ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Миссия на Гайю

Глава I. Граф Чернышев

Российская империя, Санкт – Петербург

кафе в Летнем саду, 1834 год

– Свежие газеты! Свежие газеты! – крик худощавого мальчишки оглушил Чернышева, и он перевел взор на светловолосого паренька со звонким голосом.

Не спеша, отпив очередной глоток горячего чаю, чашка с которым стояла перед ним на небольшом ажурном столике, Михаил прищурился. Он окликнул мальчика, который уже отошел от него. Паренек тут же обернулся к молодому статному дворянину в изысканном темном сюртуке, сидящему на открытой веранде кафе неподалеку на набережной. Он быстро приблизился к незнакомцу, что в упор смотрел на него.

Заплатив две полушки за газету, Чернышев нетерпеливо раскрыл «Санкт-Петербургские Ведомости» и пробежался заинтересованным взглядом по черным напечатанным строкам. Не найдя ничего интересного и нового для себя на первых двух страницах, граф нахмурился, отметив, что он как и обычно все новости узнавал гораздо раньше, до того, как они появлялись в главных газетах. Он перевернул лист и его взор невольно остановился на небольшой выдержке из полицейской хроники за последние три дня.

В первом же объявлении о происшествиях значилась странная фраза о том, что на Васильевском острове, близ морского кадетского корпуса, в двухэтажном особняке некого дворянина П. обнаружен труп молодой дамы, жены владельца дома, со следами насильственной смерти. Так же упоминалось, что из шкатулки жертвы исчез уникальный кулон с редким камнем – кроваво-красным гиацинтом каплевидной формы. Более ничего не сообщалось.

Мужчина нахмурился и еще раз прочитал заинтересовавшее его сообщение. Вибрации этой статьи отозвались в его существе ярким светлым набатом, и затронули сердечную чакру. Он ощутил, что это именно то, что он искал столько лет. Он прекрасно понял, что это за красный гиацинт. Быстро воскрешая в своей памяти необходимые воспоминания, Михаил начал складывать в своих мыслях некую логическую цепочку.

Этот исчезнувший камень и несчастная женщина явно были связаны с кознями орионцев. Чернышев вспомнил давнюю историю, которую он отчетливо знал до малейших подробностей. Она произошла в восьмидесятых годах прошлого столетия. Тогда фаворит императрицы Григорий Потемкин, богатый, развратный, обладающий безграничной властью подарил каплевидный красный гиацинт молоденькой девушке в знак восхищения ею. Но девушка совсем не оценила щедрого дара Потемкина, и отказала ему во взаимности. Впоследствии, Потемкин похитил девушку и долго держал ее взаперти, а спустя некоторое время девушка бесследно исчезла. Лишь старожилы некого заброшенного дома-особняка, который некогда принадлежал князю Потемкину, рассказывали о том, что по ночам на заброшенных развалинах дома появляется приведение плачущей женщины с младенцем на руках.

Михаил осознал, что эта неприятная история, как и сегодняшнее происшествие, упомянутое в «Ведомостях», связаны между собой. И он явно напал на след одной из Звездных капель, и похоже это была капля Толимана, такая же яркая и подвижная, как и ее сестрица звезда в созвездии Центавра. И похоже орионцам каплю поймать так и не удалось, раз в газете упоминалось, что кулон исчез.

Теперь Ариан с планеты Альдерон имел имя графа Чернышева Михаила Владимировича, и жил в Российской империи начала девятнадцатого века.

Еще на корабле Федерации он, тщательно изучив все материалы дела, решил спуститься на планету именно в 1824 год по меркам Гайи, и именно в Россию, огромную страну, которая располагалась на самом большом континенте. Для существ, таких как он, достигших уровня вибраций пятого измерения это не составляло труда. Ведь время имело значение только в трехмерном мире, в более же высоких измерениях его просто не существовало.

Естественно, для выполнения миссии он спустился на Гайю имея достаточное количество денежных средств, необходимых в этом мире и привилегированное положение в обществе. Ведь для его миссии необходимо было свободно передвигаться по стране и миру и иметь кучу свободного времени. А в этом веке на Гайе этого можно было достичь только будучи дворянином. Роль-оболочка царя или короля какого-нибудь государства также не подходила, ибо все члены правящих династий были все время на виду. Потому Ариан выбрал себе хорошую дворянскую родословную, которая открывала ему двери во все дома Российской империи и немалый достаток, чтобы во время выполнения его миссии не случалось проволочек.

