Я надела куртку, и мы шагнули в мартовский вечер. Дрон-фонарик летел над моей головой, создавая вокруг меня пятно мягкого света. Темнота за его границами казалась густой и неприятной. Из неё периодически вылетала радостная Марфа. Она проносилась мимо, чуть не врезаясь в мои ноги, и снова исчезала.

Я брела к вершине холма. Ветер далеко разносил звонкий лай моей собаки. Я всё надеялась, что какое-нибудь другое животное – пусть и механическое – откликнется. Но пустота отвечала только эхом. И меня подмывало закричать.

Успокоительное не работало. Сон не шёл. Я долго ворочалась, а потом села рывком и обхватила себя руками, сжимая изо всех сил.

Причина неравновесия очевидна: мой эмоциональный контакт с мёртвой женщиной слишком силён. Говорят, если долго плавать в эмоблоках конструктов, можно лишиться собственной личности. Человек просто перестаёт осознавать себя. Некоторые идут на такой шаг сознательно, если их собственная жизнь дошла до точки и больше не приносит ничего, кроме боли.

Со мной такого ещё не случалось. Я всегда знала, где проходит граница.

Что же произошло на этот раз? У меня было нормальное детство, юность, я не скатилась на дно и занимаюсь тем, что мне нравится. Можно сказать, счастлива. Но моя тяга к цифровому вуайеризму со временем только усиливается. Может, мне нужна консультация психотерапевта?

Я снова легла в кровать, накрылась тонким одеялом с головой и замерла, изображая труп. Не помогло. Возникло гадкое ощущение, что меня выворачивают наизнанку, как чулок.

Включив свет, я встала, пошла в ванную и тщательно умылась. Зашла в кабинет, села в кресло и прилепила к вискам датчики гарнитуры. Не хотела форсировать события, но и терпеть уже не могла.

Соединиться с конструктом. Перейти к последней дате в календаре Дианы. В тот день она умерла.

Её квартира куда больше походит на лабораторию без оборудования, чем моя. Минималистично до абсурда. И повсюду – ледяной белый свет.

Я-Диана перемещаюсь по комнатам, трогаю стены, вещи. Мой маршрут бездумен и бесцелен. Сердце затопляет тревога. Каждый нерв гудит от напряжения. Мне, настоящей, которая лежит в кресле и грезит чужой жизнью, хочется убежать.

Краем глаза я замечаю в зеркале мужчину, одетого в голубой комбинезон. Это робослуга. Его лицо – маска, но глаза пугающе живые. Он стоит в дверном проёме и ждёт.

Я дохожу до окна и прикладываю ладонь к стеклу, разведя пальцы. Белый свет делает руку почти прозрачной. Долго наблюдаю за панорамой города, которая выглядит словно голограмма высокого разрешения. И кто знает: может, квартира на самом деле под землёй, а это только симуляция.

Отворачиваясь от окна, я подаю робослуге знак, но мой жест больше похож на приветствие. Мы сближаемся. Сейчас между нами всего пара сантиметров. Коснуться… но нет. Ухожу в другую комнату, сажусь на диван и жду. Он входит за мной, спокойно смотрит на меня. Я на него.

В следующий миг робослуга приближается и смыкает обе руки на моём горле. Механические пальцы работают. Меня бьёт ужас – именно бьёт, словно битой, – и я задыхаюсь, пробуя оттолкнуть своего убийцу или хотя бы ослабить хватку. Но вскоре его бесстрастное лицо, нависшее надо мной, расплывается. Белого света больше нет. На его место приходит темнота. Боль взлетает на пике и гаснет.

Сорвав гарнитуру, я пытаюсь выбраться из кресла, но головокружение бросает меня на пол. Лежу и хватаю ртом воздух. Пальцы на моём горле. Они реальны.

Марфа выходит из темноты. Обнюхивает меня. Нос у неё влажный, словно она живая. Сообразив, что мне плохо, бедняжка тихо поскуливает.

До утра я не спала, а только изредка дремала, сидя на диване. Марфа лежала рядом, опустив морду мне на бедро. Её тепло не давало мне сойти с ума.

