Глава 1. Сплетни.

Исабель Кортис шагала по просторному коридору, устланному ковром глубокого винного оттенка, едва слышно шурша подошвами изящных туфель. За высокими офисными окнами золотились лучи солнца Этерии, рассеиваясь по полу бликами, словно россыпь драгоценных камней. Воздух был пропитан терпким и пряным ароматом кофе с корицей из Лианории, который, казалось, смягчал холодную строгость корпоративных стен, придавая утру почти домашнее тепло. Легкая улыбка тронула ее губы – с бодрящим утренним напитком мир казался чуть ярче, а возможности безграничными.

Но внутри кабинета аналитического отдела царила совсем иная атмосфера.

Привычный деловой гул внезапно стих, едва Исабель переступила порог. Вместо него в воздухе повисло напряженное молчание, словно перед грозой. Девушки за столами – каждая безупречно одетая, с безукоризненными прическами и холодновато-сдержанными улыбками – переглянулись, и в их взглядах мелькнуло что-то острое, словно лезвие, прикрытое шелком.

– Считаешь себя особенной, Бель? – раздался сладковатый голос Ланы.

Она сидела, откинувшись в кресле, играя кончиком карандаша, но ее глаза, яркие, как два каплевидных изумруда, сверкали насмешкой. Вокруг мгновенно образовался незримый круг – остальные сотрудницы замерли, будто зрители перед началом спектакля, с аппетитом предвкушая горечь чужих обид.

– Неужто надеешься на снисхождение дитя самого Владыки на такую кроху, как ты? – продолжала Лана, растягивая слова, будто нанизывая их на нитку, – Никому еще не удавалось оказаться чем-то большим, нежели временной игрушкой, чья судьба приписана и тебе. Ты же опытный аналитик и не можешь слепо верить в дешевый роман на один вечер.

Исабель чувствовала, как десятки глаз впиваются в нее, словно иглы. Она медленно прошла к своему столу, стараясь не реагировать, но каждый шаг давался с усилием – будто воздух вокруг сгустился, стал вязким, как смола.

Шепотки, будто ядовитые искры, вспыхивали тут и там:

– Его отец никогда не одобрит…

– Только навлекает на нас беду…

– Армандиус накажет всех…

Она знала, о чем говорят. Знала, что каждое ее движение, каждый вздох, каждое слово тут же разбирают на части, как чертеж, ища изъяны. Они ненавидели ее не только за свежие идеи, которые нарушали их привычный уклад, но и за то, что она осмелилась смотреть на Адриана – не как на начальника, не как на принца Алькантара, а как на привлекательного юношу и жаждала его любви.

Исабель опустилась в кресло, сжав пальцы так, что ногти слегка впились в ладони. В зеркальном отражении монитора она видела, как за ее спиной переглядываются, как губы складываются в язвительные улыбки.

Но она не собиралась отступать.

Потому что за этим окном, за стенами этого офиса, был целый мир – и где-то в его тенях скрывалась правда, ради которой она здесь.

Рабочий день тянулся медленно, как густой сироп, но мисс Кортис не позволяла себе отвлекаться на пересуды. Она склонилась над отчетом, пальцы быстро стучали по клавиатуре, а на экране выстраивались строки аналитических данных. Вокруг царило притворное спокойствие – будто все внезапно увлеклись работой, но она чувствовала, как взгляды то и дело скользят в ее сторону.

И вдруг – резкий стук каблуков по мраморному полу.

Яна, секретарша с острым языком и холодной красотой алькантарской аристократки, шла прямо к ней. Ее строгое платье цвета ночного неба было идеально скроено и подчеркивало высокомерную осанку, а темные волосы, собранные в безупречный пучок, блестели, словно полированный эбен. В ее глазах читалось не просто раздражение – это было что-то личное.

– Да с чего ты решила, что он может обратить на тебя внимание?! – Яна остановилась вплотную, так близко, что Исабель уловила тонкий аромат ее духов – горьковатый, как полынь, с едва уловимыми нотами чего-то дорогого и недоступного.

Тишина в офисе стала абсолютной. Даже Лана, любившая быть в центре внимания, замерла, затаив дыхание.

– Многие пытались, – продолжала Яна, медленно обводя взглядом остальных, словно ища поддержки. – И красивые, и из хороших семей. Он никогда не увлекался никем всерьез.

