Ты прости меня, мой стих печальный.
Нужно мне осмыслить и понять.
Неутешливо, невеличально,
Повесть о Татьяне излагать.
Я хочу, чтобы она глядела
Со своей небесной высоты
На немые, яркие цветы —
Те, что память на нее надела.
Не помогут ни мольбы, ни пени
Когда смерти срок приходит наш.
Я стою пред нею на коленях,
В сотый раз читая «Отче наш».
На подушке мраморного камня
Смуглые, усталые черты
Не покажут, как страдала ты
В эти дни, когда уходит память.
Кто мне веру в голову вложил
И молитве научил нехитрой?
Я всю жизнь безбожником прожил.
Бог принял меня – теперь мы квиты.
Не крещен по Твоему завету,
Но высоким духом просветлен,
Для чего я на земле рожден,
Если вновь не возрождаюсь к свету?
И хоть лба ни разу не крестил —
Исповедуюсь Тебе едино.
По твоим заветам, Боже, жил —
По заветам любящего сына.
Крест свой ощущая на спине
И металл холодный сквозь ладони…
Ты прости грехи мои бездонны,
Хлеб насущный даждь нам, Боже, днесь.
Крест своей жизни чтоб нести —
Раскинь же руки врозь.
У нас, у каждого в груди —
Распятый спит Христос.
Как все мешает мне, как душит тело.
И этой кофтой, и сорочкой, как броней
Покрыта я, бюстгальтера пределы
Не позволяют грудью встретиться с тобой.
Прижмись, любимый, обними за плечи,
Иль унеси меня отсюда на траву…
Сорви одежду, так мне станет легче;
Меня ты всю увидишь наяву.
Так плохо без тебя сейчас мне было.
Лишь ты вошел, я сердцем ожила.
Садись скорей со мною рядом, милый,
Прижми к себе, чтоб грусть моя ушла.
Глаза мои от слез уже просохли,
Теперь ничто не опечалит их.
Целуй меня, ласкай, мгновеньем вздоха
Пусть будет наше счастье на двоих.
А ты неловок, не поможешь мне:
Лишь обнимаешь, но не рвешь одежду.
Пойми, мне тяжело сейчас вдвойне:
Любить и на любовь хранить надежду.
А так себя мне хочется раскрыть.
А так тебя мне хочется увидеть.
А слову «жить» синоним есть – «любить».
Существовать – синоним «ненавидеть».
Недообняв, недолюбив, недоглядев,
Зачем же расставаться мы спешили?
Ведь никогда мы не простим себе
За то, что мы тогда не согрешили.
Твои губы раскрылись, и слово,
С них слетевшее, ветер унес.
Понял я, что тебя не услышу.
Как одиночества круг мне разрушить?
Как обрести мне свободную речь?
Как к небесам восходящую душу
От летаргии и сна уберечь?
Как обрести мне покой мирозданья?
И, обращаясь к далеким мирам,
Как мне с тобой сократить расстоянье,
Поговорить мне с тобой по душам?
Я расскажу тебе все, что я знаю.
Я покажу тебе все, что смогу.
С мыслью одной о тебе оживаю,
Только к тебе я лечу и бегу.
Стихов моих, что для тебя сложил,
И слов моих не хочешь – ты скажи.
Скажи: – Не можешь меня видеть – пусть!
Я тотчас же уйду, не оглянусь.
Но, наяву, или в ночном бреду,
Ты только позови меня – приду!
В кассе кинозала, пробравшись в изголовья,
Очереди, насаженной, как баран на вертел: —
Мне вырезку любви, и посочнее, с кровью,
И пару отбивных из человечьих тел.
На экране гниют, разлагаясь, трупы.
По экрану снуют, раздеваясь, женщины.
Груз бедняга несёт, надрываясь пупом.
Проститутка ждёт, что ей обещано.
Мест нет – нежности на свете,
Мест нет – истиной любви.
Зачем любить? – Монтекки с Копулетти
Можно превратить в кровавый боевик.
Кровь стаканами – на мостовую.
Кровь из стаканов – обратно – в нутро.
Каин – покайся – душу живую,
Не разбираясь, в помоев ведро.
Давай, пройдём мы мимо зазывалы.
Пусть всё огнём – для нас там места нет.
На полумрак интимный кинозалов
Не променяем жизни яркий свет.
Не хочешь видеть – не увидишь.
Не хочешь слышать, в тишине,
Раздавишь слово, будто вишню,
Кровавым соком сбрызнув мне
На грудь. А, косточку под ноги,
Растопчешь, сплюнув – нет меня.
Не перейду тебе дороги,
Ни ночью, ни при свете дня.
Как я только на пеньки
Не понатыкался,
Когда, по лесу, с тоски,
Как бездомный, шлялся?
Как я ёлкой и сосной
Лоб не бил с налёта,
Когда раннею весной
Уходил с охоты?
Как меня не подстрелил,
Друг, охотник шалый,
Когда я в кустах бродил,
Зверем одичалым?
Как в реке не утонул,
Когда, с лодки утлой,
Я дуплетом мазанул
Пару глупых уток?
Как в снегах я не пропал,
Зайцем побелевшим,
Когда, вдруг, в пургу попал,
Снег глотал летевший?
Как я выжил на огне
Бешеной охоты?
До сих пор всё это мне
Непонятно что – то.
Будто кто меня хранил.
Для чего – не знаю.
