Позиция «сверху» подразумевает авторитарные отношения к клиенту как к объекту манипуляции, сопровождается пространственным дистанцированием и подкрепляется имиджем всезнающего, мудрого Гуру. Психолог оценивает действия клиента как хорошие или плохие, как правильные или неправильные. Зачастую директивность психолога в такой позиции приводит к потере предмета взаимодействия: вместо обсуждения содержания психологической информации могут обсуждаться социальные, этические или нравственные нормы [Осипова, 2002, с. 301].

Психолог в позиции «сверху» поучает и даже поругивает клиента: «А вы о других подумали? А как будут жить ваши дети? Что с ними будет?» Такой специалист считает, что много знает, что он мудр и умен, а значит, за деньги клиента может «научить его жизни».

Эта позиция, с одной стороны, предполагает большую ответственность клиента за исход работы и ее результаты. Однако необходимо учитывать, что клиент и так находится в сложном положении и именно поэтому пришел к специалисту за помощью. Наваливание на него всей ответственности может стать (и, скорее всего, станет) непосильной ношей, которая приведет человека к отказу от работы и от такого психолога. Специалист же будет считать, что клиент «просто не хотел работать». Такая ситуация возможна, если речь идет о позиции непрофессионального психолога (по Г. С. Абрамовой).

С другой стороны, велика ответственность самого психолога (позиция профессионального психолога), который взял на себя управление процессом, а значит, с точки зрения клиента, и ответственность за его результат. Такая ситуация может привести психолога в позицию «спасателя».

Позиция «на равных» предполагает снятие дистанции. Взаимодействие «на равных» является наиболее оптимальным вариантом в индивидуальной психокоррекции, когда проблема ответственности за личностные изменения решается в соответствии с ролями, обозначенными профессией психолога, который помогает личности расширить ее альтернативы, создает на материале предмета взаимодействия условия для принятия человеком ответственного, осмысленного решения об изменении своего поведения, своих отношений и т. д. Осознание психологом этого момента в работе с клиентом возможно с помощью микротехник, обеспечивающих получение обратной связи. Главный момент установления такой позиции – достижение конгруэнтности с клиентом [Осипова, 2002, с. 301].

Психолог является партнером клиента в их «путешествии в неизвестное». Такая позиция предполагает уравнивание ответственности за результаты работы. В позиции «на равных» психолог не берет на себя более 50 % ответственности, оставляя вторую половину клиенту, и четко следит за этим.

Равное распределение ответственности позволяет клиенту ощущать себя равноправным участником консультативного или коррекционного процесса и активно работать в нем, не скрывая и не искажая информацию, так как он чувствует свою ответственность.

Позиция «на равных» похожа на качели, которые в течение всего процесса работы с клиентом необходимо удерживать в горизонтали, не допуская перекосов. Это очень сложный и трудоемкий процесс, требующий постоянной концентрации внимания и корректировки с учетом обратной связи, получаемой от клиента.

Позиция «снизу» позволяет психологу повысить самооценку клиента, апеллировать к его значимости. Это может выражаться в высказываниях типа: «Давай-давай!», «У тебя все получится!», «Ты – молодец!», «Вот видишь, как все хорошо!» и др. Однако взаимодействие с позиции «снизу» может дать клиенту возможность манипулировать психологом. Это может привести к тому, что психолог превратится в «жертву», а клиент (в зависимости от его индивидуальных особенностей) станет либо «спасателем», либо «преследователем».

Увидеть в клиенте манипулятора – профессиональный долг психолога, иначе из этой ситуации взаимодействия клиент выйдет победителем с укоренившимся в сознании превосходством в своих манипулятивных способностях.

Необходимо понимать, что как психолог не может находиться в одном терапевтическом пространстве, так он не может и занимать одну позицию по отношению к клиенту. Показателем профессионализма психолога является его способность сознательно и пластично занимать различные позиции, исходя из интересов клиента и требований используемых методов. Хороший профессионал – это во многом актер, который умеет в случае необходимости занять позицию «сверху», говоря о чем-то с непоколебимым знанием авторитета, или «снизу» – заигрывая с клиентом, стремясь повысить его самооценку, подчеркнуть его знания и авторитет [Осипова, 2002, с. 301].

Очевидно, что, какую бы позицию по отношению к клиенту психолог не занимал, в каком бы пространстве преимущественно не работал, важна личность специалиста, личность психолога. Психолог – это человек, обладающий живым сознанием, характеризующимся единством, целостностью, и обладающий определенным запасом прочности к воздействию. Психолог в своей работе сталкивается с фантомным сознанием, которое под воздействием негативного потенциала теряет эту живость, пластичность, становится ригидным, исчезает или разрушается и не восстанавливается в прежнем виде. Психолог, обладая живым сознанием, при работе с фантомным сознанием встречает огромное сопротивление, преодолеть которое можно только причиняя боль. Боль психическую, как говорят, душевную [Абрамова, 1997, с. 16].

