В дверь постучали, на пороге комнаты возникла мама.

– Дочка, я хотела бы обсудить с тобой поведение этого твоего знакомого, – произнесла мама.

Вика почувствовала на себе внимательный взгляд Виктора. Господи, он не просто псих, а псих-убийца! Причем под одной с ней крышей!

– Не буду вам мешать. – Виктор снова превратился в саму любезность и вышел в коридор. Но там, замерев позади мамы так, что она, стоявшая к парню спиной, не могла его видеть, хитро усмехнулся, а потом провел ладонью по горлу, высунув при этом язык – и указывая на маму!

Вика, которая хотела выложить все, что ей было известно (хотя что ей было известно? Для всех Виктор был несчастным сироткой), вдруг испугалась и произнесла:

– Да, да, мамочка, ты права. Этот Игорь мне не пара. Я сама решила, что не хочу поддерживать с ним отношения. Мне очень жаль, что мое с ним знакомство доставило вам столько хлопот.

Подойдя к ней, мама прижала ее к себе:

– Ах, я понимаю, отчего ты оказалась пленена этим, надо признать, смазливым качком, однако, поверь, он тебе не пара. Ведь вокруг так много интеллигентных, добрых, чутких молодых людей…

Она явно намекала на Виктора Титова, а Вика, дрожа от ужаса (и прикладывая неимоверные усилия, чтобы мама этого не почувствовала), ровным тоном произнесла:

– Да, да, так много. Но ведь многие из них могут оказаться крайне опасными!

Поцеловав ее в лоб, мама заметила:

– Ты дрожишь, дочка? Тебе холодно?

И Вика тихо произнесла:

– Тебе показалось, мама, я вовсе не дрожу…

Потянулись странные, полные двусмысленностей дни. Вика снова занималась с Виктором, хотя прекрасно понимала, что ему это не требуется, – и он понимал, что она это понимает! Однако она делала вид, что натаскивает его по предметам, в которых он и так отлично разбирался, быть может, даже лучше ее. Время от времени она намеренно делала ошибки, и тогда раздавался его тихий ненавистный голос:

– Вичка, мне кажется, что это не так…

Вичка… От этого обращения у нее стыла в жилах кровь. Однако со стороны все выглядело чинно-благородно – родители были довольны тем, что Игорь больше у них не появлялся и что их дочка проводила больше времени с милым и хорошо воспитанным Виктором.

Вика же ощущала, что еще немного, и она сойдет с ума. Титов словно опутал ее липкой сетью, высасывал ее энергию, и она была полностью в его власти.

Как-то сказав, что пойдет за хлебом, и, отвергнув предложение Титова о том, что это может сделать он, Вика выбежала из подъезда и отправилась к реке, где, усевшись на скамейку, уставилась на медленно стремившиеся куда-то вдаль темные воды.

– Вичка, вот ты где! – услышала она знакомый голос и вздрогнула, потому что решила было, что это Титов последовал за ней из квартиры – а ведь ей хотелось всего лишь провести несколько минут одной, без его сводящего с ума общества.

Около нее стоял Игорь. Вика, заметив его, вдруг бурно разрыдалась, а Игорь, усевшись на скамейке и прижав ее к своей груди, нежно гладил ее по волосам.

Вика обо всем рассказала – о том, как Титов внедрился в их семью. О том, что она не сомневается: он устроил пожар, на котором погибли его собственные родители, а также прочие невинные люди. О том, как ее родители от Титова без ума. О том, как он умело вносит разлад и управляет ситуацией.

Наконец слезы иссякли, и Вика прошептала:

– Ты меня ненавидишь за то, что я такая дура? Ты ведь с самого начала сказал, что он шизоид.

Игорь нежно поцеловал ее в висок и ответил:

– Вичка, я тебя без памяти люблю! И хочу, чтобы, когда нам в следующем году исполнится по восемнадцать, мы поженились. И пусть все будут против – никто не в состоянии будет этому воспрепятствовать. А потом мы с тобой уедем отсюда и будем жить долго и счастливо!

Вика сразу же поверила ему – полностью и безоговорочно.

– Это предложение руки и сердца? – спросила она, а Игорь на полном серьезе ответил:

– Нет, предложение жизни и любви. Навсегда и только с тобой, Вичка.

