– Болезнь «Диана» достаточно хитрая… она затрагивает мозг, а мозг умеет думать, значит и болезнь тоже. Создавая для Вас благоприятный мир иллюзий, она сглаживала реалии, всё больше и больше стирая негативное.

– Что Вы несёте! – всё сказанное казалось нашему герою бредом.

– Дайте, угадаю… до того, пока Вы не очнулись в моей клинике…. Вы жили со своей девушкой Дианой в небольшом домике. У Вас интересная работа и Вы уже несколько раз получали повышения по службе. И, возможно, Вы женаты на Диане, ну или собирались делать ей предложение.

– Откуда Вы всё это знаете?!

Жан был обескуражен. Удивлён. Врач бил в цель, не промахиваясь. Но как? Может, он следил за ним… Это самое логичное, нельзя же верить в весь его бред. Но зачем?

– Оттуда, что я знаю историю вашей психологической травмы и по ней без труда могу составить психологическую схему вашего сна – ваших сновидческих реалий.

– Сновидческих что?! Что за бред Вы здесь мне несёте?!»

– Это не бред, мой друг, – раздался голос за спиной.

Жан сразу узнал этот голос. Голос друга, товарища ещё со школьной скамьи. Он повернул голову, это правда был он – Франсуа.

– Франсуа! Это ты! Объясни мне, что здесь происходит?

Жан встал из кресла, но санитар одним движением посадил того обратно.

– Потише, Себастьян, – попросил доктор Этьен.

– Ты пришёл вытащить меня?! Да? Как там Диана, наверное, все нервы себе вытрепала.

Франсуа крепко обнял своего друга.

– Как я давно не слышал твоего голоса, – произнёс его друг.

– Перестань. Лучше вытащи меня отсюда. Я сделал Диане предложение… думаю, она тебя говорила, а эти… эти…»

– Он узнал своего друга. Я так и знал…. – прокомментировал встречу доктор Этьен, – значит, Диана оставила мостики комфорта, связывая тот и этот мир, чтобы подопечный не мог отличить реалии от сна. Умна, чертовка».

– Вот слышишь?! Слышишь! И так уже несколько дней… он ненормальный… Как ты меня нашёл, а?

– Доктор Этьен сообщил мне, что ты проснулся.

– И ты туда же…

– Друг мой, послушай,… я знаю, что тебе тяжело в это поверить, но меня вызвали, чтобы я рассказал тебе всю правду.

Франсуа сел рядом на стул и посмотрел на своего друга. Франсуа волновался, он не знал, как воспримет новость его старый приятель, ведь то, что он должен был рассказать – как волна горькой отвратительной правды, могла снести его голову. Промыть мозги и, может, всё-таки открыть глаза.

– Ты помнишь Натали? – начал он.

– Нет.

– Ты ведь веришь мне? Мне сказали, что половину всего ты забыл… того, что причинило тебе боль… Натали как раз та, кто причинила тебе боль. Вы были влюблены друг в друга… долго. У вас были совместные планы, идеи, решения. Я не мог нарадоваться на вас, вы были прекрасной парой. Ты думал делать ей предложение. Но твоя скучная рутинная работа не позволяла этого:… повышения не было, денег тоже,… да и на работе стресс. И вот прошло несколько лет и Натали… Натали встретила другого. Ты не верил, ты много пил, я не видел тебя месяцами…. Я очень за тебя переживал, как и твоя мама.

– Я не помню никакую Натали. Моя девушка Диана, и ты с ней знаком.

– Я не знаю никакую Диану. Точнее, знаю, ты говорил мне про неё, но я никогда её не видел. Ты пришёл как-то ко мне и сказал, что влюбился в девушку. Я спросил, где она, когда ты мне её покажешь,… а ты сказал, что она во сне. Сначала мне показалось это просто странностью, шуткой… но потом я понял, что это помешательство… Ты стал спать по четырнадцать, по восемнадцать часов в сутки. Тогда я и обратился к доктору Этьену, но когда он приехал, было поздно,… ты спал… Последнее, что я слышал, когда тебя забирали в эту клинику,… ты сказал «Диана, как чудесно… думаю, завтра стоит повторить».

Жан дослушал историю, он молчал. Всё, что ему сказали, не укладывалось в голове. Столько информации, которой он не понимал или не помнил.

– Я не верю, – сухим голосом выдавил из себя Жан.

