– Ну, какую-то общую информацию, к примеру, они тело забивают религиозными татуировками, а аугментации устанавливают вовнутрь, меняют органы, вырезают мышцы и заменяют их на специальные импланты. Низшие чины у них легко распознать: они редко поднимаются вверх по иерархической лестнице и их недорогие операции оставляют множество грубых шрамов по всему телу. Но шанс при этом, что тело потеряет связь с мозгом, практически нулевой.

– Да, мы совсем недавно обсуждали же это, потерю связи мозга с телом, как это вообще возможно? – задал я интересовавший меня вопрос.

– Смотри, если у тебя депрессия или какое-то схожее состояние и ты каждый раз видишь не свое тело, а какого-то робота, то мозг в один момент может отказаться управлять твоими аугментациями. Он решит, что это не его части тела, и не будет отправлять электрический импульс к ним, никто до сих пор не понял, как именно это работает. Ну и чем больше частей заменено, тем опаснее. И эта опасность растет в геометрической прогрессии, – закончил Док свою мини-лекцию, радостный, что люди слушают его научные истории.

– Я опять перевожу тему. Ладно, с этим у меня вроде проблем нет, так что вернемся к нашей мафии. Если я не ошибаюсь, они одни из сильнейших банд?

– Да. Но я думаю, нам совершенно нечего бояться и они, скорее всего, захотят с нами работать, они не дураки, видят качество товара и то, что он разлетается как горячие пирожки. Наш добрый робот покопался в сети и сообщает, что наша дурь идет вверх и даже на третьем этаже ее заказывают, среднему классу заходит то, что мы делаем, а там цены на то же количество товара во много раз выше. Я думаю, нам не помешает это сотрудничество, надо торговаться и договорится о выгодных тарифах. Если нет выбора, надо получить из этого максимум прибыли.

– Форд? Жерар? Что вы скажете? Если Док прав, то у меня от души отлегло. Если честно, я довольно сильно перенервничал, думал, что они могут не сотрудничать с нами, а просто… захватить? Поработить?

– Если честно, – начал Форд, – я не разбираюсь в бандах и не уверен, что они лучше корпораций, но у нас разве есть выход?

– Согласен с Фордом, – тихо ответил Жерар.

– Значит, решено! – громко сказал Док.

– Значит, решено, договариваемся, – значительно тише проговорил я. Встал и пошел в свой дом, Кити уже, наверное, совсем заждалась меня.

Неделя тянулась невероятно долго, ожидание убивало, все переживали из-за предстоящей встречи, но дальше бежать им было уже некуда. Чтобы как-то отвлечься и порадовать обитателей нашей дружной коммуны, было решено устроить праздник для желудка и мозга.

Мы заказали огромный тент камуфляжного цвета в городе, ну, чтобы вы понимали, это была маскировка под металлолом. Натянув это сооружение, в центре под ним установили столы приблизительно на сотню человек. Жареная говядина, свинина, море овощей, домашнее вино и самогон. И весь этот непревзойденный ансамбль довершал молодой парень, играющий на гитаре на импровизированном подиуме из старых покрышек и какого-то дырявого пластикового ламинита.

– Прошу, послушайте меня, друзья, – сказал я, вставая из-за стола, мой голос был усилен так, что это как бы еще и не крик, но все его отлично услышали, – мы и вы, объединившись, вошли в новую эру, хороша она или плоха, каждый может решать сам, но мы все живы и сыты. Так выпьем же за ученых, инженеров, роботов и, конечно же, наших фермеров!

Раздались хлопанье и улюлюканье. За этот небольшой период времени все они действительно стали если не семьей, то очень дружной компанией.

– Джеки, а почему ты вернулся за мной? Тогда? – спросила Кити через какое-то время застолья, перебравшись ко мне на колени. Она была в легком летнем сарафане, а на ее шее был повязан тонкий шарф – ветер иногда приподнимал его, а затем осторожно опускал обратно.

– Ну, я не знаю, мы же вместе были, я боялся, что станет с тобой без меня. Да и нравишься ты мне очень, – говоря это, я понимал, что уже пьяный и мой язык заплетается.

– Только нравлюсь? – как-то игриво поинтересовалась она.

