Отзывы на книги автора «Анни Эрно»

Как преамбула: в книге 77 страниц, каждая из которых заполнена текстом, в среднем, наполовину.

Текст выглядит, как выписки из личного дневника. С акцентом на телесности, а не на эмоциях. Что уже мне не близко. И к тому же в таких дневниковых вещах я обычно особенно ценю какие-то личные ассоциации и яркие образы, которые придают тексту индивидуальности. Учитывая, что принцип Эрно - как раз отстранённость и безэмоциональность...  Зачем я это покупала и на что надеялась, не понятно.

Меня, конечно, завлекла аннотация. Рассказчица расстаётся по своей инициативе с партнёром, с которым была вместе 6 лет. Узнав, что он начал встречаться с другой, автор/героиня немного сходит с ума. Эта его новая женщина полностью захватывает мысли героини.

Итак, в центре повествования - одержимость лирической героини, зацикленность на определённом человеке, в которого она даже не влюблена. Жгучая ревность и сомнения в принятых решениях. Болезненные воспоминания и чувство потери. Всё это могло быть полной стекла, но трогательной книгой (да, трогательность для меня сразу поднимает текст на вершины литературы XD), полной личных эмоциональных переживаний. То, как я представляю себе автофикшн. Но видимо, очень ошибаюсь.

Анни Эрно не погружает читателя в пучину чувств; она не показывает, а рассказывает. Мы не внутри её трагедии, а просто читаем сухую констатацию. При всём при том, силу переживаний Эрно передать всё равно удаётся.

Конечно, несколько мыслей у меня всё равно отозвались: например, о катарсисе в искусстве или наблюдении за незнакомцами. Или о письме, описании, как способе овладеть жизнью.

Короткая повесть Эрно является фактически автобиографией её отца. Написанная так, как умеет только эта авторка, – безжалостно, отстраненно, орудуя скальпелем наживую. Всегда, когда читаю Эрно (а это уже третья её книга в моей скромной коллекции), возникает подозрительное впечатление, что скальпелем задели и твои нервы тоже, так глубоко проникает она под кожу.

Я думаю, каждый хотя бы раз в жизни замечал, насколько мы далеки от родителей, словно бы устроены совершенно иначе, неразгаданная идиосинкразия. Через столкновение двух классов - рабочего, куда принадлежал её отец, и буржуазного middle class, куда вступила она сама - Эрно исследует разницу интересов, стилей речи, ценностей и целей, ныряет в нарастающую с каждой встречей пропасть между поколениями.

И всё-таки, в этот плотный узел детско-родительских травм вплетена трогательная, странная любовь к «маленькому человеку», его простоватой и честной жизни, нелепым привычкам и ежедневному ворчанию. Любовь, которую Эрно, увы, слишком поздно осознает.

Я рекомендую книгу тем, кто отдает предпочтение автором, раздевающим себя перед аудиторией так, будто им это вообще ничего не стоит. На время чтения вы побудете личным психотерапевтом писательницы. Испытывала ровно такие же ощущения от «Simple passion». Оголенное нутро – очень яркая черта Анни Эрно.

В своём произведении "Во власти" Анни Эрно рассказывает о том, как сама завершила отношения с человеком, а потом убивалась и страдала, мучаясь мыслями о том, что он теперь с другой женщиной, и пытаясь узнать, кто та женщина (при этом, продолжая спать с этим человеком).
Пожалуй, книга состоит из того, к чему у меня и ранее были претензии в рамках творчества Эрно: её любовь к засовыванию в каждый текст мужских репродуктивных органов здесь достигла апогея, а взаимоотношения с мужчинами граничат с безумием.
К прочтению крайне не рекомендую.

В последние дни осени слушал книги Анни Эрно. Они мне помогли чуть справиться с ощущением потери и той пустоты, которая возникает после ухода самого близкого человека. Это два произведения, написанные с разницей в шесть лет. Первое — после смерти отца, второе — после смерти матери. После них литераторы заметили эту скромную преподавательницу литературы, в будущем — нобелевскую лауреатку, которая сумела свои ощущения и мысли облечь в такой глубоко интимный нарратив... Слушал в прекрасном исполнении Оксаны Васякиной.