– Жан… вспомните, как Вы познакомились с Дианой – спокойным, заботливым голосом спросил доктор, – Ну, или вспомните, когда последний раз Вам грубили на улице. А пасмурная погода когда последний раз была?».

– Я… Я не помню.

– Вы не помните, потому что сон не имеет начала. А пасмурной погоды нет, потому что сон «Диана», это как защитный механизм вашего мозга… ваша зона комфорта,… поэтому там все улыбчивые и всегда светит солнце.

Доктор говорил и говорил, и всё это казалось таким логичным, таким правильным. Доктор говорил, и Жан не понимал, как он мог быть так слеп.

– Мы… я и ваш друг, мы хотим, чтобы Вы перешли на добровольное лечение. Вам нужно будет принимать «А-согнорий» в капсульном виде. Два раза в день. Также капельницы для промывки морщинистых складок мозга. Вы согласны?

Жан сидел, молча переваривая всю информацию в своей голове. Снова начинало колоть виски. У мозга было самое настоящее несварение от настолько обильных и режущих фактов.

– Жан? Вы меня слышите?

– Да… – Жан проглотил слюну, – я согласен. Франсуа…

– Что?

– Пожалуйста, навещай меня каждый день… Ты… ты единственный, кого я помню.

– Конечно! Конечно, я буду навещать тебя каждый день.

– Ну, думаю, с этой позитивной ноты мы и начнём наше лечение, – доктор Этьен улыбнулся и жестом попросил санитара проводить пациента.

Себастьян взял нашего героя под руку и вывел в коридор.

В тот день его ждала последняя инъекция А-согнория, после чего Жан должен был перейти на добровольное лечение.

Так и было.

Со следующего дня, недавно проснувшийся пациент стал самостоятельно принимать лекарства. Днём он читала газеты, жадно. Газеты за прошлый год, за позапрошлый. Все новости, которые он пропустил. Многое его удивляло, многого он не понимал.

Сколько же он пропустил.

Но его смущало одно, если тот мир такой реальный, то почему и этот мир не может быть обманом. Ведь и здесь он не помнил, когда познакомился с Франсуа. Он не помнил начало своей истории, как попал в больницу… он помнил только то, что ему внушил доктор Этьен. Но ведь именно он и говорил, что болезнь умна… и она сама может внушать тебе новый реалии.

На седьмой день лечения Жан положил таблетку под язык, но не проглотил её. Через некоторое время он выплюнул её в раковину. На следующее утро он сделал так же.

И вот уже к середине дня Жан почувствовал вязкую и тягучую дремоту. Она крала кислород у него из под носа, заставляя зевать, наливала в руки и ноги свинец. Наш герой подошёл к кровати и лёг.

Моргая всё медленней, он проваливался в сон.

Всё медленней и медленней.

А потом…

Яркий свет резал веки, было слышно, как где-то вдали поют птицы. Жан открыл глаза, он снова лежал в палате, но теперь она была залита светом и цвета были более яркими.

– Проснулся!

К нему подбежала Диана, та самая, с которой он уже думал, что распрощался, та самая, которой он хотел сделать предложение в ресторане. Он обняла его и расцеловала.

– Проснулся! Проснулся! Позовите доктора! Как же ты меня напугал!

Диана села на кровать и влюблёнными глаза посмотрела на Жана. Её зрачки были переполнены радостью и восторгом.

– Где я? – спросил Жан.

– Ты в больнице. Ты упал в обморок в ресторане. Ты, наверное, переволновался. Ты спал несколько дней. Я так переживала. Слава Богу, у нас есть знакомый доктор, он и занялся твоим лечением.

В это момент в палату вошёл врач. Доктор, тот самый, который утверждал, что он вытащил его из сна, тот, который заведовал клиникой душевнобольных.

– Оооо, ну наконец-то мы проснулись, – радушно произнёс доктор Этьен, – Я же говорил, что мой препарат поможет.

– Я Вас знаю, – удивлённо произнёс Жан.

– Конечно знаешь. Это доктор Этьен, – ответила Диана, – Он у нас как-то ужинал со своей женой. Он ещё тогда заинтересовался твоей мигренью.

– Этьен… Да, наверное. Я плохо помню.

– Это не беда, думаю, пару дней реабилитации и Вы поправитесь. Завтра Вы придёте в мой кабинет и мы всё обсудим. Санитар введёт Вам специальный препарат. До завтра, Жан, отдыхайте.

