ИИ мог бы мне помочь – хотя бы подвезти, – но я решила быть упрямой до конца. Выбравшись на дорогу, снова закрутила педали с возрастающим остервенением, пока не начала задыхаться. Держась на расстоянии около ста метров, настырный вездеход следовал за мной.

Проехав где-то два километра, я поняла, что он не собирается отставать. Вот привязался! Ещё два километра – и дорога пошла под уклон. Стало легче. Педали не нужно было крутить – просто смотри, куда едешь.

Но случилось то, чего я боялась и к чему готовила себя. Вспышку справа я заметила случайно, краем глаза, и то лишь потому, что сняла на время очки. Вспышка могла быть чем угодно – отблеском на лобовом стекле, отражением в зеркале, лазерным сигналом.

Я остановилась и, отбежав к обочине, легла на асфальт. Когда-то у дороги была канава, а сейчас кругом равнина – спрятаться негде. Я распласталась на животе, ожидая, что будет дальше. Мои худшие опасения подтвердились.

Поначалу в воздухе появляются вспышки, потом синие искры, затем в пустоте возникает шарик, который быстро превращается в растущую сферу. Она похожа на чёрную дыру и преломляет свет вокруг себя, отчего кажется, что сама ткань пространства искривляется. Собственно, так оно и есть. Эта сфера и есть пробой в мембране между нами и будущим.

Я лежала и видела, как из неё выходят светящиеся фигуры в скафандрах и с оружием. Вместе с ними – шестиногие дроны размером с крупных псов и летающие «штурмовые» пирамидальной формы. От меня до чужаков метров пятьдесят. Если заметят – всё! Лежу не дыша, и тут вспоминаю о вездеходе. Что, если он привлечёт внимание, следуя за мной?..

Закрыв глаза, прощаюсь с бабушкой. Проходит минута, другая, третья. Осмеливаюсь посмотреть. Группа чужаков уходит на юг, их фигуры становятся всё меньше и меньше. Значит, повезло, значит…

И тут сфера, из которой они вышли, лопается, распространяя вокруг себя бледные концентрические волны аквамаринового оттенка. Диаметр взрывной волны не так уж и велик, но самый её край задевает меня. Меня никогда не било током. Наверное, ощущение схожее. Каждая мышца деревенеет. Дикая боль. И темнота.

Чужаки никогда не пытались выйти с нами на контакт, несмотря на все попытки с нашей стороны. Они просто приходят и делают то, что им нужно. Мы – просто мусор, который надо убрать, прежде чем заселиться. Наше время для них – дом, который они присмотрели, загадив собственный. Пока, вопреки нашему упорному сопротивлению, чужаки побеждают. Мы не можем контратаковать или предсказывать их действия – здесь даже мощные ИИ пасуют. Это делает нас слабыми, хоть и сами вторженцы в чём-то серьёзно ограничены.

Наши учёные утверждают, что радиус действия их темпоральных генераторов весьма невелик, иначе они выбрали бы временной пласт, где куда спокойнее и нет проблем с климатом. Например, каменный век. Они вынуждены брать то, до чего могут дотянуться. И энергия, необходимая для перемещений и поддержания связи между пластами, требуется немалая. Теперь уже ясно: чужаки не в состоянии делать бо́льшие пробои в мембране и поддерживать их дольше, чем сейчас. Будь по-другому, они послали бы сюда громадную армию, закончив войну одним махом. Впрочем, нынешняя их стратегия и так оставляет нам мало шансов на выживание.

«А как же все эти парадоксы времени и принципы причинности?» – спросите вы. Их нет. Стоило пришельцам один раз пробить мембрану, как создалась альтернативная версия их прошлого. И в ней, связанной с будущим, к которому пришельцы уже не имеют отношения, они могут делать что угодно. Так вот и выходит, что и у меня, и у каждого на Земле есть двойник где-то в ином измерении. Точнее могут рассказать умники из подземных бункеров-лабораторий. Мне такое не осилить.

Когда я пришла в себя, то первым делом увидела свой велосипед. Он походил на то, что пролежало в земле несколько десятилетий. Начала вставать и ощутила, как боль вспыхивает во всём теле. Что-то как будто трепетало у меня в желудке, грозя оборваться. Сев, я скукожилась и дышала через матерчатую маску. Мне не хватало воздуха. Казалось, лёгкие съёжились до размеров изюминок. Перед глазами всё плыло, в голове путалось. Я с трудом вспоминала последние события. А ещё зубы – почти все куда-то пропали. Оставшиеся болели, когда я касалась их языком.

Не выдержав, я заплакала. До меня стало доходить, в чём дело. Особенно красноречивыми были мои руки. Суставы вздуты, синие вены под дряблой кожей, покрытой пятнами. Энергетическая волна от взрыва сферы перехода дошла до меня – не убила, но ускорила моё время. Теперь мне не четырнадцать лет, а… сколько? Я стала немощной старухой, у которой страдает мышление. Даже представить страшно, что с моим мозгом. И… как я выгляжу теперь.

Однако я преодолеваю слабость и встаю на ноги. Собственный вес для меня сейчас словно штанга на плечах.

«Лучи времени». Темпоральный выброс. Если бы я лежала на метр дальше от этой проклятой сферы, то дело ограничилось бы парой лет. На метр ближе – я бы умерла. А теперь…

Меня шатало. Рюкзак с припасами, на который тоже подействовало время, сполз с моих плеч и упал на асфальт. Я достала планшет и, пробуя что-то разглядеть на экране – зрение подводило, – пыталась связаться с бабушкой.

