Цитаты из книги «Житие преподобного Паисия Святогорца»

монашеские добродетели: уклонение от мира, послушание, воздержание, нестяжание, безмолвие, братолюбие.

А вторая причина моих злоключений в начале монашеского пути – моя деревенская неотёсанность. Я ведь вверял себя первому встречному. За всё благодарю Бога: всё, что произошло со мной, очень мне помогло. Помимо сбитой с меня этими ударами ржавчины ветхого человека, помимо драгоценного опыта, злострадания ещё и умягчили моё жёсткое сердце. Потому сейчас я могу с болью молиться за новоначальных и просить, чтобы они сразу же попали в пригодные условия и принесли благие плоды – в соответствии с призванием каждого».[103

Возможно, пройдя через все эти муки в новоначалии, я расплатился за то, что мучил своих родителей, когда был ребёнком. Кто сейчас знает, как им пришлось тогда со мной намучиться?»

«А известно ли тебе, что я знаю всех на Святой Горе? Попробуй только уйти! Поверь, что уж я-то постараюсь, чтобы тебя не взяли ни в один монастырь, ни в один скит и ни в одну келью!»

Арсений в простоте душевной пошёл за иеромонахом, желая ещё раз попробовать начать монашескую жизнь в каливе.

– Да, – ответил Арсений. Будучи совсем бесхитростным, он без задней мысли рассказал иеромонаху обо всём, что пережил, добавив, что сейчас идёт в монастырь Эсфигмен, хотя изначально стремился к подвижнической жизни в пустыне.

марте пятьдесят третьего Арсений оставил «бурное море житейское»[

Там Арсения стали сватать за одну из дочерей хозяина, но Арсений хотел только одного: поскорее закончить работу и уехать на Афон. В феврале 1953 года он написал в письме своему знакомому иеромонаху отцу Павлу (Зисакису): «Ты не можешь даже представить, с какими искушениями я сталкиваюсь. Я здесь больше не могу находиться. Одного-единственного не могу дождаться: когда уже наконец Бог удостоит меня уйти из мира».

боль. Оттого любые беседы на политические темы были очень болезненными и нелёгкими. Арсений, хотя и хлебнул во время войны горя с избытком, не только никого не осуждал, но и находил подход к людям противоположных политических взглядов, стараясь, насколько возможно, смягчить их противоречия.

Он приветствовал каждого с добротой, от которой веяло уважением к человеку. Ему было тогда 27 лет, но пожилые люди вставали, когда он проходил мимо. В те годы раны только закончившейся гражданской войны ещё не затянулись, любое напоминание