Цитаты из книги «Обладать»

Я готов читать до конца самую несусветную гиль, лишь бы утолить эту мучительную жажду, даже если питьё придётся не по вкусу, и тем довершить дело, за которое не стоило бы и приниматься.

Поутру весь мир имел новый, незнакомый запах. Это был запах после буревала, зелёный запах искромсанной листвы и растительных брызг, расщеплённого дерева и смоляной живицы, запах терпкий и заставляющий почему-то ещё думать о летнем, с хрустом надкушенном яблоке. Это был запах смерти, разрушения – и вместе свежий, живой, что-то сулящий…

Когда двоих «настигает любовь», подумал Роланд, то это словно Судьба своим волшебным гребнем проводит по спутанным прядям мироздания, по спутанным прядям жизней, и возникает дивный порядок, складность, красота – возникает подлинный сюжет.

неопределённость мучит человека больше, чем любое другое чувство, она влечёт его дальше и в то же время наполняет беспомощностью, жгучим разочарованием;

Я, доктор Бейли, глубоко убеждена, что есть возраст, когда женщина – в таких обстоятельствах – превращается в ведьму. Только потому, что возраст пришёл. В истории много таких примеров. И ведь бывает же ещё охота на ведьм…

лучше уж сожалеть о реальном, чем о вообразившемся, о воспоминании, чем о надежде, о поступке, чем о нерешительности, о подлинной жизни, чем всего лишь о чахлых возможностях.

Мы в неком состоянии души Жизнь пожираем собственную; в жажде Знать продолженье – запускаем руку В наш закром малый времени, покоя. Мы пуще пищи алчем – окончаний, Проведать облик целого, строенье Той сети, чьи бывают звенья слабы Иль крепки, а узор – хитросплетен Иль груб и примитивен, в неуклюжих Узлах, неровных петлях. Мы проворно Идём, при свете любопытства, жадно Ощупывая звенья, позабывши, Что это – наши путы. Нас сквозь время Влечёт заветный зов: «А там? а дальше?» — К развязке ожидаемой. Нам нужно Её подробно знать – кинжал иль пуля? Иль эшафот (и поцелуй прощальный)? Фанфары ль битвы? Шорох ли чуть слышный На смертном ложе? Только… не едино ль?.. Конец един – наступит потрясенье, За коим потрясений нет, и нас… Чего ж мы ищем: просто ли скончанья Всем помыслам, гордячествам, порывам? Или мгновенья, полного блаженством Познанья смысла, пусть затем престанем, Подобно мотыльку, что в брачном танце Своё находит счастие и гибель?..

Другое, слишком личное чтение происходит, когда читатель хочет найти у автора нечто созвучное своему настроению: исполненный любви, или отвращения, или страха, он рыскает по страницам в поисках любви, отвращения, страха.

Подумайте, только подумайте: автор писал своё сочинение в одиночестве, и читатель прочёл его в одиночестве, но таким образом они оказались наедине друг с другом!

И всё же есть особые натуры, подобные Роланду: в состоянии головокружительной ясности, сладостного напряжения чувств пребывают они именно тогда, когда в них, склонённых над книгой, пылает и ведёт их за собою наслаждение словом. (Кстати, до чего же изумительное это слово – «головокружительный»! Оно подразумевает и обострение мыслительных и чувственных способностей, и нечто противоположное; оно разом охватывает и мозг, и внутренности: хотя кружится в голове, но холодеет, мутит под ложечкой, причём первое неотделимо от второго, как хорошо известно любому из нас, ведь всякий испытывал хоть однажды это странное двуединое ощущение.)