На столе перед ним лежали экономические расчеты по нефтебазе, кредитный договор и вечерняя сводка экономического отдела по объему производства и запасов на Маковецком НПЗ. Шансов повернуть ситуацию вспять не было – они действительно сегодня потеряли кучу денег и теперь Баринов сам сознавал, что финансовое положение является критическим. Расходы на выплату очередного взятого кредита никуда не исчезнут, а вот запланированных доходов от эксплуатации нефтебазы и сдачи емкостей в аренду уже не будет никогда. Будь прокляты эти банкиры!

Пожалуй, только сейчас босс в полной мере осознал все недостатки развития бизнеса на заемные деньги, хотя раньше они ему казались почти священным граалем. Теперь же он твердо знал, что несостоявшаяся сделка это огромная финансовая дыра, в которой запросто может утонуть вся его бизнес-империя. Это был провал. Конечно, публично он никому об этом не скажет, иначе фирму ждет хаос. Он твердо решил внешне вести себя как обычно, и возможно в ближайшее время ему в голову придет светлая мысль как выкрутиться из этой ситуации. Однако сейчас у него была задача даже поважнее.

На маленьком листке сбоку Баринов выписал инициалы шести сотрудников, которые были осведомлены о предстоящей сделке. Все были старыми проверенными сотрудниками, не раз заслужившими похвалы от руководства холдинга. Все были надежными и все же…

Баринов глубоко вздохнул, чиркнул зажигалкой и затянулся сигаретой прямо в кабинете. Он курил только когда много пил. А сегодня он выпил не мало.

– И все же кто-то из них крыса… – настойчиво крутилось у него в голове.

Элла Эмильевна была главбухом Галактиона уже семь лет. Она пришла на работу из какой-то аудиторской фирмы и сразу взялась наводить порядок, постепенно обеляя бизнес Баринова перед государственными органами региона. Она замужем, счастлива в браке, в отпуск ездит заграницу. Муж – какой-то инженер по авиационным двигателям, работает в инофирме, зарабатывают они неплохо. Претензий к работе было немного— в основном Баринов боролся с ее вечной страстью посчитать налоги так, чтобы у властей не было вопросов, отчего боссу как рачительному хозяину всегда становилось жалко их платить. С другой стороны, оптимизировать она тоже умела неплохо, и когда было надо от налоговой отбивалась довольно ловко.

Ее подружка Жанна, главный экономист. Сорок лет. Нормальная в общем-то баба, но разведена, одна воспитывает уже почти взрослого сына. Материальных проблем вроде бы не имеет, в Галактионе работает уже три года. Когда-то давно она пришла в фирму секретаршей, но в тот раз проработала не долго и ушла. А вот спустя годы судьба ее снова привела в Галактион, но уже взрослой женщиной, компетентным специалистом с высшим образованием. Была признана лучшей по профессии в прошлом году, регулярно получает премии за хорошую работу. Перерабатывает столько сколько скажут. В офисе сидит допоздна. Машина есть, квартира есть, правда про личную жизнь Баринову было известно не многое. «Ну, да ничего – у Шекнера спросим, у него на всех досье имеется».

Третьим в списке был сам Шекнер. Этот предан Галактиону как собака, но о сделке знал. Значит тоже был в списке.

Шунькин Виктор Андреевич. В Галактион Групп работает уже пять лет. Бывший морской офицер, служил на каком-то корабле по технической части. Морячков Баринов недолюбливал, но этот был вполне безобиден. Из-за выслуги лет уже давно вышел на военную пенсию, но продолжает активно работать. Мечтает уехать на старости лет жить заграницу, и вроде бы даже подавал на ПМЖ. Деньги ему нужны, это точно. Баринов поставил жирную точку напротив инициалов Шунькина. Однако этот шут гороховый узнал о покупке нефтебазы только утром, когда собрались ехать на осмотр. Теоретически мог успеть позвонить и передать информацию, но маловероятно. ФПГ так шустро сработать бы не смогли, да и судя по всему информацию они получили за несколько дней до того, как о ней узнал Шунькин. А ведь им еще надо было успеть встретиться с продавцом и решить все вопросы. Маловероятно.

Начальник производства. Этого Баринов плохо знал лично, но всерьез не принимал – так же как и Шунькин, он узнал о предстоящей сделке лишь утром перед самой поездкой. Здесь не складывалось как ни крути.

