– Всевидящий, смотри, чего я у одного из них нашёл, – осматривающий тела Роджер показал Крокеру записную книжку, заляпанную кровью. – Может тут, что интересное есть?

– Есть, – кивнул Крокер и показал Кидду книгу. – Смотри вот на этот рисунок.

Записная книжка была заполнена названиями улиц, номерами домов и названиями лавок и магазинов – в общем, обычный путеводитель для приехавших из Италии – поскольку все записи шли на итальянском. Однако среди всего этого выделялась – до боли знакомая штука.

– Чё такое? Какая-то побрякушка?

– Точно такую же побрякушку мы сняли с трупа, который в доме у мадам Сары нашли, – Крокер посмотрел на рисунок. – Ну да, точно она.

– И что? Ты-то тут причём? – проворчал Кидд. – Не ты же этого приятеля грохнул, чего на тебя-то бочку катить.

Он отстегнул от пояса флягу и, открыв её, передал Крокеру.

Сделав глоток воды Крокер призадумался. В принципе Кидд был прав – с логической точки зрения этим типам вовсе ни к чему его убивать. Они его видели-то впервые.

Или не впервые?

– Роджер! Дай-ка я их осмотрю… – оттолкнув Роджера, что как раз осматривал трупы. Крокер присел на корточки и принялся осматривать их одежду и обувь.

Одежда у всех троих убитых была чистой, новой, но уже хорошо поношенной – побывавшей в чистке и стирке. Обувь тоже была хорошо стоптанной на каблуках и носках. А вот сами парни были похожи на крестьян, что приплыли из другой страны и приоделись благодаря какой-то халтурке. Загорелые – с обветренными лицами, грубыми пальцами – в мозолях, и с не так давно остриженными волосами, что успели выгореть на солнце.

– Ты точно с ними незнаком? – проворчал Кидд, глядя на Крокера.

– Нет. Но они меня знают. И пытались убить.

– Что за фигня?! Крокер, Кидд, гляньте сюда, – проговорил Виллис, что ползал на коленях и собирал пули, выпущенные из пистолета-пулемёта неудавшихся убийц. – Ты смотри что тут.

Крокер, Кидд и Элдридж подошли к Вильямсу и заглянули в его блюдо, куда он скидывал пули. И сами удивились.

– Чтоб меня. Это же серебро, – Крокер поднял одну из пуль и повертел её в пальцах. – Они меня что, за оборотня приняли?

– Тут не все пули из серебра. Вообще часть – простые пули из свинца. Но есть и серебряные, – прогудел Виллис. – Я бы так вам сказал, что там на каждые пять простых патронов приходился один с серебряной пулей.

– Не, ну это уже чушь какая-то. Я им что – упырь какой?

– Упырь? – удивился Кидд.

– Ну… я на Великой Войне общался кое с кем… В общем с русскими и сербами. В Европе есть верование, что оборотня или живого мертвеца – упыря, можно убить серебряным оружием.

– А не осиновым колом?

– Осиновый кол вбивают в труп в могиле, чтобы он встать не мог. А так – серебром пуляют.

– Что за чушь?!

– Чушь не чушь, Кидд, но эти ребята, похоже, в неё верили и считали, что меня можно завалить только серебром. И знаешь, если такая пуля попала бы в меня или Элдриджа, то мы бы смело могли себя записывать в покойники.

Виллис приподнял пинцетом одну пулю и долго всматривался в неё. Затем повернулся к оружию неудавшихся убийц, сложенных кучкой на старом одеяле и, выудив из него пистолет-пулемет, осмотрел его.

– Если это не новое оружие, то можешь обозвать меня дурнем и звать так, до скончания времён. Смотри, ствол чистый, грязи нет. Приклад не поцарапан, – Виллис почесал в затылке. Ничего не понимаю! А пули, чтоб ты знал – самодел. Словно они серебро на домашнем тигле расплавили и отлили пули.

– Дома такую температуру не создать, – проговорил Элдридж. – Это только в ювелирных салонах или на сталеплавильных предприятиях.

– Или на кузне… – Крокер повертел патрон в пальцах. – Вот его до ума доводили. Шлифовали. И, похоже, простым кузнечным напильником. Видишь, сбоку заметны следы шлифовки? Эта пуля была отлита вручную, но при отливке часть металла попала в воздухоотводы и получился брак – его убирали напильником, уже после отливки. Вообще-то не могу понять, что тут творится? Это ж бред какой-то. Они что реально думали, что я живой мертвец или оборотень?

