Слова оракула поставили меня в тупик. Я не понимал их смысла, однако и верить в безысходность наотрез отказывался. Надежда неистребимой жаждой спасения вцепилась в моё сердце, заставляя искать обходной путь.

– Я должна тебе кое-что передать, Массар, – оборвав мои мысли, вдруг произнесла Читана. – Идём со мной! – добавила она и, потянув меня за руку, направилась к одной из тяжёлых запертых дверей.

Повернув ключ, Читана отворила вход в обитую чёрным бархатом комнату. В центре её стоял громоздкий сундук, окованный тяжёлыми цепями.

– Ты должен забрать его с собой! – тихо сказала она.

– Что в нём? – заворожённо глядя на сундук, спросил я.

– Ты узнаешь, когда наступит время, – коснувшись пыльных цепей, ответила она. – Запомни, что я тебе сейчас скажу. Это важно! – заглянув мне в глаза, добавила она. – Однажды тебя навестит тринадцатый всадник апокалипсиса, ты узнаешь его по алому кресту на его груди. Спаси его от беды. Разыщи остальных. Собери их. Открой им правду о том, кто они, и о грядущем конце. А вместе с правдой открой и этот сундук. Ты всё понял, Массар? – с неожиданной строгостью и серьёзностью спросила девушка.

– Да, – немного поколебавшись, с не меньшей серьёзностью ответил я.

Читана хлопнула в ладоши, и в комнату вошли стражи. Подняв тяжёлый сундук, мужчины, гремя цепями, понесли его во двор. Взглянув в последний раз на Читану, я почтительно склонил голову и со вздохом пошёл вслед за ними. Взвалив ношу на мой обоз, стражи ещё какое-то время провожали молчаливым взглядом наш скрипучий караван, после чего скрылись за тяжёлыми воротами замка, навсегда затворив за моей спиной их тяжёлый засов. С той поры минуло полвека. Я прожил их в надежде, что всё ещё можно исправить. Я твёрдо решил, что этот мир, погрязший в бесчестии, корысти и злобе, ещё можно спасти. Хозяин таверны, любивший меня как сына, после смерти завещал мне всё своё имущество и дело. Я приумножил его богатство, став уважаемым человеком в Ракше. Параллельно своей обыденной деятельности, я начал вычищать город от негодяев. Сначала сам, потом обрёл несколько сподвижников.

Мы избавляли этот город от последних ничтожеств, которым с лёгкой руки коменданта сходили самые гнусные преступления. Насильники, убийцы, компрачикосы… Мы не оставляли им шанса. Никто не уходил от нашего правосудия. Кто-то прозвал нас «Оплотом». Люди считали, что нас в городе сотни, хотя на самом деле едва ли набралась бы дюжина. Сплетнями полнились подворотни. Оно и было на руку. Преступлений со временем стало значительно меньше. Разве что комендант Коррадо, покрывающий притоны города, спал и видел, как разыскать и вздёрнуть нас на виселице.

Сейчас мне уже на всё наплевать. Вера в то, что, очистив хотя бы этот город от скверны, я оттяну гибель человечества, иссякла, когда в моей таверне появился тот самый тринадцатый всадник с красным крестом во всю грудь. Всё, как говорила Читана. Я не смог остановить этот процесс. Возможно, это удастся вам, – со вздохом сказал старик. – Теперь ваш путь лежит в «Белый дворец». На все оставшиеся вопросы вам сможет ответить только она.

Едва старик успел договорить, как ветхая стена позади него с грохотом разлетелась в щепки, а в амбар ввалился вооружённый топором разъярённый Гаспар.

Схватив старика Годо за плечо, он отбросил его назад, заслонив спиной.

– Уходи, Массар! Спасайся! Я запер им выход! Давайте же, твари! Подходите! – взревел крестоносец.

Веласкес, встревоженный происходящим, достал нож. Барт, не раздумывая, последовал его примеру.

Увидев оружие, Гаспар, не раздумывая, бросился на конкистадора. Испанец, успев уклониться, налетел на опорный столб амбара, едва не обрушив крышу. Новый размашистый удар тамплиера с искрами прошёлся по испанскому нагруднику. Пытаясь нанести ответный удар, Веласкес отмахнулся тесаком, резанув рукав крестоносца. В ответ же Гаспар ударил испанца обухом топора по каске, отчего та со звоном сползла на глаза. Попятившись, конкистадор споткнулся и с лязгом рухнул наземь.