Он представлялся погибшим и вновь воскресшим сыном покойных графов Чернышевых, у которых не осталось других потомков, именно поэтому Ариан выбрал именно это имя и этот род. Все старые слуги, которые могли помнить его, остались в Петербурге, а новоиспеченный граф Михаил Чернышев продал все свое имущество и уехал на дальнейшее проживание в Воронеж. За пару-тройку лет он построил себе шикарный особняк на окраине города с колоннами и садом в английском регулярном стиле. В провинциальном Воронеже было уединенно и чудесно. Язык страны он выучил идеально за пару месяцев и теперь говорил на московском наречии, без малейшего акцента.

Однако альдеронец-Михаил за эти десять лет, что он был в командировке на Гайе, никак не продвинулся в своей миссии. За это время ему не удалось напасть на след хотя бы одной Звездной капли, не говоря уж о поиске агента, который последний раз выходил на связь именно в этом временном отрезке и именно из Петербурга. И сейчас Чернышев вновь приехал в столицу империи, чтобы учинить новые поиски капли и агента, которые вел уже почти десять лет.

И именно сидя на этой веранде и неспешно попивая свой ароматный напиток, Михаил с ликованием осознал, что наконец-то ему улыбнулась удача, и он напал на след одной из Звездных капель, которая скрывалась очень умело, и естественно не хотела, чтобы ее обнаружили. Капли звезд являлись живыми существами и обладали высоким уровнем вибраций. Они могли менять свое обличие и контактировать с другими существами только телепатически. Именно поэтому их так трудно было отыскать. Капля могла иметь любой облик от камня до капли росы, от живого цветка до столовой ложки. И почувствовать ее можно было только вибрациями. Ибо это вселенское существо источало вибрации седьмого измерения, но было уникально тем, что могло уплотняться и спокойно жить в более низких измерениях вплоть до третьего.

Не допив чай, Чернышев бросил на стол десять серебряных копеек, встал и быстрым шагом направился в сторону Адмиралтейства, размышляя как лучше проникнуть в особняк дворянина П, чтобы выяснить о происшествии более подробно и найти следы капли Толимана.

Прибыл он к нужному месту, на окраине города, слишком поздно. Непростые поиски стали для него слишком запутанными, оттого он потерял более двух недель на выяснения местонахождения Звездной капли. И сейчас оглядывая пустынную улицу, окутанную вечерними сумерками, он чувствовал, что свечение прервалось. Значит, капля пропала с поверхности земли в этом месте.

В следующий миг он увидел, как неподалеку в сизое вечернее небо взмыл некий плоский предмет. По серебристой «тарелке», с красноватым свечением снизу он понял, что это корабль орионцев. Подобные межпланетные корабли эксплуатировали многие разумные расы, но взглядом знатока Михаил определил, что это именно орионцы. В его сознание врезалась мысль о том, что им все же удалось найти каплю Толимана и забрать ее с собой. Альдеронец сжал кулак, ощущая свою полную беспомощность. Он начал напряженно размышлять, что делать дальше, призывая на помощь свое высшее Я.

Его взор вдруг зацепился за неясный силуэт чуть сбоку. Ариан-Михаил резко обернулся и увидел в нескольких десятках шагов невысокую фигуру человека в черном плаще, который замер в неестественной согнувшейся позе. Даже на расстоянии, он ощутил что этому человеку плохо, ибо свечение его ауры то и дело прерывалось.

– Вам нужна помощь, милостивый государь? – громко окликнул Михаил незнакомца, который находился спиной к нему.

На его реплику тот даже не обернулся, а словно очнувшись, быстро устремился прочь и уже через минуту скрылся в темном проулке между домов. Чернышев вздохнул, вновь оглядывая методичным взглядом пустынную улочку на окраине города, и вновь посмотрел в чистое звездное небо. Корабль орионцев уже исчез, а он начал вновь сосредоточенно размышлять. Вдруг на него снизошло озарение, явно подсказанное его высшим Я.

Прошлое! Надо было отправиться в прошлое, когда капля еще находилась на Гайе. Он помнил, что ранее о диковинной броши, которая могла выполнять желания, упоминалось в связи с именем Потемкина в восьмидесятых годах прошлого столетия. И он понимал, что надо искать каплю там. Однако отправляться следовало чуть раньше того времени.