– Ну, нет, – замешкался я, хорошо, поиграем в твою игру, – я люблю тебя.

– И я тебя. Я хотела тебе кое-что сказать. Я долго думала и решила, что, если ты признаешься мне в любви, я брошу наркотики.

– Я, – опять немного помедлив, понимая всю ответственность, просто повторил свои слова, – люблю тебя.

Громко рыгнув, Жерар подскочил со скамейки с другой стороны стола и крикнул, перебив всех сидящих рядом людей:

– А ну давайте выпьем за наше будущее! И за этих добрых людей, Дока и Джека, тех, кто нас приютил здесь, на этой прекрасной свалке!

Люди опять загомонили и застукали стаканами в порыве всеобщего одобрения. Тост за тостом мы скрепляли наши дружественные намерения.

– Слушай, Джек, – в разговор вступил Док, – тебе спать пора, кажется.

– Почему это? – выговорил я заплетающимся языком. – С чего это ты взял?

– Понимаешь, у тебя половины тела практически нет, а это значит, концентрация алкоголя у тебя в два раза больше, чем у других.

– Хм, а я даже и не задумывался об этом. Сижу вот и думаю, что это ты древний старик, а пьешь со мной наравне.

Док помог мне подняться, и с Кити вдвоем они повели меня домой, понятно, что в основном шел я сам, это металлическое тело весило очень немало, чтобы его могли тащить хрупкая девушка и старик.

– Эй, детвора, – крикнул я, проходя мимо, нашим мусорным детям, – тоже спать идите.

Встав, они побрели в свой собственный дом, недавно обустроенный. Здесь они стали отдельной ячейкой общества и признавали только нас, так сказать первоначальных жителей, другие дети их боялись и даже взрослые опасались. Для всех было загадкой, кто они такие, дело в том, что в городе куча беспризорных детей, но за его чертой такое редкость, вставал вопрос, как они пробрались через заслоны и их никто не выловил и не отправил в интернат. И почему, будучи на свалке, до появления Дока их никто не поймал и не продал в рабство, ну, или как они сами выживали здесь.

Наутро я проснулся с ужасным похмельем, но мои модифицированные органы до обеда уже вывели весь яд из организма. В голову пришла идея, что можно поставить специальные импланты какие-нибудь, чтобы еще ускорить этот неприятный процесс. Хотя нет, за удовольствие надо платить. Чем хуже сейчас, тем лучше будет потом.

– Джеки, прошу, уйди, – сказала вечером того же дня мне Кити.

– Почему? Я хотел как-то помочь тебе, поддержать.

– Нет, не надо, я не хочу, чтобы ты видел меня такой, какой я буду в ближайшие недели, ты же знаешь, что будет со мной, ты сам видел это много раз на улицах нашего города. Все эти люди в собственном дерьме и блевотине. Позови, пожалуйста, Доктора, пусть он побудет со мной.

– Хорошо, – ответил я, возможно, это было лицемерием, но в глубине души был рад, что она попросила меня не присутствовать при этом всем. Я весь день думал, что встреча с электро-якудзами стала для меня не переживанием, а мыслью, что во время ее реабилитации я смогу уехать на какое-то время отсюда.

Я остался ночевать у Дока дома и за ночь несколько раз выходил проверить, что там происходит. И каждый раз Док успокаивал меня и говорил:

– Не переживай, все хорошо, у нее просто ломка, пока несильная, все по плану.

Так прошел один день, потом второй и третий, и вот пора было уже собираться на встречу. Доктор, конечно, остался здесь, на базе. А я взял с собой Жерара, еще парочку фермеров, которые умеют обращаться с оружием, ну, еще Франсуа, старшего сына нашего француза: интересный малой, лет шестнадцати, сообразительный и уже неплохо стреляет. Они же в свою очередь взяли с собой охотничьи ружья, а я – револьвер пятидесятого калибра – отличная игрушка, подаренная Миндией за не очень долгие, но очень плодотворные совместные труды, а ей его, скорей всего, принес какой-то наркоман за дозу. Один минус – у этого оружия были индивидуальные патроны, круглые в основании, а не квадратные, и за каждые десять пуль, за редкость приходилось переплачивать пару баксов, но с нынешним состоянием дел не так уж это и страшно, даже, я бы сказал, совсем нестрашно. Стреляем редко, а деньги получаем часто.

