Цитаты из книги «Алая зима»

Задумавшись, Эми направилась к фонтанчику для ритуала омовения. Катсуо молча следовал за ней, держась в нескольких шагах. Она подошла к главному залу храма и поднялась по широким ступеням. Остановившись, уставилась на веревку колокола. Эми не молилась Аматэрасу с того самого дня, как прочла руководство каннуши. Она потянула веревку. Дважды поклонилась, дважды хлопнула, сложила руки и, склонив к ним голову, зажмурилась. Слова не шли. Не было ни мыслей, ни вопросов. Эми неподвижно стояла, впервые неспособная ничего сказать своей ками. Она попросту не знала, что говорить. Она могла бы

– А что случилось с телами ёкаев? – Изчезли. – Катсуо заметил ее испуганный взгляд и пожал плечами. – Они всегда, ну… рассеиваются. Даже крови больше нет, видишь? Старый учитель-сохэй рассказывал, что после смерти ёкаев поглощает царство духов. И там накапливается и набирает мощь ки самых сильных, которые затем возвращаются в мир живых. Учитель даже предполагал, что ёкаев на самом деле определенное количество, просто они раз за разом возрождаются – кто-то спустя пару лет, а кто-то лишь спустя столетия. – А они помнят предыдущие жизни? Или начинают все заново? – Не знаю.

Убить нас? – охнула Эми. Амэонна качнула веером. – Я, видите ли, в долгу у некоего ками, иначе бы не утруждала себя выполнением столь скучного поручения, как убийство людей. – Она направила веер на Широ. – Впрочем, ты, кицунэ, меня весьма позабавил. Стань моим питомцем, и я тебя пощажу. Эми наконец сообразила, что происходит. Женщина с голубыми волосами была ёкаем, и она поймала их с Широ в ловушку. Но как ёкай с такими намерениями прошел через тории? Почему священные земли ее не отторгают? – Ками? – выпалила Эми. – Ты пришла нас убить потому, что так тебе сказал ками? – Он довольно неприятен, – пожаловалась Амэонна. Взгляд ее терялся в прорезях маски. – Я рада избавиться от долга перед ним. Так что, кицунэ? Согласен на мое щедрое предложение? – Боюсь, я не очень-то послушный. Плохой из меня выйдет питомец. Женщина-ёкай усмехнулась, сверкнув зубами. – Я научу тебя послушанию! – Заманчиво, но откажусь. Амэонна вздохнула.

В день солнцестояния ее жизнь оборвется. Сбежать, изменить будущее не удастся. Осталось лишь его принять. Отчаяние нахлынуло волной, стремясь погрузить ее в бездну горя и страха, но Эми сопротивлялась. Она смирится с судьбой. Она должна. Эми мельком глянула на Широ. Он шел рядом, погруженный в свои мысли. Надо сказать ему, что он уже выполнил свою часть уговора. Хватит рисковать жизнью или еще глубже уходить в долги перед Юмэем, чтобы устраивать новую встречу с амацуками. Эми получила желаемое и теперь должна выполнить свое обещание. Наверное, стоило упомянуть об этом раньше, но при Юмэе не хотелось. Уговор начался между ней и Широ, пусть так и закончится. Ее взгляд скользнул к его губам. По телу медленно растекся жар, щеки вспыхнули. Он ее поцеловал. Зачем? Эми хотелось верить, что ничего это не значит. Широ увидел возможность и воспользовался ею, потому что так ёкаи обычно и поступают. Вот и все… так ведь? – Широ? Он взглянул на нее. В темноте сверкнули рубиновые глаза. – Эм… Спасибо. За… за то, что ты меня спас. Кицунэ приподнял уголок рта. – Осторожней со словами, малышка-мико. Благодарность подразумевает, что ты передо мной в долгу. – Но… я и правда перед тобой в долгу. Ты не должен был так… поступать. – Ты нужна мне живой, иначе как выполнишь свою часть уговора. – Он встряхнул запястьем. Бусины должны были застучать друг о друга, но остались странно неподвижны. – Не признавай долг, если этого можно избежать. Она знала – знала же, – что он спас ее из-за онэнджу, но тогда почему его слова пронзили ее такой острой болью? Может, дело было в том, как он шептал, что не даст ей умереть. Может, в мягком касании его рук, тепле его ки, нежности его губ. А может, Эми просто глупая, наивная девчонка, которая почему-то решила, что небезразлична ему. Широ, казалось, не заметил ее напряжения. Он смотрел на дорогу, шаги его стали шире, так что Эми пришлось его догонять – хоть измученные мышцы и были против такой нагрузки. Эми шла рядом с кицунэ, истязая сердце холодной логикой. Он ёкай. Она для него лишь способ избавиться от проклятия, равно как он для нее лишь способ узнать правду о судьбе. Стоит уже наконец ему сказать, что он отплатил свой долг. – Зачем? – выпалила она вместо этого. – Что зачем? – Зачем тогда ты признал долг передо мной, когда я спасла тебя от они? Зачем, если можно было его избежать? Широ нахмурился. – Это было другое дело. А сегодня я спас тебя потому, что ты нужна мне живой. Ты же моим спасением ничего не добивалась. Эми сощурилась. Так он порочный и бессердечный ёкай или нет? Почему она никак не может его разгадать? – Ты до странного наивная, малышка-мико, – пробормотал кицунэ, бросив взгляд на предрассветное небо. – То ты считаешь нас насквозь злыми, извращенными созданиями, то вдруг видишь нас куда добрее и бескорыстнее, чем мы можем быть. Я тебя не понимаю. Она стиснула кулаки. – Может, я не хочу все время думать о худшем. – Лучше тебе об этом все-таки думать. – Не ты ли умолял меня тебе поверить, клялся жизнью? – Я никогда не говорил, что твое недоверие неразумно. Эми сбилась с шага, но затем поспешила догнать Широ. – И что ты тогда говоришь сейчас? Что ты плохой, но не слишком? Что мне не стоит тебе доверять, но ты все равно хочешь, чтобы я тебе верила? Я тебя тоже не понимаю. – Как думаешь, кто большее зло? – последнее слово Широ произнес с насмешкой. – Ками или ёкаи? – Ёкаи. – Даже после встречи со слугой Изанами? – Он исключение. – Разве? Откуда тебе знать? Есть с кем из ками сравнить? Эми стиснула зубы и промолчала. Широ глянул на нее. – Человека предал друг, и он этого друга убил. Другой человек возжелал жену своего друга, а его самого убил. Кто из них больший злодей?

