Письмо четвёртое. Армения, автобус на Кафан, 14.02.98

Привет, господа родители!

Вчера взяли визы и поехали электричкой в Ерасх. Там же пытались пройти в Нахичевань, чтобы оттуда, через Джульфу, перейти в Иран – тем самым мы бы существенно укоротили наш путь. Наша робкая попытка поставила на уши весь фронт. Перейти нам не дали. Ночевали у военных (вдесятером). Утром выехали на Мегри – тою же дорогою, что и в прошлый раз. Сейчас едем в автобусе на Кафан.

Истории с электричкой и с Нахичеванью достойны отдельного повествования. (Сейчас, в книге, я позволю себе включить эти истории в текст письма, где их первоначально не было). Итак…

Мы сели в электричку на Ерасх, где и планировали перейти границу, а в случае неудачи – отправиться другим, более традиционным, но и более длинным маршрутом через Мегри. Нас провожал Костя Шулов, так что ехали мы в числе 11. В электричке содержался усач кассир, он пытался собрать деньги с нашей весёлой компании. Помощник кассира, коротенький мужичок, без какой-либо формы (как и первый), занимался тем же. Шулов возмущался, кричал, что не будет платить и требовал от нас, чтобы никто не поддавался. Но всё же я прошёл с шапкой, в которую все «индоеды» накидали оставшиеся у них драмы, всего около 1500. Эту шапку мелочи я и презентовал кассиру. Кассир кропотливо пересчитал этот мусор и сказал, что нужно ещё примерно столько же. Тогда я взял шапку обратно и прошёл сперва среди автостопщиков, а затем по всему остальному вагону, собирая с других пассажиров деньги на наш проезд. Весёлые армяне, заинтересованные процессом, весело смотрели мне вслед, но подавали плохо. Кассир строго ждал развязки событий. Наконец, я вторично выдаю кассиру содержимое шапки – около пятисот драм и… несколько сухарей.

– Мало! – не унимается кассир. – Иди в другой вагон, там собирай!

Под общий хохот я удаляюсь в другой вагон. Но и там сборы были незначительны.

– Это всё?? – недовольно спрашивает кассир (все собранные нами деньги образуют толстую пачку мелких бумажек у него в руках.)

– Всё.

– Сколько вас?

– Одиннадцать.

Тут кассир поступил и вовсе нетривиально. Он уже отсортировал наши подаяния, и отсчитав из нашей пачки одиннадцать купюр по 10 драм. Раздал всем по одной.

– Это вам на сувенир. Езжайте.

Весь вагон смеялся.

…Мы пришли в расположение армянских войск вечером. Удивлённые солдаты, парни лет восемнадцати, вылезли из блиндажа. Десять человек пытаются перейти линию фронта! Одиннадцатый из нас, Шулов, планировал провести в Армении ещё несколько дней в ожидании иранской визы и покинул нас незадолго до того. Позвонили начальнику (по допотопному «крутильному» телефону: в одну дырку надо и говорить, и слушать, и при этом ещё крутить ручку-генератор, а вот никакого диска или кнопок нет, связь через телефонистку). Начальник тут же приехал на мотоцикле и пройти нам не разрешил, но мы имели возможность за окончательным разрешением позвонить командиру полка, сидящему в 20 км от нас.

Темно. На трассе, по которой восемь лет никто не ездил, лежит десять рюкзаков. Уже собралось несколько любопытных. Я у телефона – жду, пока меня соединят с начальником полка.

– Это невозможно. Это абсолютно невозможно. Чтобы попасть в Нахичевань, вам придётся пересечь линию фронта. Здесь за восемь лет войны никто не переходил живой! – донесся далёкий голос из «крутильного» телефона.

Вскоре подъехал (уже на машине) ещё один промежуточный начальник и изрёк исторические слова:

– Если бы даже начальник штаба полка дал бы приказ пропустить (а он человек ещё молодой, недавно назначен…), я бы всё равно приказал вас стрелять. Лучше, чтобы это сделаем мы, а не на той стороне. Потому что если вас здесь убьют, ваши тела можно хотя бы отправить. Домой. А когда вас там убьют, а это стопроцент, ваши тела и отправить никуда будет невозможно.

Ситуация оказалась сложнее, чем мы думали. Один из наших друзей, рассказывавший о некоей группе туристов, переходивших в Нахичевань, по всей видимости, перепутал Нахичевань с Абхазией. Здесь армянские и азербайджанские позиции довольно далеко друг от друга – не докричишься, но каждый человек, пытающийся перейти линию фронта, воспринимается как шпион-диверсант на противоположной стороне. Вместо посещения Нахичевани военные предложили нам поужинать и переночевать у них, каковым предложением мы и воспользовались. За ужином, к сожалению, основным продуктом была водка.

Совершенно замечательный был ночлег в «десятиспальной кровати». Нам постелили на полу в огромной комнате большого нетопленого дома, температура внутри которого не превышала 0°С. Даже ужинали мы в шапках, а кое-кто и в перчатках. Нам навалили целую гору подушек и одеял. Добавив ещё до кучи и свои спальники, мы улеглись и проспали до утра. Ночью заскучавшие солдаты, узнав, где мы «расквартировались», стучались в окна и пытались выманить Крымскую. «Дэвушка! дэвушка! ыды сюда!»

