Барбос (раз ему дали такое имя, то, пожалуй, так и будем его называть) заупрямился и стал сопротивляться. Он хотел сидеть на коленях и совсем не желал куда-либо спускаться. Он цеплялся маленькими коготочками за Мишкины штаны и не хотел сдаваться. Щенок даже скулить начал, причем очень громко.

– Не хочет он спускаться, – сдался наконец Мишка.

– Наверное, боится, что мы бросим его здесь одного.

Пашкина идея, скорее всего, была верна. Щенок, брошенный один раз, наверняка очень не хотел оказаться брошенным еще раз.

– Ладно, будь что будет, пошли домой.

Пашка зашел первым, опустил пандус и стал ждать, когда Мишка поднимется наверх. Во время подъема щенок проявил поразительное терпение, он лежал на коленях у мальчика и боялся даже кончиком хвоста пошевелить. Пока Михаил вызывал лифт, Пашка поставил пандус на место. Щенок, почувствовав, что его оставили в покое и ему ничего не грозит, уютно устроился (сложившись калачиком) на коленях и заснул.

– Он что, спит? – удивился Пашка уже в лифте.

– Не знаю. – Мишка внимательно посмотрел на песика и прислушался. – Но глаза закрыты и посапывает.

Ребята чуть не рассмеялись, но успели себя сдержать, боясь разбудить утомленного щенка.

До прихода родителей оставалось еще много времени, и у мальчишек была возможность хоть как-то подготовиться.

Первым делом была найдена большая половая тряпка (хорошо, что пока еще сухая), затем щенка пришлось разбудить, чтобы отправить в ванну. Вот здесь Мишка столкнулся с первыми трудностями. В ванную комнату он проезжал спокойно (как раз для этого кресла двери были немного расширены, а то обод от колеса в обычные двери не пролезал), но дальше предстояло повозиться со щенком. Мишка взял щенка на руки, тот сонно что-то пропыхтел и зашевелился, затем постарался положить в ванну, но достать до самого дна у него не получалось. Пашка пришел на помощь, подхватив щенка и положив на дно ванны.

Достать до крана у Мишки тоже не получалось. Стиральная машина, которая стояла рядом с ванной, находилась прямо напротив двери, не позволяя инвалидной коляске подъехать к противоположной стене вплотную. Когда Мишка сам мылся, ему было проще, он находился в самой ванне, а как действовать теперь?

На помощь снова пришел Пашка.

Когда воду включили, щенок проснулся окончательно и горестно заскулил, затем постарался выбраться из ванны, но скользкие стенки не давали ему даже толком постоять на задних лапах. Щенок соскальзывал и распластывался на пузе, после чего с некоторым трудом собирал лапы и вставал вновь.

Так как никаких специальных шампуней у ребят под рукой, конечно же, не было, мыли собачку детским мылом.

– Это чтобы ему глаза не щипало, – пояснил Мишка.

Грязи на Барбосе оказалось совсем немного. Повезло, что тот еще нигде не успел изваляться. Воду щенок воспринял неоднозначно. С одной стороны, перестал вырываться, а с другой стороны, стал дрожать как осиновый лист на сильном ветру.

– Замерз, что ли? – спросил Пашка.

– Вряд ли, вода-то теплая, – с сомнением ответил Мишка. – Думаю, ему просто страшно.

После мытья щенка старательно вытерли половой тряпкой, а затем поставили на пол. Барбос попытался встряхнуться, упал на бок, затем встал и потопал по коридору. Несмотря на то что ребята очень старались его вытереть насухо, мокрые следы за щенком оставались. Да и недлинная, но густая шерсть выглядела весьма мокрой.

– Ух, сейчас наследит, – проворчал Пашка.

– Ничего, когда мама вернется, все высохнет, – отмахнулся от такой незначительной детали Мишка.

Щенок сразу почувствовал себя как дома, то есть совершенно свободно. Мишка еле-еле успел дверь в родительскую комнату закрыть. Все же сразу в первый день устраивать такой сюрприз родителям не хотелось. Сначала надо было постараться привести их в максимально добродушное состояние.

Щенок прошелся по коридору до входной двери, там понюхал половичок и побежал обратно. Заглянул в Мишкину комнату, но заходить не стал, затем направился прямиком на кухню.

– О, знает, куда бежать, – рассмеялся Пашка.

– Молодец!