Пулей бросившийся на помощь товарищу Барт навалился на Гаспара и ножом нанёс ему несколько ударов в спину.

Кольчуга больно впилась в кожу, но, выстояв, спасла крестоносца. Размотав на себе пирата, Гаспар сбросил его. Вскочив на ноги, Барт снова кинулся в бой, но, нарвавшись на тяжёлый кулак тамплиера, упал рядом с испанцем.

Гаспар вскинул топор, но между ним и лежащими на земле мужчинами неожиданно повалился испуганный старик Годо.

– Гаспар, остановись! – закричал он. – Что ты творишь?! Это наши друзья

Стыд, удивление и чувство вины алыми пятнами проступили на лице крестоносца. Гаспар отшатнулся и опустил топор. Тяжело дыша, рыцарь растерянно окинул взглядом присутствующих. Язык словно онемел в его рту, и лишь в сверкающих карих глазах читалась сейчас вся его внутренняя трагедия.

– Я же просто попросил тебя прийти, – поднимаясь с недовольно кряхтящего пирата, сказал Годо.

– Простите! Простите, ради бога! – виновато прижав пятерню к сердцу и снимая шлем, произнёс Гаспар. – Я решил, это ловушка. Решил, ты в опасности.

Воткнув топор в стену, крестоносец решительно протянул руку лежащему на полу конкистадору. Испанец помедлил, а затем всё же схватился за руку и поднялся.

– Так что же здесь происходит? – удивлённо окинув взглядом окружающих, спросил Гаспар.

– Ты слегка опоздал, теперь я всё расскажу тебе дома, – отряхивая с Барта сухую солому, сказал Годо. – А сейчас у нас есть одно важное дело, – добавил старик и позвал Кофи.

Кофи и пара его крепких товарищей, вооружившись лопатами, вышли в центр амбара и начали копать. Спустя несколько минут их лопаты ударились обо что-то твёрдое. Кряхтя и бряцая ржавыми цепями, мужчины вытащили из ямы старый сундук.

– Я не мог хранить его дома, – со вздохом сказал Годо. – Если бы «Оплот» раскрыли, то перерыли бы каждый угол в моём имении, – добавил он и достал из кармана пожелтевший с годами ключ.

Присутствующие заёрзали в томительном ожидании. Годо вставил ключ в скважину, но ржавый замок не поддался. Открыть его уже было невозможно.

Видя тщетность попыток старика, крестоносец выдернул из стены свой топор и, отстранив Годо, обухом в несколько ударов сбил упрямый замок. Цепи сползли на землю.

Годо, обтерев лысину платком, потянул за ручку. Петли старого сундука заскрипели, и крышка с грохотом откинулась.

– Не может быть! – не сдержав эмоций, воскликнул Гаспар. – Как он сюда попал?! – трясущейся рукой доставая из сундука лежавший на груде оружия свой потерянный меч, добавил он. – Это козни дьявола! – горящим взглядом окинув окруживших сундук людей, выпалил он.

– Или чудо, – доставая из сундука свою аркебузу, сказал Веласкес.

Присутствующие ринулись разбирать каждый своё. Ятаган, томагавк, шашка, дамский пистолет, два кольта, пиратская сабля, испанская эспада вновь обрели своих хозяев.

На дне сундука остались лишь монашеские чётки, римский гладиус и клинок ассасина с рукоятью из слоновой кости. А также в дальнем углу зловеще пылился чёрный наган Кобылина.

– Кажется, среди нас кого-то не хватает, – глядя на оставшиеся предметы, произнёс Веласкес.

– Совершенно верно, – раздался чей-то холодный и бесстрастный голос.

В проделанном Гаспаром проёме появился мужчина в наброшенном на брови глубоком капюшоне. Рядом стоял лысый монах в оранжевом одеянии, опирающийся на перемотанную верёвкой палку.

– Бог мой! Этому сукину сыну удалось уйти, – удивлённо ткнув Барта локтем и кивнув на монаха, сказал Веласкес.

– Я рассказал ему всё по дороге, – бросив на Годо колючий взгляд, произнёс человек в капюшоне.

Затем, подойдя к сундуку, мужчина заглянул внутрь и, достав из него кинжал ассасина, заткнул его за пояс.