– Прошу, не называй меня так, – произнесла девушка.

– Но тебе раньше нравилось… – удивленно проговорил Игорь, вновь целуя ее.

– Да, но теперь меня называет так он… Титов!

Вика инстинктивно схватила Игоря за руку, потому что была уверена: ее любимый подскочит и пойдет бить смертным боем подселенца.

– Боишься, что я сейчас отправлюсь бить его бледную шизоидную морду? – усмехнулся Игорь. – Раньше бы так и сделал, но ведь я хоть и хожу регулярно в качалку, но не идиот. Этот Титов опасен, очень опасен. У меня кровью сердце обливается от одной мысли о том, что он живет в вашей квартире. Но пока он получает то, что ему нужно, от него, как ни парадоксально это звучит, опасности исходить не будет.

– Я так долго не выдержу! – простонала Вика.

– Знаю, Вичка, – ответил Игорь, перебирая ее волосы. – Но это долго и не протянется. Просто от него надо избавляться раз и навсегда. Ты же знаешь, что мой дядька в милиции работает. Попрошу его помочь. Что тебе мамаша Титова поведать успела, из какой области они приехали?

Вика пересказала то, что узнала от мамы Виктора.

– Отлично! Раз он там у врачей наблюдался и, кажется, до сих пор наблюдается, значит, можно его прищучить. Она ведь вела речь о каких-то темных историях, в которые оказался замешан их сынок. Поэтому они и драпанули со старого места жительства… Вот дядька мне и поможет раскопать эти истории. А также связаться с психиатрами, у которых наблюдается этот уродец. И так мы его и прижмем к ногтю!

– Не называй его так! – попросила Вика. – Он больной человек, не более того. Он сам не ведает, что творит…

Игорь усмехнулся:

– Думаю, что очень даже ведает. А теперь давай прогуляемся по набережной, я так по тебе соскучился!

Вика испуганно встрепенулась:

– Но я только за хлебом вышла, а ведь и так около часа уже прошло…

– Ты что, будешь плясать под дудку этого шизоида? – спросил, Игорь, потянув ее за собой. – Это твоя жизнь, Вичка, вернее, скоро наша. Ну, пойдем, пойдем…

Этот вечер был одним из самых упоительных в жизни Вики. Когда она уже в темноте вернулась домой, то больше всего боялась претензий со стороны Титова. Но оказалось, что их подселенец уже мирно дрых в своей комнате. Закрывшись у себя, Вика принялась с восторгом думать о том, что скоро, очень скоро, все это закончится.

– А где ты вчера так долго была? – поинтересовался на следующее утро Виктор. – В булочной что, многокилометровая очередь за хлебом?

Вика, очаровательно ему улыбнувшись, ответила:

– Много будешь знать – скоро состаришься. Кстати, ведь у тебя завтра пересдача по алгебре, не так ли? Думаю, ведь справишься?

– Ну, неплохо бы, чтобы мы с тобой прорешали еще несколько задач… – встрепенулся Титов, но у Вики были совершенно иные планы. Еще ночью она собрала сумку для похода на пляж. Вместе с Игорьком. И его компанией.

– Да, очень даже неплохо! – поддержала она идею Виктора. – Вот и прорешивай! А у меня другие планы! Чао!

Еще до того, как Титов смог задать ей ненужные вопросы, Вика, водрузив на голову гигантскую пляжную шляпу, подхватила сумку и выпорхнула из дома.

Когда они всей компанией садились на речной трамвайчик, который должен был доставить их на противоположный берег, где располагался самый престижный пляж города, Вике вдруг показалось, что среди толпившихся на пристани она заметила угрюмое бледное лицо Титова.

– Что-то не так? – спросил Игорь, прижимая ее к себе, а Вика подумала, что если даже подселенец и последовал за ними, то думать о нем она больше не намерена. Ибо Виктор Титов потерял над ней власть – над ней и ее жизнью.

– Да нет же, все очень даже так! – заявила Вика, громко смеясь. – Быстрее, на корму, там так классно!

И они всей гурьбой, хохоча и дурачась, устремились по протянутым трапам на борт речного трамвайчика.

– Куда это ты собралась? – Виктор уставился на поднимающуюся из-за стола Вику, которая боялась опоздать на речной трамвайчик. – Снова на пляж?

