Глава 4. Ожидание

Взяв с собой блокнот и карандаш, Мишель отправилась в своё убежище встречать весеннее солнце. Тоска и грусть, вместе с ушедшей зимой, потихоньку покидала её сердце, но образ Александра не оставлял её ни на минуту. Ей казалось, что он преследовал её повсюду, где бы она ни находилась. Мама наняла дочери ещё учителей, но Мишель это не помогало. Мысленно она гуляла по Парижу и представляла встречу с любимым. Ей хотелось нарисовать свой голубой домик и послать свой рисунок Александру. Потом раздумала, положила блокнот на колени и задумалась. Память возвращала её к тем мгновениям, когда они вдвоем сидели в этом домике. Стихи родились сами по себе.

Любимый, сердцем мне ответь,

Ты вспоминаешь нашу встречу?

Ты рвёшься ли ко мне навстречу,

Чтобы не дать мне умереть?

Мне больно, слышишь, мне же больно.

Ты не молчи, ответь, довольно,

Так мучить, так молчать.

Я солнца луч ловлю невольно,

Он согревает грусть мою,

Дай подышать свободно, вольно,

Я так несбыточно люблю.

Стихи получились неуклюжие, но Мишель стало легче. С этого дня девушка приходила в голубой домик всё свободное от уроков время.

Гости в доме бывали часто, тем более, что мама чувствовала настроение дочери. Клементина не могла не заметить, как её дочка страдает, уходит в себя, сторонится других людей. Она пыталась помочь.

– Антуан, наша малышка, похоже, влюбилась.

– Да не может этого быть. Ей ещё и шестнадцати нет.

– У всех по-разному. Главное, что предмет её страсти укатил в Париж.

– Через два года и она туда отправится, там университет открывают новый.

– Зачем, зачем ты так говоришь. Хватит ей и Тулона. Жозефина рядом и мы.

– Неужели ты ещё не поняла, что Мишель уедет. Ей это нужно, она хочет увидеть мир и никакая сила её не удержит.

Решив, наконец, взяться за учебу, младшая дочь попросила родителей нанять ей учителя литературы и живописи. Ей представлялся университет, занятия философией, историей и другими неизвестными ей пока науками.

– Вся в меня, – хвастался отец, – читает много, рисует.

– Она больше на меня похожа, – спорила мама.

Только стихи свои Мишель никому не показывала, кроме Мэри. Эта молодая женщина была лучшей, любимой её подругой. Мэри всегда умела за себя постоять, с ней Мишель ничего не боялась: ни дальних путешествий, ни даже грабителей. Англичанка читала стихи, потихоньку смахивая слезы. А вслух всегда ругалась.

– Я бы треснула по башке этого Александра как следует. Как можно не любить такую девушку.

После этого они обнимались, катались верхом на лошадях и мечтали.

– Поедем вместе и точка, – настаивала Мишель.

– Хорошо, я поеду с тобой, а то придётся учить какую-нибудь вредную мадмуазель. Да и замуж мне пора, может встречу в Париже весёлого французика, – смеялась учительница.

А замуж выходила пока только Жозефина. Луи сделал ей предложение, она согласилась, и после свадьбы семья отправлялась в поместье мужа. Потомственный винодел Луи, хотя и получил неплохое образование, но жить собирался только в сельской местности, ближе к своим виноградникам. Жозефина, в своем подвенечном платье, была прекрасна. Белое великолепно подходило к её золотистым волосам, а розовые ленты придавали образу невесты свежести и нежности. Стройная, весёлая Жозефина уезжала от родителей в новую жизнь.

– Доченька, ты там осторожней. Мало ли какие болезни бывают, наказывала мама.

– Мам, я уже взрослая, мне девятнадцать лет.

– Да, совсем взрослая, маленькая моя, – плакал папа, обнимая невесту.

В этот раз в собор прибыли вовремя. Клементина постаралась.

– Забыл, как святой отец прошлый раз сердился, – приговаривала она Антуану, которому непременно нужно было срезать половину всех роз из сада.

– Одна дочь уезжает, значит, пусть увозит с собой половину моей души. Подождёт твой святой отец, я ему знаешь, как заплатил. От всего своего неверующего сердца.

Антуан не поддерживал никаких религиозных обрядов, кроме крещения и венчания. Сделав сам свою жизнь, рано лишившись родителей, он верил, что только сам человек способен сделать себя счастливым. В отличии от него, Клементина часто молилась в одиночестве, особенно последние два года. Не всегда соблюдая католические обряды, она свято верила в Бога, просила у него защиты для мужа и детей.

Семья жениха приехала первой, но и Бертье не сильно задержались. Карета, вся усыпанная розами благоухала всю дорогу, и ребятишки гнались за ней до самого собора.

– Извините, это ваши гости? – с усмешкой спросил отец жениха, глядя на детей.

– Это дети земли, радуются нашей свадьбе, – отпарировал Антуан.

Приглашенные сидели на своих местах, играла музыка, а святой отец ждал начала церемонии.