Монах, поклонившись присутствующим, не спеша приблизился к сундуку и с лёгкой улыбкой достал из него свои чётки. Затем, отступив на несколько шагов так, чтобы всем присутствующим было его видно, монах обратился к ним.

– Здравствуйте, друзья! Увы, я ещё не так хорошо знаком с вами, но верю, что у каждого из вас бьётся в груди большое доброе сердце. К сожалению, здесь не хватает одного из нас, – взглянув на гладиус в сундуке, добавил он. – Его имя Эстебан. Спасая меня, он попал в беду и сейчас находится в темнице. Знаю, каждого из нас ждёт впереди долгий путь и встреча с оракулом. Тот человек так же, как и мы, имеет на это право. Если кто-то вызовется помочь вызволить его, я буду безмерно признателен. Если же нет, я без обиды в сердце отправлюсь один, – с надеждой заглянув в лица окружающих его людей, закончил монах.

Повисло тяжёлое молчание. Все прекрасно понимали, что вызволить узника из темницы под носом у коменданта – дело самоубийственное.

– Какую веру исповедует твой друг? – первым прервав молчание, спросил крестоносец.

– Помоги ему, Гаспарушка. Прошу тебя! – вдруг взяв его за рукав, произнёс Годо.

Рыцарь опустил глаза и молча кивнул. Гаспар чувствовал себя в неоплаченном долгу перед стариком, и потому исполнить его волю было делом чести.

– Кто ещё идёт? – окидывая взглядом присутствующих, спросил крестоносец.

Веласкес заёрзал. Он словно ощущал стыд за то, что там, на площади, бросил монаха и его товарища в беде и сбежал, вопреки голосу сердца, что взывал его к благородству и мужеству.

– Я пойду, – решительно сказал испанец и, взглянув на удивлённого Барта, неловко отвёл глаза.

– Ар-р-р-рх!!! – недовольно захрипел Барт. – Ладно, и я пойду – одних отпустишь, переубивают как плешивых курей, – ткнув испанца в плечо, добавил он.

– Верный воин ислама никогда не уступит христианину в мужестве. Это вопрос чести, – надменно взгляну на крестоносца, сказал янычар. – Я тоже пойду, – проверяя ятаган на остроту, добавил он.

– А я вот не пойду. Шо мне до ваших заключённых! Я с ним детей не крестил, – заправляя шашку в ножны, произнёс казак. – Никто не говорил, шо мы тут братья. Я выдвигаюсь до оракула и времени терять не буду. Кто со мной?

– Согласен, – шагнув ближе к казаку, сказал ковбой. – У меня ничего личного, парни. Просто неоправданный риск считаю излишним. Без обид, но я еду за ответами.

– У этих парней в шляпах на уме лишь выгода, – оборвав тираду ковбоя, вмешался индеец. – Они всегда были бесчестными трусами, – брезгливо отвернувшись от парня в шляпе, сказал индеец. – Я пойду с вами, – взглянув на Гаспара, добавил он.

– Ты бы выбирал выражения, краснокожий, – недовольно потянувшись к кобуре, сквозь зубы процедил ковбой.

– Не ссорьтесь, мальчики, – вклинилась куртизанка. – Я вот тоже пойду с Джонни и этим мужичком в пузырчатых кальсонах. Прошу вас, не глупите! – скользнув взглядом по крестоносцу, добавила она. – Пропадёте же зазря. Зачем вам это?

– Решено, – оборвал её Годо. – Кто отправляется к оракулу прямо сейчас – карту, лошадей и припасы я вам выдам. Остальные же ступайте в лес, к хижине лесника, а с наступлением темноты жду вас на заднем дворе моего трактира. Там и обсудим, как помочь пленнику.

Не успел Годо договорить, как земля под ногами задрожала. Откуда-то сверху раздался низкий оглушительный гул, а с крыши посыпалась пыль и куски черепицы. Ракшу залихорадило от землетрясения, погрузив город в пелену удушливой и непроглядной пыли.

– Ну вот и началось, – тревожно произнёс вышедший из амбара Годо.

Едва держась на ногах, старик поднял к небу свои мутные, воспалённые глаза. Пророчество Читаны, данное ему пятьдесят лет назад, вырвалось из-под земли и глубокими трещинами поползло сквозь улицы и дома. Годо с содроганием сердца смотрел, как начал неумолимо рушиться привычный для него мир, вместе с которым окончательно погибали его юношеские надежды что-либо изменить.