Вначале всё выглядело как обычная поездка: мой мотоцикл, один из наших пикапов – и в путь. Правда, пустыня жарила сегодня по-особенному. В воздухе даже стоял запах раскаленного асфальта. Мы проехали лес ВЭС, через некоторое время – городские очистители воздуха, вот и сам город, а вместе с ним появились и первые нотки нечистот с первого яруса. Интересно, сколько же фильтров стоит на верхних этажах, что это им не мешает, или АПДИСА как-то обрабатывает и запахи? Спрятав наш автотранспорт в стороне, за одним из многочисленных холмов, мы отправились к черному входу в городские подземелья. Там на охране, как всегда, стоял парень из какой-то немногочисленной банды, меня здесь, в этой части подвалов, уже хорошо знали и несколько уважали, представляя объем моего вклада во все, что здесь происходит.

– Добрый день. Проходите, – громко выговорил парнишка и открыл нам большую металлическую дверь, впуская внутрь.

Я кивнул ему и двинулся дальше, не услышав своих попутчиков, и решил, что либо они тоже просто кивнули, либо проигнорировали парня. При прошлом посещении я приблизительно узнал, где находится штаб электро-якудз, и теперь, пытаясь не заблудиться, мы пробирались по многочисленным коридорам, постоянно заходя в тупики и спрашивая у местных обитателей дорогу. По этому бесконечному подвалу мы шли минут сорок, пока не увидели нужное нам помещение и осознали, что вправо и влево тянутся тускло освещенные коридоры, у которых не видно конца. Каких же размеров этот подвал?

– Кто такие? – на входе стояли два парня азиатской наружности. В рубашках с короткими рукавами, на руках были видны цветные татуировки, а по бокам висели кобуры от пистолетов.

– Джами Би должен нас ожидать.

– Сними капюшон, – они общались дерзко, и было неприятное чувство высокомерия, исходящее от них. – И правда железная башка, сдай оружие и проходи, а твои люди пусть здесь постоят.

– Мы пришли вместе и вместе зай… – начал возмущаться Жерар. Но я его перебил, увидев недовольные лица парней, охраняющих вход, нам не надо было начинать конфликт заранее, возможно, все получится урегулировать мирным путем и, надеюсь, в нашу пользу.

– Постойте здесь, мы же не хотим конфликта, – медленно и четко произнес я, переводя взгляд со своих спутников на двух азиатов у двери.

– Конечно, нет, – ответили они, широко и ехидно улыбнувшись, затем перекинулись парой фраз на незнакомом мне языке и загоготали.

Через несколько секунд в углу своего шлема я увидел перевод фразы: «Я бы посмотрел, как это отребье будет с нашим боссом разговаривать». Мой шлем, мое новое лицо все больше меня радовали, ладно, посмотрим, что там внутри. Я отдал свой револьвер сыну Жерара, который стоял ближе всех ко мне, и прошел внутрь.

– О, Джеки, проходи, располагайся, – заговорил парень с очень неприятной внешностью и сильным акцентам, – вот леденцы, шоколадки. Угощайся.

Это была комната, не очень больших размеров, в центре ее стоял деревянный, журнальный столик, а по сторонам от него – два дивана. На дальнем от входа сидел тот самый парень, который меня приветствовал, а за его спиной – еще двое, их руки украшали шрамы и татуировки, было понятно, что это обычные телохранители, а в руках они держали пистолеты-пулеметы, и я нисколько не сомневался, что они выстрелят в меня не задумываясь. У задней стены комнаты стоял закрытый прозрачный шкаф с дюжиной автоматов. Явно на экстренный случай. Я присел на диван, который был ближе ко мне, и оказался напротив собеседника.

– Добрый день, меня зовут Джами Би, – я только сейчас заметил, что у парня, который вновь заговорил, на коленках лежит катана в ножнах, украшенных различными иероглифами золотого цвета на черной коже, – я по велению своего великого клана управляю третью всего светлого нижнего яруса, который принадлежит электро-самураям. Ну, или еще нас любят называть якудзами, но это оскорбительное слово, ведь мы же не какие-нибудь бандиты. И если честно, прошу заметить, что эти термины достаточно разные.

