Она понятия не имела. Все, что она смогла сообразить, – это «гулять». Ничтожно. Может, Эми особо ничего и не потеряет, когда ее тело займет Аматэрасу; она отринула себя давным-давно.

Они вышли из автобуса в центре Кигику, среди высоких офисных зданий и широких тротуаров. Кигику, хоть и был меньше, напоминал ей Шион – город, где она провела первые семь лет в роли камигакари. В городах бурлила жизнь – и Эми с удивлением поняла, что ей этого не хватало. Мимо с шумом проносились машины, на фоне ярких вывесок и витрин куда-то спешили люди.

Мияко уверенно шагала вперед. После потока восхищений и воркования, а также нескольких встревоженных замечаний, что собаку все-таки следует вести на поводке, Эми усадила недовольного Широ обратно в сумку. От разнообразия прохожих разбегались глаза – мужчины в строгих костюмах и женщины в узких юбках и на цокающих каблуках; ученики в одинаковой форме, но порой с самыми разнообразными прическами и цветом волос; мамы с маленькими детьми, спешащие по делам. Эми гадала, чем все они живут, что их тревожит, что радует. Каков мир без ками, ёкаев и камигакари?

Музыкальный магазин пристроился между кафе и обувным. Мияко протащила Эми по всем рядам инструментов, а потом наконец привела к усыпанной гитарами стене и указала на изящную электрогитару с серебристыми деталями и красным корпусом, темнеющим почти до черного к краям.

– Разве она не прекрасна? – восхитилась Мияко. – Если тетя заплатит мне за покраску комнаты в следующем месяце, а мама вместо подарка на Рождество даст мне денег, то я наконец-то смогу ее купить уже в январе, на смену своей модели для начинающих.

Эми разглядывала инструмент, восхищаясь текстурой дерева под слоем насыщенной алой краски.

– Она замечательная.

– Это ты еще не слышала, как она звучит! Она обалденная! Обертона просто… ах, невероятные. Куда лучше, чем у моей нынешней. То есть, для начинающих и она классная, но…

Пока Мияко воодушевленно сравнивала два инструмента, Эми с трудом удерживала на лице улыбку. Ей никогда не услышать, как звучит новая гитара Мияко, потому что к январю Эми не станет, а в ее теле будет жить ками. Будет ли Аматэрасу слушать ее ушами красивую музыку? Будет ли пробовать вкусную еду, ощущать нежное прикосновение утреннего солнца на человеческой коже? Будет ли Аматэрасу ценить мелочи, которые Эми потеряет, или те, что камигакари так и не попробует? Или будет слишком занята долгом амацуками, чтобы думать о глупостях, важных для смертных?

Когда Мияко предложила поужинать в кафе по соседству, Эми ужасно покраснела и призналась, что у нее не хватит денег. Тем не менее в итоге они все равно как-то очутились за столиком: Мияко настояла, что угостит ее, и потащила внутрь. Возражения о том, что деньги стоит приберечь для покупки гитары, она пропустила мимо ушей, и Эми в конце концов сдалась.

Она изо всех сил старалась сохранять бодрый вид, чтобы Мияко не сочла ее неблагодарной. Эми не ела в ресторане с самого детства, как ее отметила Аматэрасу. Она долго разглядывала меню, так как сперва думала о чем-то подходящем для диеты камигакари, но затем выбрала гамбургер в западном стиле. Если разок нарушить правила питания, ничего страшного не случится – в этом Эми была вполне уверена, – так почему бы не попробовать, не узнать, как это на вкус?

Когда заказ принесли, Эми первым делом внимательно его рассмотрела и понюхала. Держать еду в руках было очень непривычно, и когда Эми попыталась изящно откусить, Мияко расхохоталась. Она доела первой и с радостью принялась болтать, заполняя тишину. Несколько оставшихся на тарелке кусочков получил и Широ, которому не очень-то тайком сунули их под столом.

Долг и честь требовали, чтобы Эми исполнила свое предназначение камигакари, невзирая на свои утраты, несмотря на ложь и обман. Но сейчас, медленно пережевывая каждый крохотный кусочек, наслаждаясь каждым новым оттенком вкуса, она как никогда надеялась, что, какую бы правду ей ни открыла Изанами, невероятный груз потери на ее душе станет легче.

Темнота укутала Кигику час назад. Эми шла по тротуару, рядом трусил Широ в облике лиса. Расположенный в долине город избежал снегопада, как в Кироибаре и храме Шираюри, и улицы были усыпаны осенней листвой. Через равные промежутки горели мягким светом фонари.

Эми с тревогой задумалась, в правильную ли сторону они с Широ идут. Спросить после ужина у Мияко она не решилась – слишком побоялась, что та увяжется следом, – но случайные прохожие указывали именно сюда.

– Разве мы не должны уже прийти? – пробормотала она.