Вчерашняя сцена повторялась вплоть до деталей.

Девушка, одарив Титова милой улыбкой, ответила:

– А даже если и так, то ты что, против?

Виктор, отбрасывая от себя недоеденный сырник, заявил:

– Не пара тебе этот тупой спортсмен, а его еще более тупые дружки тебе и в подметки не годятся, Вичка! Я уже и с родителями твоими по этому поводу говорил, они придерживаются такого же мнения…

Он с ее родителями говорил! И они придерживаются такого же мнения. Вот ведь фрукт!

– Кто ты такой, Титов, чтобы обсуждать с моими родителями такие вещи? Ты что, мой муж? – произнесла девушка, беря со стола пляжную шляпу.

Виктор, подскочив к ней, затараторил:

– Прошу, не называй меня по фамилии. Не он тебе нужен, Вичка, не он! И вообще…

– И вообще, – прервала его Вика, – ты без всяких проблем пересдал один экзамен, а завтра сдашь и второй. Надеюсь, потом ты избавишь нас от своего присутствия. А сейчас мне пора, меня ждут. Мой тупой спортсмен и его еще более тупые друзья…

Сказав это, Вика направилась к двери, однако, остановившись на пороге, повернулась и добавила:

– И избавь нас от своего ненужного общества, Титов. Я же знаю, что ты в тот раз отправился за реку и шпионил за нами из-за кустов. Все над тобой смеялись. Лучше останься дома и готовься к завтрашнему экзамену. А заодно собирай вещи – я поговорю с родителями, потому что ты должен покинуть нас в самое ближайшее время.

Последующие часы Вике было не до Титова, однако все изменилось в тот момент, когда одна из девчонок их компании, взвизгнув, указала на кусты, около которых они расположились на пляже.

– Там кто-то притаился. Неужели снова этот шизоид?

Игорь, несмотря на увещевания Вики, решительно завернул за кусты, и Вика, последовав за ним, увидела Титова, державшего в руках фотоаппарат.

– Ты что тут, извращенец, делаешь? – спросил его сурово Игорь, отнимая фотоаппарат. – И что ты тут снимаешь?

– Это моя собственность, я буду жаловаться! – заявил Виктор.

Но Вика усмехнулась:

– Твоя собственность, Витя, сгорела при пожаре, кажется, тобой самим и организованном. Интересно знать, откуда у тебя так быстро появился навороченный иностранный фотоаппарат?

Покрутив фотоаппарат в руках, Игорь извлек из него катушку пленки. Визжа, Виктор бросился на молодого человека, но тому хватило одного движения, чтобы Титов оказался извивающимся на песке.

– Что было, того больше нет, – заявил не без удовлетворения Игорь. – И если ты там кого-нибудь и снимал, то теперь не сможешь шантажировать.

Виктор поднялся с песка, из носа у него струилась темная ниточка крови.

– Вичка, твои родители будут в шоке, если узнают, что ты проводишь время с этими оболтусами…

– Но от кого они могут узнать? – произнесла мягко Вика, беря Игоря под руку. – Только от тебя, Витя. Но ты ведь не скажешь? Ты же все уши прожужжал мне о том, какой ты рыцарь и как тебе важно защитить меня. Неужели ты хочешь спровоцировать ссору между мной и моими родителями?

– Вичка, прошу… – начал Титов.

Но Игорь, шагнув к нему и ткнув в плечо пальцем, заявил:

– И не смей больше называть ее так! Потому что это мое обращение, ты понял, шизоид?

– Не прикасайся ко мне! – завизжал Виктор.

– Иначе что? – со смешком ответил Игорь. – Иначе ты превратишься в тыкву, шизоид?

Тяжело дыша, Виктор смотрел на Вику. К ним подтянулись прочие ребята, кто-то сделал глумливое замечание, и скоро все собравшиеся открыто смеялись над Титовым.

– Смейтесь, идиоты, вы еще меня не знаете! – заявил он тихо, и его глаза сверкнули гневом.

Вика погладила Игоря по руке:

– Прошу, давай оставим его в покое, мы сюда отдыхать приехали.

Сама же она думала о том, что если ее ужасные предположения верны и Виктор Титов в самом деле организовал поджог домов, то на его совести множество трупов.

И пусть он смешной, неуклюжий и странный – помимо всего прочего, он еще и очень-очень опасен.