Ее голос звучал так, будто каждое слово было отчеканено из льда. В нем не было просто злости – там была уверенность, почти королевская, словно она имела право выносить приговоры.

Исабель медленно подняла глаза. Она не стала вскакивать, не повысила голос – просто откинулась в кресле, встретив взгляд Яны с холодным спокойствием.

– Ты права, – сказала она тихо, но так, чтобы слышали все. – Многие пытались. Но разве это значит, что я должна перестать?

Яна слегка прищурилась, будто не ожидала такого ответа.

– Ты зашла слишком далеко, – прошипела она. – Армандиус не потерпит…

– Не ему решать, – перебила ее Исабель, – Адриан уже взрослый и не нуждается в советах отца в делах сердечных.

Тишина в кабинете стала еще глубже. Кто-то из девушек ахнул.

Исабель снова опустила глаза на монитор, но теперь в груди у нее горело что-то новое – не злость, не страх, а странное, почти радостное предвкушение.

Она знала: это только начало.

А где-то в глубине офиса, за тяжелой дверью своего кабинета, начальник аналитического отдела, наблюдая за ними, улыбнулся.

Яна замерла, ее пальцы сжались в кулаки, но через мгновение ей удалось обуздать эмоции, оставив за собой шлейф раздражения и не высказанных угроз.

– Не думай, что ты такая особенная. У тебя все равно ничего не выйдет. – Секретарь понадеялась оставить последнее слово за собой.

Тишина в кабинете стала звенящей, будто воздух наполнился статикой перед ударом молнии. Все замерли, ожидая, чем закончится эта перепалка. Но Исабель не собиралась отступать. План требовал активных действий, и если раньше она продвигалась к цели осторожно, то теперь пришло время открытого вызова.

– Естественно, я особенная, – прозвучало ее холодное, отточенное как клинок, признание.

Глаза коллег расширились от шока. Даже Лана, любившая драму, прикусила губу.

Исабель медленно поднялась из-за стола, и в этом движении была не просто уверенность – в нем читалась власть. Она знала себе цену.

– Вы все прекрасно знаете, что я всегда добиваюсь поставленных целей. Это неоднократно доказывали результаты моей работы. – Ее голос звучал ровно, без дрожи, но каждое слово било точно в цель. – Так почему же вы думаете, что можете указывать, что мне делать и, тем более, как себя вести?

Яна стояла, будто окаменев. Ее бледное от злости лицо резко контрастировало с темными волосами, а глаза горели яростью.

– Ты ведешь себя отвратительно! Бессовестная распутница! – вырвалось у нее, и последнее слово повисло в воздухе, как пощечина.

Но Исабель лишь усмехнулась.

– Распутница? – Она сделала шаг вперед, и что-то в ее взгляде заставило Яну инстинктивно отступить. – Всего лишь та, кто не боится своих желаний.

Вокруг зашипели перешептывания. Кто-то снова ахнул. Кто-то замер, ожидая взрыва.

Яна дрожала от бессилия. Она, коренная алькантарка, привыкшая к тому, что ее слово – закон, теперь чувствовала, как почва уходит из-под ног. Вся ее злость, вся зависть к этой выскочке, к ее успехам, к ее дерзости, к тому, как на нее смотрит Адриан – все это клокотало внутри, но она не находила слов.

Исабель же повернулась к остальным, обводя взглядом комнату.

– Если у кого-то есть еще претензии ко мне, говорите прямо. А если нет… – ее губы тронула легкая улыбка, – то, может, хватит тратить время на сплетни и пора заняться работой?

Тишина.

Исабель медленно вернулась на свое место. Она знала: теперь все изменилось. Теперь она не просто новенькая, не просто объект зависти – сегодня она бросила вызов.

И самое главное – Адриан уже не сможет сделать вид, что ничего не замечает.

Где-то в глубине здания, за тяжелыми дверями своего кабинета, он сидел, откинувшись в кресле, и его темные глаза светились чем-то, что было далеко от гнева.

Интересом.

Игра началась.

– Ты позоришь весь отдел аналитики своим вульгарным поведением! – тут же поддержала Яну Лана.

– Лана, всего-то полгода назад ты страстно желала сравнять с землёй Алькантар, возглавляя повстанцев долины Солейл. – спокойно парировала Исабель, добавив с легкими нотками сарказма: – А сейчас вдруг переживаешь за честь отдела аналитики главного управления. Так быстро забыла кто уничтожил твою Родину и поработил твой народ?

