31 декабря. Дорога через пустыню в Уадан

Мавританцы не отмечают европейский новый год. Им вообще чужды обычные мирские западные «радости». Водку, пиво и шампанское не пьют, сигареты не курят (99% не курят, 1% курильщиков всё же есть). «Насвай» не жуют, и фотографироваться избегают, не любят. Фотографируя, можно и огорчить и даже разозлить человека, если это не твой друг и не человек, связанный с туризмом.

Что за «новый год» наступает на календаре, мавританцам не совсем ясно, ведь у них сейчас 1441 год (по хиджре). В строгих исламских странах, примером коих является Мавритания, летоисчисление ведётся с года хиджры – переселения Пророка Мухаммада (мир ему и благословение Аллаха) из Мекки в Медину. Это событие ознаменовало первый год исламского календаря, а сама дата нового года в мусульманском мире плавающая – каждый год приходится на 11 дней раньше, чем в предыдущем европейском году. Таким образом, и новый год, и мусульманские праздники – конец поста и завершение хаджа – приходятся на разные сезоны года каждый год. Это разрывает связь исламских праздников с сезонами, солнцестоянием, равноденствием, засухой, дождём и т.п., отрывает все исламские даты от привычных в древности языческих дат (разлив Нила, праздник урожая и прочее). Продолжительность месяца в исламе – 29 или 30 дней, и начало нового месяца наблюдается по появлению полоски новой Луны на небе; так как в разных странах Луна наблюдается по-разному, то в разных исламских странах сегодня может быть разная дата, например в Индонезии уже начался месяц поста Рамадан, а в Саудовской Аравии он начнётся только завтра. 20 августа 2020 года в Турции начнётся 1442 год, но не удивляйтесь, если тут в Мавритании он на одни сутки запоздает¹⁷.

На нашей Земле не все мусульманские страны живут по исламскому календарю, но мавританцы – одни из тех, для кого сейчас 1441-й год, а не какой-то там другой. Но мы всё же хотели встретить начало календарного 2020 в посёлке Уадан (он же Вадан, по-арабски пишется وادان), который находится почти в двухстах километрах к востоку от Атара в пустыне Сахара, окружённый песками и пылью.

План встретить Новый год в Уадане я составил и разрекламировал заранее, более чем за год. В этом Уадане я никогда не был, и никто из наших знакомых там не бывал. Три года назад мы посетили городок Шингетти, это примерно в том же направлении, но ближе – сто километров от Атара. Можно было предполагать, что Уадан – это типа Шингетти, но поменьше и поглуше.

Уадан – совсем небольшое местечко, хотя он кое в чём похож на Москву: впервые упомянут в летописях под 1147 годом. Точно, ровесник и собрат Москвы, и даже Кремль тут есть… Когда-то, с XII по XV века, городок процветал как узел караванной транссахарской торговли, сюда приходили тысячи верблюдов в караванах, питались, отдыхали и шли дальше в многомесячный путь. С веками Уадан захирел: воды стало мало, грунтовые воды опустились, вокруг всё запустынилось, фрукты-овощи почти перестали расти, колодцы засолились, а грузы на верблюдах в мире верблюдами мало возят – то кораблями, то вот машинами уже. В итоге, Уадан захирел: не стало фиников, дров не стало, чем топить – не песком же. Травы для верблюдов стало мало. И вот в начале XXI века тут живёт официально всего 3000 человек, а реально, кажется, и поменьше. Добраться сюда, ясно дело, непросто.

На случай, что в Уадане не будет магазинов или там всё будет дорого и невкусно, мы приобрели заранее в Атаре батоны, консервы марокканских рыб, сладости и мандарины. Еды набрали много, теперь ещё довезти всё это! Ещё пару канистр воды набрали, опасаясь, что с водой тоже будет плохо (нас предупреждали, что в Уадане колодезная вода горькая или солёная, но потом оказалось, что это были устаревшие сведения).

Когда машина стала созревать (Мухаммад звонил водителю и передал нам, что машина выехала и вот-вот подъедет к дому), утром 31 декабря, мы уж начали выбирать мысленно места, кто поедет спереди, сзади или у окошка, надеясь, что это будет типа микроавтобус. И что же, получилась картинка из серии «Ожидание – реальность!» Возле дома и магазинчика Мухаммада припарковалась обычная сахарская Toyota-Hilux тёмно-серого цвета, кузов которой уже был набит мешками с мукой, а в кабине рядом с водителем уже бабка находилась, местная.

Машина, в которой мы ехали в Уадан, Антон Кротов и Алексей Кулешов рядом с машиной

«А как мы сюда влезем?!!» – возмутились интуристы (мы), на что водитель отвечал: так в кузов, на груз! сейчас примотаем ваши рюкзаки, на них сядете или ляжете вы, и поедете в Уадан. Несколько человек могут втиснуться в кабину.

Такой вид машины вывел из себя одну пару из членов новогодней экспедиции. Испустив громкие вопли, они извлекли из водителя свою долю денег – 800 угия. Нас осталось восемь, и водитель принялся приматывать наши вещи к машине, закрыв их крепкой сеткой, как авоськой, но большой. Я, Пётр Лагуткин и Саша с Сахалина взгромоздилилсь сверху, прочие же – внутри. Пришлось на переднее седло посадить Нину-Дину, вместе с бабкой местной, так как ехать с кем-то из ребят мужского пола она строго не желала. Местная бабка, как подметил Кулешов, заплатила всего 200 угия, видимо как льготница!