Знать, охоту я любил,
Без конца и краю.
Знать, ей душу отдавал,
А в ответ на это —
Никогда не уставал,
Ни зимой, ни летом.
Ты предлагаешь дружбу мне – ну, что – ж,
Я принимаю всё, что ты даёшь.
И ненависть, с поклоном благодарности,
Приму. Она – твоя – нет лучше дара мне.
Приму слова, весёлые и грустные,
Приму упрёки, обвиненья вновь…
Когда свои мне все подаришь чувства —
Скажу: – Ты мне дала свою любовь!
Мелодия звучала в небесах,
До самых звезд пытаясь долететь.
И звуков пальцы прикасались к нам
Холодным утром и горячим днем.
Кто эту музыку для нас играл,
И отдавал, неведомый никем?
Нам не дано узнать, да и зачем?
Лишь нужно с благодарностью принять.
Места семнадцатое и восемнадцатое.
Идя за мной, разобраться пытаешься —
Зачем два нижних взять не старался я
Взять на двоих, ведь внизу безопаснее.
Много комфортнее и интереснее —
Главное – видно друг друга отчетливо.
Можно касаться руками во сне своем.
Слать поцелуи воздушно-несчетные.
Дверь отворяется плавно и весело:
Глядь – перед нами два места застеленных.
Место налево и справа – все по низу.
В этом двухместном купе все нам по сердцу.
Вот он – наш дом на ночном путешествии,
Двери закрыты и окна завешены.
Дверь охраняют ленивые стражники,
В домике этом не страшно ни капельки.
Вот мы вдвоем – ты идешь мне в объятия.
Здесь так тепло – так отбросим же платья мы.
Вдаль нас уносит на волнах сверкающих
Спальный вагон, над землей пролетающий.
Ночи не спать – эта ночь наша первая.
Выпьем до дна ее, выпьем до капельки.
Ты ведь моя половинка неспетая,
Я навсегда твой теперь, до покаянья.
До окончанья путей наших маетных,
До отпущенья грехов наших маленьких.
Мне надо сидеть и работать,
Мне надо писать и читать.
Молю, как еврей о субботе,
Что руки отвяжет с креста
Молю о свободном мгновеньи,
Которое я упустил.
Молю, чтоб Господь с сотворенья
Мои все грехи отпустил.
Молю, чтоб в моем изголовье,
Присела ты, руки сложив,
И молча смотрела с любовью,
И в жилы вливала мне жизнь.
Но в мире разладилось что-то,
А что – не найти мне ответ.
И снова приходит суббота,
И снова мне времени нет.
У искрящегося ключа,
Мы, минуточку улуча,
В термоса разливаем чай,
Ключ с собой беря невзначай.
Где вода чиста, как слеза,
На земных печальных глазах.
Мне некуда тебя позвать.
Своих пристанищ не имея
И, оттого, всегда робея,
С тобой встречаюсь я опять.
Открыты солнцу и ветрам
И проницательному взору.
И сплетен гулкие повторы
Заковывают руки нам.
И негде ноги отрясти
От пыли липкой и холодной.
За то, что мы так несвободны,
Прошу тебя: – Прости, прости.
Мне некуда тебя ввести,
Плечом загородив от смуты.
За то, что мы так бесприютны,
Прошу тебя: – Прости, прости.
Может быть, совсем случайно, заглянул в глаза твои
И увидел в них озера, и в них бросился с обрыва.
Ничего не понимаем мы и в жизни, и в любви.
Ну, а жизнь водой уходит через пальцы торопливо.
Задержи ее в ладонях, и глаза свои омой.
Посмотри на мир прекрасными, лучистыми глазами.
Из ладоней, как из ковшика, испей воды живой
И увидишь – мир прекрасен, если мы прекрасны сами.
Знаю, встретились друг с другом мы случайно может быть.
На дороге жизни длинной неожиданно столкнувшись,
Ты позволь с твоих ладоней мне живой воды испить,
А из моих ладоней пей, пока сполна их не осушишь.
Мой милый брат, бессмертный Бог крылатый
К богам сегодня снова улетит
Всегда мы помним год тридцать девятый
Квадригой Марса он в веках звенит
Мой малый брат, в годину лихолетья
Ты храбро бился, утверждая – жить
И детских крыльев еле слышный ветер
Огонь смертельный помогал тушить
Мой юный брат, к труду и обороне
Всегда готов – докладывал стране
Быть лучшим и в ученье, и в погонах
В полёте мысли, слова глубине
Мой сильный брат, всегда в полёт стремился
Завидуя крылатым кораблям
Пусть в небеса, взмахнув крылом, не взвился
Но лёгкость шага слышала Земля
Мой добрый брат, крылатыми шагами
По трудной жизни весело ходил
На равных ты беседовал с богами
Людей же по-отечески любил
Мой щедрый брат, богатства не стяжая
Имея мало, много отдавал
Из малых зёрен много урожая
В пустыне нашей получить мечтал
Мой мудрый брат, плоды науки вечной
Дарил птенцам, слетающим с гнезда
Учил летать и верить бесконечно
Жить и любить, творить и побеждать
Небесный брат, над нами пролетая
Махни крылом из синей высоты
Пусть белый след, как облачко растает
Мы свято верим, рядом с нами ты
Мой славный брат, воссядешь одесную
У нашего Небесного Отца
Увидишь Маму, милую, родную
И встретишь нас привратником Творца
О проекте
О подписке