Тишина в кабинете стала гулкой, как перед ударом грома. Даже те, кто до этого смаковал конфликт, теперь застыли в оцепенении. Лана стояла, сжимая кулаки так, что костяшки побелели, а по ее щекам катились слезы – не от слабости, а от ярости, смешанной с болью.

– Прекрати… – ее голос дрогнул, но в нем не было мольбы. Только предупреждение. В этом ответе был гнев, привычно сдерживаемый вынужденным молчанием. Ее пальцы впились в край стола, оставляя на полированной поверхности бледные отпечатки. Слезы, сверкнули на ресницах, но это не было знаком покорности – это были слезы солдата, знающего, что битва проиграна, но не желающего сдаваться.

Исабель не отводила взгляда. Она знала, что задела самое больное – ту рану, которую Лана месяцами скрывала под маской холодной деловитости. Бывшая глава повстанцев, сломленная, но не смирившаяся.

Тишина в кабинете стала плотной, как туман перед грозой. Даже Яна, всегда готовая ввязаться в перепалку, замерла, осознав, что игра вышла за границы обычных офисных склок.

– Ты права, Лана, – вдруг сказала Исабель, и ее тон изменился – в нем появилась странная, почти сочувственная твердость. – Мы все здесь не по своей воле. Но если ты думаешь, что молчание и покорность спасут нас от гнева Армандиуса, то ошибаешься.

– Ты не понимаешь, во что играешь! – прошипела она. – Он не просто накажет тебя. Он сожжет всех нас, как сжег дотла Долину Солейл!

Вокруг зашептались. Кто-то потянулся к амулету на шее – суеверный жест, будто пытаясь отвести беду.

Но Исабель не дрогнула.

– Мы уже в огне! – ее голос прозвучал тихо, но так, что услышали все. – Ты называешь меня вульгарной, но разве не хуже – притворяться, что все в порядке? Что мы не рабы? Что у нас есть выбор?

Лана замерла. Ее губы дрожали, но слова застряли в горле.

Исабель стояла неподвижно, ощущая на себе десятки взглядов – шокированных, испуганных, осуждающих. Но она не опустила глаз.

– Здесь у всех нас равные права, а точнее их отсутствие, – ее голос звучал холодно и четко, будто лезвие, рассекающее ложь. – Одинаковы и печальные перспективы. Вы думаете, мы построим блестящие карьеры и станем уважаемыми гражданами Алькантара?!

Кто-то из коллег нервно переступил с ноги на ногу. Кто-то потупил взгляд.

– Никто из таких как мы, военнопленных, не проработал здесь больше года, – продолжала Исабель, медленно обводя взглядом комнату. – А отдел аналитики – это вообще просто развлечение для сына Повелителя. Настоящие отчеты Владыка Теней лично получает напрямую от системы – Центра Управления. Мы здесь не более чем декорации. Ну, максимум, можем сгодиться для досуга… и то если очень повезёт.

Лана резко подняла голову, ее глаза горели.

– Ты сама подписываешь себе приговор! – выпалила она. – Такие слова – прямая дорога в тюремные шахты, если не хуже!

– А что изменится, если я промолчу? – Исабель усмехнулась, и в этой усмешке было что-то безнадежное и одновременно бесстрашное. – Мы все знаем, чем это закончится. Поэтому я не вижу смысла скрывать или сдерживать свои чувства. Я хочу жить здесь и сейчас и буду использовать любую возможность обратить на себя внимание Адриана. Пусть на одну ночь, но быть счастливой…

Последние слова повисли в воздухе, обжигая своей откровенностью.

Яна фыркнула, скрестив руки на груди.

– Наивная дурочка, – бросила она, но в ее голосе уже не было прежней уверенности.

Лана же смотрела на Исабель с каким-то странным выражением – не злости, а почти… понимания.

– Ты играешь с огнем, – тихо сказала она. – Но хуже всего то, что ты тащишь в этот огонь всех нас.

Исабель встретила ее взгляд.

Никто не нашелся что ответить.

Мисс Кортис медленно вернулась на свое место, чувствуя, как взгляды коллег жгут ей спину.

Она знала: точка невозврата пройдена.

Теперь оставалось только ждать. И готовиться.

В этот момент дверь кабинета распахнулась.

Все замерли.

На пороге стоял Адриан.