– Широ? Он взглянул на нее. В темноте сверкнули рубиновые глаза. – Эм… Спасибо. За… за то, что ты меня спас. Кицунэ приподнял уголок рта. – Осторожней со словами, малышка-мико. Благодарность подразумевает, что ты передо мной в долгу. – Но… я и правда перед тобой в долгу. Ты не должен был так… поступать. – Ты нужна мне живой, иначе как выполнишь свою часть уговора. – Он встряхнул запястьем. Бусины должны были застучать друг о друга, но остались странно неподвижны. – Не признавай долг, если этого можно избежать. Она знала – знала же, – что он спас ее из-за онэнджу, но тогда почему его слова пронзили ее такой острой болью? Может, дело было в том, как он шептал, что не даст ей умереть. Может, в мягком касании его рук, тепле его ки, нежности его губ. А может, Эми просто глупая, наивная девчонка, которая почему-то решила, что небезразлична ему. Широ, казалось, не заметил ее напряжения. Он смотрел на дорогу, шаги его стали шире, так что Эми пришлось его догонять – хоть измученные мышцы и были против такой нагрузки. Эми шла рядом с кицунэ, истязая сердце холодной логикой. Он ёкай. Она для него лишь способ избавиться от проклятия, равно как он для нее лишь способ узнать правду о судьбе. Стоит уже наконец ему сказать, что он отплатил свой долг. – Зачем? – выпалила она вместо этого. – Что зачем? – Зачем тогда ты признал долг передо мной, когда я спасла тебя от они? Зачем, если можно было его избежать? Широ нахмурился.

Под ногами кицунэ хрустнул снег, и Широ бодро зашагал дальше. Эми с опаской подняла голову и выглянула из-за своих спутанных волос. Бурная река осталась позади. Неужели он преодолел ее всего в три прыжка?.. Эми поерзала, стараясь высвободиться и встать. Широ крепче сжал руки – одной он обхватывал ее колени, а другой поддерживал спину. – Расслабься, – тихо произнес он. – Осталась всего миля. – Не надо меня нести дальше. – Ты без сил. – Поставь меня на землю! – Без сил, но с упрямством, – сухо заметил Широ и наклонил голову так, что его дыхание согрело ее щеку. – Не нравится меня касаться, малышка-мико? Эми крепко стиснула его пушистое лисье ухо двумя пальцами. – А это тебе нравится? – ласково поинтересовалась она. – Ай-ай-ай! – Широ скривился, пытаясь высвободиться. – Отпусти! – Поставь меня на землю! Он разжал руки.