– Ну чисто теоретически тебя, после того ранения, что ты на фронте получил, можно к живым мертвецам отнести

– Хочешь дурное предположение, Всевидящий? – поинтересовался Элдридж. – Мне кажется, мы имеем дело, с какими то наёмниками. И, похоже, что они в этом странноприимном доме выпытывали у вашего батюшки, или кто он тут, какую-то информацию важную. И скорее всего касающуюся тебя. В церкви они по тебе, почему-то палить побоялись.

– Скорее всего, им просто было нечем стрелять, – Крокер указал на «Томпсоны». – Сильно сомневаюсь, что они с ними бы попёрлись в странноприимный дом. Да и я сразу бы их заметил и тогда бы нас пристрелить было труднее – они и врасплох-то нас застав не сумели ничего сделать… Кстати. Хорошо стреляешь.

– Да… Мой батя, чтоб его, был солдатом во время Гражданской Войны. А после Гражданской Войны подался в «ганфайтеры», и в какой-то заварухе его жутко ранило. Так, что он стал простым пекарем. С моей мамой познакомился поздновато, и меня родили уже в старости. Однако папаня решил, что меня стоит воспитать «настоящим янки» и всё детство гонял и муштровал. Такие дела.

– Ну что скажешь. Хорошо, что он тебя так воспитал.

Крокер прикрыл глаза и «осмотрел» толпу, отметив, что почти все люди излучают, спокойный жёлтый свет миролюбия. Однако от Уолдорса, что шагал к ним, расталкивая людей, исходило сияние дикой, с трудом сдерживаемой ярости.

– Старший капитан! – рявкнул он на Кидда. – Я требую у вас арестовать этого урода и немедленно посадить его в камеру, пока он тут полгорода не перестрелял!

– Эй! Потише, святой отец. С чего я тут буду Всевидящего закатывать на нары? – Кидд выудил грязноватый платок и вытер им лысину. – Совсем спятили. Его, значит, тут убивать буду, а он и не отбивайся? Ты извини, но так дело не пойдёт. Мне Крокер так то, живым нужен.

– Послушайте, старший капитан, неужели вам не видно, что всё это по вине вашего подчинённого? Он сумасшедший колдун! Его надо нейтрализовать и остановить.

– И не подумаю, – проворчал Кидд. – Да и ты подумай сам, святой отец – в прошлом году кто тебе помог от злых наветов избавиться? А? Крокер тех воров сумел взять за шиворот, а не я. Крокер спас тебя. Так поимей хоть чуть-чуть благодарности.

– Благодарности? От кого? От какого-то человека, с демоническими способностями? Да даже если бог его выбрал что бы его руками спасти меня, то это не значит, что я должен перед ним пресмыкаться!

– Никто не просит тебя пресмыкаться, – прорычал Кидд, и ткнул Уолдорса в грудь. – Имей немного благодарности. А теперь давай, расскажи, кто эти типы и что они у тебя делали.

Крокер улыбнулся, посмотрев на Уолдорса, безо всякого своего «всевиденья» – всё равно люди не могли увидеть, когда он смотрит обычными глазами, а когда – не совсем простыми

– Я видел их впервые. Они пришли ко мне в странноприимный дом, с пожеланием пообедать и узнать, нельзя ли тут переночевать, – Уолдорс смерил Крокера взглядом, полным ярости и ненависти. – И они были совершенно нормальные люди – ты, грязный убийца!

– И лгуны, – проворчал Крокер. – У них в кошельках было достаточно денег, чтобы купить весь ресторан «Лэнгфорд» на улице Персефоны. Однако ты не врёшь. Я – вижу.

– Много ты видишь… – Уолдорс с трудом сдерживал ярость. – Всё! Разговор закончен.

– Эй! – Кидд начал было поднимать руку, чтобы остановить Уолдорса, но Крокер схватил капитана за руку.

– Не трясись, кэп. Для меня понятно, что он что-то скрывает. Однако он не лжёт. Он не знает, кто это.

– Больно ты спокоен, Всевидящий. В тебе тут попытались дыр навертеть, а ты даже ухом не ведёшь.

– Так тебе-то, откуда знать? Я, может, полные подштанники навалил. Вот и хожу так спокойно…

Элдридж сильно закашлялся и постучал себя по груди ладонью. Затем вытер вспотевший лоб и повернулся к Крокеру.

– Ну что, попробуем потрясти местное население и узнать, что тут за чушь творилась?

– Здешний народ тебе ничего не скажет. Вон. Смотри. Видишь там, меж двумя домами. Стоит тип в костюмчике?