Сегодня в арсенале психолога огромное множество психологического инструментария, направленного на реализацию им своих профессиональных функций. Книжные прилавки пестрят обложками психодиагностических энциклопедий и отдельных тестовых методик. В изобилии предлагают фирмы-производители свои материалы с различного рода сертификатами. Сегодня можно купить и множество пособий, помогающих начать практическую работу с детьми: тренинги, коррекционные упражнения, игры и др. Выпускается масса периодической газетно-журнальной продукции, раскрывающей опыт наших коллег, которые с удовольствием делятся своими достижениями, не прячась и не скрывая свои наработки. В таких условиях только ленивый не может стать успешным знатоком человеческой души. И все же ряды психологов постоянно обновляются в связи с огромной текучкой. Неудовлетворенность своей профессиональной деятельностью, вернее, отсутствие наглядного результата приводит к быстрой потере интереса к выбранной профессии. Конечно, неверно было бы считать это единственной детерминантой. Одной из основных причин столь быстрого профессионального выгорания мне видится несформированность у этих психологов личностных и профессионально важных качеств. И если профессиональные качества можно наработать в процессе учебы и работы, то определенные личностные качества необходимо иметь еще до того, как вы решили стать психологом. Возможно, именно наличие этих качеств и является решающим в профессиональном самоопределении будущего психолога. Очень существенным является правильный выбор профессии, а в психологии, как и в медицине, и педагогике, – это стратегически важно. Психология – не профессия, а состояние души, психолог – это образ жизни. Неверный образ жизни невротизирует человека и катализирует его профессиональное и личностное выгорание. Как заметил А. Маслоу: «Даже, если все… потребности удовлетворены, часто (если не всегда) мы можем ожидать, что вскоре вновь возникнут беспокойство и не удовлетворенность, если человек не занимается тем, для чего создан. Музыканты должны создавать музыку, художники должны писать картины, поэты – сочинять стихи, чтобы оставаться в согласии с собой. Человек должен быть тем, чем он может быть. Люди должны сохранять верность своей природе» [Маслоу, 2012, с. 68].

При этом было бы неверным считать, что отсутствие каких-либо важных для психолога личностных качеств является ограничением в выборе психологии как сферы деятельности, – просто нужно найти свою профессиональную нишу. Но также важно и то, что квалифицированный психолог должен иметь этот набор, так как именно он дает ему возможность претендовать на качество и результат работы с клиентом. По сути, психолог сам является инструментом своей деятельности, и этот инструмент должен быть хорошего качества и быть хорошо настроенным. Такая ситуация требует от специалиста постоянного развития личностных качеств, средств воздействия на клиента и его проблему.

Психолог с момента встречи с клиентом влияет на него, оказывая специфическое воздействие. Специфичность этого воздействия обусловлена, прежде всего, специфичностью самой ситуации, в которой оказался человек, и личностью психолога. Грегори Бейтсон говорил, что любая фраза, поза, движение – это не только информация, это команда. Таким образом, воздействие на клиента происходит всегда, и тем выше ответственность психолога за то, какое воздействие и зачем он оказывает. В этой связи Г. С. Абрамова считает, что «квалифицированный психолог понимает, что его реакция влияет на клиента и наоборот – реакции клиента влияют на него самого» [Абрамова, 1997, с. 35].

Ортодоксальные психологи и психотерапевты были нейтральны. Они избегали оказывать влияние на клиента или лично участвовать в процессе излечения. Стремясь быть «экраном», на который клиент мог проецировать свой инсайт, они считали личную вовлеченность терапевта признаком психопатологии. С непроницаемым видом они сидели вне поля зрения клиента и вещали монотонным голосом, тем самым оберегая его от своего влияния. Когда Гарри Стэк Салливан выдвинул предположение, что в терапии участвуют два человека, и каждый реагирует на слова собеседника, он был с позором изгнан «из конюшни». Иными словами, психолог и психотерапевт не могут быть вне процесса взаимодействия с клиентом. В работе с ним психолог должен уметь формировать рабочую ситуацию, которая предполагает «совместное присутствие клиента и консультанта и их готовность двигаться в одном направлении» [Маслоу, 2012, с. 36]. Это похоже на совместный танец, в котором необходимо чувствовать партнера, его состояние, настроение, возможности. Джеймс Бьюдженталь определил присутствие как «состояние, в котором клиент способен концентрироваться на своем опыте, осознавать то, что происходит, выражать беспокойство». Очень важно научиться говорить о своих чувствах в связи с конкретным клиентом и конкретной ситуацией, предъявляемой им. Содержание проблемы, ее переживание клиентом и отношение к ней и клиенту со стороны психолога не могут существовать отдельно друг от друга [Bugental, 1978].