Мишка ехал следом. Точнее, они вдвоем так и преследовали щенка. Мишка старался не наехать Барбосу на лапы, а Пашка старался увернуться от колес кресла, а попутно не наступить на Барбоса. Зато щенок ни о чем не беспокоился, во всяком случае, не беспокоился о тех, кто его окружает. Зато интерес проявлял ко всему, что попадалось на пути. А уж как только кухню учуял…

Мишка быстро отыскал две небольшие алюминиевые тарелочки. В одну ребята налили воды из-под крана, а в другую положили несколько кусочков, оторванных от котлеты.

– Хорошо, что он уже не такой маленький, а то пакетное молоко наверняка бы пить не стал, – прошептал Мишка, не спуская глаз с любопытного щенка.

Барбос сначала немного полакал воды, а затем переключился на котлету.

– Видал, какой голодный? – восхитился Пашка, который успел пообедать дома и поэтому о еде и думать особо не хотел.

– Давно, наверное, выбросили его. Странно, что его за это время никто не подобрал.

– Да кто сейчас подбирать кого-то будет? Не нужны животные никому, только для развлечения берут, затем выбрасывают, – грустно сказал Пашка. Со стороны могло бы показаться, что Пашка сказал какую-то услышанную фразу, и, скорее всего, услышал он ее от родителей.

– Но мы же подобрали, – резонно заметил Мишка.

– Мы подобрали… – тихо повторил за ним Пашка.

Вскоре щенок получил еще пару кусочков и только после этого посчитал, что наелся.

– Он же больше половины котлеты съел! – восхитился Пашка, когда посмотрел на то, что осталось от довольно большой котлеты.

– Ага, – веселился Мишка. – Наверное, было бы более правильно назвать его Обжоркиным.

Ребята дружно расхохотались. Щенок от неожиданности вздрогнул, как-то подслеповато посмотрел на ребят, отошел от мисок и… напрудил весьма приличную лужу.

– Ох, ну и горазд же он… – Пашка не договорил.

– Ну ничего себе! – Мишка задумчиво смотрел на растекшуюся лужу. – Теперь это ведь кому-то убирать…

– Видимо, мне, – вздохнул Пашка.

– Извини, нехорошо как-то получается, – грустно сказал Мишка. – Я щенка взял, а тебе убирать за ним придется.

Ему на самом деле было грустно. Он только сейчас начинал понимать, с какими трудностями придется сталкиваться. И эти трудности возникали на каждом шагу. А ведь щенок не прожил в доме еще и получаса.

– Не беспокойся, возьму ту же тряпку, которой Барбоса вытирали, ты не против?

– Нет, конечно, тем более что она и так уже мокрая.

Другой тряпки все равно под рукой не оказалось, а искать специально не хотелось.

Пашка быстро справился с лужей и сполоснул тряпку над ванной.

Щенок в это время забрел в Мишкину комнату, нашел удобное место на ковре, где благополучно и заснул.

– Хрюшкин-храпюшкин, – с веселой прибауткой через некоторое время вошел в комнату Павел.

– Это точно. То у меня на ногах храпел, то теперь на ковре.

– Слушай, ему же место какое-то надо выделить, половичок какой-нибудь, тряпку или еще что-то, – сказал Пашка.

– Ну, тряпку – это неинтересно, а вот половичок – это да. Но с этими делами буду разбираться вместе с родителями. Без них этого нельзя. – Чего «этого», Мишка не пояснял, но подразумевалось под «этим» очень многое. Причем столько такого, о чем мальчик еще и не задумывался.

Пашка присел рядом со щенком и стал его гладить. Затем он заметил, что Мишка смотрит с некоторой грустью и завистью. Мишка же думал о том, чтобы тоже слезть с кресла на ковер, но в то же время, представлял, как глупо он выглядит ползающий по ковру, и всё не решался. Зато Пашка быстро сообразил, что нужно сделать. Он осторожно подсунул руку под щенка и перенес его на кровать, положив Барбоса на самый край, так, чтобы Мишка мог до него дотянуться с кресла, но в то же время чтобы щенок случайно не свалился на пол.

– Спасибо. – Мишка благодарно улыбнулся, подкатил поближе и тоже стал гладить щенка.

А сам щенок даже и не думал ни о чем волноваться. Он лишь сонно приоткрыл глаза, когда его переносили на кровать, а затем вновь засопел, так и оставшись лежать клубочком.

– Забавно, вот как можно быть таким доверчивым? – спросил через несколько минут Мишка.

– А ты бы не доверял тем, кто тебя домой привел, помыл, покормил, спать уложил и всё такое?