– Так значит, ты наследник главы электро-самураев? – спросил я, приблизительно зная ответ от такого скользкого типа, сама шутка была в том, что по моему лицу нельзя понять, издеваюсь я или искренне интересуюсь.

– Это тебя не касается! – громко и четко сказал он. А я понимал, что он явно не главный претендент на трон, раз находится на самом нижнем этаже, но и не последней в семье, раз правит хоть чем-то. Для многих находиться на этом ярусе – это как ссылка, из-за многочисленных банд, которые здесь рождаются каждый день, постоянную власть удержать сложно. Да и войны между крупнейшими бандами происходят именно здесь. На верхних этажах корпорации этого никому не позволят. – Мы пришли сюда, чтобы обсудить тебя и твой товар, а не меня. Понятно?

– Я понял, понял. Прошу прощения. Так что именно мы будем обсуждать?

– Мы подумали и решили, что будем работать, девяносто пять процентов на пять. Нас это устроит.

– Да весьма приемлемая цена, но с Миндией у нас приблизительно такие же условия были. А какой плюс тогда мы получаем от вас? – решил я перевести все в деловое русло.

– Нет, ты не понял, – парень улыбнулся своей мерзкой улыбкой, – мы забираем девяносто пять процентов, а вы остальное. Понятно?

– Нет, мужик. Мне непонятно. Как вы пришли к таким цифрам?

– О, это самое интересное, мы правим этим городом, мы здесь короли, а вы никто! Теперь понятно тебе?

– Но разве ты не говорил, что правишь только одной третьей города? – ответил я, не сдержавшись, понимая, что уже все идет совсем не по плану.

– А ну заткнись! – заорал мой собеседник, а его лицо исказилось от гнева. – Как ты смеешь мне дерзить! Пять процентов – это даже много для таких, как вы, я выставляю новое предложение. Вашими будут только два процента.

Он встал, достал катану и протянул ее в мою сторону острием.

– Извини меня за дерзость, – сказал я, пытаясь успокоиться и не врезать этому уродливому ублюдку, – но я начал себя вести неподобающе по той причине, что это неприемлемо, такая цена едва покроет расходы, а на что нам жить тогда?

– Меня не касается, это ваши проблемы, твои друзья, которые пришли вместе с тобой, останутся у нас в рабстве как залог хорошего поведения, а ты поедешь и всем расскажешь, как теперь обстоят дела.

– В рабстве?

– Да, я буду пытать их лично, пока ты не принесешь мне первую выручку. А потом отдам их тебе, но не факт, что они смогут что-то делать, кроме того, что пускать слюни и ссать под себя, и знай в этом виноват только ты и твоя дерзость, – эта мысль его сильно развеселила, и он рассмеялся. А парочка охранников подержала его, негромко хихикая где-то на заднем фоне.

Хорошо, подумал я. В следующий момент схватил меч рукой за остриё и толкнул назад, меняя траекторию, как мне надо, с негромким хрустом рукоять меча врезалась глубоко в шею, с мерзким звуком продавливая кадык. Джами Би упал и начал кряхтеть и кашлять. Прошло одно мгновение, а оружие телохранителей уже было направлено на меня. Схватив за края стол, который стоял прямо передо мной, я резко подкинул его вверх, так что он оказался нижней частью ко мне, а затем прыгнул плечом вперед, полетев вместе с ним. Послышались недолгие выстрелы из автоматического оружия, потом удар, кряхтение и маты на незнакомом языке со всплывающими окнами перевода в углу моего зрения. Еще лежа на полу, я посмотрел сначала в одну сторону: охранник, скорее всего, был мертв, его голова лежала неестественным образом; затем обернулся в обратную сторону и разглядел, как тот, второй, уже встает на ноги и опять направляет на меня свое оружие. Резким движением металлической руки я отломал ножку стола и получил пару выстрелов в голову, затем вперед полетело мое импровизированное оружие, оно попало прямо в горло. Падающий человек еще выпустил очередь в потолок, затем выронил оружие из рук и схватился за шею, из которой толчками вытекала темно-алая кровь, быстро покрывая собой весь пол.