Пришёл санитар и сделал инъекцию в вену. Диана продолжала радоваться, а Жан не мог поверить, что он снова вернулся домой, в прежний мир, где всё так привычно и знакомо.

* * *

Жан приходил в себя. Целый день он ни с кем не разговаривал. Тот мир был таким реальным – если это был сон, то он был таким реальным. Таким реальным кошмаром.

Диана беспокоилась, ей не нравилось состояние Жана. Он был молчалив, угрюм. Все, что он делал, это спал, ел и принимал лекарства.

На следующий день медсестра проводила его врачу – к доктору Этьену, которого Жан помнил из своего сна. Но где он впервые увидел его, тут или там? Где правда?… Жан запутывался.

Длинные коридоры больницы были залиты солнечным светом. Вымытые окна и стерильные палаты. Больница была идеально чистая.

В кабинете его уже ждал доктор. Он вышел из-за стола и поздоровался со своим пациентом.

– Ну, голубчик и перепугали же Вы свою супругу, я хочу Вам сказать, – его голос был радушным.

– Что со мной произошло?

– Вы провалились в сон – летаргию, если быть точным, и спали почти неделю.

– Доктор, Вы не поверите, мне снилось, что я лежу в больнице… в лечебнице.

– Так, так и…

– И… – Жан сбился с мысли, – доктор, а что эта за картина, девушка на ней мне очень знакома.

Доктор изменился в лице. Повернулся. На стене и правда была картина. Была нарисована девушка – рыжая, с курносым носом, волевым взглядом – её рот был открыт, как будто она что-то скандировала, а ниже была надпись: «Насыщайся горькой правдой – а не обжирайся сладкой ложью.» – Ах, эта! Эта картина девушки… эм… революционерки, кажется. Волевое у неё лицо, не правда ли?!

– Да. И такое знакомое, – лицо рыжей девушки щекотало память нашего героя, дразнило её.

– Может, Вы её видели в учебнике?

– Может.

Лицо с картины впивалось в Жана, резала ему память – словно шептало «вспоминай… вспоминай… вспоминай…».

– Так что Вы хотели мне рассказать.

– Сон… – Жан вернулся к потерянной мысли, – он был таким реальным. Там были Вы… и мой друг, Франсуа.

– Это вполне логично, во сне мы всегда видим, то, что видим в реальной жизни.

– Я боюсь этого сна. Меня держали взаперти, пичкали лекарствами.

– Это был кошмар. Он может быть связан с тем, что Вы водрузили на себя большую ответственность,… когда Вы делали предложение своей девушке, Вы просто-напросто переволновались. Думаю, Вам стоит полежать в моей лечебнице несколько дней, обследоваться. Если Вы, конечно, не будете против.

– Если это поможет, то я согласен.

– Это поможет, – заверил его Этьен, – Вы должны будете пропить курс лекарств и сдать некоторые анализы.

– Хорошо.

– Медсестра проводит Вас в вашу палату.

Жан и медсестра снова вышли в коридор. Девушка проводила нашего героя до палаты.

– Прошу сюда.

Палата была большой, одноместной и ярко освещённой. Стол, холодильник, кровать и… снова она. Картина большая – та же рыжая девушка, и такая же надпись «Насыщайся горькой правдой – а не обжирайся сладкой ложью».

– Ещё одна картина.

– Ох… наверное, повесили по ошибке… – ответила медсестра, – я попрошу перевесить её.

– Нет, не надо… мне нравиться эта девушка, – Жан невольно улыбнулся, – пускай висит.

– Что ж, хорошо. Располагайтесь поудобней, может что-то нуж…

Девушку перебил мальчик, который вбежал в палату.

– Папа! Папа! Не верь им… они плохие…

– Эрик, что ты здесь делаешь?! – возмутилась медсестра, – Немедленно вернись в палату.

Это был рыжий мальчик лет пяти. Курносый, с брызгами веснушек. Суетливый, с обеспокоенными глазами. Он подбежал к Жану и схватил его за рукав.

– Папа! Уходи!

– Что случилось, мальчик! – Жан был удивлён, обескуражен.

– Ты не узнаешь меня, папа?! – мальчик тянул за рукав и умоляюще смотрел в глаза нашему герою.

– Не слушайте его! Он лежит здесь, в детском отделении, – медсестра пыталась оттащить мальчика, – Мальчик потерял отца. И рассудок, теперь каждый, кто хоть отдалённо похож на его папу, автоматически им становится.

– Папа!

Медсестра потянула мальчика за руку и вывела из палаты.