Элдридж посмотрел через плечо и увидел рослого мужика, облачённого в довольно дорогой костюмчик в полосочку.

Мужчина стоял в тени, меж двумя домами и покручивал в руках длинный мундштук с сигаретой.

– Это сутенёр из тех, что служат Цвергу. В его присутствии никто со мной говорить не будет. Цверга боятся.

– Угу, сейчас разберёмся, – проворчал Элдридж, засучивая рукава.

– Эй, ты, куда это собрался?

– Да счас схожу и ему рыло начищу. Я быстро.

– Эй! – Киддс схватил Элдриджа за рукав, – не так быстро. Не строй из себя бизона. Не надо нарываться на всякие неприятности.

– Если их бояться, то на кой мы тут нужны?

Элдридж пошёл к сутенёру с самым что ни на есть агрессивным видом. Крокер откинул полу плаща, и, очень демонстративно, вогнал в пистолет новую обойму с патронами.

Сутенёра он знал – это был мелкий шулер, по прозвищу Каджун. Он был из начинающих шулеров – и очень хороших, пока не напился до «зелёных чертей» и не подрался с не вовремя подвернувшимся автомобилем. По итогам драки – автомобиль одержал убедительную победу, переломав пальцы шулеру. Переломы оказались очень значительные, и руки Каджуна так и не восстановились после этого.

Да и автомобиль, с которым он подрался, принадлежал аж самому Цвергу, который как раз закатывал в гости к своему знакомому в карточном доме, где на Каджуна накинулась «белая горячка»

К счастью для горемыки, Цверг отнёсся к драке с его автомобилем очень положительно, и знатно посмеялся над таким поединком, поскольку всё происходило прямо на его глазах. После чего велел как следует полечить Каджуна (в самом что ни есть хорошем смысле – отправил к своему врачу – «изгнать «белку» и полечить пальцы) и поставил «пасти девок.

– Привет, фараон. Что тебе нужно? – поинтересовался Каджун, когда Элдридж подошёл к нему с самым что ни на есть грозным видом.

– Видал что творится? Мне пытались навертеть в организме кучу дырок, дабы была несовместимость с жизнью. Не знаешь ничего, что с этим связано?

«Сфера» Каджуна резко поменяла свой цвет с спокойно-напряжённого на ОЧЕНЬ напряжённый. При этом Каджун стрельнул глазами в сторону Крокера, но от попытки удрать воздержался.

– Слушайте. Сэр… – слово «сэр» было сказано с хорошо различимой издевкой. – Моё дело не за всякими дураками с пушками следить, а сигаретками торговать. Кстати…

– Не курю. Курение вредит здоровью. Может тебе показать как? – Элдридж усмехнулся и потёр костяшки пальцев.

Из подворотни, у которой стоял Каджун, плавно вышло несколько крепких парней, с не очень-то обременёнными интеллектом и ангельской добротой лицами, что, осуждающе, уставились на Элдриджа. Причём один, так же осуждающе, принялся чесать костяшки пальцев покрытые мрачными мозолями. Впрочем, в «бутыль» пока не лезли, поскольку уже видимо были в курсе, чем кончаются попытки «накинуть рога» на Крокера и его помощника.

– Ты ведь знал тех, кто меня и Крокера убить хотел. Я тоже это хочу знать. Не скажешь – пожалеешь.

Если бы Крокер не «видел» сферу Элдриджа, то ни на секунду бы не засомневался в том, что тот говорит правду. Однако Элдридж говорил очень умело играя, разыгрывая холодную ярость человека, которому, в общем, то нечего терять, он, тем не менее, держал себя в руках.

Правда, говорить с полицией в присутствии своих держиморд Каджуну тоже не хотелось…

– Уважаемый Всеглаз, я могу вам чем то помочь?

Крокер повернулся и несколько секунд рассматривал старого, сгорбленного китайца, лысого как бильярдный шар, с длинной бородкой и клюкой из какой-то ветки. Одет, сей китаец был в балахон, состоящий из сплошных заплат, а на его ногах были простые соломенные сандалии.

– Привет, Угорь. Ты здесь, какими судьбами?

– Так уж получилось, что я, недостойный, случайно услышал о ваших неприятностях и спешно, теряя тапки и шляпу, прибыл сюда, дабы удостовериться, что с вами, уважаемый, всё в порядке, – Угорь отвесил низкий поклон и посмотрел на «горилл» Каджуна. – Ребятушки, шли бы вы… чайку попить? Дайте нам поболтать о делах скучных и вам неинтересных.