– Населённого пункта Родник больше не существует, – сказал Небесный Восторг, появившись в паре метров передо мной.

Голопроектор планшета был слабым, поэтому ИИ я едва видела.

Он показал мне всё, что смог снять его дрон с высоты ста метров. Родник был похож на кластер Восточный, где раньше располагался главный офис «Персеполиса». Темпоральные бомбы отмотали его время, наверное, на несколько тысяч лет вперёд. Дома превратились в руины, которые трудно было даже толком разглядеть из-за песка. Я снова поразилась тому, насколько время, в сущности, эффективнее в качестве оружия, чем более традиционные средства уничтожения. Моя бабушка исчезла, все её соседи, все учёные и их дети стали ничем – пылью, которую ветер гоняет по сухой пустоши. Идти больше некуда.

Я повалилась на асфальт. Моё тело дрожало от боли и спазмов. Я плакала и кричала, мечтая умереть.

Небесный Восторг подошёл ко мне, присел на корточки и протянул руку, чтобы погладить меня по голове.

– Ты не одна, – сказал он, – я о тебе позабочусь.

Вездеход подъехал ближе, его боковая дверь открылась, и оттуда вышли два андроида. Один наклонился надо мной, просунул руки под тело и поднял меня безо всяких усилий, словно заботливый отец. Я вспомнила, как то же самое делал папа. Второй андроид забрал мои вещи, и оба они направились к машине.

Самой поездки не помню – мне дали успокоительное, из-за которого я проспала целые сутки. Когда очнулась, поняла, что к моему телу присоединены трубки и кабели. Я лежала под мягким светом в больничном отсеке Объекта-1. Небесный Восторг стоял рядом, теперь уже в образе медбрата. Он выглядел как тот мальчик, но взрослый.

– Рад, что ты проснулась. Твои показатели в пределах нормы.

На моём лице была кислородная маска. Я подняла руку и сдвинула её вниз. Рука была как сухая веточка. Значит, всё это было по-настоящему.

– Я сделал тебе операцию – теперь твоё зрение стопроцентное. И вставил зубы.

– Спасибо, – я беззвучно пошевелила губами.

Подошёл андроид, протянул мне стакан воды с соломинкой. Вода смочила горло.

– Это и есть твоё убежище?

– Да. Здесь ты будешь в полной безопасности.

– Я была глупой и упрямой, прости. Надо было согласиться. Ты же ещё тогда знал, что Родника больше нет?

– Да. – ИИ сочувственно склонил голову.

На меня ещё никто и никогда так не смотрел. Небесный Восторг сопереживал мне без всякой задней мысли.

– Сколько осталось? Когда я умру?

– Нельзя сказать точно. Но мои прогнозы дают тебе не менее пяти лет довольно активной старости.

– Спасибо.

Я, конечно, не хотела умирать. Ведь я была ещё ребёнком, которому не было и пятнадцати. Я очень-очень хотела жить.

И я жила в Объекте-1. Мы много беседовали с ИИ, его андроиды присматривали за мной. На самые разные болячки моего тела всегда находилось самое крутое медицинское средство. Внешний мир сражался с чужаками, однако и Небесный Восторг был не всесилен в плане добычи информации. Спутник, с которым связь и так была нерегулярной, однажды ушёл с орбиты. Из-за постоянных пыльных бурь радиус действия сети уменьшился почти вдвое. В конце концов мне стало казаться, что я последний человек, ещё живущий на Земле, а Небесный Восторг – последний ИИ, который ещё не отключился.

Но однажды его андроиды привезли в бункер новую постоялицу – девочку семи лет. Её семья попала в такой же темпоральный выброс. Взрослые погибли, а она подросла, по мнению Восторга, не более чем на год.

Честно признаться, я долго думала, нужно ли девочке знать о моём существовании. ИИ посоветовал мне набраться смелости, ведь ребёнок, как ни крути, нуждается в живом общении. И однажды, когда Восторг уверил меня, что малышка вполне адаптировалась к новому месту, я решилась. Андроид отвёз моё кресло в столовую, где она обедала.

Конечно, она не узнала меня – и не могла, – но совершенно машинально воскликнула:

– Бабушка?

Я так же машинально кивнула. Она подбежала ко мне и обняла.

У нас не было иного выхода. Мы просто жили. ИИ тоже не мог выбирать, но в своём предназначении он видел великий смысл. И в том, как искренне он заботился о нас, мне виделось доказательство того, что наш вид, обречённый исчезнуть, всё-таки не был уж совсем бесполезным. Какой-то смысл в нашем существовании был. Что бы там ни думали пришельцы из будущего.

Я умерла, когда моей внучке исполнилось пятнадцать лет. К тому времени в бункере проживали уже два десятка человек, в основном старики. Небесный Восторг подбирал бедолаг в пустоши, беспомощных, отчаявшихся и больных, и привозил сюда. Он выслушивал их, отвечал на вопросы, утешал, унимал боль, прогонял страх. Оставался рядом с ними до последней минуты. Иначе не мог.

Мой последний виртуальный сон был об осеннем парке, усыпанном красными и жёлтыми кленовыми листьями. Он сохранился в моих воспоминаниях о детстве там, где ещё не было войны.

В симуляции я могла ощущать прикосновения Небесного Восторга и искренне верить, что он живой. Мы сидели на скамейке, молча держались за руки, затем поднялись и пошли по дорожке. Наше дыхание превращалось в пар. Листья тихо шелестели. Осеннее небо пело.