, не решишься. Все должно быть учтено. Значит лодку локтями Ной мерил, а названье взял из головы? Да интересно.

Ох!

Ой, это кто вздыхает?

Хи-хи!

Ах, да ведь это, по-моему, сами Ангелы! Вы это или не вы? Ах, не томите!

Мы!

Наконец-то! Ах, какая сердцу сладость! Это они читатель наверно про лодку подслушали.

Ох!

Что снова, что-то не так? Не было?!

Что нам лодка хи-хи-хи,

Сердце, сердце мастери!

Все там сможешь ты сберечь,

Не об этом ведешь речь.

Небо шлет тебе привет!

Без любви спасенье нет.

Как ты лодку не зови,

Не поплыть ей без любви!

Ах, истина, истина сердце! Не окажись у Ноя доброго сердца, которое вместило бы всех, не вышло бы добро! Не знаю как вас теперь, и благодарить за слова верные.

Где наследник посмотри.

У любви он хи-хи-хи!

Верно, спасибо вам милые советчики. Вот он наследник, вижу, стоит, вздыхает, выглядывает свою Олечку. Слава Ангелам не прозевали. Давайте читатель подсмотрим только тихо, чтобы не помешать.

И вот Ольга, словно по волшебству явилась иза угла. Так желал молодой человек, как представлял, так и выходило. Вот истина так и получалось, как желало его сердце! Бог мой, что же в голову опять какая-то лезет чертовщина. Какое сегодня число? Да не наступила ли Пасха?! Надо сверить, часы! Бог мой до Пасхи считанные дни! А молодой человек, а ведьме мечтает! А если у меня вообще черт, заговорит? Черт – заговорит! Кого тогда, звать? И пока я тут соображаю, вон он голубчик, стоит, дрожит. Бог мой да он все о черте, о черте.

От неожиданности Артур вздрогнул, но уже через миг расплылся в улыбке.

– Страшное дело! – задрожал Артур. Напугала.

– И ничего не страшно. Опять ты взялся за свои жути. Не говори так. Не люблю.

Ольга поцеловала Артура.

Она была неотразима и сама госпожа стиль. Стояла теплая майская ночь и Оля была в легком невесомом светлом плаще и с черной сумочкой на изящном плече. На шеи золотистый шарф под цвет волос, на ножках белые туфельки на каблучках, все ровно, как какая волшебница, только вот не метлой и не фокусами, а словом и улыбкой могла творить чудеса с нашим птенчиком.

Артур обнял свою повелительницу.

– Ну как же не страшно? Ты прямо как Маргарита!

Ольга нахмурилась.

– Я что, по-твоему, ведьма? Еще раз так скажешь, обижусь!

– Хорошо, ты мой лучик света в темном царстве.

– Лучик?

– Спасительный факел!

– Это другой разговор. Пошли уже писатель!

Они взялись за руки, но Артуру не понравилось, как Ольга сказала последние слова.

– Я объявляю вам свой протест, – сказал Артур.

– Что еще? – и Ольга разорвала символ влюбленных и спрятала за спиной изящную ручку.

– Ты обидно сказала. Да я больше всего на свете желаю быть писателем и буду с честью носить титул своих благословенных предшественников.

– Это кого еще Булгакова что ли?

– Его в том числе!

– Твой Булгаков в аду!

– Булгаков гений и он не в аду!

– А где же ему еще быть за его-то сочинительство?

– Не правда, он истину сказал. И пусть он не заслуживает света, но и тьмы он не заслуживает. Булгаков заслуживает покой. Отчаяться, не значит предать, а его все мучают. Его не понимают. Он написал великую сказку!

– Вот видишь, сам признаешь, что сказку. А надо было про жизнь. Вот как Достоевский.

– У Достоевского тоже сказки!

– Ничего себе сказки! Не дорос ты еще, чтобы Достоевского мерить. Чертенок, выскочка!

Молодой человек, вот действительно, может и дорос, может все скрывает, но все не как не может смериться с чем-то. Черт его знаете. Он весь потемнел, у него сделалась такое ощущение, что его обдали помоями.

Ольга говорила не со зла, она просто так считала, как собственно многие, что Булгаков ересь, что Булгаков черт знает, что, а Достоевский, только один право и имеет.

– Я ухожу, – бросил молодой человек. – Что-то мне перехотелось веселиться!