Мы отвечали, что дэвушка спыт. Утром поднявшись, мы поблагодарили вписавших нас офицеров и направились на трассу, чтобы продолжить путь на Ехегнадзор – Сисиан – Кафан – Мегри – Иран.

После ночлега в Ерасхе наш Полковник умудрился всех насмешить своей «левитацией» и «глазами». Чтобы было понятнее, вернёмся ещё раз во вчерашний вечер.

Ситуация 1. Мы, всей толпой, бодро идём по пустынной трассе в сторону Нахичеванской границы. Вечер, холодает, я стараюсь идти быстрее. Полковник, заметив это, изрекает:

– А ты знаешь, как ходят тибетские монахи? Они за двое суток проходят весь Тибет!

– Как это они так делают? За двое суток Тибет и бегом не пробежишь!

– Не обходится здесь без левитации… – отвечает Полковник загадочно.

После того, как пройти в Нахичевань не удалось, наутро мы отправились в Иран объездным путём, через Мегри. Я в паре с Русланом, все остальные тоже разбились попарно, только двое, Максим и Полковник, решили ехать поодиночке. Трасса пустынна. Через час почти все уехали, кроме нас с Русланом и Полковника. Полковнику надоело стоять, он отправился пешком по трассе в сторону следующей деревни (до неё было 8 км) и вскоре скрылся из виду.

Последними, на «Волге», уехали мы с Русланом. Едем, вскоре проезжаем бодро идущего Полковника и обгоняем его.

Через несколько часов нам с Русланом удаётся догнать остальных – почти вся наша компания едет в Сисиан в одном «Рафике». Макс, едущий в «Камазе», и Полковник, идущий пешком, остались далеко позади. В метель выгружаемся на Сисианском посту ГАИ. Нас встречает… Полковник! Ничего себе! Ведь никто нас обогнать не мог! Сразу вспомнились вчерашние тибетские монахи, за двое суток проходящие пешком весь Тибет…

– Что, Полковник? Не обошлось без левитации?

– Да, какая левитация… За четыре доллара такси взял.

Ситуация 2. Сидим, спрятавшись от метели, на посту ГАИ в том же Сисиане. Это не совсем ГАИ, а MP – Military Police (военная полиция). Главный полицейский, Агабек, интересуется:

– А в других странах как? Какой язык знаешь?

Полковник тут же изрекает с очень серьёзным видом:

– А вы знаете, что восемьдесят процентов информации передаётся через глаза?

Общая минута молчания. Все переваривают «информацию».

Я едва удерживаюсь от смеха.

В последующее время фраза Полковника про восемьдесят процентов стала крылатой затычкой на все разговоры. К месту и не к месту мы вспоминаем эти восемьдесят процентов.

Итак, мы сидели и грелись на придорожном посту, а часа через два Дима Назаров вышел фотографировать метель и обнаружил стоящий у поста заснеженный автобус-Икарус, в котором мы и поехали в Кафан. Поехали все, кроме бородатого Паши Марутенкова. Не имея загранпаспорта, он провожал нас лишь до сего места. Отправив нас, он ушёл в Сисиан к своим друзьям.

Дорога очень красивая, но труднопроходимая зимой. Высота 2000 (и даже до 2500 и более). Всё завалено свежим снегом, а под ним – гололёд. Горные серпантины. Дорога застрятия. Уже один раз застряли – не могли подняться на перевал. Еле-еле достигли успеха. Сейчас перед нами пробка неведомых размеров; падает густой снег и вероятность сегодня успеть в Мегри равна нулю. Скоро стемнеет. Если занос не расчистят и пробка не рассосётся, заночуем ввосьмером в автобусе.

Снег валит сильно.

В Армении – необычно холодная зима. Во всей стране нет отопления. Электричество дорого, дрова тоже. В самой тёплой ситуации натапливают одну комнату в доме градусов до пятнадцати. Во всех домах одно и то же. Вся одежда и вещи отсыревают, замерзают, сохнут и опять сыреют.

Но мы соблюдаем правила мудрейшей жизни и продвигаемся вперёд. Люди очень доброжелательны и готовы вписать нас в свои холодные квартиры и дома. Водители дружелюбны. Цены на продукты незначительны. Нахичевань непроходима. Взаимоотношения в группе хорошие, ещё ни с кем конфликтов не было. Сейчас занос на дороге, но мы с оптимизмом ожидаем… (весны, когда этот снег начнёт таять…) Повезёт – затор рассосётся, и мы заночуем уже в Кафане.

18.00 армянского времени, автобус на Кафан.

Ожидаем войти в Иран 16.02, послезавтра, в понедельник.

До встречи в следующем письме.