Антуан повел Жозефину к алтарю, а маленькое сердце Мишель прыгало от радости и сжималось от тоски. Антуан держался, как мог, но глаза его подозрительно блестели.

– Можете поцеловать невесту, – закончил святой отец.

Мишель положила голову на плечо своей верной Мэри, плохо слышала, о чём говорил священник, думала о своей свадьбе. Какой она будет?

Когда решали где проводить торжество, пришли к соглашению, что лучше всего в Тулоне.

Прямо в порту поставили шатер, пригласили лучших музыкантов города, заказали изысканные блюда на двести человек. К утру молодые уехали в свой новый домик, подальше от моря, к виноградникам, сельским пейзажам и любви.

– Всё, – шепнула Мишель Мэри, – я больше не могу ждать.

– Успокойся. Тебе ещё всю зиму нужно заниматься. Весной начнём собираться.

У Мишель вдруг резко улучшилось настроение. Она танцевала, смеялась, меняла кавалеров, не замечая их восхищенных взглядов. Её тоненькие руки, темные глаза и прекрасная фигурка не могли быть не замечены молодыми людьми, но ей было все равно.

– В Париж, в Париж, – мелькало у неё в голове. Зачем ей эти провинциальные юноши. Там её мечта, её красавец Александр. Он ждет, она уверена, он ждет.

– Мишель, очнись, доченька. Пора домой, уже полдень, – услышала она голос матери

Но сон был так великолепен. Как уснула, не помнила, но просыпаться не хотелось.

– Вернёмся домой и за учебу. Кто у нас хочет поступить в университет?

Глава 5. Париж

Мама плакала. Шутка ли дело, пять дней пути на север страны. Железная дорога проложена только вдоль побережья, а до Парижа можно было доехать на лошадях. Клементина все наказы отдавала только Мэри, понимая, что дочь сейчас её совсем не услышит.

– Ты следи за каждым её шагом. Чтобы кушала вовремя, а то опять в обмороки падать начнёт. Да и стихи до добра не доведут.

– А вы знаете про стихи?

– Знаю, грешным делом. Блокнот свой однажды забыла в гостиной, я и прочитала немного. Господи прости, этот чертов Александр, всю душу ей измучил.

– Я тоже так думаю. Но она не слушает.

Перекрестив на дорогу, Клементина вздохнула и поцеловала Мишель. Антуан коротко обнял и тихо сказал:

– Возьми, здесь деньги, думаю, будет достаточно. Позже вышлю ещё. Береги, пожалуйста, себя, родная.

– Хорошо папа, я постараюсь. Может не смогу поступить, тогда вернусь.

– Поступишь. Я не сомневаюсь.

Карета выехала из ворот особняка и медленно двинулась в сторону, уходящую от моря. Знала ли Мишель, что уезжает не только из мира детства? Уезжает из рая в мир надежд и открытий, в мир богатый событиями и счастьем, но и в мир полный обид и горя. Даже если бы и знала, то всё равно уехала бы. Её звала взрослая жизнь, любовь и жажда открытий.

Почти без остановок мчалась карета. Мэри молила девушку не торопиться, но Мишель не слушала. Душа летела к Парижу, к любимому, а тело не чувствовало никакой усталости.

– Мишель, мы подъезжаем к Лиону. Как хочешь, но я буду ночевать в гостинице, я больше не могу.

– Ладно, не ворчи. Только встанем пораньше.

– Зачем рано? Походим, посмотрим архитектуру, ты же здесь никогда не была.

– Я хочу в Париж, побыстрей!

– Никуда твой Париж не денется, а помыться и выспаться нужно.

Не замечая красоты города, ни взглядов людей, ни упреков Мэри, Мишель не могла спать. Представляя свою встречу с любимым уже в сотый раз, его улыбку, манеру махать рукой, она забывалась ненадолго, но потом опять лежала с открытыми глазами.

Проехали Ле-Крезо, Орлеан, много маленьких французских деревень, но нигде долго не задерживались.

– Мэри, скоро мы приедем?

– Успокоишься ты, наконец. Что-то у меня предчувствие нехорошее. Ты бы лучше повторяла историю.

– Не могу я ничего повторять, в голову не идет. Ты хоть знаешь, где в Париже обувной магазин? Не нравятся мне мои туфли.

– Одни глупости в голове. Как только тебя в университет примут, не пойму.

– Так знаешь?

– Знаю, что их там полно. Это же Париж.

На пятый день карета въехала в столицу республики. Тут даже Мишель успокоилась на время. Волшебный город заворожил её.

– Это сказка, Мэри, я буду тут жить вечно.

– Посмотрим, сказочница ты моя.

Нашли небольшую, уютную гостиницу в центре, магазинов рядом находилось достаточно много. Мэри настаивала на отдыхе, но Мишель протестовала.

– Мне нужно срочно купить новое платье и туфли. Ты видела, как они одеты? А как мы? Сразу видно, что из провинции.

– Хорошо, только перекусим внизу. Хозяйка звала на обед.

Конец ознакомительного фрагмента.