И он уверенно зашагал прочь.

– Стой! – выкрикнула Ольга. Говорят, остановись. Мальчишка!

Артур повернулся и сердито посмотрел на Ольгу.

– Смотри, сейчас лопнешь от злости! – весело и шутливо улыбнулась Ольга.– Король Артур, обидели его величество.

– Да я буду королем, – выпалил Артур, но было видно, что он уже не злился, Ольга всегда умела исправить положение вот умным словом. К словам Артур относился с трепетом, и Ольга это знала. Ольга всегда считала и верила, что ум, если он есть, всегда возьмет верх над глупостью. При всей своей горячности и гордости, Артур был не дурак и Ольга этим всегда умело пользовалась.

– Буди, буди! Так тебе приятней слышать, ты же у меня умный понимаешь. Но ведешь себя как мальчик.

Артур улыбнулся.

– Мне понравилось, как ты сказала.

– Еще бы тебе не понравилось.

– Понравилось, но мне не в чем каяться!

– Всем есть в чем покаяться. Или что ты думаешь безгрешен? Ах да, я забыла ты, же у нас будешь королем. Но и короли должны уметь признавать свои ошибки. Любого это украшает, тем более короля. Или может, ты желаешь быть царем, а не королем? – серьезно спросила Ольга.

– Поживем, увидим. Если не стану королем литературы, сделаюсь царем. Ради любви к тебе моя королева, я вас сделаю царицей! – и Артур раскланялся.

– Доиграетесь, ваше величество. Запамятовали, что царь может быть только один, небесный. Смотрите, получите от меня по шеи!

Артур хотел было что, сказать, но Ольга его опередила.

– Мне как твоей королеве, дозволяется! Или ты уже завел себе на стороне фаворитку? Смотри, не потерплю. Отравлю обоих! – топнула ногой казачка.

Артур улыбнулся.

– Мне нравится, когда такая!

– Какая?

– Необыкновенная! Такая, какая должна быть настоящая королева!

– Смотри, растешь прямо на глазах. За что так и быть я вас милую и свой гнев меняю на святейшую милость, на поцелуй.

– В засос?

– Вы хам ваше величество, я с вами не разговариваю! – Ольга отвернулась в знак страшной обиды.

Артур бросился ее обнимать.

– Прости, каюсь, увлекся. Другими словами страшное дело.

– Я просила, чтобы ты так не говорил. Накликаешь беду, тем более, накануне. Как прошла встреча? Все нормально?

– Все хорошо. Совсем уже скоро.

Ольга повернулась и обняла Артура.

– Прошу будь осторожен. Я места себе не нахожу.

– Хочешь, я откажусь? Одно только ваше слова моя королева!

– Решай сам ты же у нас король. И потом ты лукавишь, ты и без меня все решил. Ты авантюрист Артур.

– Ты права, и потом настоящий писатель должен все испробовать на собственной шкуре. А я хочу быть настоящим писателем. И я им стану!

Ольга вздохнула.

– Да что ты себе голову вбил, писатель, писатель. В первую очередь главное быть человеком, а потом уже кем угодно. Все остальное неважно. В тебе есть хорошее и плохо. Не обижайся никто не без греха, только надо знать меру, ты ее порой забываешь, остуда все твои беды.

Артур улыбнулся.

– Но если что, ты же, меня спасешь?

– Кто бы спас меня! – сказала Оля и даже на миг куда-то пропала.

– Тебя спасет твой король, – улыбнулся Артур.

Они стали целоваться.

Ольга улыбнулась и проговорила с интригой в голосе:

– Пошли к тебе, не хочу в ресторан.

Артур улыбнулся:

– Шампанское брать?

– Ты еще спрашиваешь?! Причем самое лучшее.

– На самое лучшее денег не хватит.

– Тогда бери, на которое хватит. Пока мы не зажили, как короли будем вести себя скромно. И потом у королей главное не вино, а десерт, который вам ваше величество, если будите себя хорошо вести обеспечен.

– Все побежали за вином, хочу десерта!

– Страшное дело, – улыбнулась Ольга.

Артур раскрыл рот.

– Мне можно, я же твоя королева!

– Грешная королева, улыбнулся Артур.

Они еще раз поцеловались и взволнованные поспешили за шампанским.

Королевский пир приятно затянулся. Десерт был отменным! Уставшие, но счастливые молодые люди голиком сидели на кровати, закрывшись в комнате.