«Горилл» словно ветром сдуло, а Каджун, явно мечтавший «сдуться» с ними за компанию, остался один, перед Элдриджем и Крокером.

– Не наши это были, вот хоть чем тебе поклянусь, – проговорил Угорь, складывая руки на тросточке и глядя на Крокера умильным, спокойным взглядом доброго дедушки. – Типы эти появились тут три недели назад. Вели себя тихо, никуда не лезли. Один из них, правда, в карты проигрался, но денежки изволил отдать без убеждений. В общем, если ты мне позволишь так подумать, эти трое тут кого то ждали. И я тебя уверяю, что мы тут не причём.

– Эти типы крутились вокруг этого дома, – проворчал Каджун. – Ходили туда, смотрели. Один раз с какой-то девкой приезжали. Такой молодой, кудрявой. Рыжей, кстати. Походили тут и ушли. Наркоту или выпивку ни у кого не покупали.

Крокер кивнул – Угорь и Каджун не врали. Совсем. Уж в этом-то он мог поклясться.

Однако так и оставалось непонятным, для чего было совершенно нападение на него.

…Элдридж прислонился к грязной стене дома, и втер лицо рукавом пиджака.

– Что-то меня знобит, – проворчал он. – Не привык к тому, что в меня стреляют. Это батяня мой был тем ещё головорезом. Он бы сдюжил под пулями. А я что-то совсем расклеился.

– Какие твои годы, – Крокер провёл по руке пальцами. – Кстати, ты познакомился с самим Угрём. Это правая рука самого Цверга. Очень опасный тип. Поменьше с ним лайся.

– Ага, не вопрос. О, смотри, кто прибыл в гости…

По улице, распугивая прохожих, промчался громадный автомобиль, с длинным капотом, украшенным золотой гравировкой. Мощное колесо со спортивной покрышкой, тихо и бесшумно раздавило валяющуюся на дороге куклу. Затем бесшумно раскрылись двери, и на улицу выбрался судья Аберкхит.

Один из Отцов Сент-Шилдса, судья Аберкхит, был широкоплечим мужчиной, седыми волосами, уложенными в дорогую, сверкающую от лака и бриллиантина, причёску. Его дорогой костюм из шерсти, и обувь их шагреневой кожи были сшиты на заказ и со стороны выглядели скорее частью тела судьи. Сам Судья ничуть не напоминал судей из газет и книжек – он был плечистый, мускулистый и поддерживал в себе спортивную форму постоянными тренировками.

Несмотря на это, его лицо выглядело несколько необычно – большие, чуть-чуть выпуклые глаза, и длинные губы, делали его похожим на не до конца, превратившегося в человека Принца-Лягушку.

За Аберкхитом на свет Божий, щурясь ёжась, выбрался его помощник и секретарь – Шон Пасюк, низенький, серенький мужчина, с длинным носом и тонкими пижонскими усиками, которые делали его лицо похожим на крысиную мордочку.

Увидев Крокера, Пасюк расплылся в широчайшей улыбке, а затем, поймав взгляд детектива, чуть-чуть мотнул головой, указывая в сторону ближайшей подворотни.

Крокер, удивлённо, прикусил губу – обычно Пасюк мало с кем болтал, предпочитая предоставлять болтовню своему хозяину. А вот такое откровенное предложение поболтать наедине, было для него совсем уж «за гранью лояльности». И явно свидетельствовало о чём-то в высшей мере невероятном.

– Крокер! – рявкнул судья так, что в радиусе квартала замолчали даже дорвавшиеся до интересного дела кумушки, отчаянно трепавшие языками. – Да тебя из дома надо в наручниках выпускать! Не успел выйти из отделения – троих убил!

– Если бы я этого не сделал, то они бы убили меня, – отрезал Крокер. – За самозащиту у нас пока не карают.

– Ой, ли? – прищурился Аберкхит. – И это ТЫ говоришь?

– Я, – отрезал Крокер таким тоном, что в пот бросило всех, кто слышал. – И хватит… не старые времена. Эти ребята хотели убить и меня и Элдриджа, и отмечу, во время этой стрельбы убили троих и ранили четверых. Им было плевать на жертвы. Ну и мне стало плевать на их жизни.

– Знаешь, Крокер, – Аберкхит сбил пылинку со своего дорогого шёлкового галстука. – Ты конечно смелый, сильный и проницательный. Я знаю, за что тебя ценят… но у всего есть свои границы и свои пределы. Не переступай их.