– Кстати, шизоид, ты ведь не в курсе, но мы с Вичкой поженимся, как только окончим школу? – сказал под одобрительные возгласы приятелей Игорь. – И учти, шизоид, тогда на правах законного супруга я, в случае необходимости, тебя жестоко проучу!

– Или я тебя… – услышала Вика, ближе всех стоявшая к Титову, его придушенный шепот. Кажется, никто, кроме нее, зловещих слов не услышал – а если бы и услышал, то не обратил бы внимания, потому как что мог причинить этот хилый чудик рослому сильному красавцу Игорю?

Вика настояла на том, чтобы продолжить отдых, а Виктору было велено немедленно отправиться обратно на другую, городскую, сторону. Перед тем как вернуться на пляж, Вика обернулась – и увидела искаженное злобной гримасой лицо Титова, а также сияние его арктически-ледяных глаз.

И, несмотря на горячее солнце одного из последних летних деньков, ее пробрал мороз.

Удивительно, но факт: инцидент на пляже возымел действие, и Виктор, успешно пересдав все три заваленных (намеренно заваленных, как не сомневалась Вика) экзамена, к концу недели съехал.

Родители Вики на полном серьезе предлагали ему остаться, Вика же всерьез опасалась, что это не более чем очередной фарс, разыгранный Титовым, дабы позволить склонить себя к продолжению жития у них, однако Виктор оказался непреклонным и, в витиеватых выражениях поблагодарив за помощь, переехал в общежитие университета, где Викин отец-проректор сумел организовать ему на пару месяцев комнату.

– Ты уж извини, если что-то не так было, – сказал он напоследок Вике, и та оторопело уставилась на протянутую ладонь. Не так? И это говорит человек, который терроризировал ее на протяжении долгих недель и который наверняка убил собственных родителей, а также еще нескольких абсолютно непричастных ко всем событиям людей?

Ей не оставалось ничего иного, как пожать его руку, однако этим дело и ограничилось – в отличие от родителей обнимать Виктора она не стала, да и произносить лживые слова о том, что «как жаль, что ты нас уже покидаешь», не собиралась.

Когда дверь за ним закрылась, Вика, не веря своему счастью, плюхнулась на диван и расхохоталась. Что же, похоже, эта проблема осталась в далеком прошлом.

И вздохнула – до начала нового учебного года оставалось пять дней. Однако она не хотела продления каникул, как когда-то раньше: наоборот, Вика с нетерпением ждала сентября. Потому что чем ближе окончание школы, тем ближе ее и Игоря восемнадцатый день рождения – а значит, и их свадьба!

Вечером того же дня, прогуливаясь с Игорем по набережной (и получив от него в подарок милого розового фарфорового бегемотика), она узнала последние новости.

– Да, мой дядька-милиционер сумел кое-что узнать. Этот Титов еще тот типок. Замешан в массе темных историй, причем в двух со смертельным исходом. Однако в обоих случаях он не проходит даже как свидетель – просто мелькает где-то на периферии, но участники событий уверены в том, что все эти ужасные дела затеяны именно им. Он из разряда особо опасных психопатов, которым нравится вмешиваться в жизнь абсолютно чужих людей и разрушать ее. Но делает он это столь изощренно, зачастую руками вторых и третьих лиц, что самого его прищучить пока что не удалось.

Вика вздохнула, а Игорь, купив ей мороженое, сказал:

– Но это не значит, что на него нет управы. Потому что сколько веревочке ни виться… Да, с правовой точки зрения его подкузьмить невозможно, по крайней мере, в данный момент. Но зато с медицинской!

Он торжествующе замолк, а когда они от набережной удалились в парк, продолжил:

– То, что он делает, может быть, все очень изощренное и хорошо продуманное, но напрочь сумасшедшее. Поэтому неудивительно, что он состоит на учете в психиатрическом диспансере, более того, еще ребенком он провел много времени в особой психиатрической больнице в соседней области. Дядя пока что не смог выяснить, что к чему, однако он не оставляет надежды. Я же узнал имена нескольких врачей, которые наблюдали Титова, и обратился к ним. Один меня сразу отшил, другая элементарно не отозвалась, еще один на пенсии и колесит по стране. Но я тебе клянусь, Вичка, что мы его дожмем! Потому что если узнать, что у него за диагноз, и пригрозить шизоиду или предать это огласке, или сделать так, чтобы он надолго, а то и навсегда оказался в психушке, то ему придется прекратить преследовать тебя.