Шестым был Бондарев Демьян Петрович. Этот все знал с самого начала и времени у него было достаточно. В фирме работает год, хотя и зарекомендовал себя с крайне положительной стороны. Баринову нравился энергичный коммерческий директор и думать на него не хотелось. Но надо! У него в свое время были терки с ФПГ и на друзей они мало похожи. С другой стороны терки были год назад и за это время многое могло измениться. Информации об этом парне было крайне мало, он словно с луны свалился. На него ничего не было, он был чист – слишком чист! И это всегда не нравилось Шекнеру, а у того глаз наметанный.

Баринов потянулся к селектору и нажал хитрую комбинацию клавиш. В динамике раздалась приглушенная музыка и чье-то сопение. Катюша занималась какой-то работой, набирая на компьютере текст очередного приказа. Баринов мог прослушивать абсолютно любой офисный телефон, просто введя нужную комбинацию перед внутренним номером и он частенько слушал своих сотрудников. Просто так, наугад и для порядку. Послушав ее немного и не найдя ничего подозрительного, Баринов переключился в обычный режим и бросил в трубку:

– Катюша, пусть Шекнер ко мне зайдет и личные дела с собой прихватит. Он знает какие. И это… чайку мне там сваргань покрепче, да бутербродов настрогай каких-нибудь. Совсем заморила! Жрать хочу.

– Да, Андрей Михайлович. Сейчас все сделаю.

Баринов положил трубку, сделал последнюю затяжку и затушил сигарету. Затем закинул руки за голову, потянулся, растягивая позвоночник. Потом убрал со стола ноги и переставил бутылку на другое место. На сегодня хватит, пора было приниматься за работу.

***

Уборщица Агафья сидела на жестком стуле прямо перед Шекнером. Глаза пожилой женщины немного щурились от света яркой настольной лампы, направленной в ее сторону. Шекнер, оперев голову на руки, пристально смотрел на уборщицу.

– Ну, так что, Агафья? Так и будешь молча сидеть?

– Ну, что вы, Виталий Григорьевич. Я ведь уже все рассказала.

– Еще раз давай. Медленно и во всех деталях, как обычно, – Шекнер четко чеканил каждое слово.

– Я пришла убираться как обычно, ровно в восемь. Ну, сначала постояла как всегда пару минут под дверью, послушала. Все как вы учили, Виталий Григорьевич. – уборщица несколько растерянно посмотрела на шефа службы безопасности, ища поддержки.

– Дальше давай, дальше! И по сути рассказывай, никто не винит тебя. Пока…

– Ну вот я и говорю, постояла – послушала. Он один сидел, ни с кем не говорил, про себя никаких слов не произносил. Шуршал там какими-то бумажками, но это как всегда.

– Дальше.

– Дальше вошла, поздоровалась.

– Как он выглядел?

– Да, обычно выглядел, ничего особенно. Да… чай пил.

– Чай?

– Да, я вошла, а он сидит и чай пьет. Потом чашку-то поставил и поздоровался.

– Хм… Никакие бумаги не прятал?

– Нет, говорю же вам, Виталий Григорьевич. Все как обычно, спокойно работал, без суеты, без напряженности.

– Спокойно значит…

– Да, спокойно. Я потом как учили, первым делом значит мусорную корзину взяла, все в отдельный пакет сложила.

– Где пакет?

– Вот он, – с готовностью кивнула старушка в сторону большого черного пакета. – Я как обычно пометила его, дату, номер. Все тут.

– Дальше, – напирал Шекнер на осведомителя.

– Ну, дальше я убираться стала и со стола его бумаги в стопку сложила. Не любит он этого, всегда хмуриться молча, собирается и уходит. А я уж потом эти бумаги просматриваю и вам докладываю.

– А попрощался как?

– Да, обычно и попрощался, как всегда. Теми же словами. Говорю же ничего не заметила, Виталий Григорьевич! Я ж не первый год служу, как никак. Сами знаете.

– Ладно, Агафья. Успокойся. Все нормально сделала. Можешь идти. Ступай домой.

– А какие-то особые указания будут?

– Нет. Как обычно работай, не суетись, чтобы не прочухал ничего. Давай иди уже. Работы невпроворот.