– Хорошее дело! – проворчал Элдридж, что уже сидел у стены и утирал пот со лба. – То есть что нам? Помереть нужно было? Не на тех напали, сударь.

– Поквакай мне ещё тут, стажёр!

Крокер развёл руками, мол, я не виноват – меня заставили. И немного призадумался над тем, почему Аберкхит сегодня какой то нервный. Обычно судья, конечно, за языком редко следил, но сегодня у него прямо из всех щелей так и лезло глубокое презрение, что было как-то странно.

Судья, цокая ботинками с серебряными подковками, отправился к Кидду, а Крокер зашёл в подворотню и принялся ждать там Пасюка.

Помощник Судьи прибыл буквально через пару секунд и напряжённо осмотрелся по сторонам.

– Тут никого нет, уверяю вас, кроме крыс, – пожал плечами Крокер и демонстративно осмотрелся. – Что случилось?

– Так-так…Слушай, Крокер, ты наверное в курсе, что у судьи Аберкхита, есть некий «любимчик», некий Джон Смит-Младший, коий не так давно стал баллотироваться в Сенат? Причём сразу в Вашингтон, в помощники самого Рузвельта.

– Да кто-ж об этом не слышал.

– Ну, в общем, всё так вот случилось… – Пасюк потёр руки и нервно осмотрелся по сторонам. – Помнишь ту девицу, которую вы сегодня утром в гостевой комнате, в компании трупа нашли?

– Хотел бы я такое забыть… А что?

– Наш Бараньи Семенники, решил из неё сделать «трамплин» для своего «любимчика».

– Эм-м-м-м… – не совсем понял Крокер.

– В общем, судья вбил себе в голову то, что она – шпионка Москвы. И планирует её признать шпионкой. И на этом основании – отправить на «иголку», – Пасюк сделал пальцами движение, словно ставил кому-то укол с отравляющей смесью.

– Он что, сбрендил? Какая шпионка? Какая Москва?

– А вот… – Пасюк покачал головой и скривился в отвращении. – В общем Аберкхит уже сегодня назвонил всем своим приятелям и готовится, раздуть шпионский скандал, что «был раскрыт благодаря Джону Смиту-Младшему, представителю Сент-Шилдса в Сенате США».

– Хм… А вы мне почему об этом рассказываете?

– Крокер! – Пасюк испугано заткнул рот после немного нервного вскрика, и огляделся. – Крокер… Это дело «шито белыми нитками». По всему видно, что тут подстава. А если кто-то копаться в нём будет? Если будут искать нестыковки? Если раскопают, что Аберкхит отправил на смерть невиновного человека ради политической карьеры своего «любимчика»? Что тогда? Ты представляешь скандалище, какой будет? И «по шапке» схлопочет не только Судья, но и куча народу. И я – в том числе. Мне только под старую свою задницу такого скандала и обвинений в подлоге не хватает.

До Крокера начало доходить – Пасюк волновался вовсе не за девушку, которую судья Аберкхит хотел выставить советской шпионкой и отправить на смертельную инъекцию. Пасюк боялся за себя. Скандал такого уровня – фабрикация дела со смертельным приговором – это ужасный риск. Действительно могли ухватиться за него конкуренты и журналисты, и, раздуть жуткий скандал. И тут уже Пасюк был прав – не поздоровилось бы никому. Аберкхит и Джон Смит-Младший ещё могли выкрутиться из этого дела с минимальными последствиями, но вот с такой мелкой рыбёшки как Пасюк точно бы «шкурку стянули».

В таких условиях точно немного напугаешься.

– А почему вы мне это говорите?

– Если честно – то ты единственный, кто может остановить Аберкхита. Я в этом совершенно уверен, – спокойно проговорил Пасюк, потирая руки, и пытаясь раскурить тонкую, женскую сигаретку. – Судья совершенно сошёл с ума. Он считает, что эта девка шпионка… Бред!

– А что его так думать заставляет?

Пасюк немного пожевал губами, и затянулся папироской, набираясь смелости.

– Короче помнишь того парня, которого вы нашли? Мёртвого… Так вот, Судья считает, что его отравили. И отравили каким то хитрым ядом, что не оставляет никаких следов в организме. Вообще никаких. А откуда такой яд может взяться у простой девушки? Тут и опоссум поймёт – она шпионка. Шпионила за тайнами или чем там ещё у нас в Сент-Шилдсе можно разжиться. А этот убитый узнал об этом. Вот его и… Того, траванули…