Широ дернул ушами, но шаг не замедлил. Эми была так напряжена, что была готова кричать. Несмотря на бесчисленные молитвы к Аматэрасу, она еще никогда не разговаривала с ками. И никогда не видела их во плоти.

– Кар!

Эми подняла голову. Из темноты вылетела ворона и, сев на ближайший фонарь, кивнула. Эми нахмурилась. Юмэй за ними следил? Она ускорила шаг, чтобы оставить птицу позади, но та пролетела еще квартал и принялась ждать.

Напротив нового насеста вороны высились четыре огромных красных тории, отмечая начало храмовых земель. От них по заросшему деревьями холму поднималось несметное количество ступеней, озаренных каменными светильниками на резных столбиках.

Рядом мелькнула вспышка. Широ изменил облик и размял плечи, словно у него затекли мышцы.

– Ты что делаешь? – прошипела Эми. – Тебя могут увидеть!

– Люди видят лишь то, что хотят, – отмахнулся он. – Поэтому в автобусе они увидели пса, а не лиса. А ты видишь меня таким, какой я есть, потому что твоим глазам открыт мир духов.

– Но…

Эми обеспокоенно огляделась, однако вокруг не было ни души. Впрочем, задерживаться на виду все равно не стоило. Она шагнула к первым тории и низко поклонилась. Ее ног коснулось, покалывая кожу, тепло некой силы. Эми с тревогой опустила взгляд, не зная, нормально ли это. Может, в храмах, где присутствовали ками, все было иначе.

Волна силы угасла, но следом поднялась новая – уже внутри самой Эми. Горячая энергия запульсировала в груди, зазвенела, словно набатный колокол, забилась в висках предупреждением. Эми прижала ладонь ко лбу, чувствуя, как зашлось сердце. Внезапная вспышка страха… принадлежала не ей. Она была сродни тому странному предупреждению Аматэрасу, которое Эми ощутила во время молитвы в первый вечер в храме Шираюри. Неужели ками опять пытается ей что-то сообщить?

Или запугать, заставить развернуться и уйти? Может, Аматэрасу не хочет, чтобы ее камигакари узнала правду? Эми с мрачным видом пошла вверх по лестнице. Широ, бесшумно ступая, отправился следом.

– Как люди выносят эту вонь? – проворчал он.

Оглянувшись, Эми увидела, что кицунэ морщит нос и озирается.

– Какую вонь?

– Выхлопные газы, химия, мусор. Я чую их даже среди деревьев. Людские города изгажены.

Эми вскинула бровь и продолжила подниматься.

– Не думала, что ёкаям нравятся города.

– Зачастую не нравятся. Встречаются не такие уж плохие парки, из тех, что побольше. Туда часто наведываются те, кто предпочитает легкую добычу. – Широ усмехнулся, но не потому, что ему было весело, а чтобы показать острые клыки. – Люди нечасто забираются в глушь, так что голодные ёкаи сами к ним приходят.

Эми сдержала отвращение, не желая доставить ему удовольствие лицезреть ее реакцию.

– И часто ты ешь людей?

– Человеческую плоть поглощают лишь низшие из нашего рода, – опередил Широ с ответом тихий, лишенный эмоций голос из темноты.

Эми застыла как вкопанная и огляделась. На лестницу, несколькими ступеньками выше, шагнул Юмэй; его черные косодэ и хакама сливались с ночными красками.

– Те, кто обладает собственной силой, – продолжил он, – не нуждаются в человеческой плоти, дабы укреплять свою ки с помощью их энергии.

– Так вот почему ёкаи едят людей? – спросила Эми, сдерживая порыв отодвинуться от Тэнгу подальше. От одного его вида у нее заныли подживающие раны на шее. – Вы поглощаете их ки?

– Нам не обязательно есть людей, – отозвался сзади Широ. – Но ради такой чистой ки, как у тебя, любой бы сделал исключение.

– Почему ты здесь? – спросила у Юмэя Эми, не обращая внимание на кицунэ. – Я думала, ты не явишься.

– Он следит, чтобы я не удрал, прежде чем верну ему долг. – Широ прошел к Юмэю и мельком бросил блеснувший алым взгляд на Эми. – После того как ты снимешь онэнджу, конечно.

Как подозревала сама Эми, Юмэй явился, как раз чтобы убедиться, что она разберется с онэнджу, как и обещала. Выходит, Широ знал, что Тэнгу будет поблизости. Еще одна ложь, но указывать на нее не было смысла: если повезет, уже через час Эми навсегда распрощается с обоими ёкаями.

– Я сниму онэнджу, как только выйду после встречи с Изанами, – сказала она Широ. – Так, может, перейдем к делу?

Ёкаи бок о бок двинулись вверх по ступеням. Эми зашагала следом и, глядя, как уши кицунэ подергиваются на каждый звук, вдруг поняла, что Широ наверняка напряжен не меньше, чем она сама. Когда он избавится от онэнджу, к нему вернется сила и все станет иначе. Может, стоит попросить у Изанами защиты? Вряд ли Широ сразу на нее нападет, но Эми не могла быть всецело в этом уверена. Она не забыла, что он обманывал ее, что он позволил Юмэю ее ранить. И одновременно не могла представить, что ёкай, который нес ее домой на руках, который дал покормить себя и заснул у нее в спальне, убьет ее за то, что она честно выполнит уговор.