Ольга была пьяна. Артур, улыбался высокой красивой девичьей груди.

– Вы бесстыдник ваше величество, – сказала Ольга. Дай я прикроюсь!

– Еще чего не хватало, – серьезно ответил Артур. – Лишать монарха удовольствия. Признайся, ведь тебе самой нравиться, как я на тебя смотрю?

– Предположим, – улыбнулась Ольга.

Артур поднялся с пастели.

– Ваша улыбка королева, когда вы в платье Евы не отразима, – и Артур раскланялся.

– Да я красивая! – Ольга вскочила на кровать и стала прыгать, а с ней пустилась вскачь и ее прекрасная грудь. – Лови меня! – выкрикнула Ольга и как в омут с головой бросилась в объятья своего короля

V

Проводив Ольгу, обратно домой Артур вернулся к себе и счастливый уснул и когда его спозаранку поднял телефонный звонок, он не на шутку всполошился. Покой улетучился! Его разбирало предчувствие перемен. И он подумал: «Началось!» Но так скоро и без предупреждения? Ведь планировалось только наследующей неделе. Но какие к черту объявления. Да черт не церемонится, если является черт, его давно уже звали, вы просто об этом забыли и вот дела черта напомнить, но так чтобы все верх дном, так чтобы все валилось из рук и земля из-под ног. Подобные дела выскакивают, словно из-под земли. А это было такое дело, не чистое. Да сами послушайте, вот же черт, вот. Вот черт скалится, и крадется на цыпочках. Вот он виляет своим поганым хвостом, вот он вроде как кланяется. Кланяется?! Черт! Держите карман шире, это чтобы ввезти в заблужденье, это чтобы его приняли за простачка. А ведь черт не так прост, как кажется. Кажется, крестись, когда, кажется. Глазом не успеешь моргнуть, черт будет тут как тут. Да он уже здесь, да он и не куда не девался. И чертит и чертит и чертит. Черт, черт, черт. Манит, зовет, за черту, черт, черт, черт.

«А-а-а-а! Гм.. Хр.. Бом… У-у-у-у!» Раздалось у меня в ушах и как все закружилось и полетело. Сутул мой, ожил и словно дикий конь чуть не сбросил с себя».

– Хе-хе-хе-хе! Некого я не зову. Сами проситесь! Сам звал, сам повторял и сам же удивляется. Вот, автор пошел!

– Не верю собственным ушам. Черт? Черт собственной персоны?

– А как же!

– Так ведь это я так….

– Это вот так: черт, черт, черт. Забыл автор, что помяни черта он и появится! Каким ты местом хе-хе, Пушкина слушал? Все, хе-хе в облаках автор летаешь! Вот я и явился напомнить, что пора на грешную землю возвращаться! Сказочку, хе-хе развел! Будет тебе сказочка! Я вам такое хе-хе устрою! Будьте автор так любезны, напомните читателю еще раз. Вот как только, вы и умеете. Мне так нравится, когда, черт, черт, черт.

– Отстань, не буду!

– Раньше надо было думать. Вроде как мы с тобой автор не чужие!

– Ни друг ты мне! Замолчи, исчезни проклятый. У, ненавижу! Не стану я тебя объявлять!

– Не станете?!

– Сказал, не буду!

– Подумаешь, не станет он. Сам буду, сам стану, черт, черт, черт! Приятно читатель познакомиться. Черт, черт, черт! В сказке, сказке, сказке! Да ведь все на иву! О, наследник пошел! Наследник, наследник, наследник. Черт, черт, черт с тобой!

– Ах, проклятый черт, в ком же теперь искать спасение?

– В ком в ком. Только есле в Гоголе! Но как собственно, он к тебе прилетит? Только если на панночке. Хе-хе! Так извините, он же ее уморил!

– Вы все изволите шутить? – раздался голос.

Я замер. Вдруг что-то треснуло, а потом три раза хлопнуло в ладоши, и комната утонуло во тьме, но лишь на мгновенье. Тут же на потолке загорелись звезды, и засеял полумесяц, осветившей комнату.

– Что не ожидали?! – сказал Николай Васильевич Гоголь проклятому черту и улыбнулся мне. Он сидел со мной рядом, удобно расположившись, на диване. Во фраке необыкновенного цвета, такого которого может, и не было на само деле, а теперь есть с отливом с пламенем и с искрой, прямо как у его знаменитого героя. Сидит нога за ногу, с хитрецой во взгляде. Одним словом волшебник.