Поехали! Но это было только начало трудностей. В этот день, 31 декабря, по Сахаре подул огромный, страшно холодный ветер, который продлился и весь день 1 января, как потом оказалось. Он дул прямо в лицо нам и в тело, которое нельзя было спрятать, т.к. мы сидели на грузе. Через 5 км я взвыл и потребовал у водителя достать хоть пару вещей, из одежды, что водитель нехотя сделал – распаковывать сеть и добывать рюкзаки ему не хотелось. Выдал нам и одеяло. Дорога почти вся оказалась грунтовкой, очень холодный ветер дул в нас, несмотря на одеяло, и это одеяло ещё вырабатывало синтетическое электричество и машина стреляла током. Нам уж не до фотографий, как бы не вылететь на песчаной дороге! Внутри набились плотно, потом ещё на колени друг к другу сели. На одной из остановок я упустил из рук пенку тов. Лагуткина, которой спасался от ветра, и эта пенка полетела, крутясь, по пустыне, не сдерживаемая ни одним кустиком или камушком, не было препятствий.

Мы с Сашей из Сахалина пустились вдогонку за улетающей пенкой! Она катилась со скоростью сильного ветра, примерно в 2 метрах впереди меня, казалось бы – нужно на неё было просто упасть всем телом, но за время моего падения она б ещё на два метра улетела и я просто шлёпнулся бы в песок и мелкие камни. Пробежав несколько спринтерских дистанций, метров двести, удалось-таки догнать ценный предмет и вернуться к машине.

На эти 186 километров понадобилось часа три или больше, и вот мы достигли наконец группы серых строений в середине пустыни, посреди пыли и песка. Мутный пыльный воздух затруднял восприятие. Мы, охолодев, слезли с кузова и пошли регистрироваться на пост полиции, что делается в Мавритании постоянно. Это был въездной пост в Уадан. Повсюду в Мавритании много постов, где нужно оставить ксерокопию паспорта или записаться в толстый журнал, и даже по пути с Атара в Уадан было три поста: один на выезде с Атара, другой – на горно-пустынном перевале по пути, третий – вот этот, на въезде в Уадан. Нужно оставить все сведения о себе, и желательно копию паспорта, которая называется «фиш». В прошлой поездке три года назад я оставил около сорока «фишей» ментам всех видов во всех уголках пустыни. Всё это, официально, для нашей безопасности, чтобы иностранцы не потерялись, и чтоб их никто не похитил; если потеряешься, то будет известно, где последний раз проезжал… Вреда эти полицаи не приносят.

Наконец проехали пост, въехали в городок и остановились в его центре, у небольшого магазина. Пока выгружали с кузова рюкзаки и отряхивались, разминали ноги и руки, – тут же нас окружили неизвестно откуда взявшиеся местные жители, желающие нам предложить услуги размещения. Тут раз в два-три дня приезжают туристы, местные хотят их разместить (платно). Были бы мы вдвоём с Алексеем, то конечно проблем не возникло бы – подошли бы к мечети, и вот вскоре уже пили бы мавританский чай в каком-либо простом жилище. Но нам хотелось с электричеством, с водой и с возможностью приготовления еды, хоть и платно, но все вместе (с нами – и две дамы). Оставив А. Зайчикова с вещами, мы разделились и пошли с разными мужичками смотреть разные жилищные предложения. Они оказались довольно скромны, что уж сказать.

Но на удивление, в посёлке работало электричество, почти 24 часа в сутки, добивала мобильная связь (но Интернет крайне медленный, никаких поздравлений в этом году не было или видеосеансов), и даже появилась водонапорная скважина и башня. Оказывается, собратья из Саудовской Аравии узнали о том, что в Уадане не было воды, была только мутная и солоноватая, и поставили им артезианскую глубокую скважину и водобашню! Произошло это меньше года назад, как мне кажется по новому виду башни.

Пока разглядывали предложения постоялых дворов, годных больше для размещения верблюдов, чем людей, нас поймал Абдулла, мужичок-старичок, владелец огромного отеля-кемпинга, огромного по площади, но не в высоту. Конечно, это не Европа, но тут были самые базовые нужды для встречи Трезвого нового года: комнаты, место под палатку, розетки, краны и даже навес, в котором можно было провести новогодний ужин. После недолгого разговора он протянул мне телефонную трубку – звонил из Атара Мухаммад, уверяя, что это его друг, и нам нужно остановиться у него. Ну ладно, пусть Мухаммад получит свою комиссию, или просто за хорошие глазки – четырёхместный номер стоил чуть менее 10 евро (на всех четверых), также была возможность поставить палатки и заказывать блюда (за отдельную стоимость).

Мы были единственными клиентами заведения, имеющего 6 малых комнат, 5 больших, 4 туалета, 3 душа, «ресторан» простейшего вида и двадцать пять соток площади пустыни.

Заселившись, пошли гулять по Уадану. Ветер продолжал дуть, зараза, нагонял песок и пыль в нос, рот, фотоаппараты, рюкзаки, палатки, в ноутбук, в ботинки, вещи. Так было холодно, что даже мыться не хотелось, хотя вода в кемпинге была. Если б не ветер, было бы всё ещё отличней. Ну так что представляет современный Уадан, спустя 870+ лет со дня основания?