Агафья вышла из кабинета Шекнера, оставив у стола мусорный пакет. Шекнер чуть подвинул его ногой в сторону. Он специально заранее убрал шредер из приемной, чтобы можно было спокойно разбирать черновики топ-менеджеров. Среди скомканных бумажек порой находились весьма любопытные и полезные – они всегда пополняли архивные папки личных досье всех сотрудников. Шекнер знал про своих подопечных все – имена любовниц, названия принимаемых лекарств, номера телефонов, нюансы семейных поручений, не говоря уже о личных финансах, взятках или откатах. Он мог прижать любого.

Зазвонил телефон и в трубке раздался возбужденный голос начальника техотдела:

– Есть, Виталий Григорьевич! Нашли зацепку!

– Точно? Живо ко мне!

Виталий Шекнер испытал радостное возбуждение и даже слегка потер руки. Начиналось самое интересное.

**

Баринов внимательно выслушал доклад шефа службы безопасности. Пять папок лежали в стопке, одна была открыта и из нее на президента Галактион Групп смотрела фотография главного экономиста Жанны.

– Значит, позвонила дура с нашего волшебного аппаратика? Нервишки подкачали.

– Да, Андрей Михайлович. Очень вовремя мы подарки раздарили.

– ВО-ВРЕ-МЯ… – по слогам задумчиво произнес Баринов. – А ведь через эту лахудру все наши проекты проходили, а она оказывается жизнь свою устроить решила! С врагами из ФПГ стала работать! Интересно как давно…

– Выясним, Андрей Михайлович. Это мы теперь во всех деталях выясним. В нашем подвале и не такие кололись, сами знаете.

– Вот ведь, паскуда! – Баринов хлопнул кулаком по фотографии на столе. – Вряд ли она сама понимает во что ввязалась и что наделала. Ну да это уже не наши заботы.

Баринов на секунду задумался, и вдруг его лицо просветлело. Он широко улыбнулся и посмотрел на Шекнера.

– Виталик, ты вот что. Ты ее пока сильно не калечь, да и вообще попробуй помягче быть. У меня другой план имеется. Если сработает – она может нам здорово помочь ситуацию исправить. А уж потом в расход ее пустишь.

– Слушаю, Андрей Михайлович.

***

6.30 утра. С хмурого затянутого тучами неба моросит дождь. Щетки дворника с противным скрежетом ритмично смахивают капли с лобового стекла, отбрасывая их куда-то в сторону обочины. Микроавтобус медленно катил по шоссейной дороге. За его черными не проницаемыми стеклами на заднем сиденье сидела Жанна. Кисти ее рук были крепко стянуты скотчем, щеки горели от пощечин Шекнера, по лицу растеклись черные струйки туши для ресниц.

На переднем ряду лицом к ней сидел сам Виталий Шекнер и сверлил ее острым взглядом своих почти черных глаз. Его худощавое лицо и серые круги под глазами говорили о том, что он здорово устал. Но он был машиной и Жанна Сергеевна уже давно это знала. Тупой, железной, равнодушной боевой машиной Галактиона. Он выполнит любой приказ, чего бы это ему ни стоило.

После того как в четыре утра в ее квартиру ворвались люди в черных масках, перевернули вверх дном все вещи в ее квартире и переломали половину мебели, они увезли с собой Степу. Ее двенадцатилетнего сына. Увезли молча, не говоря ни слова и это было по настоящему страшно. Потом ей самой одели на голову черный мешок и привезли в какое-то странное место, больше всего походившее на заброшенный бетонный коровник.

Там ее ждал Виталий Шекнер. Он не бил ее, наоборот он был холоден и расчетлив. И это пробирало ее диким ужасом до самой глубины костей. Холодный липкий пот покрывал все ее тело, ее бил нервный озноб и она с трудом могла говорить. Шекнер дал ей несколько пощечин и изложил факты. Отпираться было бесполезно – они знали все.

Ее надежды, ее мечты устроить свою нескладную жизнь – все это разлетелось на тысячи осколков, и теперь каждый из них больно впивался в ее израненную душу. Она не знала как все это произошло, как то само собой. Просто однажды она напилась в баре больше обычного. Она уже давно заходила по пятницам в этот бар с шумной музыкой и толпой незнакомых людей. Здесь ей казалось, что она не так одинока. Здесь ей казалось, что ее так быстро увядшая молодость еще с ней. Она с удовольствием принимала оценивающие взгляды незнакомцев и это немного грело ей душу.