Уже вечером он, собрав легкий саквояж, отправился в Тулу в заветное место, где в заповедной роще находилась Арка перемещения. Здесь в мире третьего измерения он не мог свободно перемещаться в любой временной отрезок или место как, например, на своем родном Альдероне лишь силой своей мысли. Здесь на Гайе это можно было сделать только в определенных местах – где вселенская энергия света скапливалась в концентрированном состоянии, образуя уникальный коридор, перемещающий в нужное время. Мало того при вхождении в Арку живое существо подвергалась сильным перегрузкам и только достаточно тренированный и умеющий это делать человек мог без ущерба для здоровья осуществить перемещение в другое время. Михаил знак как это сделать, оттого теперь пытался все верно рассчитать, чтобы попасть в нужное время в восемнадцатом веке. Ведь времени отмеренного ему Федерацией оставалось менее девяноста лет.

Российская империя, Москва

усадьба Огарёвых, 1761 год

Ласково погладив по головке темноволосую кудрявую малышку, сидящую у него на коленях, Михаил улыбнулся своему другу Огарёву и заметил:

– Хороша у тебя дочка, Алексей Петрович. Послушная и подвижная, словно котенок.

– Покачай еще, дядюшка! – настойчиво воскликнула семилетняя Наташа, обернув забавное личико к молодому мужчине, с ласковыми голубыми глазами.

Девочка чувствовала, что от гостя исходит некая успокаивающая добрая сила, которая разливалась по ее телу и вызывала в ней чувства умиротворения и счастья.

Чернышев улыбнулся ей и исполнил желание девчушки, раскачивая ее. Он отметил, что у девочки светлая голубоватая аура, которую часто имели дети при рождении, но у Наташи она была очень чистой, как будто она только что родилась.

Теперь Чернышев был проездом в Москве у сослуживца по полку Алексея Огарёва, который после отставки перебрался на жительство в своё родовое гнездо.

– Наташенька, иди, поиграй в саду, няня тебя совсем заждалась, – попросил настойчиво Алексей Петрович. – Нам с Михаилом Владимировичем обсудить дела надобно.

– Батюшка, я хочу здесь играть, – накуксилась девочка.

– Кому сказал! – уже повышая голос, по-доброму велел отец. Наташа смешно и недовольно фыркнула и, спрыгнув с широких колен Михаила, бросила на отца обиженный взгляд и убежала за дверь, оправляя на ходу светлое платьице, из-под которого выглядывали кружевные панталончики. – Ягоза, – улыбаясь ей вслед, произнес Алексей.

– А по мне так чудесная малышка, у тебя растет, – произнес тепло Михаил, улыбнувшись Огарёву, сидящему в кресле напротив него и курящему трубку. – Люблю подвижных и веселых детей, таких как твоя Наташа.

– Зачем же дело стало? – поднял брови Огарёв. – Женись. Заведешь себе парочку или тройку таких же малышек, или мальчуганов.

– Нет уж, уволь меня от этих семейных радостей! – мгновенно ответил тот.

Михаил подумал о том, что если бы решил в этом воплощении соединиться союзом с другой душой и зародить жизнь, то явно не стал бы этого делать на этой трехмерной планете, где процветало насилие и зло. Может быть вскоре, когда ему удаться вернуться на Альдерон, он сможет устроить свое счастье с таким же существом высоких вибраций, как и он сам. И для этого у него было еще достаточно времени, лет так пятьсот или шестьсот. Ведь альдероцы жили не менее семисот лет при воплощении и старели очень медленно по меркам Гайи, и все дело было именно в высоких вибрациях их душ, достигших духовного развития пятого измерения.

Потому Чернышев ответил так, чтобы не вызвать подозрений у Алексея Ивановича:

– Они мне непонятны… Моя жизнь меня вполне устраивает.

– Но жена ведь это очень удобно, – поднял брови Огарёв. – И за слугами присмотрит, и вечером есть с кем переброситься словом и для мужских потребностей опять же. Да и в роду ты последний наследник, Михаил Владимирович, даже оставить наследство некому.

Граф Михаил недовольно повел бровью, словно разговор на эту тему был ему неприятен и, пожав плечами, ответил:

– Благодарствую. Мне всего двадцать три и я пока не намерен никому клясться в вечной любви, как ты Алексей, – ответил Михаил.

Он знал, что выглядит немного старше своих лет. Но это было нормально. Ведь он планировал прожить в этом времени еще лет тридцать, а за это время его организм физически состариться не более чем на пару лет и через десять лет он будет выглядеть вполне адекватно своему возрасту. Ведь физические процессы старения в теле Чернышева происходили очень медленно. И пребывая на Гайе, за десять лет в девятнадцатом веке, и теперь пять лет здесь в восемнадцатом, он состарился внешне всего на несколько лет.