Через снежные перевалы Армении – к тёплому Ирану

«Движение автостопщиков – дело рук самих автостопщиков»: таков итог нашего прохождения дороги на Кафан 16 февраля. Снегопад усилился. Пассажиры-мужчины начали вручную заталкивать «Икарус» вверх на перевал. Поскольку толкать одновременно могли не более двадцати человек, остальные бегали вокруг. Одни накидывали ветки и палки под колёса, другие лопатой пытались счистить снег с асфальта, третьи попутно заталкивали в гору прочий, преимущественно легковой транспорт. Иранские водители надевали цепи на колёса своих грузовиков. «Икарус» никак не разгонялся, колёса со свистом растирали снег на одном месте. Иногда удавалось пройти метров пять. Так в течение двух часов интернациональная толпа пассажиров заталкивала автобус на перевал. Стемнело. Когда наконец автобус приобрёл самоходность, он разогнался и ехал до вершины перевала, а мы все бежали за ним километра два. Там все погрузились в автобус и со свистом поехали вниз.

Пассажирам было не до смеху: в прошлом году, говорят, во время такой вынужденной ночёвки в горах умер один ребёнок – от переохлаждения. Для нас же это было интересное приключение, и в перерывах между толканиями мы бегали вокруг автобуса и фотографировали его в разных ракурсах.

Когда же мы-таки прибыли в заваленный снегом город Кафан, водитель в дополнение ко всему захотел ещё и денег. Это желание водителя мы удовлетворили, хотя за участие в ударном труде по спасению автобуса можно было и освободить нас от оплаты. Жители Кафана, озабоченные нашей судьбой, стали предлагать нам ночлег. Вписать всех вызвался некий мужчина, ехавший в этом же автобусе: четверо, по его желанию, отправились ночевать с ним к его тёте, жившей в обычной городской квартире 9-этажного дома неподалёку, а оставшейся четвёрке он велел подождать, когда он вернётся и отведёт их в другое известное ему место – вероятно, к другой тёте.

Однако, гостеприимная тётушка, несмотря на наличие других людей в семье, узнав, что четверо других путешественников остались ждать на улице, потребовала привести и их! Так мы ввосьмером вписались в обыкновенную двухкомнатную квартиру к незнакомым доселе людям, и долго согревались и сушились у имеющейся там жарко натопленной железной печи. В довершение ко всему, нас накормили ужином, и мы разложились спать в одной из комнат, вновь мысленно благодаря Бога, трассу и гостеприимных армян.

* * *

Кстати, представим себе такой же случай, но с другой стороны. Это тест для вас, читатель. Москва (или другой – ваш – город). Поздний вечер. Зима. К вам приходит ваш родственник и приводит на ночлег четверых замёрзших кавказцев (от 18 до 47 лет), с которыми ехал в одном автобусе. Ваши действия:

1) прогоним всех вместе с родственником;

2) впишем только родственника, а армян прогоним;

3) впишем всех, «раз уж пришли»;

4) узнав, что на улице остались ещё четверо, позовём и остальных.

Кто из нас, подобно нашим соседям с юга, с чистым сердцем выберет п.4?

* * *

На другое утро, попрощавшись с гостеприимными хозяевами, мы продолжили путь на юг. Город, дорога, все здания и деревья были покрыты снежными шапками и коврами после вчерашнего снегопада. Движение машин в сторону следующего города – Каджарана – было незначительно. Разделившись на несколько пар, мы всё же поехали. Четвёрку «мудрецов» – Полковника, Вовку, Руслана и меня – подобрал «КрАЗ» с металлическими болванками в кузове. В этот же засыпанный снегом кузов сели и мы. Езда в кузове зимой на высокогорьях – занятие восхитительное! Всё сияет от солнца. Далеко внизу, а также и далеко вверху, виднеются какие-то дороги, которые оказываются нашей же извилистой дорогой. Медленно ползут иранские грузовики, звеня цепями, надетыми на колёса. Они боятся нас и в чужой стране подсаживают плохо. Дымят печки, домишки, городишки. Сменив пару машин, мы добрались до Каджарана, откуда, перевалив самый большой на этой трассе перевал, спустились в солнечный, тёплый и южный, совершенно бесснежный городок Мегри.

(Кстати, сейчас планируется строительство 25-километрового тоннеля Мегри—Каджаран. Оплачивать будет, в основном, Иран – в Армении таких денег нет. Так что, возможно, лет через двадцать узкая, опасная высокогорная дорога Каджаран—Мегри будет иметь лишь историческое, а не транспортное значение.⁹)

Вскоре все восемь автостопщиков встретились на городской площади в центре Мегри, на той самой площади, где полгода назад я ожидал своих друзей по дороге в Иран. Там же один из армян спросил меня: «А какой ты народ, если не понимаешь по-армянски?»

Единственно отсутствующим среди нас сегодня был невесть куда пропавший Максим. Мы думали, что он отстал, попал в пургу и не смог вчера пробиться даже до Кафана. Интересно, что в действительности Макс опередил всех нас, проскочил на «Камазе» мимо Сисианского поста ГАИ в тот момент, когда мы все там одновременно грелись, и уже перешёл армянско-иранскую границу! Мы же решили сделать это позже – в районе часа ночи, чтобы иметь в паспортах уже «завтрашнюю» дату въезда в Иран – 16 февраля.