Утром, решив, что у меня наконец-то достаточно сил, я связалась со службой поддержки клиентов. Связь выбрала голосовую. Я хотела знать, почему конструкт не был отредактирован должным образом. Диана – жертва убийства, я понимаю, но проблема не в этом. В чём же именно – оператор понял сразу и запросил для сверки данные моего аккаунта. Потом он сказал, что на решение вопроса понадобится время. Ему нужен был «тот самый отрывок». Я дала задание ИИ и через две минуты отправила образец.

Меня до сих пор трясло. Знаю, есть любители умирать в конструктах, но я всегда сторонилась таких экстремальных развлечений.

У меня было желание закатить скандал, пригрозить судом за нарушение условий договора купли-продажи, но моя решимость быстро угасла. К тому времени, когда оператор снова связался со мной, я уже не испытывала ничего, кроме разочарования и тревоги. Чувство потери собственной личности было чересчур сильным.

Оператор извинился за инцидент и заверил, что нужные меры руководством уже приняты. Добавил, что всё дело в некорректной работе алгоритмов ИИ и такое, увы, случается, что, конечно, не слагает с компании ответственности…

Я терпеливо слушала его речь.

– Так вы признаёте нарушение?

– Конечно. Мы готовы возместить вам моральный ущерб, а также провести диагностику, ремонт или добавочную редактуру эмоблока за свой счёт, включая расходы на возврат и повторную доставку.

Я потёрла глаза. Из панорамного окна в гостиную вползало грязно-белое сияние. Холмы по-прежнему были точно из апокалиптического будущего.

– Подождите. Меня интересует… как так вышло, что Диану Перминову убил её собственный андроид?

– Просим прощения. Это событие вообще не должно было…

– Я знаю. Вы обязаны вырезать всё травмирующее. Но раз получилось иначе, расскажите мне подробности. Как такое возможно? У андроидов надёжные алгоритмы безопасности.

– Я бы…

– Слушайте. Я – единственная владелица конструкта, поэтому имею право на информацию, к тому же статус секретности давно снят.

Оператор помедлил секунду.

– Следствие заключило, что Диана Перминова покончила с собой.

– Что? Но я видела другое!

– Извините, у нас только общие сведения, предоставленные полицией. Возможно, что-то вы найдёте в самом конструкте. Какие-нибудь подсказки…

Я особо не надеялась на исчерпывающий ответ, но попытаться стоило.

– Хорошо.

– Если кратко, – продолжил оператор, – то с помощью третьих лиц госпожа Перминова взломала андроид и запрограммировала его на своё убийство.

– Так в чём же причина?

– В нашей базе нигде не указано.

Я посмотрела на птиц, которые расхаживали по грязному снегу на склоне холма. Галки. Единственные пернатые, обитающие в окрестностях.

– Я чем-то ещё могу вам помочь? – спросил оператор.

Его внимательность и угодливость вдруг опротивели мне до тошноты. Лучше бы я говорила с ИИ. Но нынче у компаний стало модно живое общение – якобы клиенты чувствуют себя комфортнее.

Я погладила Марфу, лежавшую рядом, и та завиляла хвостом.

– Пожалуй, ничем.

– Тогда в ближайшее время мы свяжемся с вами. Доброго дня.

Жизнь Дианы меня поглотила, не позволяя думать ни о чём другом. Плотно позавтракав, я улеглась в кресло и активировала конструкт. Выбрала опцию случайного проигрывания. Теперь можно было по воле системы перемещаться по годам, месяцам и дням, словно по плейлисту.

За те шесть часов моего виртуального путешествия я узнала о чужой жизни так много, как раньше себе не позволяла. В конечном итоге, обессиленная, отключилась, доползла до кровати и проспала полсуток.

Проснувшись, увидела, что погода опять переменилась. Налетел дикий ветер, несущий густой снег, всё заволокло. Не стало горизонта, неба и самой земли. Я посмотрела на часы, но так и не поняла, утро сейчас или вечер.