– Наверное, доверял бы, но, с другой стороны, в человеческом смысле это было бы как-то подозрительно. Хотя в собачьем, думаю, это вполне нормально.

– Тем более что он еще совсем маленький. А все малыши, как ты знаешь, очень доверчивы.

– Это да… – завершил этот диалог Мишка.

Они погладили щенка еще несколько минут, после чего решили оставить его в покое и перебрались к компьютеру. Мишка поставил новый квест, и ребята решили пройти его на пару. Причем играли по очереди: мозгами ребята шевелили совместно, а вот руками сначала работал Мишка – управляя мышкой и щелкая по предметам, затем, через полчаса, за дело взялся Пашка. В четверо глаз игра проходилась в четыре раза быстрее (а может быть, ребятам просто так казалось, да они никуда и не торопились, им была интересна сама деятельность).

Они успели продвинуться довольно далеко в игре, когда послышался звук открывающейся двери. Мишка похолодел – наступал самый страшный момент, так сказать, момент истины.

– Привет! Всё играетесь?

Мама мельком заглянула к ребятам и пошла дальше. Мишка в это время по второму разу засел за мышку и тут же замер. Когда же мама прошла дальше, то резко выдохнул.

– Вздыхай, не вздыхай, а сказать придется, – сообщил Пашка. Он, конечно, переживал за своего друга, но ему все же было легче. Сам он животных любил, но даже никогда не думал о том, чтобы кого-то завести у себя дома. Как Пашка считал, ему «и так развлечений хватало».

– Пойду говорить, – решился Мишка и отъехал от компьютера, даже не сохранив игру. Пашка исправил этот недостаток и пошел следом.

– Мам, слушай… – Мишка не знал, как начать, но понимал, что надо что-то говорить, и желательно по делу. Мама в это время уже была на кухне и готовилась к тому, чтобы готовить ужин. – Ты… это… знаешь…

– Пока не знаю, но, думаю, ты мне сейчас скажешь, – шутливо сказала она, отворачиваясь от рабочего стола, впрочем, она поняла, что Мишка в чём-то нашкодил.

– Ну, в общем, как бы, понимаешь, я случайно вышел гулять, а тут это… того… и получилось… как бы немного не совсем, чтобы так, но вот, понимаешь…

– Пока не очень понимаю. – Мама правда старалась понять, что же такое случилось. Она не очень беспокоилась, так как видела, что с ее ребенком все в порядке, коляска также в норме, дома ничего не сгорело и никого не затопило, поэтому ничего особо серьезного она не боялась. Но понять все же хотелось, что же до нее пытался донести сын.

– Я хотел сказать, что это ведь если так получилось, то куда же деваться?

– От чего или кого деваться? – снова не поняла непонятливая мама.

– Мы тут собачку принесли, – вмешался Пашка.

– Хм-м, – хмыкнула мама. – И где вы ее взяли?

– Это маленький щеночек, он у нашего дома брошенный лежал. Он сам ко мне подошел, – стал пояснять Мишка.

– А ты его даже и не звал совсем? – улыбнулась мама.

– Ну разве что пару раз.

– Понятно.

– Пойдем, я тебе его покажу!

Пашка посторонился, пропуская друга, а Мишка, немного нервно дергая колеса, покатил в свою комнату.

Когда все зашли в комнату, то увидели, что щенок уже проснулся и теперь ходит по кровати, пытаясь спуститься вниз. Вот только щенку казалось, что он находится слишком высоко.

– Барбосик! Осторожно! Подожди! – закричал Мишка и еще быстрее покатил вперед, врезался подножками в кровать и остановился. Затем наклонился и взял щенка на руки. Только потом повернулся к маме. – Вот, видишь… Видишь, какой он хорошенький.

Мама подошла и потрепала щенка по голове.

– С тем, что он хорошенький, никто спорить не собирается. Но мы с тобой, по-моему, обсуждали, почему нам не очень удобно заводить собаку.

– Я все помню, но тут так само получилось.

– Понятно. – Мама с сомнением смотрела на щенка и думала.

Пашка молчал, понимая, что в этот разговор ему лучше не лезть.

Наконец мама приняла решение.

– Ладно, оставляй его пока что, а там посмотрим, как ты будешь с ним справляться. Вы…

Мишка ее перебил:

– Мы его помыли.

– А чем вытирали?

– Тряпкой… половой… – смутился Мишка.

Мама улыбнулась и вышла. Мишка посмотрел на Пашку. Тот подмигнул ему, как бы поддерживая. Щенок стал шебаршиться на руках, ему уже становилось скучно, хотелось походить, поиграть, подвигаться. Мишка стал его удерживать, но тут вернулась мама.