В конце лестницы стояли еще одни огромные тории. Широ и Юмэй замерли перед ними и подвинулись, пропуская Эми между собой. За тории виднелся храм – внушительная группа соединенных между собой построек с красивыми изогнутыми крышами. Он был не столь впечатляющим, как храм Аматэрасу в Шионе, однако уступал все же не сильно.

Эми прошла мимо ёкаев и низко поклонилась перед вратами. А затем, глубоко вздохнув, миновала их. Ее ноги вновь окутала покалывающая кожу сила, из метки камигакари вырвалась вспышка страха. Эми не обратила на это внимания и обернулась.

Широ и Юмэй стояли за тории, наблюдая за ней алыми и серебристыми глазами.

– Ждите здесь. – Эми стянула шапку с шарфом и бросила их кицунэ. – Вернусь, как только поговорю с Изанами.

– Вернешься? – донеслось тихое, угрожающее мурлыкание.

– Да. – Она выдержала испытующий взгляд. – Я выполню свою часть уговора, Широ.

Он всмотрелся в нее еще на мгновение, а потом кивнул. Эми шагнула к храму.

– Эми?

Она вновь взглянула на кицунэ, удивленная странной ноткой в его голосе. Широ перевел взгляд на молитвенный зал.

– Будь осторожна. Ками куда более искусны по части обмана, нежели ёкаи.

Эми моргнула.

– Х-хорошо. Спасибо.

Нервно облизнув губы, она еще раз посмотрела на Широ и Юмэя, а потом пересекла храмовый двор. Остановившись у фонтанчика, взяла гладкий бамбуковый черпак и выполнила ритуал омовения. Чем ближе становился зал, тем быстрее иссякала ее уверенность. Фонари под загнутой крышей озаряли пустой двор. Миновав огромные статуи кома-ину, Эми поднялась по истоптанным тысячами ног ступеням и, наконец, предстала перед деревянной табличкой с изображением Изанами – красивой женщины с длинными черными волосами – и гор позади нее. Изанами была амацуками земли.

Эми прошла мимо ящика для пожертвований и колоколов, у которых прихожане молились, – за ними, словно часовые, возвышались массивные двери. Она оглянулась, почти ожидая, что сейчас ее кто-нибудь остановит. Приоткрыв одну створку, с опаской заглянула в темноту. И беспрепятственно вошла.

Пустой, просторный зал был окутан мраком. Эми оставила дверь приоткрытой, чтобы впустить хоть немного света, и робко вошла. Обувь застучала по деревянному полу. Изанами здесь. Эми не нужен был Юмэй, чтобы это подтвердить; все здесь лучилось божественной силой ками: земля и деревья, стены и пол.

Дальний конец зала по-прежнему скрывался во тьме, но стоило Эми приблизиться, как свет из открытой двери как будто вытянулся вперед, и она постепенно различила возвышение. А за ним – искусно вырезанный алтарь во всю стену. Посреди него располагалось большое овальное зеркало – шинтай, с помощью которого Изанами направляла свою силу храму, когда не была тут лично.

Оторвав взгляд от зеркала, Эми вдруг обратила внимание на то, чего еще мгновение назад не заметила, – на возвышении перед алтарем сидела окутанная тенями неподвижная фигура.

– Кто проник в храм Изанами, амацуками земли?

Властный голос раздался слева. Эми застыла на месте. Тени расступились, и она увидела у алтаря человека. Напротив него стоял еще один, тоже в темном облачении каннуши. Фигура на возвышении безмолвно наблюдала, почти невидимая.

Эми опустилась на колени и низко склонила голову в поклоне.

– Прошу простить мое вторжение, – начала она, и дрожащий голос разнесся эхом по огромному залу. – Я пришла молить о встрече с Изанами.

– Кто ты такая, – гаркнул человек у алтаря, – чтобы требовать подобного?!

– Я… я Кимура Эми, мико Аматэрасу. Я пришла…

– Как смеет мико Аматэрасу ступать в святая святых Изанами?

Эми вздрогнула, не поднимая головы от пола.

– Ты не имеешь права здесь быть, – сурово продолжил каннуши. – Ты…

Он умолк. Эми медленно подняла голову. Фигура на возвышении прервала каннуши, вскинув ладонь.

– Подойди, Кимура Эми, – раздался шепот.

Она поднялась и шагнула вперед. Свет снова сдвинулся, тени рассеялись. Эми застыла.

Облаченный в церемониальное кимоно человек, который сидел на подушке, скрестив ноги, и наблюдал за ней темными, понимающими глазами, не мог быть Изанами. Ведь она женщина, а он – нет.