Немного пошатываясь, я поднялся на ноги, при такой силе удара система гашения работала не так успешно, я подошел к стеклу в шкафу, в отражении на своем лице обнаружил пару небольших царапин, думаю, эту проблему можно будет несложно решить. Развернувшись, побрел к выходу, смутно вспоминая, что слышал выстрел, один единственный из-за двери, немного помедлив, вернулся, взял катану с ножнами и повесил их за спину, вдруг пригодится, и еще, конечно, взял оружие охранников.

Удар ноги в дверь, та срывается с петель и улетает на несколько метров вперед, тут же присаживаясь, я выглядываю в коридор с пистолетом-пулеметом наготове. Секунда, на меня направлены охотничьи ружья, еще секунда – и они обратно направлены на единственного живого охранника. Оказалось, что, как только начался замес внутри, Франсуа тут же выбил мозги моим пистолетом одному из парней электро-якудз, а второй сдался.

– Что теперь делаем? – поинтересовался Жерар.

– Там, внутри, есть шкафы с автоматами, забираем все. Так, Франсуа, на тебе эту игрушку, а дай мне мой револьвер, хорошая работа, парень. Скажите Доктору, что объявляется операция по наращиванию мышц.

– Что за операция? – подал голос Франсуа, который явно был горд тем, что его похвалили, и сейчас был воодушевлен и готов рваться в бой.

– Доктор знает, пока вы выстраиваете оборону, я ищу новые силы для нас, которые не будет жалко.

– Какие?

– Это неважно, все потом, у нас максимум день, пока никто не понял, что здесь произошло. Идите.

Затем я наблюдал, как они забирают оружие, открыв ящики ключами Джами Би, заворачивают его в покрывало с дивана и убегают в сторону выхода.

– А можно мне остаться с тобой? – сказал перед самым уходом Франсуа.

– Нет, парень, не в этот раз, – ухмыльнулся я, но в душе у меня была буря страхов, я знал, что делать, но был почти уверен, что ничего не сработает. Бежать ли мне или воевать?

Взяв выжившего охранника за шиворот, я втащил его внутрь и кинул на пол. А затем закрыл дверь перед лицом подростка, который пять минут назад убил человека, чтобы выделиться, и который все еще смотрел на меня с надеждой, что я передумаю и не отошлю его домой.

– Ладно, самурай ты наш, твой босс не в состоянии говорить, скажи ты, вы так со всеми ведете дела? – я сел на свой диван, который стоял там же, где и до заварушки.

– Так ведет Джами Би, с тех пор как его сюда назначали, – мужик поднялся и медленно встал на колени, – но знай, его дядя тебе не простит, что ты оскорбил их род.

Рука мужчина потянулась в сторону, и откуда-то с полу он поднял кинжал в ножнах, резко вытащил его.

– Ты что делаешь? Не глупи, – вырвался у меня удивленный возглас.

– Я умру с честью! – последовал жёсткий ответ.

В следующий момент парень воткнул кинжал себе в брюхо и резким движением сделал наклонный разрез, затем воткнул кинжал еще раз, видимо, хотел прочертить еще одну линию, но упал. Я смотрел, как его глаза покидает жизнь, она вытекала прямо на пол в виде крови и говна из поврежденных кишок; единственный, кто оставался живым в комнате, кроме меня, это его работодатель, который наблюдал за всем этим с нескрываемым ужасом в глазах.

– Тоже хочешь убить себя и защитить свою честь? – поинтересовался я. А мое лицо тем временем отключило обоняние.

Тот в свою очередь просто яростно помотал головой, мол, нет, не хочу.

– А жаль, у меня бы, возможно, появилось к тебе немного уважения, – я подошел к нему ближе и увидел страх маленького ребенка: если его оставить в живых, он будет убивать и пытать всех подряд, чтобы скрыть, как он всего боится, как делал и до этого. Он встал передо мной на колени и опустил голову к полу. Моя катана, теперь уже моя, пронзила ему спину в районе живота.

– За ч… за ч… – за что, пытался он выговорить, но если он действительно этого не понимает, то я сделал правильный выбор. И через десять минут, захлебнувшись собственной кровью, Джами Би остался мертвым лежать на полу собственного кабинета. Стоя посередине помещения и смотря на свои руки, я отлично понимал – они не трясутся только потому, что металлические.