– Эта тряпка будет для того, чтобы вытирать щенка, – показала она ярко-красную большую тряпку. – А вот это половичок для него.

Половичок был без особых изысков – сам по себе серый, с синей окантовкой.

– Спасибо.

Мишка протянул руки к маме. Та обняла его, затем передала Пашке половичок и вышла.

– Куда будем класть? – поинтересовался Пашка.

– Вопрос интересный и весьма серьезный, – задумался Мишка.

Впрочем, надолго щенок задуматься ему не дал, он стал вырываться более активно. Мишка осторожно спустил Барбосика на ковер. Щенок сразу начал принюхиваться и бегать по комнате. Делал он это так неуклюже и смешно, что ребята рассмеялись.

– Закрой дверь, пока он не вышел! – крикнул Мишка, когда увидел, что Барбос может выйти из комнаты. – Пусть пока тут привыкает. Лучше будет, если он в моей комнате жить останется, а не начнет по всей квартире бегать.

– Сомневаюсь, что Барбосик не захочет проведать всю квартиру, – засомневался Пашка. – Кстати, давай о месте для щенка все же подумаем.

– Насколько я понимаю, на кровати ему спать нельзя. Так что не будем к этому его приучать. Хотя…

Мишка вспомнил, что на кровати щенка он может легко достать, а вот на полу… Однако сам щенок пока что на кровать залезть и сам не сумеет, мал еще, а вот когда вырастет, тогда и видно будет.

Ребята стали осматривать комнату. Попробуем и мы на нее взглянуть.

Итак, зайдем и остановимся в дверном проеме. Дверь открывается внутрь, так что стена справа от нас пустая, так как ни поставить, ни положить туда чего-нибудь было бы нельзя, а точнее, это было бы непрактично, дверь постоянно об это что-то билась бы. Зато дальше стоял компьютерный стол с выдвижной частью для клавиатуры, местом для дисков, динамиков и принтера. В общем, это был уголок счастья современного мальчишки, да и девчонки тоже. Кроме того, рядом со столом стоял крепкий массивный стул, обычно его использовал Пашка, но иногда и Мишка пересаживался на него со своего кресла, но только делал он это очень редко.

За столом было еще некоторое почти пустое пространство, которое занимало все то, что обычно размещается в детской комнате, – короб и коробочки с игрушками, настольными играми и тому подобное.

Слева, примерно посередине, у самой стены стояла кровать со специальным ортопедическим матрасом и специальной подушкой. Перед кроватью, ближе к двери, стоял ящик для постельного белья, а над ним – книжные полки. За кроватью, ближе к окну, стоял еще один шкаф – с книгами. Мишка книги очень любил, ему нравилось не только их читать, но даже на них смотреть. Глядя на знакомые обложки, он сразу вспоминал, что же под ними находится. Может, и недословный текст, конечно, но общее впечатление от книги, героев, их приключения. Прочитанные книги были для него родными, или лучше сказать – лучшими друзьями. Не такими, естественно, как Пашка, но тоже друзьями. А вот незнакомые книжные обложки давали пищу для воображения. Мишка смотрел на такие обложки и представлял, что же там внутри. Он знал о том, что изображение далеко не всегда соответствует тому, что находится внутри, и это было еще интереснее.

Вот, в общем-то, и всё. Ах да, на полу лежал красный узорчатый ковер, и над кроватью висел почти такой же, только с другим рисунком. В принципе, и над кроватью бы полки повесили, но против такого «повешения» выступил папа. Он вообще не любил, когда что-то тяжелое висит над головой, поэтому нигде ничего такого не висело. «Мало ли что,» – говорил он. – Книжные полки тяжелые. На голову упадут – мало никому не покажется. Впрочем, если не на голову, то тоже будет плохо». Поэтому на стене над кроватью висел ковер, а над ковром – часы, которые громко тикали в темноте. Такому чуду всегда удивлялся Мишка. Ни утром, ни днем, ни вечером он эти часы не слышал, разве что начинал специально прислушиваться, зато стоило выключить свет, как часы начинали стучать очень громко. Однако Мишка уже давно к ним привык, и тиканье ему не мешало, скорее наоборот, он любил его слушать, оно как-то убаюкивало, создавало сонное настроение. «Возможно, это уже рефлекс выработался», – думал он (так он стал думать после одной из серий «Смешариков», где рассказывалось о таком свойстве смешарикового, да и человеческого организма).