«Своё место» (La place, 1983)

Дождливая весна сменилась первыми жаркими днями. А лавочник почему-то перестал выходить к посетителям. У него в это время как раз гостили дочь с маленьким внуком. Жена заменила мужа у прилавка и продавала то, что обычно в мелких лавочках и продают — свежий хлеб, сладости детям, всякие продуктовые мелочи. На вопросы соседей и посетителей она отвечала, что муж что-то не то съел, наверное. Так начинается книга об отце, который перенёс сердечный приступ и лежал четыре дня этажом выше лавки — до дня смерти. Дочь — это сама Эрно. Она вспоминает своё детство и отношения с отцом, она вскрывает ту пропасть, которая с каждым годом росла между ним, простым рабочим с завода, который смог накопить и открыть к старости свою лавочку, и ею — женщиной уже среднего класса, получившей высшее образование и уехавшей строить свою жизнь и карьеру в большой город.

«Я проскользнула в ту половину мира, для которой другая — не больше чем декорация»

Эрно словно очищает большую луковицу, пытаясь добраться до сердцевины — своих отношений с отцом и отношений между матерью и отцом. Её стиль кажется почти документальной хроникой, словно пересказом увиденных образов из разных периодов жизни. Вот детство и отец ведёт её в кино, вот его ворчание, когда дочь учится в колледже исправляет его неправильные простоватые фразы, вот он на её свадьбе в костюме в полоску и рубашке с запонками — первыми в его жизни, он улыбается.

«Ни беспокойства, ни радости — он просто смиренно наблюдал за моей странной, нереальной жизнью»

Эрно сумела развязать этот крепко сжатый узел накопившихся недопониманий и детско-родительских травм, узел умалчиваний и недосказанности, скрытых за привычным поведением, узел из зависти и ревности, спрятанных за обычными разговорами... И удивительным образом этот рассказ из чёрно-белых страниц памяти превращается не столько в эпитафию, сколько в светлый грустный мемуар и признание в любви к отцу. И мы прощаем всё и принимаем всё, что тут написано — так просто и откровенно. Отец воспитал такую дочь, чтобы она была совсем другой и оказалась в том мире и месте, где никогда не будет он сам.

Можно сказать, что с этого текста и началась та Эрно, которую мы знаем, — пишущую в своеобразном автосоциобиографическом стиле.

(про мать и книгу «Женщина» читайте другой пост тут)

Пока не знаю, это я так удачно выбрала эту повесть для первого знакомства, или Анни Эрно всегда так щемяще искренне пишет, но меня пробрало до мурашек и я пару дней мысленно ходила вокруг этой книги и не знала, как о ней написать.

Ведь Эрно в этих восьмидесяти страницах уже сказала все. Разве можно что-то еще добавить?

Мама Эрно умерла в больнице, после того, как болезнь отобрала у нее последние воспоминания. Чтобы справиться с утратой, писательница открывает шкатулку с воспоминаниями о матери, и перебирает их, как самые дорогие жемчужины в мире. Она пишет о ее жизни, не боясь даже самых колких и неуютных моментов их отношений.

«Мы снова общались в том особом тоне - смесь раздражения и вечного недовольства, - из-за которого со стороны казалось, что мы в ссоре. Эти интонации в разговоре матери с дочерью я узнаю на любом языке.»

Эта маленькая книга подкупает своей честностью. Быть может, мне и вовсе не было бы никакого дела до женщины, умершей где-то под Парижем. Но она безусловно важна для писательницы, а значит, на эти 80 страниц она стала важна и для меня. Нет правильного рецепта для скорби. Однако чувства, которые были нежно переложены на эти страницы и напечатаны — они знакомы. Они понятны. Они заставляют себя прожить.

Шаг за шагом, страница за страницей, и вот яркая, амбициозная и сильная молодая женщина стареет, слабеет, а безобидная, на первый взгляд, забывчивость, становится полноценной болезнью. Мама Эрно не просто стареет, она становится ребенком. И у писательницы получается выразить всю боль от этого буквально несколькими предложениями:

Я не хотела, чтобы мама впадала в детство. Она «не имела права».

Советую ли я эту книгу? Сложный вопрос. Когда я дочитала ее, я долго лежала и смотрела в потолок, мысленно перебирая цитаты и будто бы даже «примеряя» их на себя. Наверное, в чем-то опыт Эрно может стать универсальным. Но готовы ли вы к этим уколам — решать не мне.