и намерения, но офуда не отпустила. – И почему тогда ты на меня… напал? – Напал, говоришь? Когда приобнял слегка? – Ты… – Эми умолкла и тряхнула головой. Если уж он считал, что насильно прижимать к себе девушку и тереться об нее лицом – это нормально, то никакие слова его не переубедят. – У тебя манеры как у пса. – Ну… мы, знаешь ли, родня. Лисы, собаки. – Он пожал плечами. – А ты чего ждала? Ритуальное приветствие как при дворе императора? – Хотелось бы немного уважения к человеку, который тебя спас. – Ах, да, ты в самом деле меня спасла, и я весьма благодарен.

Эми опустилась на колени – в основном потому, что ноги у нее дрожали так сильно, что кицунэ мог это заметить. Как можно небрежнее спрятав ладони в противоположные рукава кимоно, она зажала между двумя пальцами офуда, готовая в любой момент их вытащить. – В этом нет нужды, малышка-мико, – произнес кицунэ, едва ли не лаская ее каждым словом. Почему у него такой неземной и в то же время человеческий голос?.. – Я не причиню тебе вреда. Эми покраснела, смутившись тому, как явно выдала сво

– Нет, нет, я в порядке. Просто нужна аптечка. У нас есть? – Да, но… – Можешь захватить? Катсуо нахмурился еще сильнее и вышел из кухни. Эми забрала остатки обжаренной рыбы и две бутылки воды, а потом встала с открытой сумкой перед Катсуо, который как раз вернулся с белой пластиковой коробочкой. Он сощурился и медленно положил аптечку к другим предметам. – Что ты задумала? – Мы с тобой, – с улыбкой отозвалась Эми, – пойдем на прогулку. – Прогулку? – Ага. – Куда? – Катсуо последовал за ней к выходу из дома. – Каннуши Фуджимото говорил, что ты должна оставаться у себя. – Они с Нанако весь день просидят в кабинете. – Эми. – Катсуо скрестил руки, глядя, как она надевает туфли. – Я не стану помогать тебе нарушать его запреты. Не втягивай нас в неприятности. Эми выпрямилась и вскинула брови. – Ты, кажется, просил звать тебя с собой, если мне опять захочется «впечатлений». Катсуо поморщился, видимо, жалея, что дал такое опрометчивое обещание. – Говорил, но моя работа – тебя защищать, и я не могу тебя никуда отпустить после случившегося. – Вообще-то, – бодро заметила Эми, – ты не можешь меня остановить. Тебе нельзя меня касаться. У него отвисла челюсть. – Поэтому, если ты намерен меня защищать, тебе попросту придется пойти со мной. Каннуши Фуджимото поймет, не переживай. Катсуо чуть не подавился возмущением. Эми усмехнулась и сбежала по ступенькам на дорожку, оставив его поспешно обуваться. Он догнал ее на углу дома. – Снова конюшня? – настороженно уточнил Катсуо. – Зачем мы идем к конюшне? Я-то думал, что лошадей тебе на сегодня хватило. – Мы идем немного дальше. – Дальше?! Ты хочешь уйти с земли храма? С ума сошла? – Не сошла! – огрызнулась Эми.

Подняв голову, она уронила руки на колени. Нельзя, ведь ее тело нужно Аматэрасу целым и невредимым – а не истерзанным после встречи с ёкаями. Однако Эми была перед кицунэ в долгу, а если все спланировать, то ей удастся помочь маленькому ёкаю без риска – без особого риска, во всяком случае. У Эми оставались считаные недели, и она хотела совершить какой-нибудь значимый поступок – для себя самой, а не для служения Аматэрасу. Например, отплатить добром кицунэ и, возможно, даже спасти при этом жизнь белой лисицы. С мрачной решимостью Эми встала и быстро заплела волосы в косу, которую затем свернула в тяжелый пучок и скрепила. Надела белое хаори, уже сухое и чистое – за исключением пары пятнышек, напоминающих о падении со склона. И, наконец, положила блестящее черное перо в свой дневник, словно закладку, и спрятала его в углу шкафа. А потом сдвинула дверь комнаты в сторону. Для плана требовалось кое-что еще. Не успела Эми провести на кухне и пары минут, как на пороге появился хмурый Катсуо. – А ты разве не должна сейчас спать? Что ты делаешь? Глянув на него, Эми вытащила из холодильника упаковку свиных котлет и опустила в тряпичную сумку перед собой. – О, Катсуо, вот ты где. Есть аптечка? – Ты ранена? – В его голосе прорезалась тревога. – Что…