– Ты прав я обожал Верочку, – как-то печально заметил Алексей, и опустил глаза, чтобы граф не увидел в его глазах боль. – Но ты знаешь, она всегда была так холодна со мной.

– Вот видишь, любовь в этом мире приносит лишь страдания, – тут же вынес вердикт Михаил, понимая, что любовь на Гайе извращена похотью, страстями и ревностью.

Теперь Ариан-Михаил жил в Петербурге в этом времени, прикупив себе большой особняк на Фонтанке. Он водил дружбу с Огарёвым и еще с парой дворян, чтобы выглядеть естественно в столичном обществе. Он посещал балы и рауты, и был вхож даже к государю. И все это время он, не переставая, искал Звездную каплю, существо, найти которое было невероятно трудно. Ведь Чернышев то и дело подвергался тяжелейшим эмоциональным и негативным энергетическим ударам этого дуального мира. Он постоянно пытался удерживать свои вибрации на высоком уровне, хотя это было непросто.

– Нет, ты не прав. Я бы вновь женился на Вере Андреевне, если бы меня спросили сейчас. Ведь она была такой неземной, такой прекрасной и всепрощающей. Она была ангелом, который прощал все мои похождения.

– Тогда неудивительно, что она была холодна с тобой, – поморщился Михаил, поняв, что Огарёв сейчас открыто говорил про свои измены покойной жене.

Чернышев познакомился с Алексеем в то время, когда тот уже был вдов, и теперь эти откровения «друга», вызвали в душе Михаила неприятное брезгливое чувство. В этом мире было приемлемо изменять законной жене. И этого он до сих пор никак не мог понять и принять. Он знал лишь одно, что если бы он полюбил некое существо и решил связать с ним свою судьбу в этом своем воплощении он бы точно не стал искать кого-то другого, ведь его сердце было бы полно только той единственной и любимой. Всё остальное было лишь гнусными отмазками этого дуального мира.

– Но любил я только ее одну…

– Хорошее оправдание, – не выдержал Михаил, и тут же замолчал.

– Просто тебе еще не встретилась женщина, которая всколыхнула бы все твое существо.

– Возможно, ты прав, – уклончиво вежливо заметил Чернышев, решив до конца сыграть нужную роль. – Ты же знаешь, что я слишком люблю свободу, чтобы разменивать ее на глупую обывательскую жизнь с некой визжащей по каждому поводу девицей, которая будет все время хихикать и говорить лишь о погоде и платьях. Вряд ли я осилю в своем доме такую барышню хоть сутки.

– Ты говоришь как заядлый холостяк, – улыбнулся Огарёв.

– Давай сменим тему. В следующем месяце я уезжаю в Орск. Надо уладить там кое-какие дела, пока есть повод покинуть столицу.

– Что такое?

– На прошлом императорском балу мы сильно повздорили с этой надоедливой девицей Дерябиной, – объяснил Михаил напряженно, словно ему было не по себе говорить о той ситуации. – Эта барышня постоянно вызывает меня на споры, а затем прилюдно бросает в глаза оскорбительные слова. Я долгое время сдерживался, но в последнюю нашу встречу я не смог устоять и ответил ей тем же. Она же надулась, словно гусыня и молча, покинула бал. А на утро весь Петербург начал шептаться, что теперь меня ждет опала, потому что Дерябина любимица императрицы. Так думаю, пережду грозу и вернусь через полгодика.

– Слыхал, слыхал, – кивнул Алексей. – Ты не огорчайся, эта неприятная история скоро забудется. А что до девицы Дерябиной, так она явно расположена к тебе. Я не раз видел ее страстные взгляды, которые она источает в твою сторону. А от твоего безразличия она и цепляется к тебе, – закончил Огарёв, коварно улыбаясь графу.

– Ох уж эти распущенные великосветские дамочки! – оскалился устало Чернышев. – Если хочешь знать, я прекрасно заметил ее благосклонность и что же? Мое сердце холодно к ней и я дал отчетливо понять ей это. Она же понять не хочет, что любовь должна быть взаимна. Не иначе. И вообще все эти развязные моды, что дама должна первая показать свой интерес меня несколько раздражает. Никакой скромности и прелести в современных девицах. Я сам решу, кто мне интересен и за кем мне ухаживать.

– Ну ладно не кипятись, лучше пойдем посмотрим и обсудим моего нового жеребца, которого мне прислали из Италии, умопомрачительный красавец с норовом…