Доедая мороженое, Вика ответила:

– Он и так прекратил. Может, оставить его в покое?

Игорь упрямо мотнул головой:

– Вичка, нет, нельзя. Я тут говорил с одним местным аспирантом-психиатром – такие типы, как Титов, очень и очень опасны. Они не ведают границ и в итоге могут учинить такое, что затронет всех. Его надо изолировать от общества. Тем более сама посуди, если он кокнул своих собственных родаков, а также соседей, которые, так сказать, под руку подвернулись, то что еще можно ожидать от такого урода?

Вика не нашлась что ответить. Если эти страшные предположения верны, то Виктора действительно требуется изолировать от общества, причем как можно скорее.

– Мой дядя-милиционер и пожаром тоже займется. Потому что, скажу по секрету, они исходят из версии поджога. И точно: поджог шизоид и организовал! Хочешь еще мороженого, Вичка?

Вика покачала головой, она думала о том, что для того, чтобы убить собственных родителей, а также прочих невинных людей, не переживая о них совершенно, и все ради того, чтобы въехать в квартиру к объекту своего обожания, надо было быть очень больным человеком.

Вернее, очень больным монстром.

Вечер завершился очень приятно – после долгих обжиманий на лавочке в парке Игорь проводил Вику до подъезда. Она, уже открыв дверь, вдруг заметила на обратной стороне дороги знакомую фигуру.

Виктор Титов?

Но в сгущающихся сумерках Вика могла запросто и ошибиться. Бегом поднявшись по лестнице наверх, она заперлась у себя в комнате и долго слушала музыку. Была уже глубокая ночь, когда она, подойдя к торшеру, стоявшему у окна, выключила его, так как намеревалась лечь спать, – и замерла.

Да, на этот раз не могло быть никаких сомнений: напротив ее окна, около мигающего светофора, застыл, подобно изваянию, Виктор Титов. В руках у него что-то было, и Вика вдруг отшатнулась – это нечто походило на…

Фотоаппарат? Да нет же, прибор ночного видения! Такие показывали в западных триллерах и приключенческих фильмах.

Вика вдруг вспомнила, что она в лифчике и трусиках. И вдруг произошло самое ужасное – Титов поднял руку и приветственно ей помахал. То есть он не только не пытался скрыть то, что ведет за ней наблюдение, но еще и всячески заострял на этом внимание.

А потом он поднял вверх руку с оттопыренным большим пальцем.

Как ошпаренная Вика отскочила от окна, так и не погасив торшер. Опустившись на ковер и прижавшись к дивану так, чтобы ее точно нельзя было увидеть с улицы, она беззвучно зарыдала.

И отчего этот… этот шизоид не оставит ее наконец в покое? Он же обещал! Рука Вики потянулась к телефону – позвонить в милицию? И что сказать: что ученик ее же школы, из параллельного класса, наблюдает за ней в прибор ночного видения?

Или позвонить Игорю и пожаловаться ему? Все закончится тем, что Игорь, обуреваемый праведным гневом, набьет Титову морду.

Вика решила никому не звонить. Натянув халат, она осторожно подошла к торшеру, все еще ожидая, что Титов ведет наблюдение.

Но нет, около светофора никого уже не было. Радостно вздохнув, Вика быстро выключила торшер, а потом затянула плотные шторы. Лежа в постели, она чувствовала, что ее знобит и на глаза снова наворачиваются слезы. Если так будет продолжаться и дальше, то она превратится в истеричную особу, которая боится собственной тени.

Наверное, идея сделать так, чтобы Титова заперли в тюрьму или хотя бы в психиатрическую больницу, причем заперли на долгий срок, а еще лучше навсегда, не так уж и плоха.

– Он что, наблюдал за тобой в прибор ночного видения? – взревел Игорь, которому Вика упорно не хотела поведать о малоприятном происшествии, однако не выдержала расспросов и рассказала обо всем.

– Да, но потом он быстро исчез, и все было в порядке, – пролепетала Вика, кляня себя за то, что поддалась секундной слабости и снова вовлекла Игоря в происходящее.