Обедая в пустой столовой, вспоминала Диану. Её эмоции были со мной. Я до сих пор ощущала себя в её теле, чувствовала боль, эйфорию, тоску, радость и тяжкую скорбь. Она потеряла мужа – космонавта, который погиб при аварии на испытательном полигоне. После трёх месяцев психотерапии Диана заказала робослугу, который был в точности похож на него. Двойник не занимался ничем по дому, но исправно делал вид, что он член семьи.

Я никогда не теряла близких. С матерью и отцом у меня прохладные отношения, мы давно не общаемся. Если они умрут, мне будет, в общем, всё равно. Как и им, если не станет меня. Мои друзья – их немного – приходят и уходят, и следа в моём сердце почти не оставляют. Близкие отношения – не моё. Я одиночка. Мои романы всегда длятся не больше пары недель. И секс быстро наскучивает, а если надо, удовлетворяюсь сама. Всё, что я знаю о настоящих потерях, разрушающих жизни, – это чужой опыт. Может, потому меня тянет подглядывать.

Диана убила себя потому, что страдала от чувства вины. В тот день она могла удержать мужа дома, но у неё было плохое настроение.

– Если работа так важна, я тебя не держу, – это были её последние, слишком резкие слова.

Муж уехал на полигон и не вернулся. Ей привезли его пепел со всеми причитающимися почестями и соболезнованиями. Расследование не выявило виновных, списав катастрофу на форс-мажорные обстоятельства.

В конце концов груз вины и скорби стал слишком силён. Терапия и лекарства не помогали. Каждый день Диана просыпалась с мыслями о смерти, пока не придумала способ уйти, который, считала она, помог бы ей искупить вину.

Диана обратилась к хакерам, заплатила им крупную сумму, и они, взломав блокировку робослуги, загрузили специальное приложение. С его помощью она могла сама задавать алгоритмы поведения машины.

В нужное время убийца просто сделал то, что от него требовали.

Мой заказчик связался со мной, чтобы узнать, как продвигается работа. Я загрузилась в виртуальный офис и села в кожаное кресло напротив него. Заказчик предпочитал викторианский стиль.

Мы поговорили. Я объяснила ему, что у меня творческий кризис и, возможно, ничего не выйдет. Он знал меня и не сердился. Конечно, у него был запасной план.

– Без проблем. Я даю тебе ещё две недели. Справишься?

От проклятого Марса было не отвертеться. Если бы не гонорар, я послала бы его подальше.

– Конечно.

Буря утихла через несколько часов. На смену ей пришёл тёплый фронт, и повсюду зажурчали ручьи. Солнце, разорвав грязную облачную завесу, тяжко упало на землю. Если полчаса назад было минус десять, то сейчас – плюс двадцать пять.

Я пыталась представить, как изменится местность, когда зона полупустыни заберётся ещё дальше на север. С каждым годом она растёт всё быстрее.

Впрочем, неважно. Мне это время, к счастью, не застать.

Погружаться в эмоблок я больше не могла – не было сил. Но связь с Дианой прерывать не хотелось. Кажется, настало время поговорить с ней напрямую.

Я забралась на диван, скрестила ноги, накрыла их одеялом и включила лингвоблок. Поздоровалась:

– Привет.

– Привет, – ответила Диана.

Конструкт лежал на подставке у кресла – чёрный диск, подмигивающий крошечным зелёным диодом.

– Где я?

Я вкратце рассказала, что это за место и кто я.

Диана прокомментировала:

– Печально.

– Ты помнишь, что с тобой случилось?

– Помню.

– Конструкты врут?

– Конечно нет.

Провокация с моей стороны.

– Я никогда раньше не была конструктом, – прибавила Диана. – Только всю жизнь готовилась к этому.

– Хорошо. Скажи, почему ты избрала такой способ самоубийства?

– Он погиб из-за меня. Я могла удержать его дома.

– Вряд ли.

– Только не начинай, прошу! – бросила Диана. – Я миллион раз слышала это от терапевта. Не работает. Во всяком случае, не со мной. Я – та игрушка, которая сломалась окончательно. В конце концов я поняла, что меня такую только выбросить.