А потом внезапно появился он. Они познакомились, выпили и о чем-то поговорили. А потом он предложил отвезти ее домой и она согласилась. Дальше все было сложно – она главный экономист Галактион Групп, а он один из сотрудников ФПГ. Недавно он предложил ей хорошо заработать – так, чтобы хватило на всю жизнь. Красивую жизнь для нее и ее сына. И она согласилась. Она передала ему информацию всего один раз! И этого хватило, чтобы теперь сидеть со связанными руками на заднем сиденье черного микроавтобуса. Слева и справа от нее сидели две гориллы, которых она раньше никогда не видела в офисе. Кирпич и Дылда. Так называл их Шекнер когда они грузили ее в машину. Именно грузили, словно она уже и не была человеком.

Выяснив нужную ему информацию, Шекнер позвонил кому-то из ФПГ и назначил встречу. Забил стрелку. По обрывкам фраз она поняла, что на разборке будут обсуждать сорвавшуюся сделку по нефтебазе. И она, Жанна, будет главным свидетелем на этой разборке.

Машину затрясло сильнее. Очевидно она съехала с шоссе на грунтовую дорогу и теперь ямы, кочки и камни нещадно испытывали ее подвеску на прочность.

– Куда… куда мы едем? – тихо с тревогой спросила Жанна.

– Не надо волноваться, Жанна Сергеевна. Все будет хорошо, уже скоро приедем.

«Хорошо уже не будет. Никогда!». Это она понимала каждой клеточкой своего тела. Она с трудом соображала, что вообще происходит, но чувство тревоги не покидало ее ни на секунду.

Вскоре машина резко подпрыгнула на очередном ухабе и водитель резко ударил по тормозам.

– Приехали! – крикнул кто-то снаружи и Дылда распахнул широкую дверь микроавтобуса.

– Выходите, Жанна Сергеевна, прогуляемся немного, – сказал Шекнер и первым вышел из автомобиля.

– Я.. я никуда с вами не пойду!

Она закричала и принялась отбиваться, но мощные руки легко подняли ее тело словно тряпичную куклу и поставили на землю. Шекнер широко улыбался и жестом предложил ей пройти с ним. Микроавтобус стоял на самом краю заброшенного песчаного карьера. На его дне была видна огромная темная лужа и серое небо мрачно отражалось в грязной воде. Пожалуй, на дне этого карьера уже покоились останки прошлых противников Галактион Групп. Жанне сделалось дурно.

Они шли вдоль обрыва и Шекнер неспешно говорил ей:

– Ты понимаешь, что ты наделала. И понимаешь, что тебя ждет расплата. – он перехватил ее опасливый взгляд и сказал: – Нет, этот карьер не для тебя. Он для твоего сына Степы. Хороший пацан, даже жалко.

Шекнер замолчал, смакуя момент и давая страху наполнить кровь своей жертвы. Затем, бросив быстрый взгляд на ее лицо, он вкрадчиво продолжил:

– Но есть шанс искупить часть своей вины. Если ты конечно готова.

– Я сделаю все что прикажете! – выкрикнула Жанна сквозь слезы, которые душили ее изнутри.

– Хорошо, это очень хорошо. – Шекнер одобряюще покивал головой. – Тогда слушай внимательно и запоминай все. Два раза я не повторяю. Сейчас мы приедем на встречу с одними людьми, говорить буду я. Когда потребуется тебя позовут и ты укажешь на человека со шрамом на щеке. Он может говорить, что угодно – стой на своем и помни о Степе. Поняла? Человек со шрамом на щеке. После этого мы отпустим тебя.

**

Стрелку забили на старой плотине. В советские времена это огромное сооружение было чудом гидротехники и ярким примером инженерного гения. Но время не пощадило даже этого бетонного монстра. Серые опоры моста пронизывали толщу ледяной воды, которая вырывалась огромными толстыми струями и с грохотом падала вниз, чтобы разбиться там на тысячи мелких брызг. Клочья белой пены кружились в огромных водоворотах, которые уходили куда-то вглубь серо-желто-голубой массы, затягивая за собой мусор и обломки огромных веток деревьев. Все это непрекращающееся буйство стихии сопровождалось постоянным мощным шумом, который доносился снизу от каменных перекатов и поднимался вверх, превращаясь из тяжелого рокота в непрерывный гул. Пожалуй, именно в таких местах особенно остро понимаешь всю фантастическую мощь, сокрытую в водяной стихии.