– Все, прикусили язык?

– Да, что здесь говорить! О, сказочники! Но, ничего, я до вас все ровно доберусь. Как собственно во все времена. Хе-хе! Помните, как я вас Николай Васильевич до припадков доводил. А кончили чем, я вас спрашиваю? Трепитесь сколько угодно. За перо возьметесь, я тут как тут и явлюсь. А пока умываю руки, как Пилат! Хе-хе. Видит небо я не причем! Привет Михаилу Афанасиевичу! Как я понимаю, придет время и он проявится. О, автор фантазер! Ну-ну, мне же будет легче героя сума свести, а заодно еще одного автора!

– Не позволим!

– О, это мы еще посмотрим. До скорого автор свидания! Я на вас автор очень рассчитываю хоть вы и на сторону перебежали, к Ангелам подались!

– Скройся!

И раздался звук как от лопнувшего шара, и черт провалился. Но к сожаленью и скорее всего, только, пожалуй, на короткое время. Но сейчас нам некогда думать про это. Николай Васильевич поднялся на ноги и по-дружески положил мне руку на плече. А значит и вас любезный читатель великий гений зовет вместе собой в приключенье. Так вперед же, заведем благословенный разговор.

– А что вы скажите, на то чтобы прогуляться? Как оно говориться проветрить голову. Пока ваш герой занят мыслью, что ему дальше делать.

– С удовольствием!

И я растерялся.

– Куда собственно отправляться?

Николай Васильевич улыбнулся.

– Что же у вас нет своего Невского проспекта? В любом городе России имеется свой Невский!

Я не выдержал и хихикнул.

– Да он называется Проспект Ленина!

Николай Васильевич улыбнулся:

– Изволите острить? Это хорошо! Но собирайтесь же. Не все так дурно как кажется, нас ждет карета.

– Карета! – изумился я.

Николай Васильевич снова улыбнулся.

– Да вы еще совсем мальчик, – счастливо сказал Николай Васильевич.

Я где-то в глубине души обиделся, оттого что это так обрадовало моего необыкновенного гостя. Но это длилась всего лишь миг.

– Не расстраивайтесь. Я вам завидую мой друг!

– От того что не зрел?

– Я не говорил, что вы слепы.

– Нет?

– Именно. Вы не утратили способность изумляться и верить в чудеса. А значит пока еще живете! И так с каждым кто верит и надеется.

– А как же вы? Вы разуверились?

– Я, – произнес Николай Васильевич и опустил голову. И когда он поднял глаза, на меня из сердца гения хлынула волна грусти.– Сейчас это уже не важно, главное, что теперь я верю в вас.

– Да, кто я такой? – вздохнул я. – Фантазер!

– Вот именно, что надежда, – улыбнулся мой драгоценный гость. – Собирайтесь же.

Я надел свой лучший костюм и мы вышли.

Было раннее утро. И это была так хорошо, потому что казалась, что весь город принадлежит только нам с Николаем Васильевичем.

Я улыбнулся блестящей карете и тройке вороных.

– Всегда мечтал, – не выдержал я.

– Известно! Но собственно чему удивляться ведь вы это я и наоборот.

– Как это?

– Бросьте это так просто. Давайте отправляться.

Мы сели в карету и словно полетели. По гладкому асфальту колеса кареты несли, словно конек на льду. Жалко только что это была не открытая прогулочная коляска, так чтобы ветер обдувал голову и развевал волосы. Но я набрался наглости и высунул голову в окошко.

О, какой же восторг! Сердце мое затрепетало в груди.

Мы выехали на проспект, сделали круг, потом другой и оставили карету, и пошли прогуливаться пешком.

– Вы позволите? – сказал Николай Васильевич и на манер девятнадцатого взял меня под руку.

– Вмешался черт! Что вы решили? – тревожно спросил Николай Васильевич Гоголь.

– Но этого же, было не избежать, – ответил я.

– Намерены ли вы продолжать? – серьезно и решительно спросил Николай Васильевич.

– Я за это взялся, чтобы только продолжалось!

– Мы в вас не ошиблись. Я желаю жать вам руку!

– Это честь для меня! Но кто я без вас всех? О, если б вы когда-то не явились бы. Ваши труды!