А Жан так и остался стоять, в смятении и непонимании. Этот мальчик,… где он мог его видеть. Неужели этот обморок оказал на его мозг такое сильное влияние. Он стал забывать? Или же помнить то, что не знает.

Жан лёг на кровать и провалился в сон.

Он не видел сновидений. Просыпаясь с утра от яркого солнца, он вставал и шёл на процедуры. Капельница, уколы.

Вечером на его тумбочке лежали лекарства и записка. «Не забудьте выпить лекарства перед сном». Жан выпивал таблетки и ложился в постель.

Каждый день его навещала Диана.

– Дорогой мой, – говорила она, – Доктор говорит, что ты идёшь на поправку. Те таблетки, что ты пьёшь, они помогают тебе?

– Да. Кошмаров больше не было. Тут так скучно, только ты спасаешь меня…

– Скоро тебя выпишут, и мы поедем отдыхать, – Диана улыбалась.

– Давай поедем туда, где мы познакомились, м?

– Хорошая мысль!

– А где мы познакомились?

– А ты разве не помнишь? – девушка растерялась.

– Нет. Такое ощущение, что я никогда и не помнил.

– Милый, что же с тобой такое происходит?! – выражение лица Дианы стало заботливым.

– Расскажи мне, как мы познакомились?

– Ох… я плохо помню это день, но я сидела в…

В палату вошёл главврач. Как всегда, улыбчивый и приветливый.

– Приёмное время закончилось – проговорил он, – Прошу прощение Жан, но мы не можем позволить, что бы Ваш мозг перенапрягался.

– Уже восемь часов, ну и заболталась я тут с тобой. Я навещу тебя завтра, милый.

Она наградила Жана лёгким и нежным поцелуем в губы. Обняла его и встала.

– Я хочу, чтобы ты быстрее поправился, – произнесла она еле слышно.

– Думаю, Вам стоит пройти в процедурный кабинет, Жан. А вечером Вас, как всегда, будут ждать лекарства.

Доктор и Диана вышли из палаты, а Жан поднялся с кровати и направился по коридорам в кабинет номер тридцать два. Был уже вечер, половина персонала ушла домой, большая часть коридоров была окутана сумраком. Больница засыпала.

После утомительной капельницы Жан вернулся в палату – было темно. Но даже в темноте, в полусумраке луны, он увидел лекарства на тумбочке. И, как всегда, записка.

Он взял пилюли в руки, открыл рот…

Послышался детский смех.

Тот мальчик, тот рыжий, который подумал, что Жан его отец, пробежал мимо него и одним слабым ударом выбил таблетки из рук нашего героя. Синяя пилюля слилась с тёмным полом, а красная закатилась за тумбу.

Мальчик выбежал в коридор.

– Эрик, стой! – Жан выбежал за ним, – Стой! Почему ты не в своей палате?

Рыжий мальчик стоял в нескольких метрах от него. Он улыбался, потирая руки.

– Не пей эту гадость, папа, – произнёс он.

– Я не твой папа, Эрик.

– Ты просто не помнишь. Ты и маму не помнишь.

– Почему не надо пить эти лекарства?.

– А ты не пей и узнаешь. Здесь все лгут, папочка.

– Эрик, тебе надо вернуться в палату. Давай я тебя провожу.

Жан сделал несколько шагов в сторону мальчика, но тот отбежал дальше.

– Тут нет моей палаты, папочка.

– Хватит меня так называть.

– Не вини себя. Мы тебя давно простили. Не вини себя…

– Что ты такое говоришь?! – мальчик путал мысли Жана.

– Эрик! Где ты?! – послышался голос дежурной медсестры.

В параллельном коридоре мелькнул луч фонаря.

– Мне надо бежать. Я тебя люблю, папа.

Мальчик убежал в темноту, а Жан поспешил вернуться в палату. Ему было не по себе. Он поискал лекарства, но не нашёл их.

– Чёрт!

– Доктор я вижу реакцию. Он поморщился», – послышался голос, напоминающий эхо.

Снова голоса… снова далёкие. Это был голос медсестры, той, которая вводила ему инъекцию в кошмаре.

– Отлично, – послышался голос Этьена, – Диана ослабила свою защиту. Вводите препарат!

– Нет! НЕТ!!! Опять! – Жан упал на пол и судорожно стал искать лекарства. Две таблетки, которые могли избавить его от этих голосов, – Нет. Нет нет нет нет! Нет!!!»