Плотину уже давно не использовали по назначению, дорога к ней была сильно разбита, а удаленность от города сделала ее местом заброшенным и почти диким. Немногочисленные рыбаки предпочитали удить рыбу ниже по течению, где вода была спокойнее. Ржавое металлическое ограждение на мосту, крупный выщербленный асфальт с широкими трещинами и высокие заросли дикого кустарника, окружавшего подступы к плотине довершали мрачный пейзаж. Это место было абсолютно безлюдно и потому не было ничего удивительного в том, что многие криминальные разборки на протяжении последних лет проводились именно здесь.

Через сорок минут микроавтобус вкатил на первый пролет моста. В пути к нему присоединились два огромных черных джипа, и теперь вся процессия не спеша ехала в сторону плотины. На середине моста их уже ждали три больших черных джипа и мерседес S-класса. Микроавтобус плавно затормозил метрах в пятидесяти, джипы сопровождения встали по бокам от него.

Когда дверца распахнулась и Шекнер бодро выскочил наружу, Жанна увидела десяток людей в кожаных куртках. Все они были с оружием, их лица были столь животными и отвратительными, что она неволей прониклась симпатией к Дылде и Кирпичу, которые теперь выглядели вполне человечно. Кирпич достал из под сиденья автомат Калашникова, передернул затвор и вышел вслед за своим шефом. Из джипов также выходили люди в черном камуфляже и рассосредотачивались вокруг машин.

Жанну начала бить мелкая дрожь. Зубы с трудом попадали друг на друга и от этого раздавался неприятный мерзкий клацающий звук. Колени затряслись и она ощутила острый приступ паники.

Из мерседеса вышел седовласый мужчина в хорошем костюме. У него был темный цвет кожи и неприятный хищный оскал. Он опирался на трость и его сопровождал водитель. Резо Кавтарадзе не принадлежал ни к одной из групп и никого не боялся. При нем не было оружия. «Очевидно, это был разводящий, о котором говорил Шекнер» – подумала Жанна. Шекнер поздоровался с ним и они начали что-то обсуждать, слов не было слышно. Парни в кожаных куртках нервно поводили стволами, в воздухе запахло настоящей грозой.

В глазах потемнело от ужаса и Жанне стало дурно. Ее била дрожь. После того как с ее запястий срезали скотч, руки тряслись и ходили ходуном, выписывая странные замысловатые кривые.

Вскоре Шекнер махнул рукой, и Дылда настойчиво подтолкнул ее к выходу из микроавтобуса. Ноги с трудом повиновались ей, и приближаясь к группе вооруженных людей на середине моста, которые молча смотрели в ее сторону, Жанна отчетливо поняла что жизнь кончилась. Она стала причиной крупной криминальной разборки и уже не важно выполнит ли она указания Шекнера – ее все равно убьют. Или люди Галактиона или люди из ФПГ – она стала разменной монетой в этой нешуточной борьбе за нефтяные активы. Никакого шанса, никакого спасения ни для нее ни для ее сына здесь не было. Это был тупик.

Седой Резо внимательно смотрел в сторону женщины, его лицо имело неприятные резкие черты и морщины. Она медленно приближалась к стоявшим, Дылда чуть подотстал, видимо не имея права близко приближаться к переговорщикам.

Внезапно Жанна услышала звук водопада, который доносился из под моста. Рев бегущей воды все это время был рядом, но она не слышала его, погрузившись в свои мрачные мысли. И вот теперь она его слышала, слышала четко и громко, и она поняла что выход есть.

Резко свернув в сторону, она вдруг побежала. Шекнер что-то кричал в след, но не ей, а своим парням, которые метнулись ей наперерез.

Но они не успели. Схватившись обеими руками за перила, Жанна резко выбросила свое тело в сторону бушующего потока. На миг она почувствовала себя свободной, сейчас она принадлежала только себе. В следующее мгновение ее тело, набравшее скорость, задело за одну из бетонных опор моста, раздался неприятный звук «кхррумс» и в реку упала уже безвольная тряпичная кукла. Бурные потоки ледяной воды подхватили безжизненное тело и увлекли его за собой на глубину.

Шекнер выругался и раздосадовано со всей силы ударил кулаком по перилам. Было ясно, что дело кончено.

Стоявшие на мосту бригады были в шоке от произошедшего. Они повидали на своем коротком веку многое, но эта сцена была слишком неожиданной даже для них. Шекнер устало провел ладонью по лицу – предъявить было нечего. Нефтебаза остается у ФПГ, дело было провалено.